В XI–XIII вв. при сохранении прежних связей с Мазандараном, Хорасаном и Хорезмом важными поставщиками импорта стали некоторые области Закавказья и Восточного Средиземноморья (табл. 163, 6, 7). Серебряные и бронзовые изделия Армении, Киликии и Малой Азии (конец XII–XIII в.) найдены в Херсонесе, Приазовье, Сахновке, Киеве, Прикамье (табл. 162). Их появление было обусловлено расцветом черноморской торговли через сельджукскую Малую Азию с начала XIII в. и интенсивным развитием городов Армении, связанных с Трапезунтом (Даркевич В.П., 1976). Активное участие в торговле принимали армяне, колонии которых появились в Крыму, Киеве, Волжской Булгарии. В Прикамье малоазийские вещи могли доставлять через армянскую колонию в Булгаре. О тесных контактах переселенцев со своей родиной говорят находки тканей, аналогичных анийским, в погребениях на территории колонии. Тем же путем на Приполярный Урал попала армянская сабля с именем мастера Хачатура. Богатое армянское купечество Киликии сносилось с коренной Арменией и арабскими странами, Западной Европой и Причерноморьем (комплекс киликийских вещей из Бердянска). Важное место в ближневосточном импорте XII–XIII вв. занимала стеклянная посуда Египта и Сирии (Ракка, Алеппо) (Гуревич Ф.Д., Джанполадян Р.М., Малевская М.В., 1968) (табл. 163, 1, 2). Не исключено александрийское или сирийское происхождение стеклянных бус с металлической прокладкой. Вместе со стеклянной посудой на Русь ввозили иранский и среднеазиатский фаянс (Новогрудок, Туров, Новгород, Старая Рязань и др.). Среди предметов импорта, обнаруженных в жилых комплексах при раскопках на городище Старая Рязань, большой интерес представляет группа иранской художественной керамики, которая датируется от начала XII в. вплоть до монгольского завоевания Ирана (1220 г.). Это фрагменты чаш, тарелок, кувшинов или бутылей, выполненных из высококачественной высококремнеземистой фарфоровидной массы («кашин») и украшенных надглазурной росписью люстром или цветными эмалями («минаи»), цветными поливами или подглазурной росписью. Бо́льшая часть обломков принадлежит сосудам с росписью люстром и обнаруживает стилистические аналогии с керамикой школы Рея. Сравнительный художественный анализ, выполненный Т.X. Стародуб, выявил общность иранской поливной посуды из Старой Рязани с находками в Азербайджане, Северном Хорасане и Хорезме. Вновь открытые материалы свидетельствуют об интенсивных торговых связях столицы Рязанского княжества с городскими центрами Ирана и Средней Азии во второй половине XII — первой четверти XIII в.
Из горных выработок Бадахшана в Северном Афганистане в Хорасан, Ирак и дальше на запад вывозили лазурит. Из пределов Византийской империи лазуритовые нательные крестики попадали на Русь (находки в Москве, Старой Рязани). Лазуритовые антропоморфные подвески-амулеты часто встречаются в половецких курганах. С территорий, завоеванных крестоносцами, происходит серебряное блюдо, найденное в Ржищеве под Киевом (табл. 163, 7).
Ближневосточная утварь из металла и сиро-египетское стекло поступали в Тмутаракань и Крым по нескольким направлениям. Обычный морской путь паломников в Святую Землю вел через Константинополь, Эгейское море (вдоль побережья Малой Азии), Родос, Кипр и Яффу на Иерусалим (маршрут игумена Даниила). После захвата Константинополя латинянами (1204 г.) в черноморской торговле выдвинулись Трапезунт и Синоп, куда вели дороги через Малоазийский полуостров.
Связи славянства со странами Азии охватывали преимущественно сферу экономики и политики (военные походы, дипломатия, миграция населения под воздействием политических причин). Влияние мусульманского Востока на культуру Киевской Руси и других раннефеодальных славянских государств, на создание новой системы духовных ценностей в христианизирующемся мире было незначительным ввиду отсутствия религиозных контактов. Оно не могло принять сложных мировоззренческих форм, подобных всеобъемлющему влиянию Византии, вернее, переносу на славянскую почву византийских культурных явлений. Заимствовали лишь отдельные элементы культуры, например шахматную игру, некоторые типы украшений костюма и формы металлической утвари.
Судя но скандинавским комплексам в курганных группах Приладожья, Смоленщины и Ярославщины и вещам северного облика в древнейших слоях Староладожского городища, установление первых контактов некоторых восточноевропейских племен с норманнами произошло около середины IX в. (первые следы пребывания норманнов в Ладоге — от середины IX в.). В X–XI вв. варяжские торговые корабли регулярно ходили на Русь; в Новгороде норманнским купцам принадлежала церковь св. Олава, русским — церковь в Сигтуне.
