[1217]. Есть указания на постоянное пребывание фризских купцов в Бирке (X в.). Сигтуна же в XI в. была крупнейшим восточнобалтийским торговым центром, где велась торговля как с Западной, так и с Восточной Европой. Основание шведско-фризской гильдии в Сигтуне отвечало задачам ведшейся в ней широкой международной торговли, требовавшей более устойчивых форм.
Таким образом, к середине XI в. в Швеции существовали две формы объединений людей, занимающихся международной торговлей: félag – «товарищество» и gildi – «гильдия». Различие между ними, как можно полагать, было достаточно очевидно самим членам этих организаций, поскольку в надписи Up 391 употреблены оба термина одновременно, в сходной же надписи Up 379 – лишь один в двух случаях. Оба текста заказаны членами фризской гильдии. Однако, если стела Up 379 воздвигнута в память об их сочлене, то Up 391 установлена в честь человека, очевидно, не являвшегося членом гильдии, иначе не требовалось бы его определение через третье лицо[1218]. Связь между погибшим, Альбодом, и «членами фризской гильдии», таким образом, считается ими самими не прямой, а опосредованной через его отношения со Слоди, который, как можно предполагать, – член фризской гильдии.
При сопоставлении обеих сигтунских надписей отчетливо вырисовывается одно из существенных различий между этими двумя институтами[1219]: коллективный характер связей в одном (gildi) и более узкая, частная основа взаимоотношений в другом (félag). Для первого нормальным является соотнесение одного лица со всем коллективом («члены гильдии – своему сочлену»). Индивид связан не с другим индивидом непосредственно, а с организацией в целом и лишь через нее – со своими сочленами. В «товариществе» взаимоотношения между индивидами строятся исключительно на основе личной связи, личной договоренности, поэтому естественно соотнесение имени погибшего с другим лицом, а не с коллективом («члены гильдии – сотоварищу Слоди»).
Хотя оба института сосуществуют в Швеции XI в. и продолжают сосуществовать длительное время, очевидно, что они типологически неодновременны. Представляется, что «товарищество» является стадиально более ранним образованием: в нем синкретически совмещаются различные виды деятельности; оно опирается на личные связи между отдельными индивидами и носит эпизодический характер. Напротив, гильдия даже в своих ранних формах представляет организацию более высокого уровня, входящую в систему государственных связей и вступающую в определенные отношения, регулируемые как законами данной страны, так и привилегиями, получаемыми от государства.
Сказанное отнюдь не предполагает, однако, непосредственного перерастания félag в гильдию, или определения félag как «протогильдии». Это качественно различные явления. Однако широкое развитие института «товарищества» в скандинавских странах подготовило почву для формирования купеческих гильдий.
Выявление экономического и юридического статуса института «товарищества» позволяет хотя бы в общих чертах поставить вопрос о типологически сходных явлениях в Западной Европе того же и более раннего времени. Хорошо изучены три основные типа торговых объединений, существовавших с начала эпохи средневековья в Средиземноморских странах[1220], в странах Центральной и Западной Европы, включая Англию[1221]. В то же время отмечается, что северная торговля «имеет мало общего с континентальной»[1222]. Однако представляется, что, несмотря на отличия в системе хозяйства и развитии экономики Северной Европы, достаточно очевидны и сходные тенденции развития, в частности, в формах организации международной торговли. По своим целям и задачам институт «товарищества» не отличается принципиально от «классических» типов компаний Западной Европы: как и они, он создавался для финансирования торговли, а также для упорядочения и облегчения ведения торговых дел.
Наиболее близкой к félag формой организации дела является тип «реального», или «полного» партнерства, по определению М. Постана, или «компания» (campagnia) итальянских источников, при котором партнеры вкладывают в дело как капитал, так и собственный труд[1223], т. е. не только совместно приобретают товары, снаряжают транспорт, но и совместно участвуют в доставке его на место сбыта и реализации. Как особую, широко распространенную разновидность этого типа торговых объединений М. Постай отмечает «временное, или нерегулярное» партнерство[1224], представляющее близкую аналогию «товариществу» скандинавских стран. В качестве основной отличительной особенности этой разновидности компании указывается непродолжительность срока его действия, фактически сводимого к одной поездке: до места сбыта или до места сбыта и обратно[1225]. Действие соглашения об образовании такой компании начиналось с приобретения определенных товаров и завершалось их совместной продажей и разделом прибыли. Каждый раз, когда требовалось совместное ведение дела, компания образовывалась заново, даже если участники и условия ее оставались прежними. Начиная с X в., этот вид совместного ведения торговли в широком масштабе применялся также и в Англии, где различалось «партнерство с объединенным товаром» («partnership of joint merchandise») и «партнерство с объединенным имуществом» («partnership of joint stock»), второе из которых представляло собой постоянную организацию, первое же, как и campagnia и félag, было краткосрочным[1226].
