Древняя Персия и ее тайны — страница 5 из 43

В ритуальных обрядах древних арийцев очень важную роль играла хаома. Полагают, что она приводила их в возбужденное состояние. О ней ничего определенного не известно, кроме того, что хаому получали, растерев ветки какого-то растения. Бельгийский исследователь Ж. Дюшен-Гийемен считает, что хаому получали из эфедры – растения, распространенного в Азии. Ветки его толкли в ступе. Получался алколоидный экстракт– эфедрин. В чистом виде алколоиды горьки на вкус. Это такие же тонизирующие вещества, как кофе, чай, табак и опиум. Когда хаому использовали во время обрядов, ее смешивали с молоком – возможно, для того, чтобы изменить вкус. Есть веские доказательства того, что хаому продолжали употреблять еще в ахеменидский период.

На цилиндрических печатях того времени изображены алтарь, а также ступа и пестик, которым пользовались для приготовления хаомы. На табличках, найденных в сокровищнице Персеполя, упоминаются жрецы, в чьи обязанности входило ее приготовление. Там найдено также значительное количество ступок и пестиков, использовавшихся для этой же цели. Геродот утверждает, что персы принимали важные решения только в стадии опьянения. Вернее было бы сказать, под воздействием хаомы.

При раскопках в Персеполе была найдена трехъязычная надпись Ксеркса, высеченная на трех сторонах камня. Она известна как Антидэвовская. Ксеркс перечисляет страны, в которых он царствовал, и затем заявляет: «И среди этих стран была (такая), где прежде дэвов почитали. Потом по воле Ахурамазды я этот притон дэвов разгромил и провозгласил: “Дэвов не почитай”. Там, где прежде поклонялись дэвам, там я совершил поклонение Ахурамазде вместе с Артой…»

Обычно полагают, что Ксеркс, согласно Антидэвовской надписи, выступал против почитания древнеарийских божеств. Но это покажется малоубедительным, если попытаться связать надпись с историческими событиями. В начале его царствования в Вавилоне произошло восстание, которое Ксеркс жестоко подавил. Город был разрушен, статую верховного бога вавилонян Мардука (6 метров высотой) увезли и расплавили. Таким образом было уничтожено святилище «демона», по «вине которого» произошло восстание.

Сооружения в Персеполе

Терраса

Считают, что Дарий начал строить Персеполь примерно в 520 г. до н. э. Один из его предшественников, Кир II (Куруш), построил Пасаргады. Там, на местности, напоминающей парк, расположены ворота, небольшие дворцы, укрепленная терраса и гробница Кира. Дарий, как свидетельствует найденная надпись, продолжал строительство в этом же районе. Хотя некоторые архитектурные элементы Пасаргад нашли свое отражение и в Персеполе, строительство его было результатом более смелого замысла.

Клинописные таблички, найденные в Персеполе, свидетельствуют о том, что строительство велось в течение длительного времени. Одни из них датированы царствованием Дария, другие же относятся к первым семи годам правления Ксеркса.

Затем наступает перерыв. Последующие таблички относятся уже к девятнадцатому году правления Ксеркса, а затем к пятому году царствования Артаксеркса I. Таким образом, строительство осуществлялось в течение двух продолжительных этапов.

Развалины дворца

Терраса Персеполя была воздвигнута на естественной скале и подымалась от подножия горы на высоту почти 2 тыс. м. По мере того как на террасе завершалась работа, ложбины и овраги заполнялись камнями. Их привозили сюда из близлежащих каменоломен. Использовали также те, которые оставались после выравнивания террасы. При этом тщательно учитывался естественный рельеф местности. На разной высоте были сооружены три различные площадки. Вдоль трех выступающих сторон террасы (одни протянулись с севера на юг на расстояние около 500 м, а другие – от горы до равнины на 350 м) каменщики поместили огромные блоки известняка, чтобы создать массивную опорную стену. Теперь работы можно было продолжать на террасе, подымавшейся на высоту 15 м, даже до завершения постройки опорной стены.

По краям террасы подымалась высокая массивная стена из сырцового кирпича. Лучше всего сохранилась ее северо-восточная часть с башнями. Исследователи, изучающие это сооружение, не могут прийти к единому мнению, была ли вся терраса окружена стеной; если это так, то город не просматривался бы с равнины и жителям она не видна была бы с террасы.

Неизвестному архитектору Дария I нужно отдать должное – до начала строительства им был мастерски разработан план застройки. Основное доказательство этого предположения состоит в том, что под землей были прорыты каналы для отвода воды, которая могла бы попасть на здания и саму террасу. Их направление соответствует расположению сооружений более позднего периода. Менее определенным доказательством существования предварительной планировки всей застройки можно считать находку известняковых ящиков с серебряными и золотыми пластинками, которые были положены в углубленные места на террасе, до того как над ними воздвигли зал приемов Дария (ападану).

Каждое последующее сооружение сориентировано по одной оси в направлении с севера на юг. Или, если говорить точнее, с северо-запада на юго-восток. Во все последующие десятилетия терраса застраивалась так, что каждое новое сооружение воздвигалось рядом с уже выстроенным. Между зданиями оставались довольно узкие проходы и коридоры. С одного на другой уровень террасы можно было попасть по многочисленным лестницам.

Кирпичная кладка имеет в Персеполе свои отличительные черты. Можно подумать, что мастера работали скорее как скульпторы, а не как каменотесы. Так, например, отсутствуют камни стандартного размера, а обрамления дверей и окон не делали из отдельных вертикальных и горизонтальных плит. Каменщики усложняли свою работу, стремясь «напрячь» каждый блок.

Из карьеров, примыкающих к месту застройки, брали блоки двух типов: монолиты больших размеров и камни неправильной формы, которые, по-видимому, были кусками, оставшимися после удаления монолитов.

Каменные блоки добывались довольно эффективным способом. Металлическими инструментами выдалбливали глубокие ложбинки, в которые вгоняли деревянные клинья. Затем они смачивались водой, и, когда разбухали, камень откалывали от основания. Этот метод применялся не только для четырех боковых граней, но и для отделения нижней поверхности блока от смолы.

Таким образом, в древней каменоломне видно, где «откусан» камень. А это был очень твердый известняк, содержащий битум; цвет его варьируется от серого до коричнево-черного. Еще до того как блок отделяли от основания, его начинали обрабатывать железными орудиями.

Для первичной обработки поверхности каждого блока пользовались молотками с заостренными наконечниками, зубилами. Капитель колонны оставалась в карьере почти до окончательного завершения обработки.

После того как каменные блоки перевозили на террасу, они подвергались окончательной отделке резцами с плоскими и зубчатыми головками, а затем тщательно у шлифовались напильниками и рашпилями. Рельефы по всей террасе свидетельствуют о том, что в Персеполе применяли зубчатые резцы, которые были привезены сюда греческими каменотесами где-то между 520 и 515 гг. до н. э.

Полагают, что зубчатый резец изобретен в Греции в середине VI в. до н. э. Каменщики, работавшие в Пасаргадах, им не пользовались.

На законченных частях – базах, барабанах и других элементах колонн, до того как их устанавливали, каменщики вырезали разнообразные клейма, по которым можно было установить работу определенной группы ремесленников. Эти клейма никогда не ставились на видных местах, так как они были нужны лишь самому мастеру и тому, кто платил за работу.

Огромным блокам, в 7 м длиной и 2 м высотой, составляющим южную стену террасы, на которой сохранилась трехъязычная надпись Дария, придали форму почти совершенного куба. Лишь одна сторона террасы обработана не совсем тщательно, так как должна была быть прикрыта скалой или кирпичной стеной. Одни монолиты были превращены в барабаны колонн, другим придавали форму на самом строительном участке. Это делалось для того, чтобы максимально использовать каждый блок. Так, например, из некоторых больших блоков делали не только ступени парадной лестницы, но и часть ограничивающего ее парапета.

Блоки неправильных размеров и форм составлялись один с другим почти так же, как отдельные детали мозаики. Это лучше всего видно на опорных стенах парадной лестницы: там почти нет сплошной горизонтальной кладки и сравнительно мало вертикальных углов. Вполне вероятно, что использовался следующий метод. У стенных блоков лицевая часть и основания тщательно отделывались.

По мере того как каждый блок передвигали для установки в нужном положении, его необработанные края старательно отшлифовывались и подгонялись вплотную к прилегающим блокам. Такие края могли иметь углы и даже карманы, заполненные мелкими камешками. Отдельные места в стенах замазывали. Слабые и поврежденные участки в камне зачищались, и в них вставлялись пробки, иногда менее 4 см в диаметре. На линии возможных или имеющихся трещин в камень загоняли скобы.

На стенах террасы и постройках соединительные швы почти не видны – результат того, что блоки тщательно обрабатывались и прилегающие друг к другу камни скреплялись железными скобами, вставлявшимися в свинцовую основу. Это помогало укрепить стены и защитить их от разрушения временем, а также предохранить от землетрясений. В более поздние времена свинец и железо извлекли из камня для изготовления пуль и оружия.

Работа на террасе не была закончена, так как в северо-западном углу находится выступающая каменная скала, которую так и не выровняли. Хотя большинство исследователей, писавших о Персеполе, считают, что равнина соединялась с террасой только одной монументальной лестницей, Эрих Шмидт утверждает, что в юго-западном углу располагались служебный вход и лестница.

Монументальные ворота Ксеркса назывались «Воротами всех стран». В табличках, найденных в сокровищнице, упоминаются также ворота под названием «Всеблагоденствие», и вполне можно предположить, что это был служебный вход на террасу, предназначенный для поваров, торговцев, слуг, охраны, рабов, а также для доставки скота, пива, вина, одежды, оружия и вообще всего, что было необходимо тем, кто здесь жил. В юго-западном углу, возможно, была еще и небольшая лестница, которая вела прямо в служебные помещения и кладовые. В северо-западном углу находились ворота и проход.

Как Персеполь обеспечивался водой для каждодневных нужд? Некоторые авторы, по-видимому, путают дренажную систему (с ее подземными туннелями и каналами) с водопроводной.

Сохранились только величественные ворота

И сейчас еще можно видеть части водопровода, врезанные в склон горы на высоте нескольких метров над равниной, на север от террасы, в направлении реки Пульвар. Однако отдельные части водопровода не могут служить веским доказательством того, что на террасу регулярно подавалась вода из реки по специальной системе водоснабжения. Вполне возможно, что основным источником воды была большая цистерна, вырубленная в скале на небольшой высоте. Нет совершенно никаких следов канализации или отхожих мест как на самой террасе, так и в зданиях.

Исторически сложилось так, что Персеполь не был заселен в течение долгого времени. Сначала, конечно, он представлял собой строительную площадку с разбросанными повсюду камнями всех размеров. В тот период здесь жили лишь те, кто работал на этом месте. Позже строительство прекратилось, поскольку ресурсы империи истощились да и внимание царей было отвлечено на ведение войн. В последующие века правители, по-видимому, редко жили в Персеполе – по домашней утвари не заметно, чтобы ею пользовались длительное время. Искусство и архитектура террасы представляют собой смешение многих стилей и влияний. Поражает способность персов к усвоению и созиданию, характеризующая и последующие периоды истории искусства.

