V ПРОСТРАНСТВО И ВРЕМЯ
Взгляд иранцев на мир и на место в нем человека унаследован от общего индоиранского периода и, похоже, в течение многих веков не подвергся существенному изменению. Необходимо все же соблюдать некоторую осторожность в суждениях, поскольку мы знакомжы с зороастрийской космогонией и космологией лишь по маздистским книгам IX—X вв. Те части «Авесты», которые дошли до наших дней, не содержат сообщений по этим вопросам, и, соответственно, влияние манихейского и маздейского учений не может быть полностью исключено. Идея деления мира на семь «кешваров» (регионов, частей) господствовала во время всей доисламской эпохи. Она представлена в многочисленных мифах и легендах и даже отразилась в работах арабских географов. В исламскую эпоху эта идея нашла отражение в знаменитом произведении Низами «Семь красавиц» (XII в.), в котором рассказывается история сасанидского царя царей Бахрама V Гура, сочетавшегося браком с семью принцессами семи различных стран; для них он построил семь дворцов, выкрашенных в цвета семи планет (владык семи дней недели).
Как любое устное сообщество, иранцы интересовались своим прошлым только с той точки зрения, насколько оно было связано с их современным положением, весьма умеренно. Любопытство к прошлому, без непосредственной связи с настоящим считалось зряшным делом, поэтому нередко возникали искажения реальных событий. Прекрасный пример, иллюстрирующий эту структурную амнезию персов, приводится в «Хвадай-Намак» (и также отражен в «Шахнаме»), официальной истории персидских царей, возможно составленной в VI в. по приказу сасанидских царей: детальное жизнеописание трех-четырех предшественников сасанидского царя царей Хосрова I (531—579) относительно точно и обильно, переходные династии Аршакидов, Селевкидов и Ахеменидов практически тонут в безвестности, а сведения о мифических и легендарных династиях Пешдадидов и Кейанидов (Каянидов) снова оказываются весьма обстоятельными, но они не основаны на реальном знании (и еще меньше на воспоминаниях) той эпохи. Переменчивое отношение персов к своему прошлому нашло отражение также в их способе измерять время: в то время как Ахемениды считали время по годам господства своих Великих царей, парфяне и Сасаниды ввели свои «эры», следуя примеру Селевкидов, правивших до них.
ГЕОГРАФИЧЕСКОЕ РАЗДЕЛЕНИЕ ЗЕМЛИ
Согласно одному из мифов, унаследованных индоиранцами и переданных при помощи «Денкарта», «Книги веры» (IX в.), Фретон (авест. Трайтаона), царь из династии Пешдадидов и герой, потомок Джамшида (авест. Иима), разделил империю между тремя сыновьями: старший, Салм, получил, таким образом, западные страны (в более поздних мифах, идентифицировавшиеся с Рум, т.е. с Римом и Византией), второй сын, Тур, получил страны на севере и востоке, т.е.. Туран (позже идентифицировавшийся с тюркскими странами) и Китай, и, наконец, его младший и любимый сын Эрадж получил центральный регион (среднеперс. Хванирах), в который входил и Эраншахр.
Но, согласно «ортодоксальному» космогоническому зороастрийскому мифу, предки авестийских народов считали материальный мир (getlg) объектом, составленным из семи произведений верховного бога Ормузда Высшей Мудрости (авест. Ахура Мазда), каждый из которых находился под защитой одного из Амахраспандов, «бессмертных божеств» (авест. Амэша Спэнта, разновидность архангелов). Ормузд создал их в следующем порядке: вначале каменное (авест. асман) небо, задуманное как скорлупа яйца, окружающая все остальное; затем воды, заполняющие низ скорлупы; затем земля, плавающая в изначальных водах, как плоский диск; в центре земли находились единственное растение, единственный бык и первый человек Гайомард (авест. «смертная жизнь»), которого защищал сам Ормузд; наконец огонь, видимый на солнце и иных небесных телах, а также в форме невидимой жизненной силы, которая пронизывает весь космос. Вначале этот мир был статичным, и солнце неподвижно висело в небесной вышине, как в полдень.
