Тип 16. Существует еще один тип орудий для письма по воску, лопаточка которых имеет утолщение — валик по краю рабочей поверхности. Этот валик очень удобен для разглаживания. Известно пока всего лишь несколько экземпляров этого типа: два происходят из Новгорода (№ 397/54 и 398/110, найдены в 1963 г. на Ильинском раскопе) и один из Водянского городища на Волге (Полубояринова М.Д., 1978, с. 85). Новгородские стили найдены в слоях второй половины XIII — рубежа XIII–XIV вв. Писало из Водянского городища не имеет четкой стратиграфической даты, так как найдено в подъемном материале. Так как материал Водянского городища датируется в основном концом XIII–XV вв., то, скорее всего, и дата писала с этого городища соответствует датам новгородских находок.
Нельзя не отметить, что 16 типов писал с лопаточкой для разглаживания — это лишь часть орудий для письма, на самом деле количество стилей должно быть значительно больше, так как письмо по бересте, на стенах, на различных предметах не требовало наличия лопаточки. Для этих целей, помимо стилей с лопаточкой, могли использоваться и другие острия, которые мы сейчас не можем распознать, — булавки, шилья, гвозди и ножи.
А.Ф. Медведев приводит данные о том, что орудия письма называли «писалами». Этот термин зафиксирован в источниках, связанных с Новгородом начиная с середины XI в. Так как орудием для письма по бумаге и пергамену были перья (на это указывает сам характер письма и многочисленные приписки на полях), мы вправе отнести название «писало» к стилям, орудиям для письма по воску и бересте.
Уместно напомнить, что историкам письма давно известно по надписям на полях рукописей название еще одного орудия письма — «шильце». Это притупленное острие, металлическое или костяное, которым разлиновывали пергамен (Щепкин В.Н., 1971, с. 38).
Очевидно, одни и те же шильца и писала использовали для письма по воску или бересте и для разлиновки пергамена. Дожившая до наших дней поговорка «шильце с рыльцем», означающая неразрывную связь двух предметов, на современный взгляд не совсем понятная, возможно, происходит от орудия письма — стиля, в котором неразрывно соединено шильце — острие и рыльце — лопата, лопатка.
Церы. Во влажном культурном слое Новгорода, хорошо сохраняющем органические остатки, найдены и сами церы — дощечки, покрытые слоем воска, по которому писали стилями (табл. 91). Восковые таблички, как и стили, были широко известны и в античное время и в средневековье. Они преимущественно использовались как материал для кратковременных записей. После того как записи становились ненужными, воск разглаживали обратной стороной стиля, таким образом одна табличка использовалась много раз. Дороговизна пергамена, а потом и бумаги была причиной, по которой дощечки, покрытые воском, или «вощечки», получили широкое распространение во всем средневековом мире. Церы не изменили своего облика в Древней Руси. Из новгородских раскопок происходит несколько таких дощечек. Обычно это прямоугольные, высотой 13–16 см и шириной около 9 см дощечки с узкими бортиками, имеющие неглубокую выемку для заполнения воском. По всему донышку выемки делалась насечка из штрихованных линий для лучшего сцепления воска и дерева. Для обеспечения сохранности записей к каждой дощечке полагалась крышка такого же размера. В бортиках — два отверстия для соединения с крышкой и одно — для завязывания «блокнота» тесемкой. Древнейшая из таких дощечек найдена в Новгороде в слоях первой половины XI в. (Медведев А.Ф., 1960, с. 82). Иногда верхняя поверхность церы украшали резьбой. Подобная цера XI в. найдена в слоях конца XI в. (табл. 91, 1), она прямоугольной формы (размеры — 16,3×9,5 см), верхняя сторона покрыта плоскорельефной резьбой, такой же резьбой покрыты ее торцы (Колчин Б.А., 1971, с. 18, табл. 6, 2–3). Иногда церы имеют более сложную форму и орнамент. Например, цера, найденная в слоях середины XIII в. (размеры — 14,7×6,1 см), прямоугольная с округлым верхом, украшена сложным плетеным узором (Там же, с. 18). Как и в Западной Европе, церы на Руси состояли или из двух створок (диптихи), как вышеупомянутая, или больше — триптихи и т. д.
На внешней стороне одной из дощечек, найденной на Неревском раскопе, в слоях первой половины XIV в., имеющей форму вытянутого вверх пятиугольника размером 18×17 см и толщиной около 1 см, вырезана вся азбука, от А до Ѧ (Арциховский А.В., Борковский В.И., 1958, с. 79–82).
А.В. Арциховский высказал мысль, что эта дощечка с азбукой употреблялась для обучения грамоте. Действительно, общедоступные дощечки, на которых легко исправить написанное и которые можно использовать практически бесконечно, чрезвычайно удобны для обучения письму. Находка дощечки с азбукой — прямое доказательство такого назначения цер. Именно тем, что школьники обучались письму в основном на восковых дощечках, исследователи объясняют редкость берестяных грамот со школьными упражнениями (Янин В.Л., 1975, с. 57).
В Западной Европе церы использовали не только в процессе обучения, но и для записи краткосрочных счетов, писем, квитанций, регистров городских и рыночных сборов (Добиаш-Рождественская О.А., 1936, с. 26, 27). От античного времени известны клады восковых дощечек, на которых записаны тексты торговых сделок, арендных договоров. Таким образом, назначение цер — гораздо шире, чем просто учебных пособий.