Целый ряд исследователей пытались установить источники художественного стиля, а также характерные черты архитектуры Персеполя. Совершенно естественно, что объяснения различных влияний исследователи связывают с областью их собственных интересов. Так, один из них находит ионийские традиции в базах и стволах колонн; влияние Двуречья прослеживает в методах создания дворцов на искусственной террасе, стен, выложенных из сырцового кирпича, украшенных рельефными плитами и глазурованными плитками, а также ворот, охраняемых крылатыми быками. Он высказывает предположение, что изображение на крылатом диске Ахурамазды с бородой – типичное свидетельство заимствования, так как точно так же изображен в ассирийских дворцах бог Ашшур.

Все, что осталось от колонн

В нижней части капителей колонн он видит египетское влияние и черты культуры Восточного Средиземноморья. Этот исследователь придерживается также теории, согласно которой, в Персеполе работали греческие скульпторы. Совсем недавно вновь извлекли на свет теорию о том, что государство Урарту оказало определяющее влияние на искусство и архитектуру ахеменидского периода.

Из Урарту, как полагают, были заимствованы система циклопической каменной кладки террас, встречающаяся в Иране в Масджид-и Сулаймане, Пасаргадах и Персеполе, а также сама идея их создания. Урартскому же влиянию приписывают планировку ападаны, зубчатое завершение стен и капители с изображением животных.

Государство Урарту, расположенное у озера Ван, достигло своего расцвета в 750 г. до н. э. Оно было завоевано и разграблено ассирийским царем Саргоном II (722–705 гг. до н. э.) и, вероятно, племенами, двигавшимися с севера и опустошавшими страну.

Поскольку существует значительный разрыв во времени между периодом подъема Персеполя и Урарту, то влияние последнего на Персеполь представляется маловероятным.

Хотя сохранилось немного сооружений индийского периода, считают, что они оказали сильное воздействие на архитектуру ахеменидского периода. Это предположение, несомненно, нуждается в проверке, ибо новые раскопки в Иране дали нам возможность ознакомиться с поселениями индийцев. Их здания больше напоминают постройки Кира в Пасаргадах.

На террасу можно попасть по двум монументальным лестницам, имеющим противоположное направление. Каждая из них состоит из двух пролетов и насчитывает 111 ступеней. Посетители этих мест давно заметили, что ступеньки настолько широки и низки, что по ним легко можно было взбираться на лошадях. Ширина лестницы 66 см, ширина ступеней 25 см, высота 8 см. Пять таких ступеней и боковой парапет высекли из одного куска камня. Сохранившиеся части парапета увенчаны зубцами, которые повторяются в Персеполе и в других сооружениях.

Во времена Дария I были сооружены сама терраса, монументальная лестница, Тройной портал и дворец царя. К этому же периоду относятся первые два этапа строительства сокровищницы и ападаны. Ксеркс завершил ападану, построил «Ворота Всех стран», свой собственный дворец и так называемый гарем, а также начал сооружение Тронного зала. В царствование Артаксеркса I было завершено строительство этого зала и начаты работы на незаконченном портике перед ним. Сейчас трудно прийти к какому-нибудь определенному выводу относительно того, строил ли он дворец лично для себя.

Описание Персеполя начинается обычно со входных ворот. Затем идут залы с колоннами, дворцы царей и, наконец, постройки, предназначенные для других функций.

Сразу же за монументальной лестницей вы оказываетесь перед довольно хорошо сохранившимися воротами, именуемыми в текстах «Ворота Всех стран» (на плане обозначены буквой В). Прямо против лестницы расположены огромные фигуры крылатых быков. Их туловища выдаются вперед на фоне массивных каменных плит. Такого же типа скульптуры украшают противоположную сторону, где над четырьмя быками можно прочесть одинаковые трехъязычные надписи в двадцать четыре строки. Они гласят: «Я – Ксеркс, великий царь, царь царей, царь многих стран, царь всей земли, простирающейся вдаль и вширь. По воле Ахурамазды я сделал эти “Ворота Всех стран”. Я и мой отец построили в этом [городе] Парсе [и] много других прекрасных [зданий]. Все прекрасное, что построено [здесь], все это мы совершили по воле Ахурамазды».

«Ворота Всех стран», построенные Ксерксом по совету Ахурамазды

Были также надписи, относящиеся к более позднему времени. В 1818 г. Кер Портер писал: «К сожалению, на обеих сторонах я обнаружил массу инициалов, имен и дат, сделанных посетителями, которые нанесли большой ущерб поверхности камня».

Это сооружение представляет собой зал, крыша которого первоначально опиралась на четыре колонны. Вдоль стен расположены каменные скамьи, по-видимому, для тех, кто охранял зал и кто здесь дожидался приема. Огромные фигуры в восточной части отличаются от западных: головы последних скорее напоминают человеческие, чем бычьи. Черты этих четырех фигур повреждены фанатиками во времена ислама, которые изображение живого существа считали запретным. Длинные окладистые бороды фигур, короны и слегка приподнятые вверх крылья говорят о близости их к ассирийским традициям. Так, фигуры, расположенные на восточной стороне здания, удивительно напоминают крылатых быков с человеческими головами из дворца царя Саргона (722–705 гг. до н. э.) в Хорсабаде, находящихся сейчас в Музее восточного института Чикагского университета.

Ворота на южной и восточной сторонах зала спланированы так, чтобы дать доступ в ападану и Тронный зал. Они доходили, по всей вероятности, до 12 м в высоту и были обшиты металлом. Возможно, открывалась только нижняя часть ворот, подобно тому как маленькие двери в соборах вставляют в большие.

К северу от ворот обнаженная порода оставлена в естественном виде. Она не выровнена здесь подобно остальной части террасы. Видны лишь три камня, по которым можно проследить мощеную дорогу (она шла когда-то от входных ворот). Плоский камень в центре обрамлен по обе стороны бортиком в форме буквы «L». Возможно, что прямо от него шли вверх стенки из сырцового кирпича, окаймляющие дорогу. В этом районе уровень обнаженной породы находится на той же высоте, что и верхушка каменного карьера в северной части, откуда, вероятно, грубо обработанные камни поступали на стройку, туда, где они должны были быть использованы. Здесь сохранился большой барабан колонны с трещиной; ее пытались стянуть скобами, вбитыми поперек трещины, но затем, по-видимому, оставили на месте, так как возникли сомнения относительно ее прочности.

Ападана

Развалины ападаны лежат к югу от ворот. Они приподняты на выступе скалы на высоту два с половиной метра над уровнем «Ворот Всех стран». Ападана, видимо, строилась в течение тридцати лет, о чем свидетельствуют глазурованные кирпичи с титулатурой Ксеркса, найденные при раскопках. Большое впечатление производят ряды высоких колонн. Привлекают также внимание две лестницы: одна на севере зала и другая на востоке. Поскольку северная лестница никогда не была полностью засыпана мусором и пылью, ее разграбили туристы и кладоискатели. Некоторые камни попали отсюда в музеи и частные коллекции. Что же касается восточной лестницы, погребенной под землей еще до раскопок 1932 г., то она сохранилась гораздо лучше.

Лица у фигур на северной лестнице сильно изуродованы последующими поколениями мусульман. Кер Портер красноречиво описал эти разрушения: «…Лицо полностью отсутствует, осталась только борода… одежда этого человека и пятерых, следующих за ним, совершенно одинакова, и все в большей или меньшей степени испытали эту процедуру обезглавливания».

Подобные разрушения встречаются повсюду на террасе, причем это относится к изображениям не только людей, но и животных.

На лестнице можно увидеть фигуры представителей различных сатрапий империи, приносящих дань великому царю. Число групп представителей каждого народа на всех фасадах одинаково. Изображены они так, словно на них смотрят с противоположной стороны, и следуют данники друг за другом между двумя рядами охраны; охранники из одного ряда смотрят на них с одной стороны, а охранники другого – с другой.

Сначала во время царствования Дария I была построена северная лестница. Однако ни на одной из специально приготовленных панелей никаких надписей нет. Центральная панель пуста, точно так же как и восточная, в то время как над западной Ксерксом сделана надпись, из которой следует, что все построенное здесь и в других местах совершено по воле Ахурамазды.

Эта надпись известна в науке под шифром ХРв. Все сколько-нибудь существенные ахеменидские надписи на древнеперсидском языке даны в транскрипции и переводе в труде: Кент Р.Г. Древнеперсидский язык. Нью-Хейвен, 1950.

Они обозначены именем царя, местом находки и соответствующим номером. Таким образом, ХРв означает: Ксеркс, Персеполь, тридцать одна (страна).

Центральная панель восточной лестницы тоже пуста. На южной есть надпись с текстом, почти идентичным уже упомянутому. Панель же на северном конце содержит эламские и аккадские варианты древнеперсидской надписи. Трудно объяснить, почему расположенные на видном месте центральные панели обеих лестниц остались без надписей.

Северная и восточная лестницы имеют центральную часть со ступеньками, примыкающими к длинному фасаду, на котором изображена процессия, связанная с празднованием Нового года. Видно, что она уже поднялась по парадной входной лестнице, прошла через «Ворота Всех стран» и оказалась на открытом месте перед ападаной, зажатая между двумя рядами стражи. Фасады с рельефами ападаны состоят из монолитных глыб различной длины, иногда достигающих 4 м.

На восточном фасаде лестницы эти плиты расположены прямо над скальной породой террасы. Они включают два нижних регистра с группами данников и почти половину верхнего регистра. Вторая, более высокая группа плит включает верхушку верхнего регистра и ступенчатое завершение стены. При этом их вертикальные швы не образуют единой линии с плитами у основания.

Как уже было сказано выше, в карьерах добывались и использовались камни максимальных размеров. Вырубались стандартные плиты, причем швы располагали горизонтально, в соответствии с общим планом, то есть наверху второго ряда. Панели, предназначенные для изображений и надписей, представляли собой отдельные каменные плиты. При таком приеме швы подгонялись настолько точно, что их не было видно на окончательно завершенном фасаде. Совершенно очевидно, что плиты устанавливались только тогда, когда горизонтальная (верхняя и нижняя) и вертикальная (боковая) облицовки были совершенно закончены и лишь лицевая грань оставалась не обработанной до конца.

Ступенчатые завершения стены, выступающие на несколько дюймов по сравнению с законченным верхним регистром, свидетельствуют о том, что обработка лицевых граней заканчивалась на месте.

Центральный марш восточной лестницы не был закончен. Остались не высеченными розетки, связывающие рамы, и часть рельефа, который должен был идти ниже ступенчатого завершения стены. На террасе все время попадаются незавершенные места – вполне возможно, что ответственные за эту работу надсмотрщики недостаточно добросовестно отнеслись к своим обязанностям. Ахеменидские надписи, перечисляющие сатрапии, а также изображения на рельефах фигур, одетых в одинаковую одежду и поддерживающих царский трон, являются теми источниками, на основании которых сделана попытка выяснить названия сатрапий, к которым относятся эти двадцать три группы данников.

В Бехистунской надписи Дария I, равно как и в его надписи на южной опорной стене Персеполя (DPe), перечислено двадцать три страны; в надписи же Дария в Сузах (DSe) – двадцать девять стран, а Ксеркса в Персеполе (XPh) – тридцать одна.

На гробнице Дария в Накш-и Рустаме изображены тридцать человек (с указанием племенной принадлежности), поддерживающих трон. На гробнице, приписываемой Артаксерксу II, в коротких трехъязычных надписях, относящихся к каждому лицу, все фигуры, поддерживающие трон, обозначены по названию стран.