Наиболее интенсивные связи Руси со Скандинавией относятся к X в. Через русские земли осуществлялся транзит восточного монетного серебра к балтийским славянам, в Скандинавские страны и далее в пределы империи Каролингов (IX в.). На арабских монетах обнаружены как древнерусские граффити, так и процарапанные рунические надписи (Булкин В.А., Дубов И.В., Лебедев Г.С., 1978, с. 143, 144). Большинство кладов, содержащих рунические граффити, связано с Балтийско-Волжским путем. Кроме дирхемов, с Ближнего Востока и из Средней Азии через Русь в Скандинавию поступали сердоликовые, хрустальные, аметистовые и золотостеклянные бусы, бронзовые и стеклянные сосуды, шелковые и шерстяные ткани. Куфические монеты в большом количестве проникали в Норвегию, Швецию, на о. Готланд. Важную роль в восточной торговле викингов играла Бирка — главный торгово-ремесленный центр материковой Швеции (после 1060 г. ее заменила Сигтуна). С XI в. усиливается значение Готланда, откуда в потоке западноевропейского серебра на Русь поступали монеты скандинавской чеканки: в древнерусских кладах сравнительно высок процент денариев Норвегии и Швеции. Об интенсивных связях Новгорода со Скандинавией говорят вещи норманнского круга, обнаруженные в слоях X–XI вв.
Сходные исторические процессы на Руси и в Скандинавии, близкие типологически и хронологически (интенсивные преобразования социально-политической структуры общества от «племенных княжений» до раннефеодальных государств, формирование феодальной знати с полиэтнической «дружинной культурой»), создали условия для этнокультурного синтеза, для взаимопроникновения таких социально значимых элементов культуры знати обоих регионов, как погребальный обряд, вооружение, одежда и пр. В быту и обрядности дружинников скандинавского происхождения, враставших в феодальную знать Древнерусского государства, происходят существенные изменения под влиянием русской культуры. В Скандинавию проникает восточноевропейская «дружинная мода»: элементы конской сбруи и вооружения, наборные пояса, происходящие из южнорусских степей, венгерские сумки-ташки, формы костюма и его частей, ткани, украшения, в том числе серебряные гривны «пермского типа» (Мельникова Е.А., Петрухин В.Я., Пушкина Т.А., 1984). «Космополитизм» дружинной культуры хорошо объясняет широкое распространение на территории Восточной, Средней и Северной Европы «метисных» форм и орнаментики так называемых вещей-гибридов, в которых нередко сочетаются венгерские, восточные, скандинавские мотивы. Отдельные регионы притягивали разноплеменные элементы, приносившие свои черты материальной культуры, которые быстро растворялись в культуре местной.
В инвентаре курганных некрополей Северо-Западной и Северо-Восточной Руси встречаются мужские и женские украшения скандинавского происхождения (табл. 165). К ним принадлежат массивные литые браслеты с S-видным орнаментом, бронзовые и серебряные фибулы, распространенные в Скандинавии с конца IX до начала XI в.: скорлупообразные овальные (черепаховидные) и круглые ажурные, равноплечные, трилистные, кольцевидные с длинными иглами. Они обнаружены в могильниках юго-восточного Приладожья, Ярославского Поволжья, Суздальского ополья, Смоленского Поднепровья, Киева и Чернигова, т. е. вдоль магистральных путей Восточной Европы — днепровского и верхневолжского (табл. 166, 167). На севере Руси эти принадлежности костюма происходят из скандинавских, финских и славянских погребений X — первой половины XI в., связанных с открытыми поселениями. К предметам шведского происхождения относятся железные шейные гривны с подвесками — «молоточками Тора». Подобные гривны известны из раскопок Сарского городища, из ярославских, гнездовских и приладожских курганов. Найдены они в бассейнах Мологи и Колпи. Большой комплекс скандинавских украшений из серебра (фибулы, шейная гривна, подвески, бусы) дал Гнездовский клад, найденный в 1868 г. (табл. 165, 1, 5, 7, 10). Скандинавские изделия (оружие, предметы конского снаряжения, украшения одежды) вызывали многочисленные местные подражания — «гибриды», в которых смешаны северные и русские орнаментальные мотивы. Не исключено, что вещи «гибридного» стиля делались скандинавскими ремесленниками второго поколения, осевшими на территории Восточной Европы.
Викинги часто выступали распространителями франкских мечей каролингского типа (часто со скандинавскими рукоятями), торгуя ими на Руси и в других странах. Наконечники ножен найдены в курганах Приладожья и Гнездова. Скандинавы ввели в употребление на Руси некоторые типы вооружения: ланцетовидные копья и стрелы, боевые топоры-секиры, длинные кинжалы-скрамасаксы, круглые щиты с железными умбонами.
О присутствии норманнов (купцов, знатных дружинников, рядовых воинов и ремесленников, их жен) в Восточной Европе свидетельствуют те курганные комплексы, в которых скандинавские вещи, принадлежавшие выходцам из Северной Европы, сочетаются с норманнским погребальным обрядом (табл. 167). К скандинавским обычаям относятся сожжения в ладье, сожжения с захоронением в урне, поставленной на глиняную или каменную вымостку, сожжения под курганом, окруженным кольцевидной каменной кладкой. О присутствии в среде военно-дружинной знати Киева и Чернигова пришельцев из Скандинавии говорят некоторые погребения в срубных камерах с инвентарем, находящим аналогии в Бирке (Клейн Л.С., Лебедев Г.С., Назаренко В.А., 1970). Сохранению скандинавских черт культуры в среде русских феодалов варяжского происхождения способствовало то обстоятельство, что они жили семьями. О присутствии скандинавок на Руси свидетельствуют женские украшения, не являвшиеся предметами торговли.