Но Ахриман, злой дух (авест. Ангра Маинйю), живущий во тьме, атаковал создания Ормузда, пропоров небеса, загрязняя воды, выкопав яму в земле, оставив растение высыхать, убив быка и человека и заразив огонь дымом. И мир стал темным. В этот момент возникло движение: солнце и другие небесные тела начали вращаться, день и ночь чередовались, воды начали течь и очистились. Образовалось мифическое море Фрахварт (авест. Воурукаша, букв, «имеющее широкие заливы»), и земля была прочно закреплена корнями гор, проросших сквозь нее. Первой горной цепью, которая окружила мир, была Хара Березайти («возвышенный часовой», легко идентифицирующийся с Эльбрусом). Первое растение породило все остальные, из семени быка пошла вся животная жизнь, а сперма первого человека породила первую пару людей. Пошел дождь и разделил землю на семь кешваров, «континентов» (авест. karsuuar, букв, «участок, разграниченный пропаханной плугом линией»). Центральный континент — это «прекрасный регион Хванирах» (авест. Xvanira0a), населенный людьми. Он столь широк, как остальные шесть, вместе взятые, он превосходит их по благосостоянию и благополучию и отделен от них лесами, реками и горами. В его середине расположен пик Хара (авест. Hukairiia), место с идеальными условиями, порожденное от «корней» цепи, окружающей землю. Солнце, луна и звезды вращаются вокруг него, и у него 180 окон на востоке и столько же на западе, что соответствует 360 дням иранского года. Предположительно, от него отходит Чинвад, «мост Суда» (авест. Cinuuato paratu-, букв, «мост Сборщика»), по которому души праведных людей достигают неба. Так же как небо находится выше пика Хара, так и ад располагается внизу. С этой точки зрения пик функционирует как нечто вроде оси мира. По той же причине «дерево всех посевов» растет посреди моря Фрахварт.
Это мифическое разделение мира на семь частей, бесспорно, продолжало оказывать влияние на персидскую идеологию в разные исторические эпохи, несмотря на реальное сосуществование административной организации провинций и сатрапий: Дарий I разделил свою империю на семь частей для того, чтобы распределить их между заговорщиками, которые помогли ему завоевать персидский трон (существуют ссылки на легенду о семи заговорщиках в начале парфянской эпохи, а также в аршакидскую и сасанидскую эпохи, кроме того, наиболее важные функции в стране находились в руках семи знатнейших семей). Разделение на семь частей, похоже, находит косвенное отражение в большой надписи Дария в Бехистуне/Бисотуне (и не только в ней), и можно предположить, что об этом делении знал Платон. Во времена Дария II (423—404 гг. до н.э.), в арамейском документе, происходящий из Египта, управляющий обозначается как «защитник седьмой части». К концу сасанидской эпохи Хосров I (531— 579) в рамках своих военных и административных реформ разделил территорию Эраншахра на четыре географические части (среднеперс. paygos), согласно основным направлениям: север (среднеперс. abaxtar), восток (среднеперс. xvarasan), юг (среднеперс. nemroz), и запад (среднеперс. xvarvaran). Эта непродолжительная реформа послужила моделью для военных реформ в Византии при Ираклии (610— 641). Введение четырехчастного деления империи Сасанидов, долгое время бывшее известным только на основании арабо-персидских и среднеперсидских источников посгсасанидской эпохи, недавно было подтверждено появлением на рынке нескольких административных сасанидских печатей той эпохи.
КАЛЕНДАРИ
Иранцы в доисламский период использовали главным образом две различные календарные системы. Измерение времени у Ахеменидов до парфянской эпохи было основано на счете дней, лунных месяцев и лет, в то время как Сасаниды и зороастрийцы использовали календарь, основанный на днях и годах. Для удобства лунный месяц в 29 дней 12 часов 44 минуты в среднем был округлен до 30 дней. Так как календарный год приблизительно на 11 дней длиннее, чем лунный год из двенадцати лунных месяцев, пользователям календаря первого типа приходилось вставлять время от времени дополнительный месяц, в то время как в зороастрийском календаре год состоял из 365 дней, т.е. из 12 месяцев по 30 дней, плюс дополнительно 5 дней. Данный тип календаря опережал на день движение солнца один раз в каждые четыре года.
