ьтурных отложений второй половины XIII–XVII в. Момент становления города определяется по совокупности рассмотренных ранее признаков.
Таблица 6. Развитие древнерусских городов в IX–XIII вв.
Из таблицы видно, что 18 городов возникли на поселениях IX — середины X в. (и более раннего времени), 15 — на поселениях второй половины X — начала XI в., 24 — на поселениях XI — середины XII в. и 17 городов основаны во второй половине XII — начале XIII в.[2] Однако из первой группы к середине X в. только Киев и Новгород имеют археологически достаточно ясный городской облик. Белгород, Чернигов, Любеч (?), Новгород-Северский, Перемышль, Червень, Волынь (?), Полоцк, Витебск, Псков, Ладога приобретают его в конце X — начале XI в. Три поселения (Заруб, Путивль, Луцк) вырастают в города в XI — начале XII в. и два (Вщиж и Плеснеск) — в середине — второй половине XII в.
Во второй группе к началу XI в. городами становятся Вышгород, Переяславль (до сих пор культурные отложения древнее конца X в. здесь не обнаружены), Суздаль, Белоозеро (?), Рязань; к середине XII в. — Воинь, Туров, Галич, Белз, Сутейск, Новогрудок, Смоленск и к началу XIII в. — Родня, Волковыск, Торопец.
В третьей группе одновременно или почти одновременно с основанием городами стали Торческ, Тумащ, Пучин, Юрьев, Остерский Городец, Пинск, Теребовль, Дорогобуж, Пересопница, Гродно, Минск, Друцк, Руса и Ярополч-Залесский, а остальные девять достигли городского уровня развития во второй половине XII — начале XIII в. Оставшиеся 17 поселений четвертой группы отстраивались князьями сразу как города, со всеми присущими им характерными чертами и особенностями.
Все отмеченные ранее закономерности развития древнерусских городов наглядно подтверждаются материалами таблицы. Территориально и хронологически города возникают по мере упрочения государственности, феодализации и окняжения древнерусских земель, углубления феодальной раздробленности. Существенно, что до объединения Руси под властью киевских князей нигде не обнаруживается раннегородских (за исключением, вероятно, Киева) образований. В эпоху «племенных княжений» существовали только протогородские центры, имевшие определенные тенденции к превращению в города, впоследствии далеко не всегда реализованные.
В этой связи особый интерес представляет исследование Б.А. Рыбаковым института «полюдья» киевских князей, активно функционировавшего до середины X в. Полюдье распадалось на два этапа: зимний — круговой объезд дружиной русов подвластных племен с целью сбора дани и летний — сбыт продуктов дани на византийских или каспийско-багдадских рынках. Процессы отмирания полюдья и становления древнерусских городов удивительно синхронны. Нельзя не прийти к выводу, что расцвет полюдья падает на время отсутствия на Руси подлинных городов. Князья, окружавшие их дружинники и феодализирующаяся родоплеменная знать вынуждены были предпринимать дальние и опасные путешествия, чтобы удовлетворить свои потребности в оружии, предметах роскоши и прочих «заморских» товарах, обменяв на них на международных рынках продукты славянской дани. Появление во второй половине X — начале XI в. собственных раннегородских центров с искусными ремесленниками и предприимчивыми купцами делало ненужными летние походы сквозь враждебные степи и моря. Теперь феодалы могли значительную массу прибавочного продукта (феодальной ренты) реализовать внутри страны. К городам через связанную с ними систему погостов и волостных центров переходит и функция сбора дани и транспортировки ее установленной «уроками» части сначала в Киев, а затем и в столицы образовавшихся земель-княжений. Государственная власть же поддерживала нормальное функционирование городов и обеспечивала безопасность торговых путей, связывавших Русь с внешним миром. Полюдье в конце X–XI в. теряет свое значение и сохраняется в некоторых княжествах в качестве архаического, пережиточного института, сочетавшегося с более совершенными и изощренными способами сбора дани.
Из внесенных в перечень 74 городов середины XII–XIII в. 45 (61 %) были столицами самостоятельных и удельных княжеств, причем для 28 время превращения в город и утверждения княжеского стола фактически совпадает. Другим именно появление княжеских столов дало мощный импульс развития. Иерархическая система городов отражает иерархию подчиненных им округ-волостей.
Ряд поселений, особенно в XI–XII вв., сразу основываются в качестве волостных центров. Импульс развитию других дали порубежные военные крепости. Белгород, Переяславль, Воинь, а несколько позже Белз и Сутейск после строительства на их территории мощных крепостей быстро становятся крупными городскими центрами, обретая, кроме военных, социально-экономические функции. Наконец, что характерно в первую очередь для эпохи развитых городов, многие поселения целенаправленно отстроены князьями со всеми свойственными подлинными городам признаками.
Таким образом, можно наметить несколько основных вариантов образования древнерусских городов: 1) из племенных или межплеменных центров в процессе консолидации нескольких изначальных поселков вокруг укрепленного ядра; 2) из укрепленного стана, погоста или центра волости; 3) из порубежной крепости; 4) единовременное строительство города.
