5–7).
Разнообразны сюжеты тверских монет, чаще всего снабженных строчной надписью, которая разделена горизонтальными чертами. Темы изображений на этих монетах часто связаны с монетным производством и борьбой с фальшивомонетчиками (табл. 5, 8-13). На многих тверских монетных типах изображен денежный мастер, занятый чеканкой монет. Он сидит перед верстаком, в котором зажат нижний штемпель, и ударяет молотом по верхнему штемпелю (табл. 152, 7).
Менее разнообразны монеты Новгорода и Пскова. В Новгороде на всем протяжении самостоятельной чеканки существовал только один тип деньги. На одной ее стороне помещена строчная надпись «Великого Новагорода», а на оборотной — изображение сидящей на троне патронессы города Софии в зубчатой короне, как того требовали древние каноны. София вручает стоящему перед ней в «просительной позе» человеку щит, символ защиты города. Эта композиция чрезвычайно напоминает традиционную композицию венецианских монет, на которых изображен патрон города св. Марк, вручающий стоящему перед ним в «просительной позе» дожу символы власти (Янин В.Л., 1962). Чеканка монет в Новгороде началась сразу же после проведения в нем реформы государственного управления, сблизившей новгородские порядки с венецианскими, и оформление этих монет, по-видимому, свидетельствует об осознании новгородцами этого сходства. Аналогия с венецианскими монетами позволяет угадывать в изображении человека, стоящего «в просительной позе», посадника (табл. 154, 14–17).
Изображения псковских монет фактически были геральдическими эмблемами. По-видимому, с дерптских монет на них было заимствовано изображение головы епископа, но оно было переосмыслено в Пскове. Рядом с ним псковичи поместили изображение псковской святыни — меча князя Довмонта, покровителя города, и дерптский епископ превратился в Довмонта. Обязательная строчная надпись на обороте — «Денга псковская». На другом типе псковских монет изображение Довмонта сочетается с фигурой барса, служившего гербом Псковской республики. Надпись «Денга псковская» размещена по кругу на стороне с изображением барса (табл. 154, 18–21).
Разнообразие сюжетов русской нумизматики уменьшалось в процессе унификации русской денежной системы. Во времена Ивана III денежное обращение располагало крайне незначительным набором монетных типов. Эта стандартизация денег была не только оправданной, но и неизбежной. Стремясь к введению единообразной денежной системы, Москва должна была добиться такого единообразия не только в весе, но и в оформлении монеты, поэтому постепенное сюжетное обеднение русского чекана — отражение общего процесса создания единой национальной денежной системы Московского государства.
Иллюстрации
Таблица 130. Куфические, византийские и западноевропейские монеты.
1 — Омейяды, Васит, 739–740 гг.; 2 — Аббасиды, Харун ар-Рашид, Мадинат ас-Салам, 801 г.; 3 — Саманиды, Нух ибн Наср, Бухара, 946–947 гг.; 4 — Бувейхиды, Рукн ад Дауля и Адуд ад Дауля, Аниадзан, 958–959 гг.; 5 — Сасаинды, Хосров II, 590–629 гг.; 6 — Византия, милиарисий Василия II и Константина VIII, 976-1025 гг.; 7 — архиепископство Кельн, Оттон II, 973–983; 8 — Англия, Этельред II, 978-1013, 1014, 1016 гг.; 9 — Фрисландия, Доккум, Бруно III, 1038–1057 гг.; 10 — Венгрия, Стефан I, 1000–1038 гг.; 11 — Богемия, Братислав I, 1028–1055 гг.; 12–14 — обрезки дирхемов.
Таблица 151. Русские златник и сребренники.
1 — златник Владимира Святославича; 2 — сребренник Владимира I типа; 3–5 — сребренники Владимира II–IV типов; 6–8 — сребренники Святополка; 9 — «Ярославле сребро»; 10 — сребренник Олега-Михаила, Тмутаракань.
Таблица 152. Денежные слитки и техника монетной чеканки.
1 — шестиугольный слиток; 2, 3 — новгородский слиток XII–XIII вв. — «гривна серебра»; 4 — литовский слиток; 5 — новгородский рубль; 6 — волжский слиток; 7 — клейменая полтина; 8, 9 — изображение денежного мастера на тверских денгах XV в.
Таблица 153. Монеты Москвы и московских уделов XIV–XV вв.
1–6 — Москва, Дмитрий Донской, до 1389 г.; 7–9 — Москва, Василий Дмитриевич, 1389–1425 гг.; 10–15 — Москва, Василий Темный, 1425–1462 гг.; 16–19 — Москва, Иван III, 1462–1505 гг.; 20–26 — Галич, Юрий Дмитриевич, 1433–1434 гг.; 27 — Галич, Дмитрий Шемяка, 1434–1453 гг.; 28 — Серпухов, Владимир Андреевич, до 1410 г.
Таблица 154. Монеты русских княжеств и земель XIV–XV вв.