Надпись Дария I в Бехистуне в первый раз свидетельствует о существовании луно-солнечного древнеперсидского календаря с двенадцатью месяцами по тридцать дней. Система эта была основана на лунном вавилонском календаре, в котором названия месяцев были просто заменены древнеперсидскими названиями (которые, возможно, уже существовали к тому времени). Названия месяцев, смысл которых остается часто неопределенным, имеют, по всей видимости, связь с естественными временами года, сельскохозяйственными работами или были связаны с культово-религиозной практикой. О вставке дополнительного месяца имеются свидетельства на эламитских табличках Персеполиса, но трудно сказать, следовали ли персы эламитской и вавилонской системам или у них было свое собственное решение. В какой-то момент V в. до н.э. древнеперсидский календарь был заменен зороастрийским календарем, о его использовании есть свидетельства по крайней мере до начала господства Артаксеркса I (465—424 гг. до н.э.). Ахеменидская система не исчезла вместе с самими Ахеменидами? скорее всего, Александр Великий использовал македонский календарь в Иране, но Селевкиды снова приняли вавилонский календарь, заменяя оригинальные названия греческими.
Месяцы древнеперсидского календаря[7]
Та же система была применена Аршакидами (которые его использовали одновременно с зороастрийским календарем, по крайней мере с начала I в. до н.э.) одновременно с использованием греческих надписей в надписях на монетах.
Солнечный зороастрийский календарь (применявшийся также Сасанидами в их «гражданском» году), имел местные варианты в Каппадокии, Армении, Согдиане, Хорезме, Бактрии и Систане. Некоторые думают, что этому солнечному календарю предшествовал, возможно, лунный календарь из тринадцати месяцев по двадцать семь дней. Помимо ежегодного добавления пяти дней, теоретически приходилось вставлять промежуточный месяц каждые 116 или 120 лет (вопрос спорен), для того чтобы исправить ежегодный излишек в четверть дня (6 часов).
Вначале дозороастрийский год делился на два сезона (авест. ratu-, среднеперс. gah), зиму из десяти месяцев и лета из двух месяцев (стоит вспомнить, что это, без сомнения, отражало положение в период, когда доавестийские народы еще помнили свою жизнь в северных степях между Оксом и Яксартом). В более поздний период, после миграции этих народов на юг, «Видевдад» — отводит пять месяцев (зима) и семь (лето) на каждый из двух основных сезонов. С праздниками в середине и в конце год будет впоследствии разделен на шесть сезонов, по два месяца каждый.
Между тем среднеперсидские (зороастрийские и) манихейские тексты упоминают также названия известных нам четырех времен года и объединяют двенадцать зодиакальных знаков в четыре группы по три знака: весна (среднеперс. vahar), лето (среднеперс. hamln), осень (среднеперс. padez) и зима (среднеперс. zamestan).
Месяцы разделены на четыре периода по семь или восемь дней, начинающихся или заканчивающихся днем «творца Ахура Мазды». В манихейском тексте месяц разделяется на три период,а согласно основным фазам луны: растущая луна (среднеперс. «новая луна»), полнолуние (среднеперс., «середина луны») и новолуние (среднеперс. «невидимая луна»).