Очевидно, и в Древней Руси церы использовали для тех же целей. О писании на досках есть упоминания и в летописях, и в сводах законов. Еще М.Н. Тихомиров доказал, что доски — это письменные документы (Тихомиров М.Н., 1953, с. 51–66). Позднее их стали объяснять как частные акты, расписки, долговые обязательства, вырезанные на бересте или лубе, на настоящих досках (Арциховский А.В., 1955, с. 15; Медведев А.Ф., 1960, с. 82).
В последнее время опубликованы сведения о находке в Новгороде в слоях XII–XV вв., семи плоских дощечек с зарубками на их ребрах и краткими записями (Колчин Б.А., Янин В.Л., 1982, с. 103). Авторы публикации склонны именно к таким записям относить термин «доска». Насколько можно судить по описанию, это обычные счетные бирки, где количество зарубок объясняется еще и текстом. Возможно, что юридический термин «доска», помимо берестяных грамот, включал и такого рода документы. Как мы можем заключить из письменных документов, доски — долговые записи были явлением широко распространенным.
Записи на восковых дощечках отнюдь не были такими недолговечными, как принято думать: наличие второй и более створок обеспечивало сохранность записанных на воске текстов. Эти записи могли храниться гораздо дольше, чем записи на бересте. Очевидно, самой процедурой составления долговых записей обеспечивалась их правильность и сохранность (например, церы можно было запечатывать — достаточно вспомнить наличие трех обязательных отверстий).
Аналогии со средневековыми и античными церами, которые использовали и для долговых записей, возможность хранить запись желательное время, легкость письма по воску, как и само название, позволяет считать церы неофициальными долговыми записями древнерусских летописей и юридических документов. Конечно, это не исключает того, что «досками» в более широком смысле могли называть и долговые записи на другом материале, но, очевидно, свое название документы такого рода ведут от записей на восковых табличках, или церах (Медынцева А.А., 1985). Наиболее ранние орудия письма — стили, или писала, и церы относятся ко второй половине X — началу XI в., т. е. к тому времени, от которого рукописей до сих пор не найдено, надписи же крайне редки. Они являются фактическим подтверждением немногочисленных сведений письменных источников о письменности на Руси в это раннее время.
Глава 9АмулетыЛ.А. Голубева
С конца X в. христианство стало официальной религией Древней Руси, однако пережитки язычества в сознании, обрядах и обычаях народа сохранялись в течение многих веков (Рыбаков Б.А., 1981). Одним из доказательств этого является языческая символика народных, преимущественно женских украшений X–XIV вв. Семантике и магическому назначению таких украшений-подвесок посвящен ряд работ (Рыбаков Б.А., 1932; 1948; 1953, с. 399–404; 1971; Даркевич В.П., 1960, с. 56–67; 1961, с. 94–102; Журжалина Н.П., 1961, с. 122–140; Успенская А.В., 1967, с. 88–132; Седов В.В., 1982, с. 266–268).
На восточнославянском археологическом материале удалось выявить амулеты трех групп: амулеты, связанные с космогоническими верованиями, с заклинательной магией и культом животных.
Подвески первой группы можно разделить на две подгруппы: 1) амулеты, связанные с культом Перуна; 2) амулеты с солярными и лунарными символами.
Подвески, соотносимые с культом Перуна, широко распространены. У многих народов мира с такими явлениями природы, как гроза и молния, связано почитание «громовых стрел», к которым относили белемниты, каменные стрелы и топоры.
В одном из владимирских курганов, а также в погребении, раскопанном А.С. Уваровым на Сарском городище в Ярославской области, найдены белемниты, положенные покойному в качестве амулета. Известны также древние изделия из кремня, носившиеся как подвески и также имевшие значение амулетов. Примером может служить кремневая стрелка, тупой конец которой заключен в серебряную зерненую оправу с петлей, найденная в б. Каневском уезде Киевской губернии (табл. 92, 30). При раскопках Белоозера обнаружена аналогичная стрелка в биллоновой оправе (табл. 92, 34). Еще в конце XIX в. белорусские крестьяне приписывали этим предметам магические свойства.
По свидетельству Прокопия (VI в.), главный бог у славян — творец молний. Славянское имя этого божества Перун. Культ Перуна — бога грозы и дождя, засвидетельствован почти у всех славян; особенно ярко его следы сохранились в язычестве восточных славян. У скандинавов богом Грозы и молний был Тор. С культом Тора связаны железные подвески — молоточки, широко известные по находкам в Скандинавии, Финляндии, Прибалтике. В конце IX-Х вв. скандинавскими дружинами такие подвески были занесены в Ярославское Поволжье; есть они и в Гнездовских курганах. В Древней Руси известны аналогии этим «молоточкам Тора» — миниатюрные железные, бронзовые иногда свинцовые топорики-подвески. Некоторые из них орнаментированы концентрическими кружками и зигзагообразными линиями, в которых исследователи видят символы солнца и молнии. Наиболее ранняя находка происходит из погребения 110 на усадьбе Десятинной церкви в Киеве (Каргер М.К., 1958, с. 174–176, 201–205, табл. XVI,