Другим важным источником, позволяющим определить сатрапии, является «История» Геродота, которая в одном месте называет двадцать сатрапий Дария, а в другом перечисляет и дает описания костюмов и оружия тридцати восьми народностей, представители которых входили в состав армии Ксеркса. Р.Д. Барнетт сравнил одежду и снаряжение фигур, изображенных на лестнице Персеполя, с подобными же фигурами на предметах искусства, совпадающих по времени, но относящихся к другим областям. Рельефы на фронтонах были, вероятно, выполнены либо между 510 и 500 гг., либо вскоре после 500 г. до н. э.

Хотя на панелях обеих лестниц есть надписи Ксеркса, в текстах не упоминается сама ападана. Возможно, сначала завершили ее постройку, а затем перешли к северной лестнице и, наконец, при Ксерксе построили восточную. Эти предположения основаны на следующих доказательствах. В 1967 г. позади фасада восточной лестницы были выкопаны рвы для бетонных подпорок, с тем чтобы предохранить рельефы от влаги. Тогда и обнаружилось, что под полом ападаны находится основательная каменная кладка, которая фиксировала восточную сторону ападаны в том виде, как она была завершена при Дарии I. Восточную лестницу, по-видимому, достроили позже. Возможно, что все это было сделано Ксерксом.

Сравнение изображений сходных групп на двух лестницах ясно показывает, что на восточной фигуры выполнены более искусно, чем на северной; есть также различие в расстоянии между фигурами и их количестве.

Ни в одной из надписей это здание не называется ападаной. Предполагается, что его прототипом была ападана Дария I в Сузах, хотя отсутствие ее датировки не позволяет это доказать. Дарий I построил ападану в Сузах рядом с другим своим дворцом (хадиш), сгоревшим в царствование Артаксеркса I и заново отстроенным Артаксерксом II.

Точнее было бы, наверное, назвать здесь ападану «колонным залом». Такой вывод можно сделать, исходя из упоминания текстов «i-ia-an» и «hi-ia-an-na» двух табличек сокровищницы, датируемых временем Дария I.

Планировка и отдельные детали сооружений в Сузах и Персеполе очень похожи. В каждом имелся большой зал с тридцатью шестью колоннами и портиками. Колонны опирались на колоколовидные базы и поддерживали капители, увенчанные изображениями в виде двух быков над вертикальными волютами.

В Персеполе в виде эксперимента были выполнены и капители колонн, увенчанные двойными изображениями орлов и львов (по крайней мере в одном портике). Всего их, включая колонны портиков, было семьдесят две. В 1621 г. Пьетро делла Валле описал двадцать пять стоящих колонн, в то время как в 1828 г. обнаружили только тринадцать – количество, сохранившееся по сей день.

Во время раскопок в северо-восточном и юго-восточном углах зала под стенами были найдены два каменных ящика. В каждом находилось по одной золотой и серебряной пластинке с трехъязычными надписями Дария, которые содержат указания на размеры его царства. В них сказано: «Вот царство, которым я владею: от Скифии, которая по ту сторону Согдианы, – до Куш, от Индии – до Лидии [царство], которое даровал мне Ахурамазда, величайший из богов».

Зал мог вместить до десяти тысяч человек, но он не был спланирован таким образом, чтобы все присутствующие имели возможность видеть царя на троне во всем его великолепии. Хотя высокие колонны и были относительно тонкими, их поставили так много, что они существенно мешали обзору и даже загораживали трон, который видели лишь те, кто стоял в центральном проходе и в правом углу от трона.

Возможно, такая планировка, при которой царя нельзя было видеть отовсюду, преднамеренна. В таком случае вся архитектура зала прекрасно служит этой цели. Поскольку через порталы внутрь дворца проникало очень мало света, освещение обеспечивалось зажженными факелами.

Высказывалось предположение, что стены центрального зала поднимались выше крыши портиков и были снабжены окнами, освещавшими внутреннюю часть зала сверху. Однако это маловероятно, так как встроенные в стены из сырцового кирпича многочисленные окна поставили бы под угрозу прочность стен, на которые опирались все перекрытия. Колонны зала и портиков имели равный диаметр и высоту, что позволяет предположить и одинаковую высоту крыш. Возможно, свет проникал через стеклянные шары, встроенные в крышу, как это принято и в современном строительстве в Иране.

В других зданиях на террасе использовалась одинаковая строительная техника как при возведении стен и крыш, так и при сооружении центрального зала.

Первый этап строительства заключался в том, что, на колоколовидные базы со стилизованным лиственным орнаментом устанавливались колонны, которые увенчивали огромные капители. Стволы колонн имели от сорока до сорока восьми каннелюр. В верхней части ствола самым нижним элементом композитной капители было кольцо ниспадающих цветочных чашечек. Выше находился венчающий мотив, напоминающий пальмовидные капители Египта: каждый сегмент был декорирован вытесанным цветком папируса.

Для того чтобы поднять колонны и установить на них капители, применяли, по-видимому, земляные скаты, леса и высокие деревянные рамы с веревками и блоками. Когда колонны и капители устанавливались на место, скаты и леса убирали. Затем ставили обрамления окон и порталов и перемычки из обработанного камня; при этом внешние его стороны и поверхности шлифовались грубо. Образовавшиеся конструкции заполняли кладкой из сырцового кирпича толщиной более 5 м.

Вполне возможно, что при кладке стен каменщики использовали метод, который распространен в современном Иране. Они стояли на стене, которая поднималась под ними, по мере того как укладывался кирпич. В табличках сокровищницы упоминаются носильщики, доставлявшие на строительную площадку кирпичи и полужидкий глиняный раствор.

Среди развалин

Вероятно, кирпичи перебрасывали с одного уровня на другой из рук в руки, пока они не достигали тех каменщиков, которые укладывали их на слой раствора.

Когда стены достигали высоты капителей колонн, их равномерно покрывали обожженным кирпичом или обожженными плитками, чтобы создать ровную опорную поверхность. Затем на стены канатами подтягивали огромные квадратные балки перекрытий. Их длина неизвестна, но установить расстояния, необходимые для того, чтобы покрыть зал минимальным количеством балок определенного размера, нетрудно.

Сначала балка длиной примерно 19 м устанавливалась так, что один конец от стены проходил через опору первой капители и ставился в таком положении, при котором он оказывался на полпути к середине следующей капители. Поскольку другой конец покоился на половине стены, одна балка перекрывала два из семи проходов зала.

Сначала устанавливали первые шесть балок, а затем остальные шесть на противоположной стороне зала. В результате оставались три центральных прохода, которые можно было перекрыть шестью длинными или двенадцатью более короткими балками.

На решетку, образованную основными балками перекрытия, клали поперечные, более легкие балки, которые скреплялись с нижними деревянными колышками. Об использовании кедровых балок для создания основной и вторичной поперечной решеток упоминает Библия, где в многочисленных стихах описывается «дом из дерева Ливанского», построенный Соломоном.

На поперечную решетку помещали небольшие планки или шесты, затем соломенные маты и, наконец, слой крупного песка, смешанного с землей. Такая поверхность, если ее вовремя ремонтировали, была водонепроницаемой. Возможно, использовались катки (что делают и в настоящее время), для того чтобы периодически спрессовывать свежие слои песка и земли. Дождевая вода (снег довольно редко выпадает в Персеполе) либо отводилась по дренажным трубам, встроенным в стены и соединенным с проложенными в земле каналами, либо поступала в фонтаны, бившие с такой силой, что падающая вода не разбрызгивалась по стенам.

Наружные и внутренние поверхности стен сырцовой кладки были богато декорированы. В Сузах некоторые наружные стены выкладывали глазурованным кирпичом. Многочисленные кусочки подобных кирпичей, найденные перед ападаной, были собраны в панель, которая хранится сейчас в Археологическом музее Тегерана. Различные фрагменты, обнаруженные при раскопках, позволяют предположить, что внутренние стены у оснований были покрыты простой штукатуркой, а сверху серо-зеленой. Вероятно, на уровне цоколя нижние стены декорировались цветными украшениями, а сами стены – драпировками.

В Книге Эсфирь упоминается праздник в царском дворце в Сузах: «Белые бумажные и яхонтового цвета шерстяные ткани, прикрепленные виссонными и пурпурными шнурами, висели на серебряных кольцах и мраморных столбах». В этом же отрывке упоминается: «Золотые и серебряные ложа были на помосте, устланном камнями зеленого цвета, и мрамором, и перламутром, и камнями черного цвета». Однако никаких фрагментов мраморных полов в ападане не найдено, а пол покрыт серо-зеленой штукатуркой. (В так называемом гареме пол был красного цвета.)

Согласно надписи Артаксеркса II, дворец Дария в Сузах сгорел. Огонь, по-видимому, представлял большую опасность для Персеполя, поскольку драпировки и деревянные крыши легко воспламенялись.

Решетки перекрытий, несомненно, были декорированы росписью и резьбой, хотя такие украшения едва ли видны с пола в слабо освещенном зале.

Двустворчатые двери порталов не закреплялись на петлях. Вместо этого в боковое ребро каждой дверной створки, которая смыкалась с каменным косяком, вставлялся вертикальный круглый столбик; он свободно поворачивался в каменном гнезде.

Деревянные двери обвивались тонкими листами бронзы и драгоценными металлами с рельефными узорами. Фрагменты таких листов были найдены во время раскопок.

Ападана предназначалась для того, чтобы удобнее было следить за всем происходящим в районе западного портика. Недавно было высказано мнение, что в стене по краю террасы оставлено отверстие, так что царь, сидя на переносном троне, мог видеть раскинувшуюся внизу равнину. Ниже мы подробнее остановимся на этой проблеме.

Тронный зал

Тронный зал долго называли залом «Ста колонн». Из восточного портала «Ворот Всех стран» процессия шествовала по дороге между стен из сырцового кирпича. Вдоль дороги стояли фигуры, на что указывает незаконченное изображение собаки, сидящей на задних лапах, которое было найдено в этом районе и находится сейчас в Персепольском музее. Точно такая же, но завершенная скульптура хранится в Археологическом музее в Тегеране.

Дорога проходила через незаконченные ворота и поворачивала, переходя в коридоры, выходящие в служебные помещения. У этих ворот, начатых Артаксерксом I и, возможно, так и недостроенных, располагался центральный квадратный зал с четырьмя колоннами и длинными узкими комнатами с западной и восточной сторон. Южный вход вел в большой открытый двор перед Тронным залом. С восточной и западной сторон этот двор огораживали стены из сырцового кирпича и другие постройки.

Фасад Тронного зала представлял собой центральный портик с двумя рядами колонн, по восемь в каждом.

Колонны фланкированы антами с фигурами огромных быков. Во время раскопок были найдены большие куски этих скульптур, которые сейчас восстанавливаются. Крыша покоилась на десяти рядах колонн (по десять в каждом). Они были тоньше, чем в ападане, и поднимались на высоту 10 м (высота колонн в ападане больше). Каждая из четырех сторон зала имела два портала, между которыми располагались каменные ниши.

Так же как и в ападане, пространства между каменными элементами заполняли сырцовой массой, которая входила и в состав верхних стен. Согласно записи, сделанной при закладке фундамента, строительство было начато при Ксерксе и завершено Артаксерксом I.

На дверных притолоках порталов, на северной и южной сторонах зала, изображен под крылатым диском Артаксеркс I, восседающий на троне под балдахином. Он принимает высокопоставленных сановников, позади стоят чиновники.

На северных порталах изображены пять рядов стражи, на южных – трон царя поддерживают представители двадцати восьми сатрапий.