Дни зороастрийского календаря
Зороастрийский день подразделялся на пять gah («вахт», авест. asniia-ratu-): Havan — «утро», Rapihvin — «вторая половина дня», Uzerin — «вечер», EbsrOsrim — «от захода солнца до полночи», USahin — «от полуночи до восхода солнца». Короткий катехизис среднеперсидской эпохи, не имеющий датировки («Сборник советов древних мастеров»), рекомендует верующему деление дня на три равные части: первая треть — чтобы изучать мудрость благородных людей в религиозной школе, вторая греть — чтобы обрабатывать землю, и последняя треть — чтобы есть, развлекаться и отдыхать. Кроме того, пассаж в конце другого труда («Советы бессмертного Адурбада, сына Мараспанда») определяет выполнение тех или иных задач в определенные дни месяца. И наконец, в коротком тексте, озаглавленном Mah о Fravardln Roz I Hordad представлен даже лист отрывного календаря на «День Хордад месяца Фравардин» — день, особенно важный для маздейцев прошлого и настоящего.
То же авестийское слово Ьабга, использовавшееся как единица расстояния и имевшая смысл «[четверть] парасанга», употребляется также для того, чтобы измерять время. Действительно, известно, что парасанг — это расстояние, которое пехотинец мог покрыть за час, поэтому в более поздний период это слово стало означать «час». На самом деле эта единица варьировалась в зависимости от времени года и географической широты, так как она соответствовала двенадцатой части дня, между подъемом и заходом солнца. Похоже, что у иранцев было три вида часа, соответствующие наиболее длинному дню года (1 час 20 минут), наиболее короткому (40 минут), а также среднему дню, т.е. дню равноденствия (1 час). Кроме того, манихейские тексты иногда разделяют час на 360 единиц по 10 секунд.
Невозможно сказать, был ли календарь, представленный здесь, зороастрийским по своему происхождению или зороастрийцы просто переняли его, добавив в него свои названия. Зороастрийский календарь (иначе называвшийся также «подвижный», «промежуточный») в любом случае существовал при Сасанидах, и маздейцы продолжали датировать годы в соответствии с царствованием последнего сасанидского царя царей, Ездегерда III, который начал свое царствование в 632 г., в котором персидский Новый год оказался 16 июня. Эта «эра Ездегерда» еще используется и в наши дни персидским сообществом в Индии.
СИСТЕМЫ ЛЕТОСЧИСЛЕНИЯ
Какой бы календарь ни использовался, общество всегда испытывает некоторую потребность соотнести различные важные события с настоящим моментом. Начиная со времени господства Кира, в течение последующих веков, персы датировали события, согласно годам правления того или иного великого царя. Связь с настоящим сразу становилась совершенно ясной, и, кроме того, такая датировка имела то преимущество, что она была понятна любому человеку в империи. Но у такой системы были также и неудобства, а именно, в том случае, когда цари властвовали не более года. Такое летосчисление теряло свою эффективность, например, в случае сбора податей и пошлин. По этой причине писцы начали исчислять годы владычества царей в календарных годах.
Селевкиды начинали новое летоисчисление от царствования Селевка I и его сына Антиоха I. Этот последний был вначале соправителем своего отца и продолжил впоследствии считать годы согласно его царствованию, даже после того, когда он остался один на селевкидском троне. Таким было начало селевкидской эры. В Иране и в других странах, которые приняли вавилонский календарь, эта эра начиналась с нового вавилонского года, т.е. 3 апреля 311 г. до н.э. (селевкидская эра). В Сирии и в западных регионах империи началом эры считался 312 г. до н.э. (селевкидская македонская эра). Аршакиды продолжили селевкидский отсчет времени, считая 1-й год своей эры от 65 года селевкидской эры. Парфянские суд и администрация датировали события согласно этой аршакидской эре, начало которой было зафиксировано в 247/6 гг. до н.э., в то время как в греческих поселениях хранили верность селевкидской эре (македонской). И наконец, двуязычная надпись (на среднеперсидском и парфянском) в Бишапуре (Bex-Шапур) говорит о начале сасанидской эры в 205/6 гг. н.э. Любопытно, что эта эра не началась с царствования Ардашира I (224—239/40) или его сына Шапура I (239/40—271 /2), но, вероятно, со дня восшествия на трон Папака в Стахре. Несмотря на существование своей, особой эры, Сасаниды, помимо ее, использовали систему датировки, согласно годам царствования того или иного монарха. В конце сасанидской эпохи эра эта была заменена уже упоминавшейся эрой Ездегерда (начало в 632 г.), и исламской датировкой (Хиджра, с начала 622 г.) которая отсчитывалась от даты исхода пророка Мухаммеда в Медину.
