– До тебя-то? Абсолютно никакого.
– Ну и иди, куда шел, – зло передернул плечами Лойд, снова поворачиваясь к часам.
– Я шел сказать, чтоб ты держался от нее подальше.
Часы, наконец, забили. Пока энт-Айви стоял один и отсчитывал время, он думал, что нет сейчас во всем мире причины, которая бы могла встать между ним и вожделенной затяжкой. Как оказалось, все-таки такая причина была. Ведь нет наркотика лучше чистой ненависти.
Лойд развернулся всем корпусом и хищно оскалился.
– Неужто приглянулась?
Раймонд не ответил. Парень прожигал взглядом бывшего друга, ныне своего заклятого врага, и жалел, что здесь и сейчас нельзя содрать улыбку с его лица.
– Ого! – расхохотался Лойд. – Всего один танец, а ты уже готов защищать честь прекрасной дамы! Она не твоего социального уровня, ты в курсе?
– Не вижу связи, – сухо ответил энт-Тёрн.
– Будь реалистом, Раймонд. Такая, как Саар, никогда не будет с таким, как ты, – почти пропел Лойд.
– Это не значит, что я должен спокойно стоять и смотреть, как ты собираешься поразвлечься за ее счет.
Лойд ухмыльнулся еще шире.
– А кто сказал, что я собираюсь поразвлечься? Я, может, жениться решил.
Раймод рванул к противнику быстрее, чем успел осознать, что делает. Он схватил Лойда за горло и припечатал к стене.
– Я тебя предупредил… – прорычал энт-Тёрн.
Ответом ему было упрямое сипение.
10
Второе учебное утро началось с негромкого, но довольно настойчивого стука в дверь. Я дочитывала методичку примерно до трех ночи, так что вылезти из-под одеяла и понять, что я не у себя в домашних покоях, было несколько сложновато. С трудом оторвав себя от кровати, я поплелась на звук, натыкаясь на углы крошечного жилого пространства.
Открыла дверь, не слишком соображая, что теперь живу в общежитии и подобные действия чреваты демонстрацией ночной сорочки чужим людям. К счастью, за дверью никого не было. Ну, почти никого. Перед дверью на уровне моей груди, поддерживаемый магией, висел букет. Небольшой, но очень миленький. В букет была вложена записка с текстом: «Хорошего дня, Мия».
И все. Ни подписи, ни оттиска печати. Второй день в академии, а у меня уже появился тайный поклонник. Если мать хотела выдать меня поскорее замуж, ей нужно было не по балам меня таскать, а, наоборот, всеми правдами и неправдами отправить учиться.
Цветы меня несколько озадачили. Мужчин в академии я знала счетное количество, и, говоря по правде, заинтересовать могла любого, включая декана-пьяницу. Точнее, не совсем я, а внушительное приданое, которое ко мне прилагалось. Но о том, что я наследница рода, из студентов знало вообще только двое парней, а этика магов запрещала вскрывать социальный статус.
К тому же имя рода у меня, прямо скажем, не самое редкое. Древо Саар весьма ветвистое и, насколько я знаю, даже сейчас кто-то из Саар учится на других курсах академии. Собственно, на это я планировала сделать упор, когда придется отпираться от того, что я – та самая энт-Саар.
Признаться честно, ухаживания – это всегда волнительно и бодряще. Только обычно я точно знаю, кто ухаживает, и от неприятных лиц подарки не принимаю из принципа. Как говорит моя мать, пусть лучше все будут должны мне, а не я кому-то. Поэтому я закрыла дверь, оставив букетик сиротливо висеть в воздухе.
Сюрпризы в этот день не закончились. Из приятных была коробочка с пирожными самой лучшей пекарни столицы. Появилась она на моем подносе с завтраком как-то совершенно неожиданно, стоило мне на мгновение отвернуться.
Сидящая рядом со мной девушка восхищенно пискнула, узнав оттиск пекарни. Я открыла коробку и придвинула к ней.
– Угощайся.
– С чего это вдруг? – с подозрением спросила девушка.
– Я не ем сладкого, – соврала в ответ.
Конечно же, я ела сладкое, но принимать съедобные подарки от таинственных поклонников небезопасно. Мало ли что там к этой потрясающе вкусной трубочке с кремом идет бесплатным бонусом. Ладно если зелье какой-нибудь симпатии, а то, может, что потяжелее из запрещенного. Приворотное, например.
Первая половина дня состояла из теоретических лекций. Неожиданно выяснилось, что основой магии являются точные исчисления и без них никуда. Даже отбитым боевикам приходилось брать производные и считать интегралы для своих атакующих заклинаний. Я всегда гордилась тем, что с точными исчислениями у меня полный порядок. И тут неожиданно выяснилось, что знаний, полученных в моей гимназии, не хватает. Да что там, между гимназией и академией целый бездонный провал из непройденных тем и неизученных практик.