На этих рельефах, а также на рельефах других сооружений, где царь изображен сидящим на троне, ножки последнего слегка возвышаются над уровнем, на котором находится самая нижняя линия с опорными фигурами. То, что трон приподнят над землей, еще более очевидно прослеживается на рельефах царской гробницы. Значение подобного изображения царя совершенно ясно: во время важных церемоний его приносили на троне из личных покоев на место, где происходили аудиенции и приемы. На боковых порталах видна фигура Ахурамазды, парящая над царем, однако изображения Анахиты и Митры отсутствуют. На дверных притолоках восточного и западного порталов царь изображен с коротким мечом, пронзающим быка, льва, крылатого льва с птичьими когтями и чудовище с головой льва и хвостом скорпиона, – плод бредовых сновидений после злоупотребления хаомой.

В отличие от ападаны, где величественные портики расположены на трех сторонах большого зала, в Тронном был только северный портик, а порталы на других трех сторонах его выходили в узкие боковые коридоры. Эрих Шмидт, проводивший здесь раскопки, назвал зал Тронным, основываясь на рельефах, изображающих восседающего на троне царя, и высказал предположение, что этот зал был также предназначен для обозрения выставленных около трона наиболее ценных из царских сокровищ. Это предположение не было подтверждено, но вполне логично считать, что Тронный зал не служил для тех же целей, что и ападана. Согласно другой теории, предложенной Андре Годаром, бывшим начальником Археологической службы в Иране, это сооружение представляло собой торжественный зал. Он отмечает, что на рельефах трон царя поддерживают пять рядов воинов, представителей армии, и как раз к востоку от зала был расквартирован военный гарнизон Персеполя.

Таким образом, согласно Годару, в этом зале ежегодно, если не чаще, собирались знаменитые «бессмертные». Однако эта теория также не подтверждена фактами и не соответствует представлению о Персеполе как о месте новогодних празднеств.

Дворец Дария

Самая южная часть ападаны, соответствовавшая по размеру отрытым портикам на трех других сторонах зала, подразделялась на ряд комнат, напоминавших лабиринт. Из этой части был проход во дворец Дария, расположенный на самом высоком уровне террасы. Однако поскольку он повернут фасадом к югу, то можно было либо выйти на пустую заднюю стену, либо повернуть за угол на лестницу на западной стороне, либо дойти до самого южного фасада.

Все, кто писал о Персеполе, называют дворец Дария – тачара. Точно так же он называется в надписях Дария на стенах. Высказывалось предположение, что тачара – это личный дворец, маленький «парадис» царя. Ксеркс же, по-видимому, называл весь дворец словом «хадиш».

Если стоять лицом к южному фасаду, то цоколь дворца напоминает центральные, выступающие элементы лестниц ападаны. Точно такие же изображения стоящих в ряд стражников помещены перед центральной панелью, а по углам мы видим схватку между львом и быком. Есть здесь, однако, и новый элемент: на боковых стенах лестниц изображены фигуры слуг, несущих воду во дворец.

По обеим сторонам портика (с двумя рядами по четыре колонны в каждом) находились две высокие монолитные колонны (одна из них упала). Обнаруженные возле верхней части колонн углубления, несомненно, предназначались для балок, перекрывающих портик. По всем трем сторонам портика расположены окна, перемежающиеся со слепыми нишами. На дверных косяках порталов, выходивших в маленькие комнаты, высечены фигуры стражников.

Из центральной двери портика можно было пройти в главный зал дворца. На его дверных косяках изображены фигуры. На одной – царя, над которым слуга держит зонт. На другой – фигура, на складках одежды которой некогда было высечено имя Дария на трех языках.

Эту надпись, аккуратно вырезанную, переправили в Национальную библиотеку Парижа. На противоположной дверной притолоке к изображениям было добавлено имя Ксеркса на древнеперсидском и эламском языках.

Считается, что строительство этого дворца заканчивал Ксеркс. Действительно, по его приказу сделаны надписи, высеченные на монолитных колоннах на южной стене, которые говорят о том, что хадиш был построен Дарием. Далее Ксеркс просит защиты у Ахурамазды: «…Что мною сделано, и того, что сделано отцом моим Дарием, царем».

Персидские воины с копьями

В главном зале дворца сохранились цоколи, на которых покоились три ряда колонн, по четыре в каждом. Три портала ведут в комнаты. На восточной дверной притолоке изображен царь, закалывающий поднявшегося на задние лапы льва, а на двух западных дверях – побеждающий сказочного зверя. На карнизах окон и нишах зала имеются надписи на древнеперсидском языке, повторяющие восемнадцать раз одинаковый текст: «Каменные оконные рамы, изготовленные в доме царя Дария». Все каменные поверхности здесь настолько гладко отполированы, что этот зал справедливо называют Зеркальным. Гладкая поверхность стен, поднимающихся над землей, вызывала восхищение прибывавших сюда впоследствии посетителей, которые оставляли на них надписи на пехлеви, арабском и персидском языках.

Среди лепных украшений дворца следует упомянуть свод и карнизы над дверьми, по стилю очень напоминающие египетские. Возможно, именно здесь работали египетские мастера, привезенные для того, чтобы «высекать надписи».

К северу от главного зала две двери вели в дополнительные покои. Характер рельефов на дверных притолоках говорит об их интимном назначении. Один из них изображает молодого слугу, который несет кувшинчик с духами или притираниями и сложенное полотенце; другой – слугу с жаровней и сосудом. Есть также рельефы, на которых за царем со скипетром и цветком следует слуга с полотенцем и метелочкой от мух из бычьего хвоста. На западной стороне зала – лестница, сооруженная, судя по надписи, Артаксерксом III.

Тачара была, скорее, банкетным залом, чем частной резиденцией, что подтверждает небольшое число комнат. Возможно, что в особых случаях царь был единственным обитателем дворца, а его жены, придворные и слуги размещались в других местах.

В одной из надписей на южной стене террасы Дарий называет Персеполь «крепостью», и вполне возможно, что жизнь его проходила в стенах этой крепости. Фасад тачары выходит на ровную обширную местность без каких-либо следов застройки. Возможно, здесь был сад. Из окон главного зала царь через портик мог, видимо, любоваться открывающимся отсюда видом равнины.

Однако существует и другое мнение, что вся терраса была огорожена очень высокой стеной из сырцового кирпича. Найдены даже части этой стены. Приверженцы этой точки зрения искали в стене бойницы или, скорее, бреши и нашли одну такую брешь к югу от тачары. Через другую брешь, примыкающую к западному портику ападаны, около парадной лестницы, царь мог бы обозревать равнину и расположенное за ней селение. Можно было бы, впрочем, возразить, что наслаждение красотой изменяющейся природы присуще больше современному человеку и не обязательно было свойственно людям в древние времена.

Тройной портал

Несколько южнее ападаны расположено сооружение, к которому легко попасть с восточной лестницы. Его назначение до сих пор не известно. Называли это помещение по-разному: Зал совещаний, Центральный зал, Тройной портал и – в последнем варианте – Царские ворота, так как царь мог отсюда легко переходить в любую часть террасы. Автор предпочитает название «Тройной портал», которое отражает основной план постройки без всяких указаний на то, что сооружение использовалось для личных целей.

На панелях ступенек Тройного портала должны были быть надписи, но площадь их оставлена незаполненной. Высказывалось предположение, что Тройной портал был залом заседаний, где высокопоставленные лица встречались с царем.

Согласно другому мнению, он использовался для пиршеств. Хотя план постройки вряд ли предусматривал пышные трапезы, рельефы небольшой боковой лестницы, расположенной в южной части портала, позволяют сделать такое предположение. На ней изображены слуги в кафтанах и туниках, несущие для пира ягненка, козленка, бурдюки с вином, напитки, разлитые в бокалы, и приготовленную еду, которая сохранялась горячей под плотно закрытыми крышками.

Несомненно, в Персеполе устраивались пиршества, и их можно попытаться воссоздать, основываясь на описаниях Геродота и Книги Эсфирь.

Дворец Ксеркса

Дворец Ксеркса находится к югу от Тройного портала и тачары Дария. Он был сооружен на самом высоком месте террасы. Это значительно расширенный вариант дворца Дария. Например, в его Центральном зале имеется шесть рядов колонн, по шесть в каждом, а не многочисленные ряды из четырех колонн, как в тачаре Дария.

Однако сохранился он гораздо хуже. Как и можно было ожидать, детали и фрагменты росписи дворца весьма напоминают более ранние, например, изображение царя, восседающего под зонтом. Примерно те же, что и во дворце Дария, сведения повторяются в ряде трехъязычных надписей. В каждой из них Ксеркс напоминает о своем родстве с Дарием и откровенно заявляет, что «по милости Ахурамазды я построил этот дворец».

Трудно, однако, понять, почему на плитах лестницы ападаны подобных упоминаний о родственных связях Ксеркса и Дария нет.

Внутренняя поверхность оконных рам украшена рельефами, изображающими служителей, несущих еду и ведущих козлят. Рельефы на дверных притолоках порталов, ведущих из главного зала в комнаты, очень напоминают по своему характеру рельефы тачары Дария: служители несут курильницы с ладаном, посуду и полотенце.

Поскольку, как уже было сказано, дворец расположен на самом высоком уровне террасы, он оказался более подвержен разрушительным силам стихии и более доступен грабителям. Кроме того, он не представляет ничего существенно отличного по архитектуре и украшениям от других сооружений. Поэтому мы не будем далее останавливать на нем внимание читателей.

Другие сооружения

Вблизи дворцов Дария и Ксеркса находятся еще три постройки, обычно обозначаемые на плане буквами D, G и Н. Они либо очень разрушены, либо не раскопаны археологами.

Постройка D не представляет большого археологического интереса. Ее камни, вероятно, часто переносили на другие места. Портик постройки был обращен к северу и выходил на открытый двор, на противоположной стороне которого располагался Тройной портал. С западной стороны портик и ступеньки вели во двор перед дворцом Ксеркса. Один из исследователей безо всяких оснований утверждает, что это здание служило банкетным залом для военных начальников.

От постройки G осталась сейчас лишь куча земли и осколков камня. Существует даже мнение, что на этом месте никогда не было здания и сюда лишь свозили строительный мусор. Согласно другому предположению, на этом месте был открытый храм с двумя или тремя террасами, расположенными друг над другом и возвышающимися над крышами соседних зданий. Позднее, согласно этой точке зрения, фасады террас рухнули, а мусор был убран во времена Дария III. Ни одна из этих теорий не кажется нам убедительной. На стороне холма, обращенной к ападане, видны нижние части лестничного пролета, а также вертикальный срез лицевой поверхности необработанного камня. Непонятно, почему археологов, производивших здесь раскопки, не заинтересовал этот холм. Еще в 1891 г. У.X. Бланделл заложил на этом холме шурфы, так как считал, что это самое многообещающее место для раскопок на всей террасе.

К востоку от дворца Ксеркса лежит постройка Н. Первоначально считали, что это дворец Артаксеркса III. Позднее археологи решили, что это здание построено из камней, расхищенных из других построек террасы, и, видимо, не закончено. Дворец в отличие от всех других зданий на террасе спланирован асимметрично. Поэтому было высказано предположение, что он построен после разрушения Персеполя, хотя и до исламского периода. И если это не дворец Артаксеркса I, то, возможно, он стоит на его месте.

Все прочие здания в Персеполе предназначались для многочисленных целей. Это были административные учреждения, склады, помещения, где расквартировывался гарнизон, и т. д. Среди этих сооружений, различных по своей планировке, находится сокровищница, обозначенная на плане буквой L. (Вообще под понятием сокровищницы мы подразумеваем обширный комплекс помещений, так как сокровища хранились и в других местах.)

