[1046]. Поэтому несколько неожиданными представляются размах и дифференцированность отношений Ярослава с отдельными Скандинавскими странами начиная уже в 1015 г. и до 1036 г. Учитывая изменения в политической ситуации как в Скандинавских странах, так и на Руси, я условно выделяю несколько периодов в истории этих отношений.
Расклад политических сил в 1015–1020/1021 гг. в Скандинавии определялся тремя основными факторами: формированием датско-английской державы Кнута Великого, установлением в Норвегии власти Олава Харальдссона и шведско-норвежским конфликтом из-за пограничных территорий[1047]. После смерти датского короля Свейна Вилобородого в Англии 3 февраля 1014 г., неудачной попытки Этельреда Нерешительного вернуть свой трон и смерти его сына Эдмунда Железнобокого 30 ноября 1016 г., королем Англии становится второй сын Свейна Кнут[1048]. Датское же государство наследует старший сын Свейна Харальд, умерший, однако, в 1018 или 1019 г. С этого момента Кнут Великий оказывается во главе «империи», включающей Англию, где власть Кнута к началу 1020-х гг. укрепилась, и Данию, где он сажает своего наместника, но куда неоднократно приезжает и сам.
Датско-норвежское противостояние началось еще в конце X в., когда потомок Харальда Прекрасноволосого Олав Трюггвасон, поддержанный норвежскими бондами, стал конунгом Норвегии (ок. 995 г.), лишив Данию власти над страной (приобретенной ею, видимо, в правление Харальда Синезубого). Этапным событием стала гибель Олава в морском сражении у о. Свёльд[1049] в 1000 г. Противниками Олава были датский конунг Свейн Вилобородый, на стороне которого сражались ярл Хладира[1050] Эйрик Хаконарсон (женатый на дочери Свейна и выполнявший функции наместника Свейна в Норвегии), и конунг Свеаланда[1051] Олав Шётконунг. Начиная новый этап военных действий в Англии летом 1015 г., Кнут забрал с собой ярла Эйрика, в Норвегии же остались брат последнего Свейн и юный еще сын Хакон[1052].
Осенью, по всей видимости, 1015 г.[1053] после шести лет, проведенных в Англии и Нормандии[1054], в Норвегии высадился родич Олава Трюггвасона и потомок Харальда Прекрасноволосого Олав Харальдссон по прозвищу Толстый (впоследствии – Святой) и заявил свои претензии на верховную власть в стране. После захвата в плен Хакона сына Эйрика, поклявшегося уехать в Англию и не воевать против Олава, и битвы при Несьяре (весной – на Вербное воскресенье 1016 г.), после которой ярл Свейн вынужден был бежать сначала в Швецию, а затем «в Аустрвег», на обратном пути откуда он умер, Олав стал единоличным правителем Норвегии, изгнав датских представителей и захватив Ранрике и Западный Гаутланд, которые отошли Олаву Шётконунгу после битвы при Свёльде[1055]. Таким образом, с самого начала своего правления Олав, как считается, ущемил интересы как Кнута, так и Олава Шётконунга.
Однако, если вражда двух Олавов, шведского и норвежского конунгов, подтверждается источниками[1056] и не вызывает сомнений, то отношения Олава и Кнута в начальный период правления Олава далеко не столь ясны, как полагают исследователи. Противоречивы и сведения источников.
Адам Бременский пишет, что «между Кнутом и Олафом, королем норманнов, постоянно была война; она не прекращалась во все дни жизни их»[1057]. Несколько раньше он сообщает о союзе Кнута с Олавом Шётконунгом и походе против Олава Харальдссона, после чего тот вынужден был бежать из Норвегии: «Норманны избрали государем Олафа (Харальдссона. – Е. М), [который] отложился от королевства данов. Тогда Кнут, обеспокоенный двойной опасностью, заключил договор с братом Олафом, сыном Эрика, который правил в Сведии. Он решил, заручившись его помощью, подчинить сначала Данию, [а] затем Норвегию»[1058]. Сведения Адама очевидным образом неточны: поход Кнута против Олава состоялся не сразу после избрания последнего норвежским конунгом, а 13 лет спустя – в 1028 г. Неясно из этого сообщения, и к какому времени относится союз сводных братьев Кнута и Олава Шётконунга, – вряд ли к 1015–1017 гг., когда Кнут был целиком поглощен укреплением своей власти в Англии. Изображение «изначальное™» и «перманентности» противостояния Кнута и Олава Харальдссона, отразившееся в «сжатии» событий во времени, возможно, не столько отражает реальную ситуацию, сколько вытекает из отношения Адама к обоим персонажам: сочувственного – к Олаву и порицающего – к Кнуту[1059].
