Только словами умъ, разумъ переводились греческие: γνωσις ‘познавание, познание’, ‘знание, узнавание’, ‘распоряжение, указ’ и др., в том числе и философия гностиков;
γνώμη ‘ум, сознание, дух’, ‘знание, понимание’, ‘рассудок, разум, здравый смысл’,‘мнение, убеждение’;
ϑεοωρία ‘наблюдение’, ‘созерцание, размышление’, ‘учение’;
νους ‘мысль, ум, разум’, ‘рассудительность, здравый смысл’, ‘замысел, намерение’, ‘мнение, образ мыслей’, ‘смысл, значение’.
Таким образом, мысль противопоставлена уму-разуму как особое проявление ума; ни в одном тексте не встречается сочетание мысль-умъ в противопоставлении к разуму или мысль-разумъ в противопоставлении уму.
Умъ и разумъ — сознание-знание, понимание-мышление, здравый смысл, рассудок — и духовное убеждение.
Уточняющее представление о мысли дают переводы греческих слов:
βούλημα ‘замысел, намерение (желание и воля)’, ‘решение’;
διάϑεσις ‘характер, нрав (настроение)’, ‘душевное предрасположение’ (в грамматике это ‘залог’);
επίνοια ‘мысль, замысел’, ‘представление, выдумка’, ‘рассудок, здравый смысл’, ‘новая мысль (возникает на месте прежней)’;
λογισμός ‘разум, способность разумного рассуждения’ как дополнительный смысл от значений ‘подсчет, счет’, ‘искусство счета’.
Мысль определяется характером человека, проявляется по его воле и исходит от ума (διάϑεσις); мысль— волевая составляющая познания.
Разумъ ближе к сознанию; только этим словом переводятся следующие греческие слова:
αντίληψις ‘(чувственное) восприятие; ощущение’ как переосмысление основного значения ‘средство или возможность ухватиться’;
διάγνωσις ‘распознавание, различение (и способность распознавать)’, ‘определение, установление’;
επίγνωσις ‘исследование, рассудочное рассмотрение’;
σκοπός ‘наблюдение, расследование’ (вплоть до шпионажа);
σύνεσις ‘здравый смысл, понимание’, но также и ‘совместное знание’, следовательно, ‘сознание’ и даже ‘совесть’;
υπόϑεσις ‘предположение, условие (гипотеза)’, ‘основа (предмет) наблюдения’, даже ‘предложение, совет’.
Средневековый книжник лукавил, говоря: «Не вѣдыи, чьто есть розумъ» (Нифонт, с. 38). Всё очень ясно: восприятие посредством ощущений и рассмотрения связано с чувственной стороной познания. Разумный — это сознающий, познающий, понятливый; разумъ — способность познавать, т. е. соединять в уме самые разные чувственные впечатления, «Се есть разумныи кормьникъ» (Пчела, с. 173) при νοήμων ‘рассудительный, находящийся в здравом уме’ кормчий. Митрополит Иларион просил Бога: «Подай разумъ сердцю моему... въ разумъ истинный приведе», поскольку всегда ясно, «како вниде в тя разумъ выше разума земных мудрець, еже възлюбити невидимааго» (Материалы, III, с. 53); Даниил Заточник сравнивал разум с одеянием, которое может быть и красивым, и теплым: «Одѣниемъ оскуденъ есмь, но разумомь обиленъ»; способность мыслить и рассуждать он сравнивал с образцами: «Господи! Даи же князю нашему Самсонову силу, храбрость Александрову, Иосифль разумъ, мудрость Соломоню и хитрость Давидову» (Лексика, с. 169). Разум — мудрость — хитрость — разные проявления ума; «ум спокойный», рассудительность Иосифа — это разумъ.
Разум как осмысление осознанного в конкретном чувственном восприятии связан, скорее всего, не с познанием, а со знанием, с тем, что уже воспринято и прочувствовано: «яко абие извѣсто съкончание и от разума своего и суда по словеси бывающее» (Ефр. кормч., с. 171) — тут разумъ γνώμη, т. е. одновременно и ‘сознание’, и ‘знание’. То, что известно (на основе чувственных данных), в разуме рассуждается и в слове воплощается. Очень часто отсутствие разума понимается как невѣданье (Пандекты) или невѣжьство, невѣжьствие (в Ефремовской кормчей άγνοια). Невежа (невежда) неразумен; он неотесанный грубиян или бездельник: «Не подобаеть събирати въ съньмѣхъ пьсалъмъ невѣжьскыихъ» (Ефр. кормч., с. 270 — συνάξεσιν ‘необтесанных, неотделанных’ псалмов не употреблять); «не подобаеть невѣжьскыихъ псаломъ глаголати въ церкви» (там же, с. 278 — ιδιωτικούς ‘неученых, неумелых’); «таче отъ многаго зѣло невѣжьства отърекъся противления нанесеныихъ ему печалии» (там же, с. 109 — απραγμοσύνη — от ‘праздности’ или ‘безделия’); «страшива и некрѣпка душа бываеть невѣжьствомъ, а не естьствомъ» (Пчела, с. 42) — αμαϑία ποιει, т. е. слаба душа не по своей природе, но в результате невежества и необразованности.
