– Дорогая, я… Мне вчера вечером позвонили, – Грета внимательно смотрела на дочку, которая ела овсянку. – Боюсь, это были плохие новости.
– Господи, мамочка. Какие?
– Ну, завтра нам с тобой придется уехать на несколько дней. Понимаешь ли, дорогая, твой папа умер.
Ческа казалась удивленной.
– Я и не знала, что у меня есть папа. А как его звали?
– Оуэн Марчмонт.
– Ох. А отчего он умер?
– Ну, для начала, он был гораздо старше, чем я, и он болел. Видишь ли, все люди стареют и потом умирают. Хочешь спросить у меня о нем что-нибудь еще?
– А где живет… В смысле где жил мой папа?
– В Уэльсе, там, откуда родом дядя Дэвид. Там очень красиво. Он жил в прекрасном доме, мы с тобой как раз туда и поедем.
Лицо Чески прояснилось.
– И дядя Дэвид тоже там будет?
– Да. И нам с тобой надо пойти купить удобной одежды. В Марчмонте не место нарядным платьям.
– А можно купить мне комбинезон, как был у Мелоди?
– Посмотрим, что удастся найти.
– Спасибо, мамочка. – Ческа вскочила из-за стола и обхватила мать руками в непривычном приступе нежности. – Тебе грустно, что мой папа умер?
– Ну конечно. Людям всегда грустно, когда кто-то умирает.
– Да. Это как в моих фильмах. Я пойду к себе, подожду там, пока ты придешь причесать меня.
– Ты моя хорошая девочка.
Грета смотрела ей вслед, понимая, что ради них обеих ей придется, собрав все свое мужество, снова заглянуть в прошлое.
Ночью перед похоронами Дэвид сидел в библиотеке, рассматривая старые книги. Вдруг в дверях появилась его мать.
– Мы с Мэри почти закончили готовить еду на завтра. Не могли бы мы с тобой что-то выпить минут через двадцать? Я… Дэвид, мне надо с тобой поговорить.
– Конечно.
ЭлДжей слабо улыбнулась ему и вышла из комнаты. Он пошел изучить содержимое шкафчика со спиртным. Там было много бутылок, но все они были пусты. В самом дальнем углу он обнаружил бутылку виски, в которой оставалось еще немного. Достав два стакана, он разлил оставшееся поровну.
Они с матерью находили пустые бутылки из-под виски по всему дому: за диванами, в шкафах и буфетах, под кроватью Оуэна, так что Дэвид был даже удивлен, что его дядюшка вообще сумел столько протянуть. Он сел в кресло, взял свой стакан и стал ждать, пока мать присоединится к нему.
– Так что вот, Дэвид, – ЭлДжей глубоко вздохнула. Она говорила без перерыва минут пятнадцать, впервые в жизни объясняя своему сыну, почему Оуэн всегда так сильно его недолюбливал. – Но ты не должен думать, что я не любила твоего отца, потому что я любила его. И когда Робин погиб, я была в отчаянии. Но мы с Оуэном… ну… – ЭлДжей замолчала. – Он был моей первой любовью, а такая любовь, наверное, никогда не умирает совсем.
Дэвид с удивлением отметил, что вовсе не был потрясен тем, что ему рассказала мать. Ему просто было грустно.
– Но почему же Оуэн не сделал тебе предложение после смерти папы?
– В основном из-за гордости. Ну и, полагаю, все это можно списать на отсутствие умения общаться. – ЭлДжей смотрела куда-то вдаль. – Оуэну потребовалось сорок лет, чтобы сказать, что он все еще любит меня. Целая жизнь прошла напрасно. – Она печально тряхнула головой. – Ну, по крайней мере, у нас было целых две драгоценных недели в конце, что немного утешает.
– Так, значит, одной из причин того, что Оуэн женился на Грете, было желание причинить тебе боль?
– Несомненно. И ему была невыносима сама мысль о том, что ты унаследуешь Марчмонт.
– А что теперь будет с Марчмонтом? Он достанется Грете? Она, в конце концов, его законная жена.
– Оуэн не обсуждал это, так что нам придется подождать прочтения завещания. Я понятия не имею, как он решил.
– Ну почему в жизни все так сложно?
– Ох, дорогой мой мальчик, я снова и снова задавала себе этот вопрос все эти сорок лет. Но если жизнь меня чему-то и научила, так это тому, что мы не должны ни дня тратить напрасно. И, что особенно важно, если любишь кого-то, ради всего святого, расскажи ему о своих чувствах. – Она в упор посмотрела на сына. – Мне бы не хотелось, чтобы ты страдал так же, как я.
Дэвиду хватило совести покраснеть.
– Нет, конечно же нет.
– Тогда прости, но я пойду отдохну. Завтра будет долгий день, да и последние две недели тоже дают себя знать. – ЭлДжей поднялась и поцеловала Дэвида в лоб. – Доброй ночи, дорогой. Спи хорошо.
Дэвид проводил мать взглядом и остался сидеть, думая о том, что она только что сказала.
Любовь может менять судьбу и властвовать над жизнью. Так, как она властвовала над его собственной.
Мама права – жизнь слишком коротка.
В конце концов, она может только сказать «нет».
20
Сидя на заднем сиденье лимузина киностудии, Ческа смотрела, как силуэты лондонских зданий постепенно исчезали, сменяясь зелеными полями. Она тихо сидела, глядя в окно, до тех пор, пока ее окончательно не убаюкал мерный шум мотора.
– Дорогая, мы уже приехали.
Почувствовав, как мама ласково встряхнула ее, Ческа открыла глаза.
– Ческа, это Марчмонт, – сказала Грета, когда машина подъехала к дому.