ИРАНСКИЕ ПРАЗДНИЧНЫЕ ДНИ
В доисламский период зороастризм был основной религией Ирана. В позднюю сасанидскую эпоху существовало шесть сезонных зороастрийских праздников (среднеперс. гаханбар), длившихся по крайней мере пять дней каждый, и среди них наиболее популярным был No(g) Roz (перс. Новруз), зороастрийский Новый год. Только его все еще празднуют в современном Иране. Как показывают названия, эти праздники были явно языческого происхождения и отмечали важные моменты жизни пастухов. В эти дни, согласно предписанным обрядам, предавали закланию животных, а их жир использовался как жертва огню, в то время как мясо, хлеб и освященные плоды съедались верующими. Праздник Нового года в день весеннего равноденствия был самым радостным, в этот день праздновалось создание огня под защитой Амахраспанда Адваришта. С ахеменидских времен это был также один из тех дней, когда подданные несли великому царю свои подношения. Среди многочисленных других религиозных празднеств, когда чествовались другие божества, только Митраган, праздник в честь Митры в день осеннего равноденствия, достигал популярности, сравнимой с популярностью Навруза. В парфянскую эпоху оба праздника без очевидной причины даже поменялись местами в календаре.
Маидйой-зарэмайа — середина весны (букв, «середина позеленения») : праздник, проходивший под защитой Амахраспанда Шахревара спустя сорок пять дней после начала года. Он приходился на пятнадцатый день второго месяца, символизируя создание неба. Маидйой-шема — летнее солнцестояние (букв.
«середина лета»): праздник, проходивший под защитой Амахраспанда Хордада спустя шестьдесят дней после первого праздника. Он приходился на пятнадцатый день четвертого месяца, символизируя создание воды.
Паитишахйа —жатва(букв,«возвращениезерна»): праздник, проходивший под защитой Амахраспанда Спандармада спустя семьдесят пять дней после предыдущего или на тридцатый день шестого месяца, символизируя создание земли.
Айатрима —празднество возвращения скота с летних пастбищ (букв, «возвращение к дому»): праздник, обозначающий конец лета, проходивший под защитой Амахраспанда Амурдада спустя тридцать дней после предыдущего. Он приходился на тридцатый день седьмого месяца, символизируя создание растений.
Маидйаирйа—зимнее солнцестояние (букв.«середина года»): праздник, проходивший под защитой Амахраспанда Вахмана спустя восемьдесят дней после предыдущего. Он приходился на двадцатый день десятого месяца, символизируя создание скота.
Хамаспатмаэдайа — конец года (букв, «период между двумя годами, за которым следует лето?»). Праздник для душ усопших (фраваши), отмечаемый в конце года, спустя семьдесят пять дней после предыдущего. Он приходился на последний день года, и проводился под защитой самого Ормузда (в сасанидскую эпоху праздник длился десять дней и был известен под названием Фравардиган, Фродиган у греческих авторов).
Праздники других религиозных общин отмечались более скромно и локально. Среди манихейских праздников, во время которых отмечались, преимущественно важнейшие моменты жизни создателя религии, одно торжество заслуживает того, чтобы о нем упомянули особо: праздник Бема, т.е. трона Мани (от греческого слово Ьёта— место, трон), в день весеннего равноденствия, нечто вроде манихейского праздника Пасхи (ему также предшествовали периоды бессонных бдений и постов), символизировавший страдания Мани и его вознесение на небо, к блаженной вечности.
