– Ну и очень глупо сделала. Всем же было ясно, что она тоже тебя любила.
Удивленный этим ее замечанием, Дэвид промолчал. Он ждал, не спросит ли Ческа, как ее мать себя чувствует, но она так и не спросила, и через несколько секунд он продолжил разговор:
– Ну и, конечно, Ава – ей в следующем месяце исполняется восемнадцать.
– Моя малышка Ава совсем выросла, – произнесла Ческа так, будто напоминала сама себе, кто такая Ава. – Как она?
– Очень хорошо. Она умная, красивая и…
– Она похожа на меня?
– Думаю, в чем-то да. У нее тот же цвет волос, но она коротко их стрижет, она заметно выше, чем ты, и, честно говоря, в смысле личности она, конечно, полная твоя противоположность.
– Какое счастье, – пробормотала она.
– Прости?
– Нет, ничего. Дядя Дэвид, расскажи мне о ней – что она любит, чего хочет добиться. Она хочет быть актрисой?
Он захихикал.
– Нет. Ава хочет стать ветеринаром. Она так чудесно обращается с животными.
– Ясно. А она… Она знает, кто я?
– Ну конечно. Мы с ЭлДжей специально часто говорим о тебе. Ава обожает смотреть «Нефтяных баронов». Она каждую неделю смотрит на тебя.
Ческа поежилась, и Дэвид мысленно отругал себя за этот промах.
– А ЭлДжей? Она, наверное, ненавидит меня, да?
– Нет, Ческа, ничего подобного.
– Вам, наверное, было так трудно понять, почему я уехала сюда и оставила Аву, но ты понимаешь, что у меня не было выбора? Я знала: если я скажу вам, вы меня не отпустите. А мне надо было оставить все позади, уехать от своего прошлого и начать все сначала.
– Ческа, мы все понимаем. Но, если честно, в последние годы ЭлДжей было очень тяжело. Она стала для Авы приемной матерью и, как я думаю, всегда боялась, что ты можешь забрать у нее свою дочь. Мама любит Аву как своего ребенка, и все недобрые чувства, которые она испытывала к тебе, полностью забыты ради покоя Авы.
Ческа тяжело вздохнула.
– Я изгадила всю свою жизнь, да, дядя Дэвид? Моя карьера рухнула, я не могу поддерживать никаких отношений, и я бросила родную дочь.
– Ческа, тебе всего тридцать четыре. У многих людей к этому возрасту только-только наступает расцвет. А ты говоришь так, будто ты моя ровесница.
– Я и чувствую себя твоей ровесницей. Я работала не покладая рук тридцать лет из этих тридцати четырех.
– Я знаю. Как бы я хотел, чтобы я не знакомил тебя с Леоном много лет назад. Ты можешь винить меня во всем этом.
– Ну конечно я не виню тебя. Это была моя судьба. Дядя Дэвид, могу я у тебя кое-что спросить?
– Давай.
– А ты… Ты думаешь… А я – нормальная?
– Это зависит от того, как ты понимаешь слово «нормальная», Ческа.
– Хорошо, дай я спрошу по-другому: ты не думаешь, что я сумасшедшая?
– У тебя была очень необычная жизнь. При таком уровне стресса и напряжения, которому ты была подвержена с самого юного возраста, неизбежно должны быть какие-то последствия. Если тебя это беспокоит, ты всегда можешь пойти и поговорить с кем-нибудь о том, что ты чувствуешь.
– Ни за что! Больше никогда! Эти психиатры не помогают, только лезут, куда их не просят, и делают все только хуже. Дело в том, дядя Дэвид, – Ческа сделала глубокий вдох, – что иногда я слышу эти… ну, голоса у себя в голове. И они, ну, заставляют меня делать разные вещи. Я… Я…
Дэвид видел, что она начинает вести себя возбужденно.
– Когда ты слышишь эти голоса?
– Когда я сердита, или расстроена, или… – Она поежилась. – Я больше не могу об этом говорить. Пожалуйста, не рассказывай никому об этом, ладно? – умоляюще сказала она.
– Не буду, но я правда думаю, что ты должна с кем-то поговорить, Ческа. Может быть, это какая-то ерунда и тебе надо просто как следует отдохнуть, – сказал Дэвид с уверенностью, которой вовсе не испытывал. – Когда ты слышала их в последний раз?
Ческа, казалось, вела какую-то внутреннюю борьбу сама с собой.
– Я не слышала их много лет, а потом… Я же сказала, что не могу больше говорить об этом, да?
– Хорошо, дорогая, я понимаю.
– А что насчет… отца Авы? Она знает, кто он? – спросила она, резко меняя тему разговора.
– Нет. Мы с ЭлДжей считали, что это должна рассказать ей ты.
– Ей лучше вообще ничего о нем не знать! – Глаза Чески потемнели. – Я никогда ей не скажу.
– Однажды она может захотеть узнать это.
– Ну, я… – Ческа на несколько секунд уставилась в одну точку, крутя в пальцах бахрому подушки, на которой сидела. Потом она зевнула. – Спать хочется. Ты не возражаешь, если я пойду?
– Вовсе нет. Но я правда считаю, что тебе стоит проконсультироваться с кем-то насчет твоей… проблемы, – тактично заметил он.
Ческа поднялась.
– Ладно. Я подумаю об этом. Спокойной ночи.
Она наклонилась, поцеловала его в макушку и ушла с террасы.
На следующее утро Дэвид проснулся от беспокойного сна оттого, что Ческа поставила на его постель поднос с завтраком.
