— С локапалами? Разговаривать?! Это что-то новенькое!
— Впусти же нас, почтенный страж Дома, и отведи к своим господам.
— Господам! Надо же такое выдумать! У нас в Тюирнлги говорят так: «Пошла мышь слонам услужать, да все стадо и разогнала». Если локапалы мои господа, то вы, все как один, канатоходцы! Клянусь бородавками на заднице Подземного Короля, это неслыханно. Не будь я Гнубус, самый несчастный гном среди всех рудознатцев, если мне не стоит обидеться на подобное заявление!
— Но… — начал было Лисий Хвост, не ожидавший подобного приема.
— Никаких «но»! У нас в Тюирнлги говорят: «Плох тот рудознай, коему что голубой базальт, что красный гранит — все едино». Я оскорблен в лучших чувствах. Заходите летом.
Сказав так, гном надавил маленькой ручкой на створку, и та со скрипом стала закрываться. Мидгар успел сунуть в щель ногу и прекратить это неумолимое движение.
— Не вежливо! — возопил гном. — Такие здоровые, а маленьких обижают!
— Давай его убьем, — предложил Ярл, стоявший за спиной старшего брата. — Он слишком много говорит.
— Горе мне, горе, — запричитал привратник, — никто меня не любит, никто не уважает. И зачем только я полез в ту дыру? О, как здесь холодно, как невыносимо скучно, какие грубые существа населяют эти земли! Верните меня в Тюирнлги, и, клянусь, я восемьдесят семь раз поцелую каждую бородавку на заднице Властителя!
— Это существо лишилось разума, — сказал Ярл, поигрывая дубинкой. — Локапалы сьели его мозг. Разреши его прикончить.
— Мы пришли сюда для переговоров, — веско молвил Мидгар, — и не следует убивать первого, кто встретился нам в Доме. Прости нас, почтенный страж, если мы произнесли ошибочные слова, — обратился он вновь к гному, — но не часто ругам случается приходить к локапалам. Когда мы были здесь в прошлый раз, дверь нам открывал какой-то трехголовый шатун.
— Еще бы! — воскликнул гном с оттенком самодовольства в голосе. — Эти безмозглые тролли лезут куда ни попадя, а когда оказываются вдали от родных мест, готовы пресмыкаться и целовать пятки любому, кто их прокормит. Мы, гордые рудознатцы, совсем не такие, что бы о нас ни болтали. Вы слыхали, должно быть, о гусиных лапах и козлиных копытах? Так вот, все это враки, не будь я Гнубус из Тюирнлги! Если бы не было так холодно, я тут же снял бы сапоги и продемонстрировал свои ноги. Тогда, возможно, я услышал бы очередные рассуждения о том, что гномы слишком малы, чтобы принимать их всерьез. Снова ошибка, господа, не гномы малы, а вы слишком велики. И запомните раз и навсегда: если гном и открывает перед кем-нибудь двери, то делает это по собственной воле, а не за кусок хлеба с медом. Ладно уж, входите, только ноги вытирайте, а то грязища на дворе — спасу нет…
Завершив эту длинную речь, привратник пошире распахнул дверь, и восемь мр&чных ругов вошли внутрь вместе с конями.
— И еще скажу вам, гости незваные, — продолжал говорить гном, вышагивая сзади по бревенчатому полу огромных сеней, — что тролль тот сдох, подавившись свиной лопаткой, ибо ел неумеренно и жадно, как все его единоплеменники. Такова природа этих существ, ничего уж тут не поделаешь. Из него сделали неплохое чучело… Направо, пожалуйста, и не споткнитесь — ступеньки!
Направо оказалась не то дверь, не то просто пролом — там, где полагается быть косяку, виднелись торцы бревен разной длины. Пришельцы спустились по шатким ступеням, ведя лошадей по сходням, сбитым из двух огромных, плохо оструганных досок.
Они оказались в хлеву, потолок которого тонул во мраке. В загонах хрюкали свиньи, блеяли овцы, издавали странные звуки другие животные, которых даже зоркие глаза ругов не могли углядеть в душной темноте.
— А запах! — радостно сообщил гном. — Вот вонища-то! Что прикажете делать: одному никак не управиться. У нас в Тюирнлги говорят так: «Не бери два мешка, если и одного много».
Он быстро и ловко привязал поводья лошадей к коновязи, которую изображал толстый брус, прикрепленный к стене железными скобами, и сделал приглашающий жест маленькой ручкой.
— Прошу в хоромы, добрые господа! Только воняет там почище, чем в свинарнике.
Руги поднялись еще по одной лестнице и через окованную медью дверь прошли в обширную комнату, где жарко пылал открытый очаг, кругом обнесенный громадными валунами. Здесь плавал сизый дым, и сквозь его пелену проступали тени огромных существ. Запах в помещении стоял тяжелый.
— К вам пришли, — сказал гном не слишком почтительно. — Руги храбрые в шапках высоких. Разговаривать хотят.
Он шагнул в сторону и сразу же исчез в дыму.
— Хо! — прогудела одна из теней, надвигаясь. — Давненько не виделись! Карапуз мой сладкий, хочешь к дяде на лапку?
— Шутка твоя нелепа, — отвечал Мидгар, спокойно уперев в бока руки в кожаных рукавицах, которые так и не снял. — Подходи, померяемся ростом!
— Хо! — повторило огромное существо. — Я тебя сразу не разглядел, Мид-Ли-Хво, прости. Сейчас буду.
Гигантская тень колыхнулась и ринулась вперед. Руги схватились за копья, но их предводитель жестом приказал отставить оружие.
