Финальную точку на этом поставили половцы, потому что на некоторое время Русь оказалась практически беспомощна перед угрозой из Степи, погруженная во внутренние конфликты. К счастью, половцы никогда не выступали как единое государственное образование, это были просто разрозненные орды, которые постоянно резали друг друга. Характерной для Средних веков является абсолютно прозрачная граница, ведь содержать на тысячекилометровой территории постоянную пограничную стражу стало возможно только в XVI веке благодаря нашему первому пограничнику – Михаилу Ивановичу Воротынскому, герою битвы при Молодях. Ни в XI, ни в XII веке это было невозможно, поэтому даже маленькая орда спокойно проезжала через границу и ехала до места назначения.
Некоторым людям оказалось очень выгодно дружить с половцами – без всяких усилий с твоей стороны у тебя появляется несколько тысяч неплохой степной конницы. Ведешь ее на Киев, берешь его, устраиваешься там и ждешь, когда какой-нибудь твой племянник приведет других половцев. Браки с половцами общего единства не добавляли, тем более каждый поход половцев по Руси для экономического базиса, то есть простых людей, был страшным ударом. И тех, кто их привел – своих собственных князей, – мягко говоря, очень не любили и не собирались объединяться под их властью.
Когда придет организованная сила, неважно – с востока, запада или юга, чтобы забрать все себе, был лишь вопрос времени, потому что единой организованной силе наша распавшаяся Русь сопротивляться уже не могла.
Таблица 3. Турово-пинская ветвь Рюриковичей
Глава 4. Великое княжество Владимирское
Закончим наш разговор о Владимиро-Суздальской земле периода развитого высокого Средневековья и остановимся на приходе монголо-татар.
Мы уже говорили об Андрее Боголюбском. Мы знаем, что он был великим правителем, знаменитым военачальником, но понять, что он представлял из себя для русской земли того времени, можно только из контекста.
Итак, существовал столичный Киев, за который боролись Юрьевичи (то есть наследники Юрия Долгорукого), смоленские Ростиславичи и черниговские Ольговичи. И князья менялись очень часто, прокняжив год, месяц или всего лишь две недели, а в это время на северо-востоке, в огромном, втором по размере княжестве всей Руси, двадцать лет бессменно сидел правитель, который называл себя самодержцем.
И вот в столице полная неразбериха, а здесь ничего не менялось: на престоле находился один и тот же человек. Поэтому, когда Андрея Боголюбского убили, немедленно случился политический вакуум, который попытались использовать в своих целях все заинтересованные стороны, а их внезапно оказалось очень много. Ведь за время его правления Владимирское княжество невероятно укрепилось и разбогатело, появилась масса новых городов, а самое главное, что все ближайшие наследники престола по Лествичному праву, то есть братья, были в свое время удалены Андреем из княжества в Византию.
Соответственно, у сыновей Андрея появились мысли самим занять престол. Того же захотели и ближайшие родственники, а именно Юрьевичи, ведь у Юрия Долгорукого был сын Ростислав – брат Андрея Боголюбского. Дети Ростислава тоже могли выступить в роли претендентов на владимирский стол. И вот вся эта констелляция князей стала смотреть на Владимир, который был очень ценным призом.
Но во Владимире (а также и в Суздале, Ростове, Переяславле-Залесском и Рязани) были свои бояре и вече, которые преследовали свои интересы. Даже в Боголюбово, где убили князя Андрея, тоже оказался свой Боголюбский полк, заботящийся о своих интересах.
В общем, первые, кто был заинтересован в смерти Андрея Боголюбского, – это ростовцы и суздальцы, старое боярство и предводитель ростовских бояр Борис Жидеславич. Последний был одним из самых ярких представителей антибоголюбовской «пятой колонны», который потерпел неудачи во всех военных походах (на Киев, Булгар и т. д.), которые ему поручил князь в конце своей жизни.
И когда вдруг ростовцы решили, что могут взять наконец под руку охромевший Владимир, младший город и вообще, по сути, пригород по отношению к Ростову, то они столкнулись с яростным сопротивлением. Потому как владимирцы вовсе не собирались идти под Ростов, ведь их полностью устраивал статус, который установил Андрей Боголюбский (Владимир – это стольный город). Вот города и столкнулись интересами.
В Рязани, которая являлась вассальным княжеством по отношению к Владимиру, в это время правил Глеб Ростиславич, князь рязанский – сын Ростислава и внук Юрия Долгорукого. Он начал проводить политику по отторжению Рязани от Владимирской земли.