1–2 — Ростов, князья Александр и Михаил, рубеж XIV–XV вв.; 3–4 — Суздальско-Нижегородское княжество, Дмитрий Константинович, до 1383 г.; 5–6 — Рязань, конец XIV — начало XV в.; 7 — Рязань, Иван Федорович, около 1427–1456 гг.; 8–9 — Тверь, Иван Михайлович, 1399–1425 гг.; 10–11 — Тверь, Борис Александрович, 1425–1461 гг.; 12 — Кашинский пул XV в.; 13 — Микулинский пул XV в.; 14–17 — Великий Новгород, 1420–1478 гг.; 18–21 — Псков, 1426–1510 гг.
Глава девятаяВислые актовые печатиВ.Л. Янин
Актовая сфрагистика Древней Руси давно уже оформилась в самостоятельную историческую дисциплину, с помощью которой успешно решаются постоянно встающие перед исследователями задачи установления подлинности, авторства и времени написания древних документов. Однако содержание сфрагистики отнюдь не сводится к участию в дипломатической критике. Живое свидетельство тому — огромный материал русской сфрагистики X–XV вв., в котором вислые печати, сохранившиеся при документах, составляют каких-нибудь 6–7 % от общего числа зарегистрированных сейчас памятников. Настаивая на преобладании вспомогательной сфрагистики, мы вынуждены были бы признать не имеющей научной ценности всю массу печатей, обнаруженных не при документах, а в земле, или же видеть в ней некий мощный фундамент для двух-трех десятков далеко не первостепенных дипломатических определений сравнительно поздних актов. Добавим к этому, что древнерусских ископаемых печатей известно сейчас свыше двух тысяч, что ни одна из булл домонгольского времени (а их сейчас зарегистрировано около 800) не сохранилась при документе, и нам станет ясной искусственная ограниченность привычного определения содержания и задач сфрагистики.
Из примерно 2300 зарегистрированных сейчас актовых печатей (Янин В.Л., 1970а) примерно треть, таким образом, относится к X — первой трети XIII в. Эти последние распределяются на следующие классификационные разряды:
Княжеские печати архаической традиции X–XI вв. — 17
Княжеские печати с греческими строчными надписями — 41
Печати киевских митрополитов — 18
Именные епископские печати — 24
Печати Ратибора, протопроедра Евстафия и пр. — 31
Печати с формулой «Господи, помози» — 57
Печати с формулой «Дьнеслово» — 35
Печати с изображением двух святых — 502
Печати с изображенном княжеской тамги — 64
Анонимные печати с изображением Богоматери — 20
Печати с изображением Христа или его символов — 36
Прочие — 20
Сфрагистика второй трети XIII–XV вв. представлена следующими разрядами:
Княжеские печати XIII — первой четверти XIV в. — 166
Княжеские печати второй четверти XIV–XV в. — 74
Печати служилых князей, княжеских наместников и тиунов — 49
Именные архиепископские печати — 53
Печати владычных наместников — 212
Посадничьи печати — 25
Печати тысяцких — 25
Печать соцкого — 1
Печати новгородских тиунов — 128
Печати без обозначения должности — 51
Печати Совета господ — 93
Кончанские и монастырские печати — 26
Прочие (неопределенные) — 24
Все перечисленные буллы этого времени — новгородские. Кроме них, от XIII–XV вв. сохранилось около 650 печатей Пскова, Смоленска, Полоцка и Москвы. Подавляющее большинство их составляет псковский сфрагистический комплекс, обнаруженный в 1961–1962 гг. (свыше 500 булл) и до сих пор не изданный.
Перечисленные здесь сфрагистические разряды выделены по формальному признаку, на основе типовых особенностей оформления булл. В то же время эти классификационные разряды всякий раз оказываются принадлежащими определенным институтам государственной власти. Это обстоятельство позволяет сформулировать главную цель древнерусской сфрагистики как научной дисциплины, поставленную перед ней впервые еще Н.П. Лихачевым (Лихачев H.П., 1928, 1930). Поскольку типические особенности русских средневековых булл являются индикатором их принадлежности определенным государственным институтам, изучение совокупности печатей и определение их хронологии и принадлежности дают в руки историка первоклассный источник для выяснения истории институтов государственной власти на Руси, эволюция которых отражается в изменениях типа печатей, в исчезновении и появления новых типов и разрядов официальных булл и т. д. В самом деле, вислая печать, которая на Руси на всем протяжении своего существования была атрибутом власти, всегда сохраняет свидетельство принадлежности государственной юрисдикции (или ее части) тому или иному политическому институту. Следовательно, сама хронологическая классификация вислых печатей оказывается как бы зеркалом, отразившим состав и эволюцию тех органов власти, которым в разные столетия средневековой истории принадлежало на Руси исключительное право удостоверения официальных документов.
Возможное предположение о том, что буллы скрепляли памятники переписки, отвергается топографией их находок. Место находки булл в подавляющем большинстве случаев совпадает с местом их применения при документе. Печати новгородских князей и посадников происходят в 99 случаях из 100 находок на Городище или же из культурного слоя самого Новгорода. Смоленские печати почти все отысканы в самом Смоленске. Галицкие и волынские городища содержат сфрагистические материалы местного происхождения и т. п.