Сокровищница была сооружена Дарием, затем им же расширена, а Ксеркс сделал ее еще более просторной. К первой, довольно маленькой постройке добавили открытый прямоугольный двор с комнатами. На этом месте поставили деревянные колонны на каменных цоколях, а первоначальные стены переложили и сверху соорудили защитные перекрытия из обожженной плитки.

К северу и югу портики, выходившие во двор, были перекрыты крышами, покоящимися на двух рядах деревянных колонн. На задних стенах восточных и южных портиков сохранились великолепные барельефы Дария (в натуральную величину) и его преемника Ксеркса, растянувшиеся в длину более чем на 6 метров. Лучше всего сохранился рельеф на южной стороне. Сейчас он находится в Археологическом музее Тегерана.

Весь комплекс при Дарии был расширен; появился большой зал к западу от двора. В нем находилось девять рядов колонн, по одиннадцать в каждом. Ксеркс добавил зал на северной стороне (пять рядов, по двадцать колонн в каждом), что придавало ему особенно величественный вид.

В обоих больших залах деревянные стволы колонн опирались на каменные базы, состоявшие из квадратного плинта и тора над ним. На них каменотесы оставили много разных знаков, но ни один не дает возможности предположить, к каким народам относились эти мастера.

Возможно, сокровищница была первой законченной постройкой на террасе. По мере того как продолжалась работа в ападане, дворце Дария и Тройном портале, она выполняла по крайней мере три функции. Прежде всего использовалась для царских приемов, на что указывают два идентичных барельефа, затем как административное здание и, наконец, помещение, где хранились имущество двора и сокровища.

Раскопки в сокровищнице, где было почти сто комнат, залов и альковов, говорят о том, что она подвергалась грабежам, а многие находящиеся в ней предметы разграблены еще до пожара. Вещи, оставшиеся после грабителей, оказались настолько малы по размеру, что их трудно было заметить. Некоторые из них были разломаны на кусочки и не представляли уже большой ценности.

В сокровищнице хранились не только драгоценные металлы, одежда и мебель, но и предметы доахеменидского периода, доставленные сюда из завоеванных храмов, дворцов и городов. На некоторых предметах, оставшихся после грабителей, можно найти имена фараонов Египта, царей Ассирии и Вавилонии и в одном случае даже титул хеттского царя.

На алебастровой вазе обнаружен картуш фараона Нехо, на других алебастровых предметах – имя фараона Амасиса. На сосуде для питья из черно-белого гранита с ручками в виде львов сохранилось имя Ашурбанапала. Он был, возможно, привезен в Иран индийцами после захвата ими в 612 г. Ниневии, затем находился в Экбатанах, и уже потом Ахемениды переправили его в Пасаргады и оттуда в Персеполь.

В Археологическом музее Тегерана находится сейчас скульптура сидящей женщины в облегающем платье. Она изваяна в Греции примерно в тот период, когда создавались скульптуры Парфенона. Произведения искусства, как известно, вывозили из материковой Греции.

При Ксерксе в Сузы были доставлены статуи Гармодия и Аристогитона; там их нашел Александр и отослал обратно в Афины, где они были воздвигнуты на Акрополе.

Археологи обнаружили также монеты, датированные годом основания Персеполя, а также цилиндрические печати, изготовленные за несколько веков до Ахеменидов. Было найдено около двадцати трех цилиндрических печатей периода Персеполя.

Интересно, что рельефы на них копируют сцены, изображенные на стенах Персеполя. Царь, которого можно узнать по его одежде, тиаре и длинной квадратной бороде, изображен как победитель зверей, стоящих по обе стороны от него. Жрецы совершают обряды перед алтарем, на котором стоят ступка и пестик.

Выше можно рассмотреть изображение Ахурамазды. Многие печати, перстни, несомненно, были изготовлены в Греции, и, вполне возможно, их носили греки, находившиеся при царском дворе.

В результате археологических раскопок было найдено множество царской посуды, зачастую с именем Ксеркса на древнеперсидском, эламском, аккадском и египетском языках. Высказывалось предподожение, что большая часть посуды была сломана, когда грабители сдирали с нее золотую окантовку или облицовку. В Персеполе были найдены блюда, бутылки, подносы, вазы на трех ножках, а также осколки стеклянной и бронзовой посуды. Найдено около трехсот ритуальных сосудов.

Здесь были ступки и пестики из твердого зеленого камня, которые, несомненно, использовались для приготовления хаомы, и бронзовые предметы местного изготовления. Типичен впечатляющий бронзовый пьедестал из трех шествующих львов.

Археологи не обнаружили никаких следов более экзотических предметов (изображения золотых деревьев и золотых виноградников, где зреют «плоды» из драгоценных камней), которые, по утверждению античных авторов, якобы были найдены в Персеполе.

Гарем

К западу от сокровищницы расположено обширное сооружение, которое Э. Херцфельд, первым производивший здесь раскопки, назвал гаремом, или помещением для женщин. Считалось, что в этом здании проживали многочисленные жены и наложницы царя.

В то время как греческие источники уделяют им большое внимание, ахеменидские не упоминают совсем.

В своем первом сообщении Херцфельд утверждал, что дворец Дария легко можно было перестроить в жилое помещение. И, будучи человеком деятельным, Херцфельд перестроил значительную часть так называемого гарема в жилое помещение для своих работников. Несколько лет спустя это помещение превратили в музей, в котором сейчас размещены предметы материальной культуры из Персеполя и близлежащего района. Наиболее ценные предметы, найденные при раскопках в Персеполе, отправлены в Археологический музей Тегерана.

Гарем доступен для входа с севера из открытого двора, откуда видны восстановленный портик и фасад. В больших комнатах бросаются в глаза характерные каменные порталы, ниши и стены сырцовой кладки. Хотя здесь довольно много больших комнат, для планировки здания больше характерны маленькие, расположенные по обе стороны узкого прохода. Очевидно, они были очень темны и мрачны.

Автор склоняется к тому, что так называемый гарем представлял собой ряд складских помещений, дополнявших сокровищницу. Это мнение подкрепляет тот факт, что во время раскопок здесь не было найдено ни одного женского украшения.

Склады и военные казармы

Еще дальше на запад, в районе, расположенном вдоль дворца Ксеркса и к югу от него, во время раскопок были обнаружены склады. В каждой комнате находилось по четыре деревянные колонны, от которых сохранились лишь основания. Ниши и двери выложены камнем.

В этом же самом районе во время недавних раскопок найдены помещения с цилиндрическим сводом сырцовой кладки. Поскольку они расположены в наиболее защищенной части террасы, было высказано предположение, что в них, вероятно, хранились запасы золота и серебра.

Во время раскопок там же обнаружен ряд комнат к востоку от Тронного зала, примыкавших к горному склону. Здесь, по-видимому, располагались военный гарнизон, а также конюшни и помещения для колесниц. Чтобы обезопасить раскопки от потоков воды, стекавших с Горы Милосердия после редких здесь ливней, был выкопан широкий ров.

При работах была обнаружена окружавшая Персеполь стена (от 11 до 13 м толщиной), сохранившаяся в этой части на расстоянии 14 м. Первоначальная высота, как предполагают, доходила до 20 м. По северному краю террасы в некоторых участках стены обнаружены башни с комнатами. Так называемые таблички крепостной стены, найденные в этом месте, возможно, были перенесены сюда из сокровищницы для хранения, когда в них отпала нужда.

Поселение под террасой

Хотя здесь велись раскопки на небольшом пространстве, поселение на равнине внизу террасы было, по-видимому, когда-то довольно большим городом, где постоянно проживали правители и их вельможи. Здесь сохранились колонны и порталы из камня, а также стены из сырцового кирпича. В 1952 г. обнаружена постройка, на цоколях колонн которой имеется надпись «дворец царя Ксеркса» и двойная капитель с двуглавым орлом.

Этот дворец был, по-видимому, расположен в большом саду с искусственным озером и огорожен городской стеной. Вполне возможно, что руины более крупного здания, находящиеся ближе к террасе, были дворцом Дария, хотя до сих пор здесь не обнаружено никаких надписей. Масштаб раскопок не позволил сделать заключение, служили ли эти здания помещениями для слуг и хозяев или же для слуг и рабов отводились особые помещения.

Царские гробницы

С Персеполем тесно связан Накш-и Рустам – местность, древнеперсидское название которой неизвестно. Здесь, в скале, на расстоянии 9 км от Персеполя, высечены гробницы четырех царей из династии Ахеменидов. Если стоять лицом к скале, они располагаются слева направо. Предполагают, что первая гробница принадлежит Дарию II, затем Артаксерксу I, Дарию I и Ксерксу. Только на гробнице Дария I написано его имя, и поэтому, лишь исходя из косвенных соображений, можно отнести остальные к последующим царям династии Ахеменидов.

Все четыре гробницы, глубоко врезанные в скалу, сходны по планировке. Каждая имеет форму креста с отдельными вертикальными и горизонтальными элементами почти равной длины. Некоторые достигают 20 м ширины и 23 м – высоты. Горизонтальная перекладина креста высечена таким образом, что напоминает портик, повторяя первоначальные деревянные детали. Четыре полуколонны, увенчанные капителями с бычьими головами, поддерживают горизонтальные балки антаблемента. Нижняя часть вертикальной перекладины представляет собой гладкую поверхность; на верхней изображена двухэтажная платформа, поддерживаемая представителями тридцати сатрапий. На гробнице Дария их можно распознать по надписям.

На платформе два ступенчатых возвышения: на одном стоит царь, а на другом располагается алтарь огня. Над этим рельефом мы видим символическое изображение Ахурамазды. На гробнице Дария I по обоим ее краям выступают двенадцать вельмож, наблюдающих эту сцену.

В центральной части фасада каждой гробницы расположен скульптурно обрамленный вход. Украшения на них занимают больше места, чем сам вход, ведущий во внутреннее помещение. По обеим сторонам в каждом таком помещении несколько ниш, предназначенных для захоронения царей и членов семьи.

Перед гробницей Дария следы стены сырцовой кладки, которая, по-видимому, огораживала это священное место. Поблизости расположен так называемый Кааба-и Зардушт, или Храм Зороастра, сходный с гораздо менее сохранившимся Зандан-и-Сулейман в Пасаргадах. Относительно назначения этих двух сооружений нет единого мнения. Это могли быть храмы, священные архивы или гробницы. Если последнее верно, то здесь были бы захоронены останки предшественников Дария и Кира.

Планировка помещений не позволяет предположить, что здесь хранился вечный огонь и был храм огня.

Считается, что остальные высеченные в стене гробницы, расположенные ближе к Персеполю, принадлежат другим царям династии Ахеменидов. На горе над Персеполем находится гробница, приписываемая Артаксерксу II из-за перечисленных в надписях сатрапий, которые повторяют некоторые части текста гробницы Дария I.

Имена представителей сатрапий сохранились лучше, имя же царя отсутствует. На юго-восток от Персеполя находится гробница, приписываемая Артаксерксу III, и примерно на полмили к югу – неоконченная гробница, которая, как полагают, принадлежит Дарию III. Место для нее выбрано неудачно. Нижняя часть с изображением сцены поклонения Ахурамазде высечена в скале, а верхняя половина составлена из вытесанных каменных блоков.

