– Садись, Дэвид, я налью нам выпить чего-нибудь покрепче.
Дэвид смотрел, как мать наливает им виски.
– Вот, – она дала ему стакан и отошла помешать угли в камине.
– Будь здорова, и с Рождеством тебя, ма. Ты, как всегда, чудесно выглядишь. Пожалуй, сейчас ты кажешься моложе меня, – пошутил он.
– Думаю, это место поддерживает меня. Мне надо столько всего делать, что просто некогда стареть.
– Но ты уверена, что справишься еще и с визитами к Ческе, мам?
– Ну конечно, милый. И Мэри сказала, она тоже будет ее навещать.
– Но что же будет, когда она родит через несколько месяцев и ей придется заботиться о крошечном существе, которое будет полностью зависеть от нее? Она и за собой-то смотреть не в состоянии, не говоря уж об ответственности за ребенка. А Грета в таком положении, и…
– Да, меня тоже все это беспокоит. Но что мы можем поделать, кроме как молиться за ее выздоровление? Но время все же пока есть.
– Она выглядит как привидение. Такая бледная, и этот жуткий остекленевший взгляд. Она такая хрупкая, мам. И пока ни разу не упомянула о Грете. Когда я перед самым отъездом упомянул о ее матери, она никак не отреагировала.
– Ну, как я уже сказала сегодня психиатру, я не могу не думать, что все это лишь частичные проявления другой ментальной проблемы, гораздо большей, чем просто шок от аварии Греты.
– Я так не думаю. Ческа всегда была совершенно нормальной. Она годами выдерживала работу под софитами, в то время как гораздо более взрослые люди ломались от напряжения.
– Возможно, но ты не думаешь, что это может быть частью ее проблемы? Я хочу сказать – что такое для нее реальность? И вся эта слава, которая свалилась на нее в таком юном возрасте. Ты же знаешь, я никогда не одобряла все эти съемки в кино. Мне всегда казалось, что она полностью упускает возможность побыть просто ребенком.
– Да, но ты же знаешь, Грета хотела для нее всего самого лучшего, – ответил Дэвид, как всегда защищая Грету от любой критики.
– А что с отцом ребенка? С этим Бобби Кроссом?
– Вечером, когда случилась авария, Грета собиралась сказать Ческе, что он женат. Успела она это сделать или нет, сейчас знает только Ческа. Леон собирается связаться с Бобби, как только он вернется в страну, но, если честно, большого смысла в этом нет. Я уверен, Джон Кокс будет как-то с ней это обсуждать. Может быть, тогда мы сможем узнать больше.
– Какие у тебя планы на ближайшие дни? – спросила ЭлДжей, меняя тему.
– Мне надо будет уехать на следующий день после Рождества и поехать в Кембридж навестить Грету, – Дэвид пожал плечами. – Ее лечащий врач звонил мне и сказал, что пока все их проверки не показали ничего нового.
– То есть пока никаких изменений?
– Судя по всему, нет.
– Ну, может, тогда тебе не обязательно туда ехать? Я не хочу показаться недоброй, Дэвид, но несчастная находится в коме. В этой больнице за ней хороший уход, и в ее состоянии она навряд ли будет скучать по тебе эти несколько дней. А тебе, мальчик, нужно немного передохнуть от всего этого. Тебе и так слишком досталось.
– Нет, мам, – тихо ответил Дэвид. – Мне надо быть рядом с женщиной, которую я люблю.
32
– Ну, Ческа, как вы сегодня себя чувствуете? – улыбнулся ей через стол доктор Кокс.
– Нормально, – ответила она.
– Славно, славно. Вы уже освоились тут?
– Наверное, но я бы хотела домой.
– В Марчмонт?
– Да.
– То есть вы считаете своим домом скорее Марчмонт, чем квартиру, в которой жили в Лондоне с матерью?
Ческа уставилась на стоящие на полке фигурки и не ответила.
– Вы не хотели бы рассказать мне о своей матери, Ческа?
– Я однажды снималась в одном фильме, там был психиатр.
– Правда?
– Да. Он пытался заставить всех вокруг поверить, что его брат сумасшедший, чтобы он мог запереть его в больнице и получить его деньги.
– Но кино – это же не настоящая жизнь, Ческа. Это фантазии. Никто не говорит, что вы сумасшедшая. Я пытаюсь вам помочь.
– И тот психиатр в фильме тоже так говорил.
– Хорошо, давайте тогда поговорим о ребенке. Вы знаете, что у вас будет ребенок, да?
– Ну конечно знаю! – огрызнулась она.
– И как вы к этому относитесь?
– Я очень рада.
– Вы уверены?
– Да. – Она заерзала на месте и посмотрела в окно.
– Ну, тогда вы понимаете, что должны очень хорошо заботиться о себе. Не пропускать приемы пищи. Вы должны помогать вашему ребенку расти как следует.
– Да.
– А как вы относитесь к тому, что будете растить ребенка одна, без отца? – спросил он.
– Но у моего ребенка есть отец, – уверенно ответила она. – Мы с ним поженимся, как только он вернется из Франции.
– Ясно. Как звать вашего… э-э-э… вашего друга?
– Бобби Кросс. Знаете, он очень известный певец.
– А как ваша мать относится к тому, что вы собираетесь замуж?
Ческа снова проигнорировала вопрос.
– Ладно. Думаю, на сегодня достаточно. Завтра мы встретимся снова. Да, кстати, сегодня у вас будет посетитель. К вам придет ваш дядя.
Ее лицо озарилось искренней улыбкой.
