Большой сион — один из характерных образцов искусства чеканки по серебру XII в., сохраняющих монументальный стиль изображений, свойственный лучшей поре домонгольского искусства. Выразительные фигуры апостолов даны в легком движении, попарно обращенными друг к другу. Мягкие складки одежд, положенные по форме фигур, обризованы в иконописной манере с подчеркиванием теневых и освещенных сторон. По фону крупным уставом вычеканены рельефными колончатыми надписями имена святых. По полуколоннам вьются стебли, заключающие в круги крупные бутоны цветов, оттененные чернью. Тимпаны арок под куполом заполнены орнаментом в виде сложной плетенки. На гладких плоскостях купола посажены цветные камни в оправах в виде лепестков, а на самом куполе — прекрасной работы четырехконечный крест с кругами на концах, т. е. данный в типично византийской иконографии. Древняя тарель сиона не сохранилась. Современная тарель была сделана при реставрации сиона, возможно, к празднованию тысячелетия России.
Гораздо хуже сохранился малый сион, у которого утрачены дверцы и частично ажурный орнамент в тимпанах арок под куполом, но зато у него сохранилась древняя тарель с выгравированным на ней четырехконечным византийского типа крестом.
Новгородские мастера-чеканщики оковывали драгоценными окладами и наиболее чтимые иконы, например образ Петра и Павла, написанный еще в XI в. (Мнева Н.Е., Филатов В.В., 1960, с. 81–101; Бочаров Г.Н., 1969, с. 34, 36, рис. 23–24). По полям серебряного оклада 20-х годов XII в. искусно вычеканены фигуры святых в рост, стилистически близкие к изображениям на кратирах, а фоном для них служит растительный орнамент в виде вьюна с трилистниками и розетками в кругах, напоминающий орнамент в тимпанах арок малого сиона. Подбор святых и здесь имел определенное смысловое значение. На верхнем поле вычеканен пятифигурный деисус: Христос, Богоматерь, Иоанн Предтеча, архангелы Михаил и Гавриил. На левом поле — святые мученики-воины: Евстафий, Прокопий, Дмитрий и две женские фигуры — Варвара и Фекла. На правом поле — целители: Козьма, Дамиан, Пантелеймон, Кир и Иоанн. На нижнем поле — только орнамент. Исследователи справедливо полагают, что такой подбор святых мучеников — воинов и целителей — связан с именем новгородского посадника Петрилы, погибшего в походе на Суздальскую землю в 1135 г. (Рыбаков Б.А., 1971, с. 57, 60; Рис. 94–96). В родстве с ним находились Варвара и Фекла, чьи патрональные святые изображены на окладе.
В этой же художественной мастерской, возможно той же артелью чеканщиков, был изготовлен и оклад на икону Корсунской Богоматери с тем же орнаментальным украшением и фигурами святых, помещенными под арками с колонками.
Домонгольских окладов икон сохранилось чрезвычайно мало, но из летописных источников известно, какое большое внимание уделялось иконному узорочью. Владимирский князь Андрей Боголюбский, украшая чтимую икону Владимирской Богоматери, «вкова в ню боле трии десять гривенъ золота кроме серебра и каменья драгаго и жемчуга…» (ПСРЛ, т. I, стб. 392). Этот оклад не сохранился. Когда в 1185 г. во Владимире случился пожар, то сообщалось, что погибло много «иконъ золотомъ кованых и каменьем драгымъ и жемчюгомъ великим…» (Там же). Об окладах киевского происхождения известно из Жития черноризца Эразма, который «имел большое богатство, но все его истратил на церковные нужды: оковал много икон, которые и доныне стоят… под алтарем» (Киево-Печерский патерик, 1914, с. 48, 49). От второй половины XIII в. имеются известия об иконах в драгоценных окладах, золотых и серебряных, украшенных камнями и жемчугом, с цатами, гривнами и монистами, которые вкладывал в различные храмы Волынский князь Владимир Василькович (ПСРЛ, 1843, т. II, с. 222, 223). Продолжали украшать драгоценными окладами икону и в XIV в. Так, об иконе Богородицы, написанной московским митрополитом Петром, говорилось, что она украшена «златом и камениемъ». К XIII в. относится замечательный чеканный серебряный оклад с круглыми вставками дробниц с перегородчатой эмалью на иконе Богоматери Умиления, к которому были добавлены в XIV в. золотые венцы и цаты с камнями и жемчугом (Макарова Т.И., 1975, с. 116, рис. 9; Николаева Т.В., 1976, с. 21, рис. 1). По-видимому, в конце XIII или в первой половине XIV в. был сделан новый золотой оклад на икону Владимирской Богоматери, от которого сохранилась верхняя полоса с чеканными фигурами деисуса в рост (Государственная Оружейная палата, 1969. № 12).
О московских иконах, украшенных золотом, серебром, жемчугом и камнями, упоминает летописец, повествующий о разорении Москвы Тохтамышем (ПСРЛ, 1853, т. VI, с. 101).
Упоминания в письменных источниках о драгоценных окладах икон свидетельствуют о той большой роли, которую оклады играли в оформлении живописи. Они не только не заслоняли красоты изображения, но, наоборот, подчеркивали живописные достоинства произведения, тем более что древние оклады не закрывали всего изображения, а покрывали только фон и поля иконы, украшали головы святых венцами, к которым подвешивали цаты, гривны и мониста.
