Например, на наших землях самым распространенным видом доспеха в XVI веке была панцирная кольчуга (панцирь, состоящий из плоских колец), он примерно на 25 % легче обычной кольчуги, состоящей из круглых колец. Значит, на него уходит на четверть меньше железа, и он дешевле. В XIII веке таких панцирей не было, были только кольчуги. Кроме того, все находки вооружения, за очень редким исключением, это в первую очередь шлемы XIII века, фантастически роскошные наголовья.
В разрушенном монголами Райковецком городище найдено два шлема, один из них – самый простой, который можно было иметь на Руси: клепаное коническое наголовье, состоящее из четырех частей, где две боковые накладки обтянуты медью и покрыты золотом. Существуют и другие наголовья – невероятно роскошные. Например, в Городце на Волге, городе, где умер Александр Невский, в 80-е годы нашли клад – кольчуга и шлем как раз XIII века. Конечно, сразу сказали, что это клад Александра Невского. Шлем представлял собой знаменитый тип IV по Анатолию Николаевичу Кирпичникову. Куполовидное наголовье с полумаской (изогнутый профилированный анатомический наносник и надглазные дужки, сделанные в виде чеканных бровей), покрытое серебряным амальгамированием, а сверху позолотой нанесен стилизованный растительный орнамент.
Сколько это могло стоить? Почти все такие шлемы были или просто позолоченные, или обработанные вышеописанным способом. И это не снаряжение массовой армии – так снаряжались только княжеские дружины, поскольку являлись олицетворением князя. Простое снаряжение у нас начинает появляться сразу после плотного знакомства с монголами. То есть к началу XIV века мы уже имеем в товарных количествах те или иные простые средства войны – свидетельства того, что к войне стали подходить теперь сугубо утилитарно, и несколько упал материальный достаток, а снаряжаться было по-прежнему необходимо.
Если в огромном городе Киеве жили 50 тысяч человек, возможно, он мог выставить городовой полк в тысячу человек, снаряженных надлежащим образом. Господин Великий Новгород имел городовой полк в 500 человек – пять концов, с каждого выходило по 100 человек дружины. Вероятно, войско усиливалось владычным полком, который нанимал на собственные деньги архиепископ.
Таким образом, из Новгорода выезжало около 600–700 человек, а это большой город европейского уровня – размером с Лондон или Париж. Другие города, например Ладога, занимающая 12 гектаров земли с учетом того, что на гектаре может проживать максимум 100 человек, и эти гектары внутри крепости не могут быть заселены полностью. Самое большее 60–70 % площади внутри крепости могло быть занято жильем, потому что остальное занимали или улицы, или хозяйственные постройки, или зоны отчуждения под стенами, которые нельзя строить вплотную, чтобы не загорелись во время штурма. 70 % от 12 гектаров – получается примерно 8 гектаров полезной площади. Если там проживали 800 человек, сколько вообще могло выехать из Ладоги? 40–50 человек, не более.
Первой под удар попала Рязань, потом Владимиро-Суздальское княжество. Вот они, уже получив первые удары от монголов, собрали оставшиеся силы для битвы на реке Сить. И нужно понимать, что они созвали всех, кого могли, в том числе ограниченно годных к службе и старых дружинников, что не могло составить более 5,5 тысячи человек. На деле там их было гораздо меньше. И вот против них приехали 20 тысяч монголов. Конечно, это могло закончиться только одним – катастрофой для русского войска. Спрашивается, против кого было слать 120 тысяч человек? Монголы не были дураками и отлично знали, сколько на Руси проживало людей и на что они способны.
Тем не менее 120-тысячное войско у монголов было. Перед смертью Чингисхан оставил завещание: он разверстал 44 500 юрт. Юрта – это основное место проживания, где концентрируется первичная ячейка общества, то есть семья. С каждой юрты выставлялось 2 всадника. То есть с 44,5 тысячи юрт вышло 89 тысяч воинов – это то, что осталось в Монголии к концу чингисхановских войн.
Это не то войско, которое Чингисхан держал под штыком, это то, что в самом деле можно было призвать – обычный мобилизационный резерв. Ну а там еще подрастает и следующий сын, который уже успел оставить своих наследников, чтобы род не угасал, пока отец и старший брат воевали. Это родоплеменное общество, для которого сохранение рода кардинально важно, поэтому младших сыновей призывали на бой только в исключительных случаях.
В итоге к 89 тысячам человек прибавилось определенное количество людей благодаря демографическому росту, вызванному успешными войнами Чингисхана и его потомков, в результате которых благосостояние населения увеличивалось. Также к войску присоединялись покоренные народы, но не на всех можно было рассчитывать. Например, татары были для монголов «преступным народом», потому что умучили Есугея – отца будущего Чингисхана. Темучин Есугеевич Борджигинов это помнил и страшно отомстил: почти полностью истребил татарское племя.