– О, как чудесно. Он приедет, чтобы забрать меня в Марчмонт?
– Нет, еще не сегодня. Но обещаю вам, что очень скоро.
Он нажал кнопку звонка на столе, и в дверях появилась сиделка.
Ческа поднялась.
– До свидания, – сказала она и вслед за сиделкой вышла из кабинета.
В тот же день Дэвид тоже зашел в кабинет Джона Кокса.
– Ну, как она? – спросил он.
– Как я уже говорил вашей матушке, я считаю, что заметно лучше. Она, безусловно, стала лучше реагировать, чем это было две недели назад. Она замечает гораздо больше всего, что происходит вокруг нее. Но все еще отказывается говорить о матери. Трудно определить, считает ли она Грету живой или мертвой. Она все еще в коме?
– Да. На текущий момент никаких перемен.
– Вам, должно быть, очень тяжело, мистер Марчмонт.
– Я стараюсь, – ровным голосом ответил Дэвид, не желая подвергаться психиатрическому анализу своего состояния. – Возможно, в данных обстоятельствах было бы лучше не давить на Ческу в отношении ее матери? В конце концов, даже если она признается, что помнит аварию, видеть Грету в таком состоянии – лежащей в реанимации – навряд ли будет для нее утешительно.
– На данный момент у меня есть искушение согласиться с вами, – со вздохом сказал доктор Кокс. – Также Ческа сегодня утром сказала мне, что они с Бобби Кроссом собираются пожениться, как только он вернется из Франции.
– Это может означать, что Грета все же не успела рассказать ей про Бобби до аварии.
– Как знать? Я бы предположил, что следующим нашим шагом будет дождаться родов – а там будет видно.
Дэвид постучался в комнату Чески.
– Войдите.
Он нашел ее сидящей в кресле у окна.
– Привет, дорогая, как ты тут?
Она с улыбкой повернулась к нему.
– Привет, дядя Дэвид. Ты приехал забрать меня домой?
Он подошел и поцеловал ее в щеку.
– Ты стала гораздо больше похожа на себя прежнюю. И как приятно видеть тебя одетой.
– Да, я в порядке. Только очень хочется знать, когда уже можно будет домой. Бобби будет волноваться, где я. – Лицо Чески внезапно омрачилось. – Знаешь, дядя Дэвид, мне снился сон. Ужасный. Кто-то говорил мне, что Бобби больше не любит меня, что он женат и у него есть свои дети и это значит, что он не может жениться на мне. Это же был только сон, правда, дядя Дэвид? – Ее глаза отчаянно искали в его лице подтверждения. – Бобби любит меня, правда же?
Дэвид с трудом сглотнул и кивнул.
– Ну, как можно тебя не любить? А теперь давай-ка обними меня. – Он обхватил ее руками и ощутил, какая она худенькая. – Эй, да ты стала совсем тощей, юная леди. Ты должна набирать вес, а не терять его.
– Я знаю. Прости, пожалуйста. Скажи Бобби, я теперь буду хорошо есть. А что со свадьбой, дядя Дэвид? Нам же правда надо пожениться до того, как родится ребенок.
– Тут очень красиво, правда? – Дэвид отошел к окну, отчаянно пытаясь сменить тему, потому что не знал, что ей ответить. – Такой красивый сад. Тебе надо пойти прогуляться. Свежий воздух пойдет тебе на пользу.
– Да, тут красиво, – согласилась Ческа, следуя взглядом за Дэвидом. – Но некоторые люди тут просто сумасшедшие. По ночам, когда я пытаюсь заснуть, я слышу, как они стонут. Это просто ужасно. Я бы хотела жить в Марчмонте.
– Чем лучше ты будешь следить за собой и делать то, что говорит доктор Кокс, тем скорее я смогу забрать тебя домой. Ты не хочешь, чтобы я принес тебе что-нибудь, пока ты еще тут?
– Ну, наверное, было бы неплохо иметь телевизор. Мне нечего делать и бывает скучно.
– Я узнаю, что можно сделать.
– Спасибо, дядя Дэвид. А я больна? Я не чувствую себя больной.
– Нет, ты не больна. У тебя был просто… сильный шок, и теперь ты немного слаба, вот и все.
Лицо Чески побледнело.
– Я… Иногда у меня все путается… Мне снятся все эти жуткие кошмары, и иногда я не могу понять, что на самом деле, а что мне приснилось. Иногда я думаю, что схожу с ума. Но я же не сумасшедшая, правда? Пожалуйста, скажи мне, что нет. – И в ее глазах заблестели слезы.
Дэвид опустился рядом с ней на колени и ласково погладил ее по щеке.
– Ну конечно нет, милая. Ты просто очень долго жила под действием сильного стресса, вот и все. Мы отвезли тебя сюда, чтобы ты могла пожить спокойно и оправиться. Тебе не о чем беспокоиться, кроме того, чтобы следить за собой и за малышом. Обещаешь, что будешь это делать?
– Я постараюсь. Просто иногда мне так страшно… Я… Я чувствую себя очень одинокой.
– Но ты не одна, Ческа. У тебя есть малыш, он живет в тебе. – Он взглянул на часы, стоящие у кровати. – Мне уже пора, милая. Я приеду навестить тебя через неделю.
– Хорошо. Я люблю тебя, дядя Дэвид. – Она обхватила его руками за шею. – Ты же не думаешь, что я плохая?
– Нет, Ческа. Я так не думаю. До встречи. – Дэвид поцеловал ее в светлую макушку и вышел из комнаты.