– Вот. Настоящий английский завтрак, со всем, что положено. Я помню, как ты их любил, когда я была маленькой.
Дэвид сел в кровати, протирая глаза, и в изумлении поглядел на Ческу. На ней были джинсы и красивая шелковая блузка, она была накрашена, волосы безупречно уложены, а глаза сияли. Она казалась совершенно другим человеком.
– Боже, Ческа, ты чудесно выглядишь!
– Спасибо, – ответила она, слегка покраснев. – На самом деле я и чувствую себя отлично. Наш вчерашний разговор снял с моей души такую тяжесть. – Она присела на кровать и поглядела на свои руки. – Я была просто самовлюбленной дурой. Так что сегодня утром я встала, пошла поплавала в бассейне и решила, что мне пора взять себя в руки.
– Ну, это – если я могу такое сказать – замечательные перемены, и я могу их только приветствовать.
– А что ты скажешь насчет пойти пообедать в «Айви»? Я не ступала за порог своего дома, кажется, уже несколько недель.
– Отличная идея, если только в меня что-нибудь влезет после такого завтрака, – улыбнулся Дэвид.
– Я уверена, что влезет. – Ческа встала. – Увидимся внизу. И я собираюсь позвонить Биллу, своему агенту, и извиниться, что уволила его. Посмотрим, может, он согласится взять меня обратно.
– Вот и умница.
– И еще я подумала, наверно, будет неплохо назначить встречу с психологом. Они есть у всех моих знакомых актеров. Так просто принято. Это же ничего, да, дядя Дэвид?
– Нет, Ческа, конечно, ничего, это нормально.
Она вышла из комнаты, и Дэвид снова опустился на подушки. С его губ сорвался вздох облегчения. Может быть, теперь, когда Ческа смогла открыто высказать свои страхи, она сможет и справиться с ними. Конечно, судить пока было рано, но после прошедшей недели, когда он не понимал, сможет ли оставить ее, перед ним наконец забрезжила надежда.
Может быть, его вожделенная поездка все-таки состоится.
42
– Ты все собрал, дядя Дэвид? – спросила Ческа, когда он с чемоданом спустился по лестнице.
– Думаю, да.
– Отлично. Такси уже ждет.
Он опустил чемодан.
– Итак, юная леди, я хочу, чтобы ты пообещала мне, что будешь продолжать хорошо себя вести. Ты уверена, что все будет в порядке? Я всегда могу задержаться на день или два, если…
– Ш-ш-ш. – Она прижала к его губам палец. – Я в порядке. Билл уже кое-что организовал для меня, так что я все время буду очень занята. Кто знает? Может быть, то, что я ушла из «Нефтяных баронов», еще окажется самым лучшим поступком в моей жизни.
– Только пообещай, что будешь ходить к этому своему психологу. Кстати, там на столике лежит чек для тебя. Тебе должно хватить на пару месяцев.
– Спасибо. Обещаю, что, как только найду работу, я все тебе верну. А теперь тебе пора, иначе ты опоздаешь на самолет.
Ческа проводила Дэвида до машины. Перед тем, как он сел в нее, она обхватила его руками.
– Огромное тебе спасибо. За все.
– Не говори глупостей. Просто следи за собой.
– Я буду. Желаю тебе с Тор прекрасной поездки. Присылай мне открытки.
– До свидания, Ческа. Я позвоню из Англии.
Дэвид махал ей из окна до тех пор, пока она не скрылась из виду.
За все долгое время полета Дэвид так и не смог расслабиться.
Достаточно ли хорошо чувствует себя Ческа? Не надо ли было ему остаться подольше? Не было сомнений, что ее последняя перемена была очень значительной и женщина, с которой он провел последние несколько дней, казалась спокойной и уравновешенной.
Но перемена была такой внезапной и быстрой… Не слишком ли идеально? Ей однажды уже удалось обдурить их всех, когда она вернулась с Авой в Марчмонт, а потом внезапно удрала в Лос-Анджелес. Дэвид только надеялся, что Ческа продолжит ходить к психологу, и молился, чтобы она вскоре нашла работу, в которую могла бы вцепиться.
Еще он с ужасом думал о том, как сказать матери, где провел эти дни и в каком состоянии обнаружил Ческу. В конце концов, они с Тор надолго уедут и даже в случае необходимости с ними будет очень трудно связаться. Собственно, для него в этом и был весь смысл путешествия – дать себе возможность убежать от всего остального мира.
В конце концов он решил, что не может ничего ей сказать. Все это только расстроит и взволнует ее, а после недавней операции, да еще перед празднованием дня рождения, это будет просто нечестно.
По крайней мере, в душе Дэвид был глубоко рад, что Ческа, похоже, была совершенно не заинтересована в Аве. Она находилась в тысячах миль от Марчмонта, и это, подумал он, было просто прекрасно.
Все, что ему еще оставалось, это рассказать Грете.
Он закрыл глаза и попытался заснуть. Он сделал все, что мог. И теперь у него тоже был шанс на счастье.
Ческа смотрела вслед удаляющемуся такси Дэвида со смесью грусти и облегчения. В ту ночь, когда она попыталась рассказать ему, что она чувствует, и доверилась насчет голосов у себя в голове, она пошла спать со спокойной и умиротворенной душой. Но потом голоса разбудили ее и сказали, что она подпустила Дэвида слишком близко; если она будет и дальше с ним разговаривать, ее снова запрут в психушку.