Обязательными предметами христианского культа были ковчеги-мощевики. Эти реликварии делались, как правило, из драгоценных металлов, украшались гравировкой и чернью, а позднее эмалью, сканью и цветными камнями. Они были принадлежностью храмов и частных лиц. Ростовский епископ Кирилл, украшая в 1231 г. собор в Ростове, внес в храм мощи святых «в раках прекрасных» (ПСРЛ, т. I, стб. 458). Древние мощевики хранились в Княгинином Успенском монастыре во Владимире, 40 серебряных ковчежцев, ящиков и крестов, в которых хранились мощи разных святых и христианские реликвии, находились в Софийском соборе в Новгороде. Все эти святыни ежегодно в страстную пятницу выносили на поклонение народу. По сообщению помощника директора Оружейной палаты А. Вельтмана, мощевики лежали на аналоях в московском Благовещенском соборе, а древние кресты с мощами святых хранились в патриаршей ризнице (Вельтман А., 1843, с. 29, 31). Личные ковчеги-мощевики тоже вкладывали в храмы, особенно после смерти их владельца. Вместе с цветами, гривнами, и нагрудными иконками их подвешивали к окладам чтимых икон. Подобный обычай засвидетельствован более поздними вкладными и описными книгами монастырей, он был известен на Руси и в Византии.
От домонгольского времени сохранились два серебряных мощевика. Один из них имеет лицевые изображения и орнамент, другой — только надпись. Первый представляет собой прямоугольную коробочку с полым ушком для подвешивания (табл. 99, 2). На нем гравировкой и чернью изображены Флор и Лавр, предстоящие Спасу Еммануилу. По боковым сторонам ковчега наведен орнамент. По характеру монументального рисунка и эпиграфическим признакам надписи это произведение конца XII в. Композиционно изображение Флора и Лавра с благословляющим их Спасом близко известной новгородской выносной иконе с изображениями на одной стороне Знамения Богоматери, а на другом Петра и Натальи, предстоящих Спасу. Почитание Флора и Лавра было характерно для Новгорода. По-видимому, и данный ковчег, хранившийся в ризнице Благовещенского собора Московского кремля, новгородского происхождения (Рыбаков Б.А., 1971, с. 78, рис. 100; Николаева Т.В., 1976, с. 52, рис. 16).
Небольшая серебряная коробочка-мощевик без изображений, но с надписью, упоминающей мощи Пантелеймона, Акакия и Макавея, была найдена при раскопках в Спасском соборе в Чернигове, датированная по эпиграфическим и стратиграфическим данным XI в. (Холостенко Н.В., 1974, с. 199–202, рис. 2) (табл. 99, 1). По сообщению Киево-Печерского патерика, мощи Акакия были привезены в Киев еще зодчими греками вместе с мощами других святых (Киево-Печерский патерик, 1914, с. 65).
Серебряный сосуд для мира и масла был найден в Новгороде в слоях второй половины XIII в. На нем начертаны лишь два слова: «мюро» и «масло», эпиграфически подтверждающие стратиграфическую дату. Этот небольшой сосуд для миропомазания и соборования маслом принадлежал, видимо, приходскому священнику (Седова М.В., 1964) (табл. 99, 3).
От XIV в. сохранилось несколько мощевиков, принадлежащих храмам и частным лицам. Один из них хранится в Краковском городском соборе. Это — русское произведение в виде продолговатого ящика с кровлей на четыре ската, вся поверхность которого, кроме дна, заполнена гравированными изображениями целителей и страстотерпцев, а также сценами из Жития Козьмы и Дамиана с поясняющими надписями. Произведение интересно не только искусством гравировки, но и надписью, указывающей имена мастера Самуила и писца Елисея. На основе эпиграфического анализа надписей это произведение датируется первой половиной XIV в., судя по языковым фонетическим особенностям оно было сделано на юге, возможно в Галицкой Руси или на Волыни (Жолтовский П.Н., 1958, с. 209–213; Янин В.Л., 1958, с. 213–215; Бочаров Г.Н., 1969, с. 47; Николаева Т.В., 1976, с. 51). Другой реликварий, носившийся на груди, т. е. имеющий оглавие для подвешивания его на дорогой цепи или простом гайтане, в форме квадрифолия, был сделан, по-видимому в Твери, в середине XIV в. Изображенные на нем Никола Зарайский и архангел Михаил с Борисом и Глебом имеют наибольшее стилистическое сходство с изображением Троицы на тверских дверях середины XIV в. (табл. 99, 4, 5). Эпиграфические особенности надписей подтверждают нашу аналогию. Это одно из лучших произведений данного времени по искусству гравировки по серебру. Символически оно связано с почитаемыми в Твери архангелом Михаилом, Борисом и Глебом, а также с культом Николы. Возможно, мощевик принадлежал тверскому князю Михаилу Александровичу (Николаева Т.В., 1976, с. 97–98, рис. 37; Попов Г.В., Рындина А.В., 1979, с. 541–544, № 1).