Разумѣти в таком случае вовсе не значит понимать в понятии, но осознавать в чувстве, ощущать в сознании. Примеров, подтверждающих этот вывод, множество. «А оже дьякъ поиметь жену и уразумѣеть, аже не дѣвка?» — вопрос доместика Кирика к епископу (Кирик, с. 46). Поиметь — возьмет, уразумѣеть — осознает? «Старьць же сыи простъ умъмь и не разумѣвъ льсти ея, глагола еи...» (Усп. сб., л. 32а) — не осознал? В других случаях глагол разумѣти соответствует греческим словам διαγνώσομαι ‘распознавать, решать’, περινοέω ‘рассматривать, замышлять’, λανϑάνω ‘быть скрытым, забыть’, καταλαμβάνω ‘схватывать, постигать’, αξιόω ‘оценивать по достоинству’, — словом, всегда как бы осматриваться и учитывать все, все вокруг да около. Принимать решение на основе чувственных данных сознания. «И бысть глаголъ Антонию: „Разумѣти видимое“, — и отверзъшюся смыслу его разумѣ душевный суще преходъ» (Пандекты, л. 368). Уразуметь то, что видишь, — на это нужен разум, уразуметь невидимое — мудрость. Разум может быть выше рассудка, но мудрости он не достигает. В «Сказании о царе Соломоне», древнерусском апокрифе, использован только глагол разумѣти, который означает не просто схватить и понять (осознать), но вместе с тем истолковать постигнутое чувством; «И разумѣша смысл божии», «царь же разумѣ мудростью» (Соломон, с. 268, 265) — явное указание на то, что глубокий смысл постигается мудростью, хотя и в отношении к мудрости годится глагол разумѣти. Кажется, по смыслу он уже близок к более позднему понимать.
В отличие от разума, умъ — собственно интеллектуальная сторона познания и одновременно родовое обозначение всякого мыслительного состояния. Словом умъ, и только этим словом, переводились греческие слова τρόπος ‘способ, характер, нрав’, а также άλογος ‘без ума’.
Скорее всего, и νους — по преимуществу умъ. Метонимическое соединение разных сторон интеллектуального действия (умъ в разуме) иногда отражено в переводах с этим словом. Умъ и разумъ соотносятся по co-значению ‘смысл, значение’: «Смысл и разумъ на дивы и на чюдо приводя» (Нифонт), «о разумѣхъ книжьныих сказати книжная словеса и разумъ» (Лавр. лет., с. 9, 898 г.), но реальное их соотношение связано синекдохой: «в разумѣ ума ихъ», «в разумѣ ума своего чистѣ» и пр. (Жит. Вас. Нов., с. 522, 449); «моего ума самъ вѣси разумъ несъвершенъ и всякого невидѣния исполнь» (Посл. Якова) и пр. Разумъ ума — устойчивое сочетание, и смысл его ясен. Разум исходит от ума.
Рассудок и мудрость в эту группу обозначений не входят. Мудрость — φρόνησις ‘здравый смысл, рассудительность, ум, намерение, понимание’ и пр. — синкретизм всех проявлений внешних чувств, сплавленных не только мыслью, но и волей. Сопоставления по разным спискам служебных Миней, старославянских и древнерусских, показали (Нечунаева, 1987, с. 80-83), что мудрость соотносится со словом съмыслъ при выражении греческим φρόνημα ‘суждение, здравый смысл, образ мыслей’. Мудрый и разумный — это разные проявления ума и характера. «Мудрыхъ и разумныхъ, злыхъ и добрыхъ нарицають нѣции от человекъ» (Жит. Вас. Нов., с. 351). В древнерусских текстах, прежде всего — переводных (как «Пчела»), с определением мудрый, мудрость упоминается обычно царь Соломон.
Разумъ основательнее мысли, которая может воспарить от реальности как воображение действительности: «быхъ мыслию паря, аки орелъ по воздуху» у Даниила Заточника (Лексика, с. 113), «растекашеться мыслию по древу» в «Слове о полку Игореве» и т. д.
Мысль есть действие ума, размышление в разуме: «Подобаеть вѣдѣти, яко первѣе умодвижение разумѣния глаголется, а нѣчьсом же разумѣние мысль наричется» (έννοια), «мысль убогого» (λογισμός) как ratio и пр. в Диоптре (Материалы, III, с. 217).
Мысль — это идея, готовая воплотиться в слове, в речи. Разумение связывает чувственный материал разума в мысль как свободную форму выражения идеи (она может воспарить, оторваться от материальности разума). Поэтому чужую мысль можно уловить, а свою — поведать другому, т. е. отдать ее в чужие руки. Мысль может быть доброй и плохой, сердечной и душевной, мысль, в конце концов, человек может просто «носить на себе», покоя душу: «храбрая мысль носить васъ умъ на дѣло» в «Слове о полку Игореве»; мысль носит ум, т. е. раскрывает его въяве.
Умъ воспринимается как духовная сила души, вообще «совокупность духовных сил» (там же, III, с. 1211), чему соответствует греческое слово ψυχή. В момент казни святой «Глѣбъ молчаше, аки агня незлобиво, всь бо умъ имяше къ Богу» (Сказ. Бор. и Глеб.) — тут важно сочетание «весь ум»; т. е. все силы души, которые сплетены в законченность духа и души. «Еже въ трьхъ собьствѣхъ (особенностях) быти сего разумьнѣи и словесьнѣи души, рекъше умъ, и слово, и душа» (Изб. 73, с. 247). Митрополит Никифор учил Владимира Мономаха: «Душа сѣдить въ главѣ, умъ имущи, якоже свѣтлое око, в себѣ» (Никифор, с. 67), а Иоанн Экзарх определенно сказал: «Якоже бо и наше слово, из ума исходя... якоже мысли строину уму... и зовут виновьнааго умъ, а дѣиствьнаго слово» (Богословие, л. 43, 60, 203). Возможность явления мысли — это ум, который действует в слове. «Толковая палея» XIV в., сборник различных изречений, говорит обо всем собирательно так: «Оттуду же протяжется жила къ мозгу, и ту абие (тотчас) въводить гласъ, ту же бо и умъ, разумная и державная сила» (Материалы, III, с. 1211-1213). Ум — «разумная и державная сила», которая руководит всеми интеллектуальными действиями, в том числе речью.