– Я не вру, мама.
– Ческа, ну пожалуйста. Плохо уже и то, что я из-за тебя выставила себя какой-то дурой перед Чарльзом Дэем, но продолжать так нагло врать мне в лицо… это уж…
– Хорошо, мамочка! – Ческа вскочила. – Да! Я была с Бобби! Я люблю его, и он любит меня, и мы с ним поженимся! Я тебе не говорила, потому что знала, что ты даже в миллион лет никогда не позволишь мне иметь такую простую вещь, как приятель!
– Приятель? С трудом представляю себе мистера Кросса в этом качестве. Он же минимум лет на десять старше тебя, Ческа!
– Возраст не имеет значения! Как насчет моего папы? Ты сама говорила, он был сильно старше тебя. Если кого-то любишь, это совсем неважно, правда? – злобно выкрикнула Ческа.
– Давай-ка лучше обе успокоимся. – Грета вытерла рукой лоб, стараясь сдержать ярость. – Послушай, дорогая, постарайся понять, я же очень расстроена тем, что ты не говорила мне, куда идешь и что делаешь. Я думала, мы с тобой всегда говорим правду друг другу.
– Но разве ты не видишь, что я выросла? И мне можно иметь свои секреты.
– Я знаю. Я понимаю, что ты живешь своей жизнью, в которой я теперь играю только маленькую роль.
– Ой, ну не надо! Вот только не пытайся заставить меня чувствовать себя виноватой. Я иду спать. – И Ческа направилась в сторону двери.
– Прости. Я не хотела, чтобы это так прозвучало, – быстро сказала Грета, поняв, что может окончательно потерять Ческу, если не сменит тактику, и уже неважно, что она сама при этом чувствует. Она заставила себя улыбнуться. – Почему бы тебе не рассказать мне о Бобби?
Ческа остановилась и снова повернулась к ней. При упоминании этого имени ее глаза потеплели.
– Что ты хочешь о нем узнать?
– Ну, какой он, что вы с ним вместе делаете. Я же понимаю, что ты растешь, и я хочу быть тебе не только матерью, но и другом.
– Ну, – неуверенно начала Ческа. Но потом, увидев, что мать ободряюще улыбается ей, она раскрылась и начала рассказывать про Бобби, изливая все свои чувства.
– Так, значит, это из-за Бобби ты осталась тогда на выходные в Брайтоне?
– Да, мамочка, ну прости. Нам просто хотелось немного побыть вдвоем, вот и все.
– А Леон знал, в чем дело?
– Э-э-э, нет, не совсем, – Ческа заколебалась. – Не сердись на него. Это я попросила его тебе позвонить.
– Так ты думаешь, что любишь Бобби?
– Да, совершенно точно.
– И ты думаешь, он тоже любит тебя?
– Я в этом уверена.
– Ческа, но ты же не… Ты же не спишь с ним, правда?
– Ну конечно нет! – Призвав на помощь все годы опыта работы на камеру, Ческа сумела изобразить искреннее негодование.
– Ну хоть что-то. Знаешь, мужчины – странные существа. Я уверена, что Бобби конечно же совсем не такой, но ты должна знать, что многим из них нужно от нас только одно. Я понимаю, что мир изменился, но все же лучше немного подождать, до тех пор, пока не будешь совершенно уверена.
– Конечно, мамочка.
– И ты же мне скажешь, правда, если Бобби попросит тебя переспать с ним?
Ческа покраснела и опустила глаза.
– Да.
– Мы с тобой никогда не обсуждали эту сторону жизни, но, я полагаю, ты теперь уже знаешь, как все это… устроено. И что может случиться, если ты не будешь осторожна. А если с тобой… что-то случится, это может разрушить твое будущее. Иди, дорогая, посиди со мной, – Грета похлопала по дивану возле себя, обхватила дочку руками и погладила по голове. – Ах, я так хорошо помню свою первую любовь. Думаю, такое никогда не забывается.
– Бобби тоже так говорил. А кто был твоей первой любовью?
– Он был американским офицером и служил тут, в Лондоне, во время войны. Я была просто убита, когда он уехал, думала, я этого не переживу. Но, конечно, со временем стало легче. Дядя Дэвид тогда очень помог мне.
– А ты любишь Дэвида? Раньше вы с ним так часто виделись, а теперь перестали.
– Да, Ческа, люблю, мы с ним так давно знакомы. Но мы с ним большие друзья, что тоже очень важно.
– В смысле ты любишь его как брата?
– Да, наверное, можно и так сказать. Если честно, у меня как-то никогда не получалось с мужчинами. Они доставляли мне больше проблем, чем приносили счастья. Любовь, Ческа, очень странная вещь. Она может изменить всю твою жизнь и заставить сделать такое, что потом, при ясном свете дня, покажется тебе очень дурным.
– Безумие любви, – прошептала Ческа. – Так называется новая песня Бобби.
– И, думаю, ты понимаешь, что мне бы не хотелось, чтобы ты повторила мой путь и мои ошибки. Конечно, влюбляйся, сколько хочется, но всегда оставляй что-то и для себя. Думай о своем будущем, о том, чтобы не зависеть от мужчин. А теперь, думаю, тебе и правда пора спать.
Ческа села.
– Спасибо, мамочка, что ты… так все понимаешь. И прости, что я тебе врала.
– Я все понимаю, дорогая. Я просто хочу, чтобы ты знала: я тебе друг, а не враг. И я всегда буду рядом, если ты захочешь о чем-то поговорить.