Из дымной пелены выступило создание, хоть и превосходящее людей ростом локтей на пять, но все же вполне им соразмерное, так что предложение покачать кого-либо из ругов на ладони и вправду оказалось сильным преувеличением. Создание имело маленькие красные глазки, выдающиеся челюсти, было сплошь покрыто жестким зеленым волосом и все время почесывалось.
— Привет тебе, Кубера-Нор, повелитель Севера! — провозгласил Мидгар торжественно. — Да пребудут с тобой сила и здравие до начала времени.
— Ху-хэ! — выдохнул великан горестно. — Какое там здоровье при таком холоде… Огненные Горы истощают свои недра, скоро все покроет снег и лед. Даже летом некуда будет деться от пурги и стужи.
Он немного подумал, почесался и добавил:
— Так говорят древние пророчества.
— Почему бы вам не убраться куда-нибудь через дыру? — спросил Ярл.
Старший брат не ожидал, что тот заговорит без разрешения, и сердито насупил брови, но великан опередил его речь, гаркнув:
— Я говорю только с равными! Клянусь звездным слоном Диггаджи, какую-нибудь кальпу назад я испепелил бы тебя взглядом! Да что там, тогда я не стал бы разговаривать даже с твоим братом, старшим сыном и наследником великого Таркиная. О, тогда я действительно был повелителем Севера, а не жалким охранителем нынешних чахлых рощ и мелких речушек!
Заметив, что Ярл поудобнее ухватил свою палицу, Мидгар положил на плечо брата руку, удерживая от необдуманного поступка.
— Где моя корона? — заорал Кубера-Нор, обернувшись в дымную пелену. — Кто корону украл?! Тайфун напущу, ураган и смерч ледяной!
— Вернавест ее как обруч на бочонок надел, когда брагу варили, — отвечал из мглы ворчливый голос гнома. — Запамятовал разве?
— Оху-хо! Вот так всегда. — Повелитель Севера тяжело опустился на лавку, свесив вдоль тела длинные мохнатые руки. — Ни гостей как надо принять, ни взглядом кого испепелить… Да вы присаживайтесь. Эй, дядюшка Гнуб, брага-то еще осталась?
— У нас в Тюирнлги говорят: «Сколько в сито ни наливай, все мало будет», — отвечал гном, появляясь рядом. Он держал большой поднос, уставленный огромными глиняными кружками. — Я вот на вас, локапалов грозных, гляжу — издали вы размеров огромных, а вблизи поменьше, хотя тоже слишком большие. Так брага в которых льется: в тех или этих?
— Хо-хо-хо! — прогудел Кубера-Нор. — Это так испокон заведено: гору вблизи не разглядеть. Ты круж — ки — то поднял, хоть и с муравья росточком, а когда за ними в кладовку ходил, так они тебе небось с телегу величиной показались. Здесь все так — издали большое, подойдешь — поменьше.
Гном сердито грохнул поднос на кособокий стол, да так, что брага пролилась на грязные доски.
— Не уважаете, — сказал он мрачно. — Ходишь — ходишь за скотиной, полы метешь, объедки выносишь… У нас в Тюирнлги говорят: «Сколько бритвозубого крота ни корми, он все равно укусить норовит». Прошу запомнить: муравей суть насекомое ничтожное, меньше ногтя, гномы же самые мелкие, называемые и вправду «муравьиными», не бывают менее ладони ростом. Я, на носах зарубите, считаюсь высоким среди своего народа, аж на три локтя и два с половиной пальца вымахал. И еще — поражаюсь вашему невежеству. Охранители стран света называются, а того не ведают, что в иных землях и дети разумеют. Всем известно, что гномы — рудознатцы обладают недюжинной силой и могут поднять не то что телегу, а и быка в придачу!
— Хоу, не сердись, дядюшка Гнуб, — прервал эту бесконечную речь зеленый великан, — мы тебя ценим, ей же ей! Не знаю, что бы без тебя делали…
— Брагу бы трескали да на пол сморкались, — проворчал гном, остывая, — знаю я вас. Ладно, пойду, скотина еще не кормлена, а вы тут хорошо себя ведите, не деритесь. И не напивайтесь сильно, а то эти руги меры не знают!..
Он вдруг подмигнул Ярлу и быстро исчез за пеленой дыма.
На его место явились еще семеро великанов: трое равных зеленому, бывшие повелители Запада, Востока и Юга, а ныне хранители гор, рек и мелких племен (мелкие племена часто о том не ведали, и своими богами признавали совсем иных существ), и четверо рангом и ростом пониже. Все они отличались окраской щетины, длиной выступавших из-под вислых губ клыков и, кажется, запахом. Впрочем, о последнем судить было трудно, ибо смрад в Доме стоял удручающий даже для носов привыкших ко всему ругов.
Люди и локапалы уселись по сторонам кривого стола и сдвинули кружки.
— Что привело вас под наш кров, уважаемый Мид-Ли-Хво? — спросил Кубера-Нор, когда выпили по первой. — Хоу, нам бы видеться почаще, все же соседи.
— Чтобы быть добрыми соседями, надо уважать друг друга, — сказал Мидгар. — Скот не воровать. Тогда можно и в гости хаживать.
— А вот я тебе сейчас голову откушу, — прогудел тут великан, покрытый серебристой щетиной. — У нас все есть, чужого не надо!
— Уймись, Вернавест, — осадил его зеленый, — пусть говорят. Пока!
— Пока что? — Мидгар многозначительно заглянул в пустую кружку. — Пока время не пришло?