Рельефы Персеполя

В архитектуре Персеполя переплелись различные стили, заимствованные его создателями из нескольких стран. Неповторимы по своей внутренней последовательности и выразительности рельефы. Это – сцены, изображающие ритуальные обряды, для которых характерны торжественность и строгость. Однако мы не имеем указаний на место и время проведения этих ритуалов. Отсутствуют даже какие бы то ни было дополнительные детали, которые могли бы послужить ключом к разгадке. Рельефы хорошо передают атмосферу помпезности всего происходящего. Техника всегда безупречна, а в местах особо важных древние мастера поднимаются до высокой техники исполнения. И наконец, несмотря на известный формализм в изображении сцен, встречаются детали, в которых явно чувствуется особый интерес мастера к сюжету.

Слегка шероховатая, нанесенная зубчатым резцом поверхность способствовала лучшему сохранению красок, чем тщательно отполированная. Существует мнение, что красками заполняли пространство между фигурами. Однако Э. Херцфельд – первый археолог, производивший раскопки в Персеполе, утверждает, что они покрывали все рельефы. Символическое изображение Ахурамазды, обнаруженное Херцфельдом в Тронном зале, было покрыто яркими красками: светло-красной, золотистой или оранжево-желтой, густо-пурпурной, лазоревой, с несколькими мазками изумрудной зелени – все это на черном фоне. Рельефы Тройного портала были, в свою очередь, покрыты ярко-красной и бирюзовой краской и металлом, возможно, золотом. Херцфельд только словесно описал цвета, ибо ни бирюза, ни лазурит не являются красящими веществами. Другие же минералы такими свойствами не обладают. Возможно, для этой цели использовались растительные красители. В некоторых местах на губах стражников до сих пор сохранилась красная краска. Рельефы были украшены орнаментом, который, возможно, появился только во времена царствования Ксеркса.

В Тройном портале золотые полосы вставлены в углубления короны царя, а на фигурах сановников сохранились отверстия для закрепления золотых браслетов и ожерелий. Рельефы (царей и символических изображений Ахурамазды) были декорированы различными украшениями, такими, как серьги и др. Бороды, возможно, были сделаны из бронзы и лазурита. Согласно некоторым данным, практика украшения скульптурных изображений золотом и лазуритом восходит еще к Урарту.

Ассирийские дары персидскому царю

В так называемом гареме на одежде фигур высечен орнамент. На рельефах, изображающих процессию львов, розетки, по-видимому, предназначались для того, чтобы облегчить работу мастеров, покрывавших их краской.

Тот, кто подобно туристу, приехавшему из провинции посмотреть Парфенон, сейчас восхищается гладкой поверхностью рельефов на лестнице ападаны, очень удивился бы, узнав, что первоначально почти вся она была покрыта яркими красками. Известно, что краски кажутся менее яркими при интенсивном свете.

Откуда же происходили ремесленники, мастера и рабочие, воздвигнувшие и украсившие Персеполь?

В начале своего царствования Дарий I приказал соорудить в Сузах дворец. Подробности о том, как его строили, записаны на древнеперсидском языке на обожженной глиняной табличке, найденной во время раскопок.

Эта надпись, видимо, составлена между 494 и 490 гг. до н. э., поскольку отец Дария Виштаспа, упоминающийся в ней, умер в 490 г., а карийцы и ионийцы, привозившие из Вавилонии лес, возможно, были доставлены сюда после падения Милета (Малая Азия) в 494 г. В надписи сказано: «[Работу по] изготовлению сырцового кирпича делали вавилоняне. Кедр доставлен с горы Ливан. Ассирийский народ доставил его до Вавилона, а из Вавилона его в Сузы доставили карийцы и ионийцы. Тиковый лес был доставлен из Гандхары и Кармании.

Золото, которое здесь использовано, привезено из Лидии и Бактрии. Самоцветы, лазурит и сердолик, которые использованы здесь, доставлены из Согдианы, бирюза– из Хорезма, серебро и эбеновое дерево – из Египта, украшения для стен – из Ионии. Слоновая кость, которая употреблена здесь, доставлена из Эфиопии, Индии и Арахозии. Каменные колонны, которые здесь возведены, доставлены из селения Абирадуш в Эламе. Работники, которые тесали камень, были ионийцами и лидийцами. Золотых дел мастера, которые работали над золотом, были мидийцами и египтянами. Те, которые инкрустировали дерево, были мидийцами и египтянами.

Те, которые делали обожженный кирпич, были вавилонянами. Люди, которые украшали стену, были мидийцами и египтянами».

Хотя это официальная надпись, однако составитель ее, видимо, дал вольную интерпретацию фактам, чтобы как-то подчеркнуть величие царя и его державы. Если верить надписи, то мастеров и материалы привозили из двенадцати сатрапий. Но цифра эта вызывает сомнения. Так, например, дерево уака, которое иногда отождествляют с тиком или с иранским сиссоо, согласно надписи, привозили из Гандхары и Кармании (современная провинция Керман на юго-востоке Ирана), которая, по описаниям, представляла собой мрачную, засушливую территорию.

В Арахозии, которую обычно отождествляют с нижним бассейном реки Гильменд в Афганистане, вряд ли могли быть слоны и, следовательно, слоновая кость. Согдиана упоминается как место, откуда привозили лазурит, хотя с доисторических времен этот редкий минерал добывали в северо-восточном Афганистане, в сатрапии Бактрия. Бирюзу доставляли из Хорезма, расположенного к югу от Аральского моря, в то время как знаменитые шахты Нишапура находятся гораздо южнее, в древней Парфии (современный северо-восточный Иран).

Эта надпись, несомненно, имеет отношение к обнаруженным при раскопках в Персеполе глиняным табличкам, которые фиксируют оплату труда ремесленников. Таблички сокровищницы упоминают ремесленников из различных сатрапий; мастеров по дереву из Египта; 55 каменотесов из Египта; хеттских (сирийских) работников; 201 египтянина и ионийца и карийских ювелиров. И только один человек, старший над мастерами, украшавшими здания, происходит, согласно надписи, из Суз и в Персеполь попал в период царствования Артаксеркса I. О работниках говорится лишь в двадцати четырех табличках. Отсутствуют тысячи табличек, которые, вероятно, составляли часть официальных документов периода строительства.

Исходя из такого количества материала, делать выводы нужно очень осторожно. Поэтому довольно сомнительным представляется утверждение, что в Персеполе работало много каменотесов и скульпторов из Ионии (ионийцы упоминаются в двух табличках сокровищницы, двух неопубликованных табличках крепостной стены и в надписях из Суз).

Дополнительные данные дают процарапанные на фрагменте рисунки (ранее входившие в состав коллекции Э. Херцфельда), представлявшие часть ступни одной из фигур рельефа. Гизела Рихтер считает, что на этих рисунках изображены какие-то бородатые лица, которые, как полагают, весьма напоминают головы, встречающиеся на греческих вазах.

Надпись из Суз основное внимание уделяет материалам, которыми пользовались во время строительства, и орнаментам, а не тому, откуда мастера (каменотесы из Ионии и Лидии, декораторы стен из Мидии и Египта, индийские и египетские ювелиры и каменщики из Вавилонии) были родом. Возможно, имелась подобная же надпись в ападане или во дворце Дария. Если это так, то ее, наверное, когда-нибудь обнаружат в Персеполе.

В табличках сокровищницы упоминаются 55 египетских каменотесов, высекавших надписи. Можно предположить, что они выполняли такие архитектурные детали, как, например, резные украшения, по своей форме повторяющие египетские, которые увенчивают порталы. Золотых дел мастера – карийцы, а не мидийцы и египтяне, как в Сузах. Вполне возможно, что сирийские «носильщики», доставлявшие камень и кирпичи каменотесам и каменщикам, были рабами.

Работники упоминаются на двадцати четырех табличках. Вызывает удивление большое число плотников, по-видимому, местных мастеров. Исходя из текста табличек, можно предположить, что одни и те же скульпторы изготовляли рельефы и круглую скульптуру, работая как с камнем, так и с деревом. Говорится также о мастерах, делавших двери из дерева и железа.

Работники (в табличках их именуют мастерами по инкрустации и орнаментам), вероятно, отделывали внутреннюю поверхность стен, покрывали деревянные двери пластинами из железа, бронзы и золота и прикрепляли к фигурам царей на рельефах отдельные детали, также выполненные из золота и полудрагоценных камней.

В одном из текстов табличек сокровищницы, в которых записана плата мастерам, сказано, что в Персеполе одно время работали 239 строителей, в другом тексте – 900, и затем это количество доходит до 1100. В этих записях товары соотносятся с деньгами: так, овца оценивалась в три сикля, а кувшин вина – в один. В число других товаров входили пиво и зерно. Сикль, представлявший собой скорее денежную единицу, чем монету, можно приравнять примерно к 46 центам. Самая высокая месячная плата, упомянутая в табличках, составляла восемь сиклей. Там же приводится много других цифр, в пределах от полутора до двух сиклей. Едва ли можно назвать щедрой такую заработную плату. Было высказано предположение, что эта плата – лишь добавка к продуктам, являвшимся частью месячного вознаграждения. Эламское слово «курташ», возможно, имело значение «работник». Рихард Фрай считает, что курташ – иноземные рабы. Этой же точки зрения придерживаются и некоторые другие исследователи. По их мнению, низкую плату получали скульпторы из Ионии и другие квалифицированные рабочие; если бы они были свободными, то принадлежали бы к высокооплачиваемой категории.

Детали рельефов Ападаны

Во главе процессии вслед за колесницами, лошадьми и слугами шествуют высокопоставленные сановники государства. За ними следуют данники из двадцати трех сатрапий, принадлежавших Дарию. Эти фигуры в метр высотой занимают три панели. На северном фасаде высокопоставленные сановники и охрана изображены на левой стороне, двигающимися к центру, а группы данников – на правой. На восточном фасаде композиция повторяется в обратном порядке.

«Бессмертные» стоят, упираясь нижним концом копья в палец ноги. Совершенно очевидно, что они находятся в парадной готовности, в то время как высокопоставленные вельможи проходят между их рядами.

Сегодня открыты всем ветрам

На сценах верхней панели изображены привратники с жезлами в руках и металлическими кольцами на шее. Они ведут за собой трех слуг с бичами и кусками тканей под мышкой. Четвертый слуга несет на спине царский стульчик под ноги. Затем следует слуга, сопровождающий трех конюхов с лошадьми, а еще один идет впереди двух свободных колесниц, одна из которых предназначена для царя, а другая, по-видимому, для Ахурамазды.

Детали колесниц очень красивы. Дышла прикреплены прямо к осям, а колеса закреплены на осях болтами в виде обнаженных карликов. Двенадцать спиц идут от центра к ободу, украшенному резным орнаментом. Предполагают, что царь через восточную лестницу входил в ападану, проходил по ней и с северной лестницы производил смотр гвардии и данников. Затем он снова спускался в ападану в сопровождении только тех высокопоставленных сановников, которые допускались к нему. Однако один из исследователей считает, что данники не поднимались на террасу, а оставались внизу, на равнине, и царь мог наблюдать за ними с западного портика ападаны.

На выступающих частях центральной лестницы изображены стражники: персы и мидийцы поочередно. Они расположены группами по четыре с каждой стороны и перед центральными панелями – все значительно меньше натуральной величины. Персы одеты в развевающиеся туники, на голове кандий, одно плечо прикрыто щитом, в руке копье. На индийцах – тесно прилегающий кафтан ниже колен, перехваченный узким поясом; штаны зауженные, обувь, перехваченная ремешками. На голове войлочная шляпа с развевающейся лентой. По обеим сторонам лестницы изображен лев, нападающий на быка. Эта сцена символизировала весеннее равноденствие.