Ческа крепко обняла Грету.
– Мамочка, я тебя люблю.
– И я тебя очень люблю. А теперь иди спать.
– Тогда спокойной ночи. – И Ческа встала с дивана.
– Да, кстати, сегодня утром принесли наши паспорта, и Леон делает для нас визы в Америку. Как будет замечательно попасть в Голливуд, правда же?
– Да, – не совсем искренне согласилась Ческа.
– Спокойной ночи, милая, и не забудь принять таблетку.
– Не забуду.
Грета проводила взглядом выходящую из комнаты дочку и с облегчением закрыла глаза. Впервые за много недель ей стало спокойнее. Было так важно, чтобы Ческа ей доверяла. Когда эти отношения с Бобби закончатся, что, как знала Грета, неизбежно произойдет, она будет рядом, чтобы собирать осколки. Именно к ней придет Ческа за утешением. Ее девочка вернется к ней, как это и должно быть.
Ческа, спустив в унитаз свою таблетку, лежала в постели и размышляла о том, что сказала ей мать. Это был самый взрослый разговор, который у них когда-либо был. Она улыбнулась. Вместо того чтобы рассорить их, Бобби сделал их ближе друг к другу. Ей нравилась эта мысль. Она решила, что после свадьбы ей, конечно, придется жить с Бобби, но нет никаких причин, почему мама не сможет стать большой частью их общего будущего.
Но все же одна часть этого разговора немного ее беспокоила.
– Всегда оставляй что-то для себя…
Вздохнув, она повернулась на бок. Этого она сделать не могла. Она принадлежала Бобби вся целиком. Если завтра он попросит бросить карьеру и поехать с ним на край земли, она охотно сделает это.
Бобби Кросс был ее судьбой. И она принадлежала ему телом и душой.
28
Вечером в воскресенье Ческа свалилась с тем же желудочным вирусом, которым заболела актриса, игравшая в фильме ее мать. Большую часть ночи она провела в туалете и чувствовала себя просто ужасно.
В семь утра в понедельник, когда она, слабая и измученная, лежала в постели, к ней в спальню зашла Грета.
– Я позвонила Чарльзу и сказала, что тебе слишком плохо, чтобы ты могла сегодня работать. Он шлет тебе наилучшие пожелания и велел передать, чтобы ты не беспокоилась. Они успеют отснять все сцены с тобой за следующие несколько дней.
– Да, но… – глаза Чески наполнились слезами при мысли о том, что она еще сорок восемь часов не увидит Бобби.
– Ничего, ничего, дорогая. Как ты думаешь, ты сможешь выпить свою таблетку? – Грета протянула ее дочери вместе со стаканом воды.
Ческа помотала головой и отвернулась.
Грета поправила ей одеяло и убрала со лба влажные от пота волосы.
– Попробуй немного поспать, дорогая. Я уверена, что это очень скоро пройдет.
На следующий день Ческе было лучше, и в среду она сказала матери, что вполне поправилась и может поехать на работу.
– Но ты два дня ничего не ела. Мне кажется, тебе надо полежать в кровати хотя бы еще один день.
– Нет, мамочка, поеду. Съемки заканчиваются в пятницу, а им и так уже пришлось менять из-за меня расписание. Я же профессионал, помнишь? Ты всегда сама меня этому учила.
Грета не могла с этим поспорить, так что Ческа встала и оделась. Как ужасно она себя ни чувствовала, мысль о том, чтобы провести еще день без Бобби, была еще хуже. Она подумала, как же она будет, когда съемки кончатся и она не сможет видеть его каждый день.
Она как-то пережила все съемки дня, борясь с тошнотой и головокружением, пока Чарльз не подошел к ней, не обнял за плечи и не сказал, что отсылает ее домой.
– Поезжай и ложись спать пораньше, милая. Мы отснимем остальное с Бобби.
Ческа взглянула на Бобби, который смеялся над чем-то вместе с одной из гримерш. Она надеялась, что он предложит ей удрать вместе, но он за весь день не сказал ей и двух слов. Увидев, что он, обняв девушку на прощание, пошел к выходу, она побежала и догнала его.
Он остановился и повернулся к ней.
– Привет, детка. Ох, ну и видок у тебя.
– Я в порядке. Мы пойдем сегодня в пансион?
– Мне казалось, Чарльз отправил тебя домой?
– Ну да, но, может, встретимся позже?
– Чтобы ты меня заразила? Знаешь, не стоит, – хихикнул он. – Извини, детка, я не хотел тебя обидеть. Слушай, поезжай-ка домой и ложись в постельку.
– Значит, тогда завтра вечером?
– Ну, похоже, завтра будет куча съемок до самого вечера, чтобы восполнить потраченное время. Но в пятницу будет вечеринка в честь конца съемок. Вот там и увидимся, ладно?
– Ладно. – Ческа была просто убита. На вечеринке вокруг них будет толпиться вся съемочная группа, и это было совсем не то, что она имела в виду.
– Пока, дорогуша, – Бобби небрежно помахал ей рукой и ушел.
Все сцены с Ческой были сняты к середине дня в пятницу. Чарльз обнял ее и сказал, что она просто чудесно работала. Она потолкалась вокруг во время обеда, надеясь, что появится Бобби, но он куда-то исчез. Вздохнув, Ческа вышла из школы и села в ожидавшую ее машину.
– Домой, мисс? – спросил шофер.
– Да… то есть… нет. Не могли бы вы отвезти меня в Вест-Энд?