Так же искусно и богато украшали окладами переплеты напрестольных евангелий. Об этом свидетельствуют прежде всего летописные источники. Уже упомянутый нами Владимир Василькович Волынский в соборную церковь Благовещения вложил «евангелие опракосъ оковано сребромъ»; еще более богато украшенное евангелие «оковано сребромъ с жемчюгомъ» было дано им в Перемышльскую епископию, а в Чернигов послано евангелие «оковано сребром с жемчюгомъ и среди его Спаса с финифтомъ». Самое дорогое евангелие было дано в церковь великомученика Георгия в Любомли, окованное золотом и «каменiемъ, дорогымъ съ женчюгомъ, и деисус на немъ скованъ от злата, цяты великы съ финифтомъ, чюдно видънiелем, а другое еуангелiе опракосъ же волочено оловиромъ, и цяту възложил на не съ финиптомъ, а на ней святаа мученика Глъбъ и Борись» (ПСРЛ, 1843, т. II, стб. 222–223).
Домонгольские оклады евангелий не сохранились. Отдельные детали древних украшений можно видеть только на Мстиславском евангелии XII в. (Филимонов Г.Д., 1861; Симони П., 1910; Макарова Т.И., 1975, с. 116–118, № 111–113, табл. 21). Это — разновременные киотчатые и прямоугольные золотые дробницы с перегородчатыми эмалями. Композиция же всего оклада с добавлением скани и центральной дробницы с деисусом была переделана новгородскими мастерами в 1551 г.
От XIV в. сохранилось евангелие, окованное серебром с гравировкой и чернью, принадлежащее московскому великому князю Симеону Гордому (Симони П., 1910а, с. 3–4; Рындина А.В., 1972, с. 172–188; Николаева Т.В., 1976, с. 128–138). На переплете евангелия — пластины с изображением распятья, двух плачущих ангелов, Богоматери и Иоанна Богослова, четырех евангелистов, а также с исторической надписи. Фоном служил, по-видимому, гладкий лист золоченого серебра (находящийся теперь на евангелии басменный фон более позднего происхождения). Рисунок лицевых изображений и орнамента на окладе был наведен, вероятно, той артелью московских иконописцев, которые в 40-х годах XIV в. расписывали храмы на великокняжеском дворе.
В 1392 г. был сделан оклад на рукописное евангелие московским боярином Федором Андреевичем Кошкой (Рыбаков Б.А., 1948, с. 624, рис. 136; Николаева Т.В., 1976, с. 160–167, рис. 55). Исполнен этот оклад в технике серебряного литья, гравировки и эмали, чеканки и полихромной скани. Композиция оклада организована пятью киотчатыми дробницами с изображением в центре Спаса на престоле, а по углам — евангелистов. Каждая из них представляет собой килевидную трехлопастную арку, опирающуюся на тонкие витые столбики с базами и капителями. Под арками помещены литые серебряные фигуры на фоне, залитом синей и зеленой эмалями плохого качества. Эмаль очень хрупкая, имеет неровную поверхность и пузырьки. Все фигуры проработаны чеканом по литью. На средине оклада изображены Богоматерь и Иоанн Златоуст, предстоящие Христу, в килевидных чеканных обрамлениях на фоне полупрозрачной синей эмали. Над ними в киотчатых фигурных обрамлениях располагаются литые фигуры двух ангелов также на фоне эмали. Сверху и снизу помещены две круглые дробницы с гравированными изображениями Христа Еммануила и Ильи Пророка, а внизу — две небольшие киотчатые дробницы с изображениями Федора и Василисы.
Евангелие Кошки соединяет в себе новые технические и художественные приемы украшения сканью, расцвеченной разноцветными мастиками и полупрозрачной эмалью, положенной по резьбе, с более архаическими приемами серебряного литья.
К концу XIV в. принадлежит оклад рукописной Псалтири, вложенной в Троице-Сергиев монастырь Иваном Грозным в память князя Василия Ивановича Шуйского. Оклад псалтири украшен пятью накладными литыми ажурными пластинами с орнаментом плетения, цветками крина и барсами на центральной дробнице (Николаева Т.В., 1976, с. 167–169, рис. 57).
Напрестольные кресты XII в. сохранились лишь в ризницах Софийского собора и Антониева монастыря в Новгороде. Они имеют древнюю форму шестиконечных крестов с широко расставленными перекладинами. По деревянной основе кресты обложены басмой и украшены вставками из цветных камней и стекол (Покровский Н.В., 1914, с. 1–124, табл. I–XXIII; Бочаров Г.Н., 1969, рис. 29). Наиболее богатый и художественно выполненный крест был сделан для Евфросиньевского монастыря в Полоцке (Алексеев Л.В., 1957, с. 224–244; Макарова Т.И., 1975, с. 70–73, табл. 20). По деревянной основе крест облицован серебряными позолоченными и золотыми пластинами. Последние имеют изображения святых и орнамент, выполненные в древней технике перегородчатой эмали. По цвету и рисунку изображения отличаются высокими живописными достоинствами. Крест имеет длинную историческую надпись, из которой известно, что он был выполнен в 1161 г. мастером Лазарем Богшей по заказу Евфросинии Полоцкой. Этот мастер в совершенстве владел искусством перегородчатых эмалей, которое получило наибольшее развитие в Киевской Руси XI–XIII вв.