Опираясь на более ранние скандинавские источники[1060], крайне мало осведомленные о деятельности Олава до его приезда в Норвегию, Снорри Стурлусон изображает Олава главой вполне самостоятельного отряда и не упоминает Торкеля Длинного, равно как и возможные контакты Олава и Кнута в Англии[1061]. Вместе с тем он отмечает, что до определенного, и достаточно позднего, времени Кнут не имел претензий к Олаву: Кнут «подолгу бывал в Англии, а в Дании он оставлял править наместников, и в то время (т. е. в первое десятилетие правления Олава. – Е. М.) не притязал на Норвегию»[1062].
В интерпретации событий большинством исследователей возобладала точка зрения Адама: Олав воспользовался отсутствием ярла Эйрика и фактически захватил власть, навлекши на себя гнев не только Эйрика, но и Кнута[1063]. Однако отношение Кнута к подчинению Олавом Норвегии выглядит не столь прямолинейным. И говорит об этом, в первую очередь, сам ход событий, насколько он нам известен. С одной стороны, после установления в Норвегии власти Олава и вплоть до весны 1025 г. не отмечается никаких враждебных действий Кнута, хотя за это десятилетие Кнут неоднократно бывал в Дании, где решал вопросы управления страной и ходил походами на поморских славян. Не последовало противодействия закреплению Олава в Норвегии и со стороны ярла Эйрика (несмотря на то, что Олав изгнал из страны его сына и брата). С другой стороны, ярл Эйрик занял в Англии чрезвычайно высокое положение, а после административного раздела Англии Кнутом в 1017 г. получил в управление Нортумбрию. Все это дало основание У. Мубергу предположить, что возвращение Олава в Норвегию было инициировано Кнутом или, по меньшей мере, согласовано с ним, и Олав должен был действовать в качестве нового представителя Кнута; ярл же Эйрик получил Нортумбрию в качестве компенсации, т. е., по сути, вместо одного лена (правда, изначально бывшего его отчиной) был наделен другим леном[1064]. Действительно, такая индифферентность как Кнута, так и Эйрика труднообъяснима, даже если учесть сложности, с которыми Кнут столкнулся в Англии, тем более, что уже в 1017–1019 гг. они были, в основном, преодолены, и Кнут мог бы заняться урегулированием «норвежского вопроса». Более того, Олав – в глазах Кнута – мог иметь определенные преимущества перед ярлом Эйриком в качестве правителя Норвегии. Популярность ярла Эйрика в Южной Норвегии, отчине потомков Харальда Прекрасноволосого, была весьма низка, тогда как Олав, принадлежа к роду Инглингов, мог рассчитывать – и этот расчет полностью оправдался – на поддержку областных конунгов юга. Немаловажным обстоятельством для Кнута могла быть принадлежность Олава христианской вере[1065] и его стремление распространить христианство в Норвегии. Неслучайно Олав приезжает в Норвегию из Англии вместе с английским епископом Сигфридом (или Сигурдом)[1066].
Таким образом, ситуация на Балтике в 1015–1020/1021 гг. выглядит следующим образом: Кнут по преимуществу находится в Англии, где укрепляет свое положение, в то время как Дания с 1018 или 1019 г. управляется его наместниками и находится в нейтральных отношениях с Норвегией и дружественных (союзных, по мнению Адама) со Швецией. Швеция, находящаяся под властью Олава Шётконунга, резко враждебна Норвегии, но не ведет активных военных действий против нее и временами даже пытается урегулировать спорные вопросы путем переговоров и династического брака.
Какие же внешнеполитические действия предпринимает Ярослав в 1015–1020/1021 гг. в условиях острой борьбы за киевский стол, которая началась немедленно после смерти Владимира и в которой уже летом 1015 г. погибли младшие Владимировичи, Борис и Глеб, а также Святослав, убитые их сводным (или двоюродным) братом Святополком? Главный противник Ярослава на этом этапе борьбы, Святополк, был женат на польской принцессе, чей отец, Болеслав Храбрый, активно поддержал претензии Святополка на киевский стол и дважды вторгался на Русь, захватив Киев в 1018 г. Вплоть до смерти Святополка в 1019 г. Ярослав и Болеслав находились в состоянии войны, ведшейся с переменным успехом. В это время вырисовываются два основных направления международной активности Ярослава, целью которых были, во-первых, рекрутирование необходимых ему воинских контингентов, во-вторых, – нейтрализация Болеслава.
Пути обеспечения русских князей военной силой сложились издавна: главным источником профессиональных (и лучших в Европе) воинов была Скандинавия, прежде всего, ближайшая к Новгороду Швеция, хотя, конечно, в шведских воинских отрядах могли участвовать и норвежцы, и датчане; могли приходить на Русь и дружины норвежских или датских викингов. Ярослав и до смерти Владимира имел какие-то контакты с Севером, не отразившиеся в источниках: не случайно, отказавшись в 1014 г. платить дань Киеву, а потом, испугавшись планируемого Владимиром похода на Новгород, он «пославъ за море, приведе варягы»