РИТУАЛЫ ПЕРЕХОДА ИЗ ОДНОГО СОСТОЯНИЯ В ДРУГОЕ И ЭТАПЫ ЖИЗНИ
В иранских письменных источниках достаточно мало информации о наиболее значимых моментах жизни человека (рождение, взросление, брак, и кончина) , но тем не менее даже из этих скудных источников можно извлечь некоторые более или менее связные наблюдения.
Рождение и юность
В сасанидскую эпоху уточнялось, что задача ухода за беременной женщиной возлагается на отца (или за его неимением на религиозное сообщество). Сами роды считались у зороастрийцев серьезным загрязнением, поэтому женщину запирали в родовой комнате на сорок дней после родов, где она должна была блюсти некоторые предписания, после которых подвергнуться церемонии ритуального очищения. Для женщин, родивших мертвого ребенка, такой период изоляции был еще длиннее. Рождение проходило под защитой богини Ардвизур Анахит, и ей посвящалась молитва, обеспечивающая роды без осложнений, которую произносили три раза. Рождение ребенка, скорее всего, сопровождалось праздником, но священные тексты ничего не говорят по этому поводу. Однако Геродот рассказывает, что «вся Азия отмечает жертвами и празднествами годовщину рождения царя» и — также согласно Геродоту — богатые персы «приказывают подавать к столу быка, лошадь, верблюда, зажаренных целиком в больших печах», в день своего рождения.
Без сомнения, дети вскармливались грудью собственными матерями, так как в «Авесте» не упоминаются кормилицы. Если верить Платону, то хлопоты о новорожденных ахеменидских царевичах возлагались на евнухов. «Денкарт», «Книга веры», приводит предписания, согласно которым, ребенок должен быть завернут и ритуально накормлен грудью. Геродот добавляет даже, что подростки не допускались в общество своего отца до пятилетнего возраста. Только лица мужского пола могли стать священниками. Благочестивые дары, сделанные отцом при рождении дочери, были менее значительными, чем при рождении сына. Воспитание молодых священников из мальчиков начиналось на седьмой год. Похоже, что у Ахеменидов молодые аристократы получали воинское образование, готовящее их к военной карьере, с пяти лет. В среднеперсидских текстах уточняется, что молодая сасанидская знать начинала свое образование «в чистом возрасте», т.е. между пятью и семью годами.
Возмужание и переход во взрослую жизнь
С точки зрения зороастрийцев дети достигали зрелости в возрасте пятнадцати лет: в это время мальчики получали священный пояс (среднеперс. кустиг, этот обычай и сейчас еще существует у парсов), а девушки считались достигшими брачного возраста. «Видевдад», уточняет, что «они должны были быть непорочными... не тронутыми мужчинами, носящими серьги». Торжественная церемония передачи кустига происходила в кругу родственников и считалась вторым рождением. Этот обычай считался «гражданским рождением», после которого молодой человек обретал полную законодательную, гражданскую ответственность. Если, например, отец умирал, не оставив завещания, его старший сын был обязан заботиться об остальных членах семьи как старший в роду.
Брак
В отличие от зороастрийских обычаев сасанидское гражданское право предоставляло несовершеннолетним девушкам право сочетаться браком с девятилетнего возраста, несмотря на то что брак не реализовывался до достижения девушкой двенадцати лет. Но обычно девушка выходила замуж до достижения ею пятнадцатилетнего возраста. Если она отказывалась или если ее отец забывал обручить ее до достижения этого возраста, это считалось большим грехом. Однако в любом случае необходимо было предварительное согласие девушки.
Персам сасанидской эпохи были известны различные типы законных браков, из которых базовым был padixsaylh (среднеперс. «власть»). При этом женщина оставляла свою собственную семью, чтобы войти в семью мужа, где она отныне полностью находилась в его власти (и власти тестя), с обязанностью полного повиновения. Ее доходы, приданое и другие частные владения оставались все же ее законной собственностью. Дети, родившиеся в результате такого брака, считались законными и имели все права. В сасанидскую эпоху брачный договор не был чем-то исключительным. Расторжение брака было, в принципе, возможно по инициативе любой из сторон, но обычно требовалось согласие другой стороны. Если мужчина скончался, не оставив детей, его вдова была обязана сочетаться браком с самым близким его родственником (если она была способна иметь детей), сохраняя все права. Этот тип брака назывался takarlh (левират). Если человек скончался, не оставив детей, и если его вдова не могла иметь детей, одна из ее дочерей или сестер занимала ее место главной женщины в семье; теперь она могла выйти замуж, только используя первый тип брака. Подобная ситуация была одним из возможных случаев брака sturlh (среднеперс. «попечительство»).