«Преступный народ» было для монголов абсолютно нормальным явлением. «Преступная семья» – когда семья врага народа уничтожалась полностью, а не высылалась на спецпоселения, как это у нас гуманно делали. Монголы понимали, что сын может вспомнить, что с его отцом нехорошо обошлись, и решит мстить. Чтобы такого казуса не случилось, семью врага народа предпочитали вывести целиком.
К началу похода на Запад численность войска, которое держали монголы под ружьем, могла составлять около 139 тысяч человек. Если бы они 120 тысяч выставили против Руси, осталось бы всего 19 тысяч на всю остальную Монголию, и при первом же восстании в Китае они бы потерпели поражение (в то время там приходилось постоянно держать своих представителей).
Кроме того, есть еще корреляция по царевичам. Считается, что царевич-чингизид должен иметь под рукой тумен, то есть 10 тысяч человек. Сразу отметим, что это не арифметические цифры, это организационные, тактические десять тысяч. То есть людей было меньше, чем 10 000.
В походе на Запад участвовали 7 царевичей-чингизидов. Казалось бы, там должно быть 70 тысяч человек минимум, но это не так, потому что даже царевичи-чингизиды не получали иногда полного тумена. Это все зависит от старшинства. По словам среднеазиатского историка Джувейни, «<…> в походе были джучиды: Кули, Балкан, Татар, внук Чагатая Тегудер, Толуиды Хулагу {основатель будущего хулагуидского Ирана знаменитого}, его младший брат Субедей <…> ойрат Бука-Тимур, Урагны-хатун и еще двое детей Кули – Аячи и Мингкан с тремя своими детьми – Халилом, Башмаком и Улкутуком, а также Ногай и Илак-Тимур».
То есть если у каждого из них по 10 тысяч человек, то со всей Монголии трудно будет столько набрать. Но это исходя всего из одного источника, который говорит, что каждый чингизид должен иметь обязательно с собой тумен. Это отрывок одной армянской летописи, который, прямо скажем, не является объективно точным для монголов, ведь мы не можем достоверно установить детерминанту «царевич-чингизид – полноразмерный тумен», поскольку у нас нет таких данных.
В итоге, если говорить о том, сколько монголов могли прийти на Русь, нужно сделать расчет из довольно простых данных. Как известно, на Русь пришло около трех туменов. Весь Западный поход был гораздо многочисленнее, ведь он растянулся от Волжской Булгарии до Северного Кавказа, Руси, Венгрии и Польши, то есть это огромнейшее военное мероприятие. С учетом союзников, захваченных, мобилизованных, насильно нанятых, могло прийти не более 40 тысяч человек. Потому что всего в Западный поход таким образом отправилось (вместе с союзниками) не более 65 тысяч, и это самая максимальная цифра. Естественно, они шли не вместе, а отдельными дорогами, и это уже не 40 тысяч в одной двухсоткилометровой колонне, а не более 10–15 тысяч.
Если все это, как водится, будет разослано в разъезды, охранение, фуражирские отряды, то в колонне останется процентов 70 войска, где-то 10 тысяч человек, 30 тысяч коней, а отнюдь не 100–110 тысяч в одной маршевой колонне. Такое количество людей возможно прокормить, ими реально управлять на местности, а также это соотносится с силами врагов – 5 тысяч владимирцев, против которых выставлено 2 тумена в 20 тысяч человек (этого гарантированно хватит, чтобы их уничтожить).
Монголы прибыли зимой 1237 года. В зимнее время реки-болота замерзают, поэтому идти можно не по раскисшим дорогам, а по замерзшим, которые тверже и лучше держат лошадь, или по рекам. Монголы отлично знали, что идти на Русь через леса летом бесполезно. Особенно в первый раз, когда там еще неподавленная сила. Поскольку они шли зимой, у них в обязательном порядке был запасен фураж, приходилось брать с собой представительный обоз, о котором мы говорили ранее. Правда, там было не 26 640 телег, а 12–15 000, раскиданных по нескольким маршевым колоннам. По крайней мере, у них был с собой определенный запас для обеспечения автономности войска. Как мы уже говорили, на Руси очень низкая плотность населения, от одного города до другого ехать далеко, войско может находиться в пути 10–15 дней – в таких условиях одной фуражировкой не проживешь.}
К слову, в 1812 году господин Мюрат[22] вел с собой порядка 30 тысяч конницы (всего у Наполеона было 50 тысяч), вот у него дело с фуражировкой обстояло плачевно. 30 тысяч лошадей – это уже три тумена, которые занимают невероятные территории. При отсутствии радиосвязи и телефонов управлять таким войском было очень трудно. Так вот, элитная кирасирская дивизия, которая находилась в подразделении Мюрата, и в результате почти 2/3 вымерших без всякого боя. Вот так летом выглядит марш по России. И это в XIX веке, когда, прямо скажем, Франция была экономически мощнее империи Чингисхана. Только во Французской империи проживали 72 миллиона человек. В то время они вынуждены были воевать и в Испании, и держать какие-то представительные силы против англичан, личный состав флота на море. На Россию они смогли одномоментно выставить 500 тысяч человек, и этот марш даже летом превратился в кошмар, от Немана до Москвы по дорогам XIX века.