Однако, судя по нашим знаниям о религиозных верованиях Ахеменидов, изображение умерщвления скота считалось неуместным, особенно в Персеполе.

На длинных панелях фасадов мидийцы и персы изображены вместе со стражниками из Суз, чьи длинные туники напоминают персидские; волосы перехвачены повязкой.

Группа данников из двадцати трех сатрапий представляет значительно больший интерес, чем длинные ряды стражников. Поэтому они привлекли особое внимание исследователей. Ценный вклад принадлежит здесь Р.Д. Барнетту и Г. Вальсеру, опубликовавшим результаты своих работ в Персеполе после того, как была раскопана восточная лестница.

Восемнадцать групп представителей различных сатрапий даны на трех панелях фасада; кроме того, по сторонам лестницы изображены еще пять групп; каждая отделена от последующей цветущим кипарисовым деревом. Численность групп различна: от трех до семи фигур. Каждую возглавляет человек, которого держит за руку сопровождающий его мидиец или перс. Представители двадцати одной сатрапии ведут животных. Чаще всего это лошади, верблюды и быки. Данники несут драгоценности и различные предметы, характерные для тех мест, откуда они родом.

Изображение чужеземцев не было новым элементом в рельефах Персеполя. Г. Вальсер описывает и приводит иллюстрации аналогичных сцен, обнаруженных на предметах из Ура, на стенных росписях, а также на ассирийских рельефах. Отличительная черта рассматриваемых групп состоит в том, что на северной и восточной лестницах изображены такие же данники, но в разных направлениях. Таким образом, видны сразу обе стороны фигур. Правда, эта условность не всегда соблюдалась.

Так, данники, стоящие позади животных на одном фасаде, казалось, должны быть изображены на другом стоящими впереди. Но это сделано далеко не всегда. Фигуры же со щитами впереди – на одной стене, на другой – они держат их позади. Условность, однако, не нарушается в изображении рук, несущих дань.

Группы данников на восточной лестнице обозначены на прилагаемой схеме номерами. Следует учитывать, что группы от 19-й до 23-й на наклонных частях конечной лестницы даны в уменьшенном размере.

Расположение групп, по-видимому, не связано с перечислением сатрапий империи, приводимым в различных источниках. Так, они, говоря о царствовании Дария I, упоминают сначала западные, а потом уже восточные сатрапии, а повествуя о Ксерксе, западные и восточные сатрапии перечисляют попеременно. Некоторые группы данников, согласно этим источникам, одеты в костюмы, напоминающие мидийские. В последующих описаниях обозначения племен отражают субъективное мнение авторов и не всегда соответствуют другим исследованиям.

Первая группа – это мидийцы, несущие кувшин, чаши, короткий индийский меч, тяжелые овальные кольца, верхнюю одежду и штаны. (Одежда, по всей вероятности, была сделана из кожи.)

Вторая группа – эламитяне, одетые в кандий, с повязками на волосах. Один из них удерживает на привязи рычащую львицу, она повернула голову к двум данникам, каждый из которых несет ее львенка. В руках у данников луки с наконечниками в виде утиных головок и два кинжала в ножнах.

Третья группа – армяне. Один из них держит над головой большой сосуд с ручками в виде грифонов, другой удерживает разгоряченную лошадь. Изображения этой, как, впрочем, и других групп, говорят о том, что рельефы северной и восточной лестниц не совпадают.

Четвертая группа – арейи, несущие чаши, шкуры и меха животных. Они ведут бактрийского верблюда.

Пятая группа – вавилоняне: они несут кубки, ткань с бахромой и ведут зебу. Их отличают головные уборы конической формы с кистями.

Шестая группа – лидийцы с вазами, кубками, браслетами и колесницей, запряженной двумя маленькими лошадьми. Осевая ее спица изображает фигуру египетского бога Беса. На данниках плащи с кистями по углам, такими же, как и на ионийских скульптурах.

Седьмая группа – арахосийцы, которые несут такие же дары, что и данники четвертой группы.

Восьмая группа – согдийцы. Их семеро, в своеобразной обуви, в руках кубки, отрезы тканей и шкура какого-то животного. Они ведут двух баранов.

Девятая группа – каппадокийцы со свернутыми штанами, ведущие за собою лошадь. Их плащи застегнуты у плеч фригийскими фибулами.

Десятая группа – египтяне. Они босые; несут в дар ткани и ведут за собой на веревке быка.

Одиннадцатая группа – саки-тиграхауда, или скифы, с остроконечными шапками. Изображены вооруженными и в соответствующих их названию головных уборах. За собою они ведут лошадь и несут кафтаны и штаны (очевидно, такую же одежду они носили и сами).

Двенадцатая группа – ионийцы, одежда которых похожа на лидийскую (но без головных уборов); несут что-то, напоминающее пчелиные соты, и мотки цветной шерстяной пряжи.

Тринадцатая группа – парфяне с кубками в руках, ведущие бактрийского верблюда.

Четырнадцатая группа – гандхарцы, несущие в дар копья и ведущие зебу.

Пятнадцатая группа – бактрийцы, одетые подобно мидийцам в кафтаны и закатанные штаны; несут сосуды и ведут бактрийского верблюда.

Шестнадцатая группа – сагартийцы; несут сложенные одежды и ведут лошадь.

Семнадцатая группа – хорезмийцы с коротким мечом, браслетами и боевым топором. За ними идет лошадь. Фигуры этой группы весьма выразительны; зрачки глаз, по-видимому, выдолблены.

Восемнадцатая группа – индийцы в характерных головных уборах. Все они, кроме предводителя, не обуты; грудь обнажена. Они несут корзины с вазами, боевые топоры и ведут осла.

Девятнадцатая группа – фракийцы. Она включает копьеносцев и щитоносца, изображенных в классической манере, во фракийских шлемах. Сцену завершает фигура лошади.

Двадцатая группа – арабы в очень живописных одеждах; они несут в дар ткани и ведут одногорбого верблюда.

Двадцать первая группа – дрангианцы; среди них копьеносец и щитоносец, а также два человека, сопровождающие длиннорогого быка. Было высказано предположение, что это арахозийцы, скотоводы и горцы из Кермана.

Двадцать вторая группа – ливийцы, ведущие куду и запряженную лошадьми колесницу.

Двадцать третья группа – эфиопы. Один из них несет вазу, другой – на одном плече бивень слона. Он же ведет окапи.

Высказывалось мнение, что эти группы данников прибывали один раз в год из своих сатрапий на новогодний праздник. Достаточных доказательств этого предположения, однако, нет. Их появление в Персеполе можно объяснить и по-другому. В ахеменидской армии был контингент войск, состоящих из представителей этих, а также, как утверждает Геродот, и некоторых других сатрапий.

Ценные дары из сатрапий, несомненно, сохранялись и, возможно, выставлялись для обозрения в Персеполе и других крупных городах. Что же касается животных, то их, возможно, взяли из зверинца, находившегося в заповеднике Персеполя. Есть все основания полагать, что огороженные царские охотничьи заповедники сасанидских царей были основаны еще во времена Ахеменидов. В «Киропедии» Ксенофонта Кир сообщает об охоте на огороженной территории парка и сравнивает ее с охотой на гораздо более привлекательной, открытой местности.

Лев, нападающий на быка

Возможно, перед Новым годом воинам из двадцати сатрапий было приказано переодеваться в свою традиционную одежду и в сопровождении животных нести различные ценные предметы, которые им выдавали. До, а может быть, и после одного из празднеств они должны были предстать перед скульпторами, работающими на ападане.

Конечно, мы никогда не узнаем, располагались ли они прямо перед панелью, на которой высечены их образы, или скульпторы делали с них зарисовки или же лепили из глины.

Художественный стиль и техника исполнения

Анализу стиля и технике выполнения рельефов обычно уделяется гораздо меньше внимания, чем попытке определить принадлежность группы данников. Рассмотрим вкратце работы, посвященные ахеменидскому искусству, нашедшему отражение в рельефах Персеполя, придавая при этом особое значение греческому влиянию.

Специалисты по классическому греческому искусству считают, что для рельефов лестниц ападаны характерны черты греческой культуры, но они объясняются не греческим влиянием на персидских ремесленников, а тем, что в Персеполе работали греческие скульпторы. Так, Гизела Рихтер, специалист по древнегреческой скульптуре, пишет: «Греки работали непосредственно для “царя царей”. Занимая подчиненное положение, они должны были следовать строгим правилам, требовавшим стереотипных форм и не позволявшим ни малейшего отклонения от них. Все предопределялось заранее – тема, расположение фигур, композиция, типы, костюмы».

Даже развалины выглядят величественно

Г. Рихтер в этом высказывании опирается на Э. Херцфельда, который писал: «Это искусство стандартизовано, строгие правила не допускают ни малейших отклонений». На самом же деле взгляды Херцфельда и Рихтер прямо противоположны. Ведь Херцфельд утверждал: «Вся иранская драпировка – это всего лишь попытка отличить персидские костюмы от мидийских и других».

Как известно, предположение о присутствии в Персеполе ионийских и лидийских каменотесов никем не доказано. Такие специалисты, как Гизела Рихтер, утверждают, что именно эти скульпторы и высекали одежду на фигурах рельефов. Исследователи отмечают, что изображение тканей одежды, уложенной складками с зигзагообразными краями, в которую одеты персы, отражает стиль, использовавшийся греческими скульпторами примерно в 525 г. до н. э. То, что при этом применяли зубчатый резец, вошедший в моду в Греции примерно в 525 г. до н. э., считалось доказательством не только связи с греками по стилю, но и по технике исполнения.

Существуют, впрочем, и другие точки зрения, согласно которым, рельефы не могли быть выполнены греками. Они основаны на следующих четырех положениях. Во-первых, если чужеземных скульпторов так контролировали и выполнение рельефов так строго регламентировалось, как утверждают специалисты по классическому искусству, вряд ли здесь могло быть допущено иноземное влияние.

Во-вторых, если бы скульпторы были греками, строение тела они передали бы точнее.

В-третьих, греческие скульпторы строже придерживались бы правил изображения голов фигур, а именно – необходимости размещать их по одной горизонтальной линии.

В-четвертых, одежды со сложенными краями совсем не греческого происхождения. Это типично персидский костюм, выполненный скульпторами, которые были хорошо с ним знакомы.

Последний довод исследуется в статье Анны Роуз по ахеменидскому костюму.

Обычно считается, что персидское платье представляло собой прямоугольный кусок материала с разрезом посередине. Оно надевалось через голову и повязывалось кушаком или поясом. Когда Анна Роуз воспроизвела это платье сама, то обнаружила, что ткань не падает складками и одежда совершенно не похожа на ту, что изображена на рельефах. С помощью модельера был изготовлен костюм, в точности повторяющий по внешнему виду персидский, изображенный на рельефах ападаны. Он состоял из двух частей: юбки из узких кусков ткани, по бокам слегка перекрывающих друг друга, свободно ниспадающих складками; куска материи – накидки, заткнутой в юбку. Под локтями были вшиты куски, образующие складки.

Считается, что эту одежду носили во время важных церемоний, поскольку она совсем не подходила для повседневной жизни. Когда царя изображали на печатях в такой одежде во время охоты или боя, то накидка лежала отброшенной на плечах, а юбка была заткнута за пояс.