Наиболее похвальный брак с религиозной точки зрения был все-таки хведода — брак между близкими родственниками (авест. хваэтвадата-), между отцом и дочерью, матерью и сыном или братом и сестрой, так как этот вид брака в глазах древних персов предохранял чистоту семейной крови и не считался инцестом. Он практиковался персидскими царями от Ахеменидов до Сасанидов и восславлялся некоторыми авестийскими книгами и среднеперсидскими постсасанидскими комментаторами.
Смерть и похороны
Персы верили в загробную жизнь, но в разные периоды и у сторонников различных религий их похоронные обряды разнились. Индоиранские народы практиковали захоронение в землю, что было связано с понятием продолжения жизни душ усопших. Эта древняя практика похорон сохранилась и в доисламский период у кочевников Бактрии и Согдианы, и о ней спорадически свидетельствуют различные источники западных регионов Ирана в сасанидскую эпоху. У иранцев практически не применялось сжигание трупов, так как это запрещалось зороастризмом. Вскоре после греческого завоевания Ирана в Бактрии и в Маргиане стало принято использовать мавзолеи. Согласно сообщениям Исидора из Харакса, парфянских царей хоронили в царских гробницах (и про римского императора Каракаллу говорили, что он разорит некоторые из них в Арбелах).
Наскальный фасад могилы Дария I в Накш-и Рустаме
Тела великих царей Ахеменидов, забальзамированные, помещались в монументальную могильную комнату (Кир) или в крестообразные гробницы, вытесанные в скале Накш-и Рустам (от Дария I до Дария II; последние Ахемениды приказывали выкапывать для себя гробницы в ближайших окрестностях Персеполиса). Согласно Арриану, перед гробницей ежемесячно приносили в жертву лошадей. Смерть великого царя отмечалась погашением священных огней, которые вновь возжигались только после воцарения его преемника, после периода официального траура во всей империи. Подготовленные останки транспортировались к месту захоронения на пышно отделанном катафалке, торжественные похоронные церемонии должен был организовать наследный царевич. Согласно сообщению Геродота, после смерти Аместрис, супруги Ксеркса I, вместе с нею были похоронены живыми четырнадцать детей из благородных персидских семей.
Накги-и Рустам. Гробницы Дария I, Дария II, Артаксеркса I, Ксеркса I
Согласно указаниям «Видевдад», зороастрийцы выставляли тела своих мертвых на солнце, на растерзание собакам и прочим хищникам, для того, чтобы быстро разрушить тело и не загрязнять землю, воды или огонь. Начиная с исламской эпохи, тела стали помещать в удивительные «башни молчания», открытые строения, похожие на амфитеатры. Все это время (когда, согласно их вере, душа все еще бродила по земле) семья соблюдала пост. Кости, отбеленные солнцем, часто (главным образом в восточной части Ирана), помещались в оссуарий, защищенный от диких животных или дождя. На третью ночь читались молитвы и внутрь клались одежды и запас пищи, необходимый душе для ее загробного путешествия. Ранним утром третьего дня приносилось в жертву животное (обычно баран или коза). Кроме того, в течение одного месяца приносились и другие жертвы. Затем в конце месяца следовала еще одна кровавая жертва, после чего приносились жертвы каждые тридцать дней до конца первого года, который заканчивался жертвой третьего животного и приношениями продовольствия и одежды. Следующие тридцать лет проводилась ежегодная церемония в день кончины. Ежегодно в конце года проходил большой праздник в честь усопших.