Парадная дверь дома открылась, оттуда вышел Дэвид и быстро направился к машине.
– Привет, милая, – сказал он, вынимая Ческу и поднимая ее на руки.
– Мой папа что, правда тут жил? – прошептала она, в изумлении глядя на огромный дом.
– Да, правда. Привет, Грета, – он расцеловал ее в обе щеки, а потом посмотрел на нее с восхищением. Короткое расклешенное платье подчеркивало стройную фигурку, а новая стрижка «под Хепберн» очень шла к ее тонкому лицу. – Ты чудесно выглядишь.
– Спасибо. Ты тоже.
– Да, я вообще-то люблю этот костюм, но, к несчастью, мне приходится носить его только по таким печальным поводам, как вот этот.
Шофер достал из багажника чемоданы и стоял у машины, ожидая дальнейших инструкций.
– Спасибо вам за такую приятную дорогу, – сказала Грета, обернувшись к нему. – Не хотите ли выпить чаю перед отъездом?
– Нет, спасибо. Я заеду по пути в Пенарт, навестить свою кузину. Счастливо вам оставаться.
Дэвид отметил, насколько свободно Грета стала общаться с прислугой. Куда делась та нервная, неуверенная в себе девушка, которую он отправлял в Марчмонт много лет назад.
– Пойдемте в дом, – сказал он. – Мама вас ждет.
Грета взяла Ческу за руку и пошла вслед за Дэвидом к парадной двери.
– Вот тут ты родилась, дорогая, – объяснила она девочке.
– Господи! – сказала Ческа. – Да он же огромный, как Букингемский дворец!
– Почти. – И Дэвид подмигнул Грете поверх головы Чески.
– А это настоящие овцы? – указала Ческа на маленькие белые точки на туманных склонах холмов вдалеке.
– Да.
– Ух ты! А можно мне пойти и посмотреть вблизи хоть одну?
– Я уверен, что мы это организуем, – улыбнулся Дэвид.
Грета нервно зашла в дом вслед за Дэвидом и Ческой. Тот же запах псины и дыма, который она ощутила, когда ее внесли сюда в первый раз. Они вошли в гостиную, и ЭлДжей поднялась им навстречу. За эти годы ее волосы стали снежно-белыми, но осанка была все такой же несгибаемо-прямой, да и никаких других признаков прошедших лет тоже не было.
– Грета! Как приятно тебя видеть, – ЭлДжей подошла к ней и расцеловала в обе щеки. – Что, дорога была ужасна?
– Вовсе нет, очень приятная, спасибо, – ответила Грета, благодарная ЭлДжей за теплый прием.
– А это, должно быть, Ческа, – ЭлДжей протянула девочке руку, и та вложила в ее ладонь свои крошечные пальчики.
– Очень рада вас видеть, – вежливо сказала Ческа, пожимая руку ЭлДжей.
– Какие прекрасные манеры, – одобрительно заметила та. – Ну, машины прибудут в три, так что у нас есть примерно полчаса. Я уверена, что вам хочется освежиться с дороги, дорогая Грета. Я поместила тебя в твою бывшую спальню, а Ческа, думаю, может спать в своей старой детской. – И ЭлДжей обернулась к девочке. – Ческа, ты хочешь есть?
– Да, спасибо. Мы не обедали.
– Хорошо, тогда тебе надо пойти в кухню и повидаться с Мэри, которая ждет не дождется, чтобы увидеть, как же ты выросла.
– Да, пожалуйста.
– Тогда пошли, – И ЭлДжей протянула Ческе руку, за которую та радостно ухватилась.
Они вдвоем вышли из комнаты, и Грета услышала, как Ческа в коридоре радостно болтает с ЭлДжей. Сама же она поднялась по лестнице в спальню, где родились оба ее ребенка.
Воспоминания о Джонни начали прорываться в ее сознание, и Грета содрогнулась. Это возвращение в Марчмонт очень ее расстраивало. Чем быстрее все кончится и они смогут вернуться к нормальной жизни, тем лучше.
Ческа смотрела, как гроб опускается в землю. Наверное, ей должно быть грустно, подумала она. Когда в своем прошлом фильме она стояла у могилы своего отца, режиссер попросил ее заплакать.
Она не понимала по-настоящему, что такое смерть. Только то, что ты никогда больше не увидишь этого человека, потому что он отправился в место, которое называется Небеса, и будет жить там на пушистом облаке вместе с Боженькой. Она посмотрела на мать и заметила, что та тоже не плачет. Она смотрела куда-то вдаль, а не вниз, в эту большую темную дыру.
Вид гроба напомнил Ческе про ее постоянный ночной кошмар. Она отвернулась и уткнулась лицом в локоть матери, надеясь, что все это скоро кончится и они смогут пойти домой.
– Думаю, юная леди, вам пора отправляться спать.
Ческа мирно сидела на коленях у Дэвида в библиотеке.
– Хорошо, мама.
– А хочешь, я поднимусь наверх, когда мама тебя уложит, и расскажу тебе одну из моих особенных историй?
– Да-да, дядя Дэвид, пожалуйста.
– Тогда договорились. Сейчас приду.
– Спокойной ночи, тетя ЭлДжей, – Ческа слезла с колен Дэвида и поцеловала тетушку в щеку.
– Спокойной ночи, дорогая. Не давай блохам тебя кусать.
– Не дам, – хихикая, Ческа пошла вслед за Гретой из комнаты. – Мама, мне тут так нравится, и тетя ЭлДжей такая милая. Я рада, что у нас есть еще родня. Как ты думаешь, она очень старая? – спросила она, взбираясь по лестнице.