Когда убили князя и все описанные стороны собрались получить свою выгоду, вдруг оказалось, что сделать это у них не получится, хотя бы потому, что Андрей Боголюбский своим правлением страшно обострил межклассовые противоречия. Только собралась наша элита разделить власть и выяснить отношения друг с другом, возникли люди, гораздо более пострадавшие и натерпевшиеся, а именно крестьяне, ремесленники и холопы, которые сразу после смерти Андрея Боголюбского подняли восстание. Вероятно, они сочли, что слишком долго терпели тяготы, вызванные бесконечными войнами, которые вел Боголюбский во вторую половину своего правления. Содержание войска – это налоги или предоставление еды, тяглового скота, постоя. В общем, все это ложилось в первую очередь не на бояр, а на податное население. И это народное выступление охватило практически все княжество.
Сначала народным репрессиям и судам Линча подвергли всех посадников, тиунов, мечников Андрея Боголюбского – их просто перебили во Владимире. Естественно, их имущество было разграблено. С народной стихией очень опасно шутить, особенно когда люди уже потеряли терпение.
Что удивительно: если бы все эти восстания происходили только в городах, это было бы обычным делом, ведь везде, где существовал более-менее развитый вечевой строй, рано или поздно случались бунты. Такие восстания или напрямую инициировались боярской верхушкой, которая использовала народный гнев с целью сместить правителей и занять их место, или потом уже в процессе возглавлялись одной из боярских клик[19]. Но не в этот раз: в летописи четко написано, что грабить приходили из сел, то есть началась именно крестьянская война.
И всем претендентам пришлось в срочном порядке договариваться, поскольку вслед за выступлением низших классов высший класс объединился для самообороны. Стало понятно: нужен князь, потому что только он может выступить в качестве третейского судьи, собрать вокруг себя всех феодалов и утихомирить бушующее народное море.
И вот после съезда в Переяславле в 1175 году, когда случилось собрание владимирцев, ростовцев и суздальцев, пригласили сразу нескольких князей, потому что один не будет иметь противовеса и снова начнет проводить ту самую политику Андрея Боголюбского, которая не устраивала бояр.
Итак, пригласили двух Ростиславичей – Ярополка и Мстислава (внуков Юрия Долгорукого), а также братьев Андрея – Михаила Юрьевича и Всеволода Юрьевича, будущего Всеволода Большое Гнездо.
И когда на одном месте оказались четыре князя вместе с местным рязанским князем Глебом Ростиславичем, у каждого из которых был свой личный интерес, вдобавок в этом были замешаны родственные связи, закончилось все всеобщей ссорой. Дело в том, что старая ростовская аристократия была против того, чтобы престол заняли братья Андрея (которые стояли первыми по Лествичному праву), сказав им: «На Москве посидите», а в Ростов пригласили Ростиславичей. Москва – это же была просто деревня, которую только что (в 1147 году) обнесли крепостной стеной. Хоть это и было боярское, княжеское село, но никак не стольный город.
И тогда младшие Юрьевичи, Всеволод и Михаил, обратились к очень авторитетному человеку – князю Святославу Всеволодовичу, инициатору того самого похода на половцев 1185 года, о котором было сказано в «Слове о полку Игореве». После смерти Андрея Боголюбского это был самый авторитетный князь на Руси на то время. И он немедленно поддержал братьев, потому что сам княжил в Киеве, а у владимиро-суздальцев, кто бы ими ни правил, были определенные интересы и даже владения на юге. То есть эти городки постоянно пытались контролировать те или иные подступы с северо-востока и непосредственно влияли на киевскую политику. Святослав Всеволодович решил поставить во Владимир своих людей, чтобы на северо-востоке у него были свободны руки.
Естественно, все закончилось войной, продолжалась которая, включая последующие восстания, до 1178 года, то есть 4 года. В частности, в то время произошла первая битва на Липице (1176 года), осадили Владимир, сожгли его посады, разрушили крепостные стены – в общем, это была настоящая междоусобная война. В результате Юрьевичи при помощи Святослава Всеволодовича одержали победу. И выступление Ростиславичей уже в качестве повстанцев ничем хорошим для них не закончилось. Глеб Ростиславич поднял восстание в Рязани, после чего Всеволод в 1178 году окружил город, вывел всех жителей и полностью сжег Рязань, как в свое время поступили с Карфагеном. А Глеба Ростиславича с сыновьями привезли во Владимир, где держали некоторое время в порубах, пока не случилась одна неприятная история. Как сказано в летописи, владимирское вече подняло восстание с требованием выдать им рязанского князя. Хотя Всеволод некоторое время не поддавался, но в конце концов его вынудили отдать Глеба Ростиславича с сыновьями владимирцам, которые выкололи им глаза. Однако учитывая греческих родственников самого Всеволода и его долгое пребывание в Византии, где выкалывание глаз было первым средством во внутриполитической борьбе, есть вероятность, что все это он инициировал сам. Тем не менее с юридической точки зрения он остался чист: ни тогда, ни сейчас невозможно доказать его причастность.
После того как Святослав Всеволодович помог Юрьевичам занять Владимиро-Суздальскую землю, старшим был признан Михаил и занял престол, однако прожил очень недолго: в 1177 году он умер с