– Конечно. Что-то еще?
– Пока нет. Ее надо согреть, а потом у нее, возможно, будут чудесные новости для нас всех.
Наверху Дэвид помог Грете снять верхнюю одежду, потому что ее продолжала бить крупная дрожь, и закрыл за ней дверь ванной комнаты. Обернувшись, он увидел Тор, стоявшую в спальне с чашкой чая.
– Тор, – сказал он, понижая голос почти до шепота, чтобы Грета не услыхала его из ванной. – Я пока не знаю всех подробностей, но Грета сказала мне, что все вспомнила. Ну, или хотя бы что-то. Разве не чудо? После стольких лет.
Тор увидала слезы радости в глазах Дэвида.
– Да, действительно. Настоящее рождественское чудо.
– Должно быть, это потому, что она приехала сюда, в Марчмонт. Если бы только я сумел уговорить ее сделать это много лет назад…
– Ну, может быть, она не была готова. В любом случае очень хочется скорее услышать подробности. Я удивляюсь, что она не замерзла там до смерти; должно быть, ты очень быстро нашел ее.
– Думаю, ее настолько переполнял адреналин, что она не переставала двигаться, и это, скорее всего, ее и спасло. Ладно, ты иди вниз, поужинай. А я лучше подожду ее тут.
Кивнув, Тор вышла из комнаты. Дэвид тяжело опустился на кровать. Через десять минут Грета в халате вышла из ванной.
– Ну, ты уже перестала дрожать? – спросил он, вглядываясь в выражение ее лица и пытаясь угадать, что она чувствует.
– О да. Я совсем не чувствую холода.
– А что ты чувствуешь?
– Не знаю… Я не уверена… Я… вспомнила в ванной еще что-то, и теперь мне надо попытаться как-то упорядочить все это. Может быть, ты можешь помочь мне в этом, Дэвид?
– Ну конечно могу.
– Но не сейчас. Я останусь тут, еще немного попытаюсь сложить все кусочки вместе. А ты иди вниз, к семье. Последнее, чего бы мне хотелось, это испортить кому-то Рождество или приносить беспокойство, которое я, к несчастью, и так вам доставила.
– Грета, ну не говори глупости! Это же такое важное событие. Давай я останусь.
– Нет, Дэвид. Мне надо побыть одной. – Как только она сказала это, они посмотрели друг на друга, оба понимая все значение этих слов.
– Ну ладно. Вот тут, возле кровати, для тебя чашка чая и грелка с горячей водой. Принести тебе ужин? Тебе надо что-то поесть.
– Пока нет, спасибо. Дэвид, дорогой, даже если я пока в шоке и не все понимаю, это же все равно замечательно?
Дэвид взглянул в ее прекрасные голубые глаза и впервые за двадцать четыре года увидел, что в них светится жизнь.
– Да, Грета. Да.
Когда Грета на следующее утро спустилась к завтраку, вся семья обнимала и поздравляла ее.
– Прошу прощения, что все это произошло в такой драматичной манере, – виновато сказала она, глядя на Тор.
– А ты знаешь, что стало толчком для этого? – спросила Ава, в восторге не только от произошедшего, но и от явных физических перемен в бабушке. Она действительно все эти годы была как будто замороженной, а сейчас начала оттаивать – ее глаза сияли, а щеки порозовели.
– У меня был флэшбек сразу, как только я вышла из машины вечером Рождества, и потом еще раз, когда я посмотрела вниз с площадки лестницы и увидела в холле наряженную елку. А потом, когда я пошла гулять в лес, не зная куда, потому что я ничего не помнила, я оказалась на могиле Джонни. Может быть, что-то меня туда привело, но это и стало началом всего. Только, пожалуйста, не спрашивайте меня пока, что я помню и чего нет, потому что сейчас у меня в голове все перепутано. Но, по крайней мере, когда я утром увидела Мэри, я точно знала, кто она такая. И как она была добра ко мне, когда я впервые оказалась в Марчмонте. И ты, Дэвид, конечно, тоже.
– А до меня ты уже добралась, бабушка?
– Дай ей время, Ава, – мягко одернул ее Дэвид, заметив мелькнувший в лице Греты страх. – Я уверен, Грета, что теперь, когда процесс начался и условная дверь приоткрылась, воспоминания начнут возвращаться одно за другим.
– Возможно, Грета, тебе стоит посетить психотерапевта, – заметила Тор. – Я не очень знаю про такие вещи, но все это может быть ошеломительно для тебя.
– Спасибо, но в настоящий момент я пока справляюсь. Сейчас я бы хотела пойти немного прогуляться, пока еще светит солнце. Обещаю, что на сей раз больше не потеряюсь, – добавила она с иронической улыбкой.
Дэвид сперва хотел было предложить пойти с ней, но потом передумал.
– Пойду помогу Мэри с обедом. Она выглядит замученной, – сказала Тор, тоже вставая с места. – Я бы предложила дать ей хотя бы один день отдыха. Я уверена, мы сможем справиться без нее.
– А я, если никто не возражает, – сказал Саймон, – собираюсь пойти в свою музыкальную студию. Мне надо еще написать две песни для нового альбома Роджера.
– Ну конечно нет, милый, – сказала Ава. – Можешь оставаться там столько, сколько нужно.
– А ты тут отдыхай, – Саймон поцеловал жену и вышел.
– Так, значит, студия работает, да? – спросил Дэвид.