Первые города возникают в густонаселенных местах. В них концентрируется военно-родовая, превращающаяся в феодальную, знать окрестных территорий. Следом за феодалами или вместе с ними в развивающихся городах появляются купцы и ремесленники. Рост и значение древнерусских городов прямо зависели от размеров и заселенности их округи-волости. Общим и главным для всех вариантов градообразования на Руси было то, что городами становились прежде всего те населенные пункты, где в виде общественных взносов, даней, судебных пошлин, военных контрибуций сосредоточивался, перераспределялся и перерабатывался прибавочный продукт.
Предложенная выше сумма признаков, на основе которых древнерусские города выделяются из массы прочих поселений, не отражает в полном объеме сущности столь сложного явления, каким был реальный город эпохи феодализма. В зависимости от конкретных исторических условий менялись его отдельные признаки и в целом каждый конкретный город обладал более ярким и своеобразным обликом. Общественные явления в отличие от наших представлений о них в действительности не имеют четких границ, и порой почти незаметно переходит из одного в другое. Поэтому определенная условность и схематизация неизбежны при их исследовании.
Есть еще один способ проверить справедливость изложенных выводов. В середине XIII в. на Русь обрушились орды Батыя, предавая грабежам и огню многолюдные города и села, уничтожая или угоняя в плен тысячи людей. В городах, принявших на себя страшный удар вражеских полчищ, в культурных отложениях 30-40-х годов XIII в. обнаружены слои сплошных пожарищ и братские могилы сотен погибших. Из 74 рассмотренных выше археологически изученных городов середины XII–XIII в. большинство (49) были разорены Батыем и все без исключения испытали тяжелые последствия ханского ига. 14 городов вовсе не поднялись из пепла и еще 13 так и не смогли восстановить своего значения, постепенно превратившись в поселения сельского типа (табл. 20, 21). Особенно тяжелой была участь городов Среднего Поднепровья — экономически наиболее развитой области Древней Руси. Здесь погибло шесть и пришло затем в упадок и запустение еще пять городов. Но не выдержали последствии вражеского нашествия в первую очередь экономически самые слабые, малонаселенные города — центры небольших волостей. Из столиц древнерусских земель-княжений лишь Рязань в конце концов уступила свое место Переяславлю.
Таким образом, большинство развитых городов с трудом, но преодолели и трагедию единовременного погрома и тяготы длительного иноземного господства. Это обстоятельство указывает на два момента. Во-первых, к середине XIII в. городской строй Древней Руси приобретает развитые и устойчивые социально-экономические формы. Во-вторых, поселения, обладавшие суммой вышеперечисленных археологических признаков, действительно являлись городами, так как большинство из них продолжали существовать и развиваться в XIV–XV в., когда сотни менее значительных укрепленных поселений погибли безвозвратно.
Теперь у нас есть основания установить хотя бы приблизительно общее количество городов на Руси в различные эпохи. На территории Древнерусского государства учтено 1365 укрепленных поселений X–XIII в. Культурно-хронологический облик достоверно определен у 862 пунктов. Из них городами в социологическом смысле слова, по данным археологических исследований, были 74 (8,5 %) населенных пункта. В целом на Руси в конце X — начале XI в. насчитывалось 20–25 поселений городского типа, в XI — первой половине XII в. их было около 70, а к середине XIII в. существовало уже около 150 феодальных городов.
Внутренняя планировка и застройка городов, их социальная топография. Внутренняя планировка древнерусских городов во многом зависела от характера местности, на которой они располагались. К сожалению, археология не располагает сейчас исчерпывающими материалами по этому вопросу. Опираясь на данные раскопок Новгорода, Пскова, Старой Руссы и некоторых других городов, можно полагать, что планы русских городов XVII–XVIII в. (до перепланировки екатерининского времени) в известной мере отражают их историческую топографию. Однако мнение о безусловном господстве радиально-кольцевой застройки городов в эпоху Древней Руси не кажется достаточно обоснованным. Подобный тип планировки большинства городов сложился только в XV–XVII вв., когда новые укрепления охватили несколькими концентрическими окружностями старые центры.
Крупнейшие города Руси X–XIII вв. имели наиболее развитую и сложную планировку. Она складывалась в процессе роста городской территории и органически объединяла несколько укрепленных частей с открытыми посадами, иногда расположенными на другом высотном уровне (у реки). Хорошим примером здесь служит застройка Киева (табл. 22). Древнейшее ядро города располагалось на крутом, изрезанном оврагами берегу Днепра. Его основу составляли мощные укрепления городов Владимира и Ярослава. Почти в центре последнего размещалась площадь с огромным Софийским собором и митрополичьим двором — местом вечевых собраний киевлян. Сюда вела улица, пересекавшая город Ярослава с юго-запада от Золотых ворот на северо-восток до Софийских ворот детинца (приблизительно по направлению современной Владимирской улицы). Эта сквозная магистраль продолжалась и в городе Владимира, выводя к резиденции киевских князей — Ярославолю Двору, Десятинной церкви и «Бабину торжку». Далее по «Боричеву узвозу» она спускалась на Подол. Здесь, уклоняясь к западу, улица, судя по «Слову о полку Игореве», шла к церкви Богородицы Пирогощей и киевскому торгу. Пересекая Подол параллельно Киевским горам, она выходила на дорогу к Кирилловскому монастырю и Вышгороду.