Подобное изображение «истинного» персидского костюма не вызывало сомнения, и другой исследователь, Бернард Гольдман, не только согласился с его существованием, но и пытался найти какие-то прототипы. Их стали искать в костюмах, изображенных на луристанских бронзовых изделиях. Последние были отлиты еще до возвышения индийцев и персов. Изучались и другие художественные изображения, такие, как хеттские. Основываясь на этом материале, очень легко, по-видимому, согласиться с тем, что персидская одежда была распространена на обширной территории. Следует отметить, что юбки в течение долгого времени оставались предметом одежды мужчины в классическом мире.

Когда Александр завоевывал Азию, ему советовали носить штаны подобно тем народам, с которыми он сталкивался, но он отказался от такого «женоподобного» костюма. Однако по рельефам ападаны нам доподлинно известно, что прилегающий кафтан и штаны мидийцев были распространены и в других странах.

Удивителен контраст между строгим, статичным изображением групп данников и более свободным – высокопоставленных вельмож. При изучении рельефов с данниками становится очевидным, что никакого общения как между отдельными данниками, так и между ними и их персидской или индийской охраной не было.

Кроме того, очень немногие группы оригинальны с точки зрения композиции и расположения фигур. Группы 13-я и 15-я вообще почти ничем не отличаются друг от друга, а остальные по расположению отдельных элементов, в основном, похожи. Их невозможно сравнивать с рельефами греческих храмов, для которых характерно большое разнообразие.

Отдельные элементы костюмов, снаряжения, головных уборов и обуви свидетельствуют также о некоторой повторяемости и однообразии в изображении самой дани. Мы находим здесь слишком много похожих животных, сосудов и предметов одежды. Только данники 2, 18 и 23-й групп несут предметы, выгодно отличающиеся от прочих удачным композиционным решением.

Наиболее гармонична 18-я группа (ионийцы на восточной стене). Идентичное изображение на северной стене менее удовлетворительно, так как содержит на одну фигуру больше, из-за чего вся композиция кажется несколько перегруженной. В ряде групп на восточном фасаде лестницы меньше фигур, чем в соответствующих на северном. Нет никакого сомнения в том, что создатели рельефов на восточной лестнице считали необходимым упорядочить расположение фигур на северной. Об этом свидетельствует и более позднее создание восточной лестницы.

Изображение 2-й группы также очень удачно: рычащая львица и два данника, прижимающих к себе ее детенышей. Эта композиция, по-видимому, отражает непосредственное наблюдение скульптора.

Следует отметить подчас большое несоответствие в размерах человеческих фигур и животных. Поскольку мужские фигуры (женские совершенно отсутствуют на рельефах Персеполя) полностью заполняли панель, большинство животных приходилось изображать гораздо меньше их натуральной величины. Конечно же, лошадь не должна была быть ростом с зебу, но 6-я группа оказалась настолько перегруженной людьми, что лошадей пришлось размещать в весьма ограниченном пространстве, значительно уменьшив в размере и нарушив тем самым пропорции.

Подношения разных народов царю Персии

Возможно, скульпторы и посетители осознавали эту несоразмерность в изображении людей и животных. Следует отметить, что для рельефов ассирийских дворцов характерны более удачные пропорции.

Человеческие фигуры изображались, исходя из условностей, принятых в древнем мире. Закон изокефалии, согласно которому, в изображении группы людей их головы должны быть на одном уровне, соблюдался только частично. Подавляющее большинство фигур дается в профиль. В тех случаях, когда скульптор делает попытку изобразить фигуру в повороте, становится видимым ее второе плечо.

Но эти попытки не были успешными – плечо на изображении выделяется неестественно, вопреки законам анатомии. Туловища некоторых фигур обращены вперед, а головы и ноги повернуты в профиль – еще одна условность изображения.

Что касается высокопоставленных сановников, то в их изображениях характерно стремление передать связь друг с другом. Одни повернули головы и смотрят на своих спутников, даже касаются их плеча, другие держатся за руки. Некоторые из них небрежно положили руку на рукоятку меча или даже держат в руках цветы. Атмосфера непринужденности, характерная для вельмож, контрастирует со строгим, воинственным видом гвардейцев, выстроившихся в длинные шеренги.

Анатомические детали фигур переданы весьма посредственно. Головы, как правило, поставлены прямо на плечи, шея просматривается в очень редких случаях. Руки изваяны примитивно. Верхняя часть руки слишком коротка, а локоть доходит до линии талии. Вообще руки непропорционально малы по отношению ко всему телу, а туловища не сужаются от плеч к талии.

Такое пренебрежительное отношение к анатомии людей и животных выдвигается как основной аргумент против работы греческих скульпторов в Персеполе.

Рельефы говорят о большом разнообразии стилей причесок и бород. Бороды сановников короче, чем у царей, и длиннее, чем у воинов. Черты лица всех фигур в большинстве случаев выполнены в одном стиле; счастливое исключение являют собой представители эфиопской группы с четко выраженными негроидными чертами лица.

Как указывалось раньше, законченные фигуры были тщательно отделаны зубчатым резцом. Затем их до блеска полировали шлифовальными камнями. Полировка сглаживала острые углы высеченных деталей, хотя и не уничтожала следов резца в пространстве между фигурами. Некоторая шероховатость, возможно, специально сохранялась для того, чтобы удерживать красящий материал.

Рельефы тройного портала

К Тройному порталу есть подход и с севера, по еще одной лестнице, украшенной рельефами. Она находилась в течение долгого времени под щебнем, поэтому архитектурные детали хорошо сохранились. Они отличаются от фигур на лестницах ападаны. На центральной панели изображены в обычной композиции воины, повернутые лицом к панели со сцепившимися в схватке львами и быками по углам. На внешних фасадах животные изображены более выразительно, а воины расположены по углам.

Лестница Тройного портала тщательно спланирована и совпадает со всей длиной фасада. Скульптор пожертвовал пространством только для того, чтобы выполнить главное ее назначение – обеспечить переход с одного уровня на другой. Самые интересные рельефы здесь те, которые не бросаются в глаза, а именно – ряды сановников по обеим сторонам лестницы. Их 152 фигуры, по одной и по две поднимающихся по ступенькам: мидийцы на одной стороне, персы – на другой. В смелой попытке передать атмосферу непринужденности скульпторы зашли так далеко, что достигли почти комического эффекта. Это особенно относится к фигурам мидийцев, где мы находим много необычных и забавных деталей. Одни из них шагают свободно, другим, по-видимому, стоит большого труда перебраться с одной ступени на другую. Некоторые повернули головы и смотрят на тех, кто следует за ними, и даже протягивают руки за помощью. Кое-кто удерживается, чтобы не упасть, положив руки на плечи идущих впереди. Есть мидийцы, которые поглаживают бороды. Почти все несут цветы; они крепко прижимают их к себе или с удовольствием нюхают, и только один заботливо протягивает кому-то большой плод.

Свободная интерпретация этих фигур напоминает изображение фигур сановников на фасадах лестниц ападаны. Обычно считают, что, когда ападану еще строили, Тройной портал был уже закончен. Если это так, то лестницы портала могли быть построены раньше, чем восточная лестница ападаны.

На последней изображены скорее воины, а не ряды сановников, подымающихся по ступенькам. Как ни прелестны некоторые орнаменты и изображения сановников на ступенях Тройного портала, вполне возможно, что они не были повторены, потому что в целом считались выполненными неудовлетворительно.

Дело в том, что для соблюдения закона изокефалии некоторые фигуры изображались в искаженных пропорциях. Эти фигуры представляют собой какое-то смешение великанов, людей среднего роста и карликов. Так, например, фигура, подымающаяся с одной ступени на другую, чаще всего оказывалась огромного размера; в тех же местах, где изображена целая группа фигур, подымающихся на ступеньки, они были совсем маленькими. Скульпторы отдавали себе в этом отчет и кое-где пытались сгладить подобные искажения.

Техническое выполнение деталей этих фигур менее совершенно, чем на лестницах ападаны. Руки, покоящиеся на одежде, безжизненны и плоски, ступни бесформенны и неуклюжи, а непривлекательные бороды заканчиваются просто рядами высеченных линий. Некоторые детали так и не были завершены.

К последним ступеням лестницы примыкает портик с двумя колоннами. Отсюда в центральный зал вел портал. На одном из его косяков изображен Дарий, за которым следуют сановники меньшего роста. Они высоко держат зонт – символ царской власти – и метелочку от мух. Можно подумать, что в древности люди были буквально окружены облаками мух. Египетские фараоны имели, конечно, такие метелочки, но и мух ведь там, по-видимому, было больше, чем в Персеполе, если судить по нашему времени. На другом косяке портала изображен Дарий на троне; позади него стоит Ксеркс, такого же роста, как и его отец.

Рельефы сокровищницы

На рельефах сокровищницы Дарий изображен сидящим на стуле с высокой спинкой. Он упирается ногами в скамеечку. В одной руке у Дария длинный тонкий жезл, в другой он держит цветок лотоса с двумя бутонами. Позади отца на этом же низком помосте, который поддерживает трон, стоит Ксеркс. У него квадратная борода. На нем длинный кафтан, на голове тиара, в руках Ксеркс держит лотос. Великолепным жестом отдает он дань уважения Дарию.

По обе стороны трона на высоких подставках – две тонко отделанные курильницы для фимиама; крышки светильников прикреплены к основаниям курильниц цепями. Сразу же за ними – фигура человека. Его рука поднесена ко рту, и весь вид выражает крайнее почтение. Высказывалось предположение, что это хазарапат – начальник царских телохранителей. Но поскольку на нем индийский костюм, вполне возможно, что это индийский полководец Дария – Тахмаспада. Рельеф заканчивается изображениями двух персидских воинов.

Позади Ксеркса стоит царский казначей, весьма важное лицо при дворе. Возможно, им был евнух. Его подбородок не виден под замысловатым головным убором – башлыком. На рельефах дворцов этот же головной убор встречается у слуг, несущих еду. В правой руке у казначея знак власти – кусок ткани, который ошибочно принимали за салфетку. В действительности же это полотенце. (В древности ели руками. До и после еды передавали чашу с полотенцем, для того чтобы вытирать руки, – в те времена салфетки еще не были известны.) Далее следует личный оруженосец царя. Он несет боевой топор и чехол для лука, высеченный с большим изяществом и отличающийся тонко отработанными деталями. Вполне возможно, что это Аспатин – оруженосец, о котором упоминает текст на гробнице Дария. В левой руке у него ремешок от чехла, перекинутый через плечо и заканчивающийся птичьей головой. В правой – скифский боевой топор; одна сторона металлической головки имеет форму рыбы, которую утка держит в клюве, другая – наковальни. На правом бедре – короткий меч, ножны которого прикреплены кожаным ремешком к спускающемуся двойному поясу. Рукоятка меча плоская, овальной формы; на эфесе две горизонтальные полосы, квадратные и треугольные насечки. Лезвие убрано в ножны с тонким орнаментом. Верхняя часть их в форме лука украшена изображением стоящих спиной друг к другу на задних лапах грифонов. Они повернули головы и свирепо глядят один на другого. У грифонов головы ястреба, а тело и передние лапы с когтями льва.

На ножнах, края которых искусно украшены каймой, изображены также шагающие на задних лапах девять козерогов. На наконечнике – голова быка. Рог его образует цветок в форме сердца, окаймленный девятью лепестками; внизу условное изображение льва. Ножны удерживаются у бедра благодаря плетеному кожаному ремешку, который проходит вокруг правого колена. Позади оруженосца идут персидские воины. Вся эта сцена происходит под балдахином, от которого остались только шесты и кисти.

Со времени пожара до наших дней