В то же время, судя по скандинавским нарративным источникам, «товарищество» имело одну крайне существенную особенность, отличавшую его от западноевропейских компаний: отсутствие коллективных обязательств в выплате долга при неудачном исходе торговой поездки. Неоднократно указывалось, что такие обязательства компаньонов были одной из серьезных трудностей, часто приводившей компании к краху, а партнеров к разорению[1227]. Риск выплаты долгов всей компании одним из ее участников был настолько велик, что тормозил развитие торговых объединений. Что же касается скандинавских «товариществ», то саги не отмечают случаев взаимной выплаты долга компаньонами при гибели товаров или корабля, не оговорены такие случаи и в древнейших судебниках скандинавских стран. Думается, что отсутствие подобных правовых установлений не случайно, но связано с особенностями «товарищества» как торгового объединения. В подавляющем большинстве случаев félag является «реальным партнерством», предполагающим личное участие компаньонов в торговле. Лишь крайне редко – по материалам XI–XIII вв. – происходило субсидирование торговой поездки без личного участия в ней вкладчика. Использование лишь личных средств партнеров без привлечения капитала со стороны практически исключало возникновение долговых обязательств партнеров и тем более коллективную ответственность при неудачном исходе предприятия.
Таким образом, институт félag в скандинавских странах не является изолированным или нетипичным явлением в средневековой торговле. Он имеет близкие аналогии и в других европейских странах, и его возникновение в Скандинавии свидетельствует о возрастании уровня организации международной торговли в этой части Европы.
(Впервые опубликовано: СС. 1982. Вып. XXVII. С. 19–29)
«Торговый мир» Руси и Норвегии 1024–1028 гг.
Е. А. Мельникова
Правовое оформление торговых отношений между Древней Русью и Скандинавскими странами, по общему мнению, возникает в XII в., к концу которого (1191–1192 гг.) относится первый сохранившийся договор между Новгородом и Готским берегом[1228]. В нем, однако, упоминается более ранний («старый») мир. В тексте договора 1191–1192 гг. был выделен более ранний пласт, который датировался Э. Боннелом временем не позднее 1160 г., В. Реннкампом 1160-1180-ми гг., Е. А. Рыбиной– первой половиной XII в. По мнению А. Л. Хорошкевич, договор сохранил несколько разновременных пластов, древнейший из которых восходит к первой четверти XI в. – времени составления Ярославом «Русской правды»[1229].
Этот гипотетический договор (или договоры) не оставил следов в древнерусских письменных источниках. Однако в одной из исландских саг содержатся, как мне кажется, указания на существование во времена Олава Харальдссона торгового мира с Русью, которые вплетены в рассказ о торговой поездке на Русь неких братьев Бьёрна и Карла. Поездка братьев состоялась во время пребывания у Ярослава Мудрого в 1030–1036 гг. Магнуса сына Олава, и рассказ о ней составляет один из эпизодов повествования о жизни Магнуса на Руси и о его возвращении в Норвегию.
Пребывание Магнуса на Руси описано в ряде королевских саг, но с разной степенью подробности. Сокращенный вариант повествования, в котором отсутствует рассказ о поездке Бьёрна и Карла, представлен в «Саге об Олаве Святом» в «Круге земном» Снорри Стурлусона[1230], поскольку в «Саге о Магнусе Добром» действие начинается с возвращения Магнуса в Норвегию. Пространная версия, описывающая в том числе и поездку братьев, отражена в «Саге о Магнусе Добром и Харальде Суровом Правителе», включенной в такие своды саг, как «Гнилая кожа» (рукопись ок. 1275 г.; свод составлен в начале XIII в. и отредактирован в 1220–1230 гг.)