– Да, господи, да еще так, что я думаю, Саймон готов был бы там ночевать, – хихикнула Ава. – Я понимаю, дядя Дэвид, что только и делаю, что говорю тебе спасибо, но это и правда было гениально – перестроить для него один из сараев. И все артисты обожают приезжать сюда для записи, потому что тут так спокойно и красиво. И теперь, когда мы с Саймоном перебрались сюда, они смогут отлично останавливаться в привратной. Ты же знаешь, он вернет тебе эти деньги, и, возможно, даже скорее, чем ты думаешь. Студия полностью забронирована на ближайшие полгода.
– Для тебя это, наверное, и счастье, и проклятие.
– Да, – согласилась Ава, довольная догадливостью своего дяди. – В ближайшие несколько месяцев я была бы не против того, чтобы Саймон всегда был под рукой, но тут уж что есть. Хорошо, что он сам счастлив. И ты, наверное, тоже, раз у бабушки случилось Рождественское Прозрение.
– Если честно, я все еще пытаюсь осознать это. После стольких лет это довольно сильный шок.
– Да, но я теперь впервые за все время вижу хотя бы проблеск того, какой она была до аварии. И, думаю, Тор права насчет того, что ей надо к кому-то сходить. Я понимаю, что сейчас бабушка в восторге, но если ее память и правда начнет возвращаться, как она говорит, ей будет с этим совсем непросто. Особенно с учетом всего, что ей еще предстоит вспомнить, – тихо сказала Ава.
– Знаю. Но сейчас она, по крайней мере, тут, с нами, и мы можем ее поддержать.
– Утром она сказала, что вспомнила про свою жизнь в Марчмонте. И что это были довольно трудные времена. Да даже внезапно узнать, что у тебя был трехлетний сын, который умер, уже вполне ужасно. – Ава передернулась и положила руку на живот, как бы защищая его. – А все остальное… Я только надеюсь, она сумеет с этим справиться.
– Да, но по сравнению с той полужизнью, которую она вела, так же все равно лучше?
– Ну, дело в том, дядя Дэвид, что, даже если она вспомнит ночь аварии, может быть, ей не обязательно будет узнавать всю правду об этом?
– Я понимаю, о чем ты, Ава, – согласился Дэвид, – и, думаю, ответ в том, что мы должны будем подождать и посмотреть, как говорится. Если я что и знаю о Грете, так это то, что она герой. И если кто и способен справиться с таким, так это она. Но ты в любом случае не волнуйся за свою бабушку. Я о ней позабочусь. А ты сейчас сосредоточься на себе. Я же сяду в «Лендровер» и попробую доехать до поселка, купить там «Телеграф».
Глядя вслед выходящему из комнаты Дэвиду, Ава подумала: интересно, только ли она во всей этой компании видит, что он чувствует относительно Греты. Ради Тор стоит надеяться, что это именно так.
Позже в тот же день Дэвид вошел в гостиную, где обнаружил Грету, в одиночестве глядящую на затухающие угли в камине.
– Можно посидеть с тобой? Все остальные или спят, или куда-то ушли.
– Ты даже можешь взбодрить для меня огонь, – улыбнулась ему Грета.
– Конечно. Как ты себя чувствуешь? – спросил он, занявшись дровами и раздуванием огня.
– Это нормально, если я отвечу, что вообще-то не знаю?
– Думаю, вполне. Сомневаюсь, что существуют какие-то правила для того, что ты пережила. А если б они и были, то, думаю, их можно было бы нарушить. – Дэвид сел напротив нее и стал смотреть, как в жерле камина радостно вспыхнуло пламя. – Я тут, чтобы слушать, а не судить, и чтобы помочь тебе всем, чем только могу.
– Я знаю, Дэвид, – благодарно ответила Грета. – У меня к тебе только один вопрос: почему ты не говорил мне про Джонни и про то, что он умер таким маленьким?
– Врачи сказали мне не говорить тебе ничего, что могло бы тебя травмировать. Прости, может быть, я должен был это сделать, но…
– Пожалуйста, не извиняйся. Я знаю, что ты старался оберегать меня, – торопливо сказала Грета. – Как ты, наверно, понимаешь, мне немного страшно думать о том, что еще я должна буду вспомнить, кроме этого. Но ты, Дэвид, всегда был просто чудесен. Я вспомнила, что ты сделал для меня, когда я была беременна и в отчаянии, и… спасибо тебе. По правде говоря, кроме того, что я теперь чувствую, что должна снова оплакать сына, которого я потеряла, сегодня, когда я вновь пришла к могиле Джонни, ко мне опять пришли воспоминания. О том, – Грета сглотнула, – что было потом.
– И что это было?
– Ческа. Дэвид, ты можешь помочь мне вспомнить, даже если мне будет больно это слышать? Мне нужно сложить все вместе. Потому что пока ничего не имеет смысла. Понимаешь?
– Думаю, да, – осторожно ответил он. – Но тебе не кажется, что ты должна дать всему этому случиться самому себе? Ну, то есть, может быть, нам нужно обратиться к профессионалам и узнать, как будет лучше для тебя?
– Я уже годами имела дело с психологами и прочими шарлатанами, так что можешь мне поверить, когда я говорю, что знаю свою психику лучше, чем кто угодно, – твердо ответила Грета. – А если бы я ощущала, что не справляюсь, я бы не просила тебя восполнить недостающие звенья. Поверь мне, я и сама уже могу многое тебе рассказать. Например, я знаю, ну, или думаю, что знаю, что Оуэн стал пить и мне с Ческой пришлось бежать из Марчмонта. Я поехала в Лондон, и я помню довольно многое из того, что там произошло, и не могу сказать, что я могу всем этим гордиться. Но если бы ты мог рассказать мне – только всю правду, – это мне бы действительно помогло. Пожалуйста, Дэвид, мне правда нужно понять.