Ковчегами-мощевиками были не только коробочки-реликварии, но и своеобразной формы полые кресты, представляющие собой форму четырехконечного креста с дополнительными перекладинами на каждом конце. Такой крест-мощевик хранится в Оружейной палате Московского кремля. Он имеет гравированные изображения распятия с Богоматерью и Иоанном Богословом (изображены погрудно, а на другой стороне — изображения святых, чьи мощи вложены в ковчег, — Меркурия, Прокопия и Дмитрия, Пантелеймона и Сисиния) (табл. 99, 6–7). Судя по изображению здесь Меркурия, почитавшегося в Смоленске, крест мог быть смоленского происхождения. Характер гравировки отличается некоторым провинциальным примитивизмом (Николаева Т.В., 1960, с. 24, рис. 2).
1383 г. датируется большой и роскошный ковчег-мощевик в форме квадрифолия, заказанный архиепископом Дионисием для собора Рождества Богородицы в Суздале и на средства суздальского князя Бориса Константиновича. Ковчег имеет изображения восьми сцен из земной жизни Христа, выполненных гравировкой с заполнением фона черной эмалью. Кроме того, он украшен сканью и полудрагоценными камнями. По стилю изображения на ковчеге напоминают фрески Волотова и некоторые новгородские иконы XIV в. По технике гравировки в сочетании с черной эмалью и крупному рисунку скани из сдвоенного жгута это произведение выполнено мастером псковско-новгородской школы. Архиепископ Дионисий, купивший за крупную сумму священные реликвии в Царьграде, приехал с ними не в свою суздальскую епископию, а прямо в Новгород и потом — Псков в связи с необходимостью борьбы с ересью. Там, видимо, и был сделан этот замечательный ковчег, позднее спрятанный Дионисием в стене суздальского собора. В 1401 г. дионисиевский ковчег был найден и торжественно принесен в Москву (Николаева Т.В., 1976, с. 25–35, рис. 2-10).
Принадлежностью соборных и монастырских храмов, а также и высших духовных и светских лиц были панагиары и нагрудные панагии, служившие для ношения богородичного хлеба. Неизвестно, когда чин панагии впервые стал практиковаться в русских монастырях. С конца XIV в. он был введен митрополитом Киприаном не только в монастырях, но и во время трапезы при княжеском дворе. Наличие более древних русских панагий свидетельствует о том, что связанный с этими предметами обычай был уже известен на Руси в XIII — начале XIV в. К этому времени относятся так называемые «путные» панагии, состоявшие из двух створок в виде тарелочек, соединенных штырями. К ним прикреплялось оглавие для ношения панагии на груди. Такие панагии с освященным богородичным хлебом брали с собой в далекие и небезопасные путешествия, поэтому они и назывались «путными».
Известны три ранние панагии, сделанные из меди, с изображениями Богоматери Знамения и Троицы, наведенными «золотым письмом». Одна из них сохранилась полностью, две другие представлены только отдельными створками. Первая из них имеет все полагающиеся на панагиях изображения: распятие — на лицевой стороне верхней створки, Богоматери Знамения и Троицы — на внутренних сторонах (табл. 100, 2–4). Верхнее изображение обведено полосой растительного орнамента, внутренние — богородичной молитвой и молитвой, относящейся к Троице (Троицкий Н.И., 1909, с. 265–269, табл. I). По палеографии надписей это произведение датируется концом XIII в. (Орлов А.С., 1952, с. 81, 82, № 114). Эту датировку могут подтверждать и иконографические особенности Троицы с прямо сидящей фигурой среднего ангела в крестчатом нимбе со свитком в левой руке и благословляющей правой рукой. Средняя фигура Троицы всегда символизировала Христа. Только ранние панагии были сделаны в технике золотой наводки на меди. Створки от двух других панагий с изображениями Богоматери Знамения и Троицы, выполненные в этой же технике, иконографически и стилистически близки к описанной выше панагии (Малицкий Н., 1928, рис. 1; Гальнбек Н., 1928, рис. 2, 4; Вздорнов Г.И., 1970, с. 115–154, рис. на с. 125) (табл. 100, 1, 2).
К началу XIV в. относится и серебряная створка панагии, принадлежавшая Антониеву монастырю в Новгороде (табл. 100, 6–7). Она выполнена уже в иной технике гравировки и черни. А на лицевой ее стороне припаяна целая ажурная иконка с закругленным верхом, выполненная в технике серебряного литья. На ней воспроизведены сцены сошествия в ад — в верхней части, двух святых и распятия в отдельных клеймах — в нижней части. Иконография Троицы, наведенной жирной черненой линией по резьбе, здесь такая же ранняя, как и на панагиях с золотым письмом, но отличается большим примитивизмом и грубостью рисунка. На панагии имеется надпись с именем владельца — Протопоп Моисей и именем мастера — Иван. Накладные изображения, выполненные в технике серебряного литья, здесь встречаются впервые (Порфиридов Н.Г., 1961, с. 97, 98, табл. XVIII; Николаева Т.В., 1971, с. 44, 45, № 18, табл. 14).
Техника письма с золотом по меди была заимствована русскими у византийцев. Она заключалась в том, что специально подготовленную медную пластину покрывали лаком, затем процарапывали на ней изображения и надписи, которые покрывали золотом, смешанным с ртутью. При сильном нагреве ртуть испарялась, а золото восстанавливалось на меди. Впервые эту технику разгадал и подтвердил на практике Ф.Я. Мишуков (Мишуков Ф.Я., 1945, с. 111–114).