Это открытие внушало ужас, но ныть и жаловаться, что мы такое не проходили, непозволительно. Некоторых ребят энт-Виллоу забрала прям от сохи, и им приходилось еще сложнее. Поэтому после каждой пары я подходила к лектору, объясняла свою проблему и просила порекомендовать литературу. К обеду список состоял из дюжины пунктов. С одной стороны, я вся была в нетерпении, потому что каждая книжка из списка приближала меня к столь желанной свободе. С другой стороны, когда и как все это изучать – непонятно, учитывая, что нагрузки на студентов в академии были нешуточные.
И дело даже не в объеме материала! Как студентке полубоевого факультета мне нужно было обладать соответствующей физической подготовкой. Конечно, чуть пониже, чем у обычных боевиков, но и отсидеться в уголке на тренировках было невозможно. Стоит ли говорить, что мои навыки в легкой атлетике оставляли желать лучшего.
Поэтому первую половину дня я грустила на лекциях, а вторую половину – погибала на тренировках.
К ужину я практически приползла на плохо слушающихся ногах, рухнула за стол и с грустью посмотрела на линию раздачи. До нее было еще идти и идти, а силы кончились еще несколько часов назад.
– Значит, мои подарки тебе не нравятся? – без всякого вступления изрек Лойд, опускаясь за стол напротив.
– А? – не сразу сообразила я, гипнотизируя взглядом дымящие блюда. – А! Я и не думала, что они от тебя.
– Ты не любишь цветы? – уточнил Лойд.
– Я к ним равнодушна, – честно ответила. А по мнению моей мамы, у меня вообще проблемы с чувством прекрасного, ведь я никак не могла проникнуться ее расчудесным розарием.
– А чем тебе пирожные не угодили?
– Лойд, я девушка из хорошей семьи. Странно возникшую на своем столе еду есть не собираюсь.
– Понял. Драгоценности?
– Зачем они мне тут? – искренне удивилась я.
Вместо ответа парень кивнул на выбившийся наружу кулон.
– А, это. Он практически бесценен – у ювелира продашь за стоимость золотого лома. У меня не купишь и за все свои земли.
– Памятный подарок? – ухмыльнулся Лойд.
– Просто камень из мира Огня, – честно ответила я, продолжая размышлять, как бы доковылять до линии раздачи.
– Куда ты там смотришь? – Лойд развернулся, нашел, к чему прикован мой взгляд, хмыкнул. – Первый день тренировок, да?
Я печально вздохнула.
– Если принесу еду, есть будешь? Или тоже побрезгуешь? – поднимаясь из-за стола, спросил парень.
– Я не брезгливая. Я осторожная, – поправила в ответ.
– Да понял, понял. Несу? – замерев у стола, уточнил Лойд.
– Неси, – сдалась я.
Лойд ушел, а я заметила сидящего недалеко Раймонда. Его тяжелый взгляд ощущался физически, а челюсти у парня работали так, будто он перемалывал дорожный гравий. Интересно, чем я ему успела досадить?
11
В расписании значилось три лекции по теории призыва и две призывные тренировки еженедельно. Пары чередовались, так что следующий раз встретиться с энт-Койном я должна была на тренировочном поле.
И, если честно, поднимаясь под самую крону Древа призыва, где проходили практические занятия, я не была уверена, что увижу декана еще хоть раз.
Тренировочное поле представляло собой мягкий прямоугольник, а плотно переплетенные ветви древа образовывали ограждение высотой в полтора моих роста. В ярком солнечном свете еле заметно мерцал защитный полог, значительно превышающий по высоте ограду. Но я все равно с трудом представляла, насколько мощными должны здесь быть укрепляющие заклинания, чтобы боевые маги в запале не разнесли все Древо познания от макушки до корней.
– Ну надо же, юная леди, вы все-таки решили почтить нас своим присутствием. Встаньте в строй, – без особого восторга изрек энт-Койн, наблюдая, как я подбегаю к строю из двух человек.
– Итак… – энт-Койн обвел нас убийственным взглядом. – Кто-нибудь когда-нибудь кого-нибудь призывал? Нет? Точно? Может, что-то маленькое, типа грызуна? Или насекомого? Нет? Потрясающе.
Строй из трех человек выразительно молчал. Декан задумчиво нас рассматривал. Меня – особенно пристально, видимо, делая какие-то свои выводы. Безрадостные, судя по стремительно мрачнеющему лицу.
– Ладно… – энт-Койн тряхнул сальными патлами. – Вот, что вы сможете, если доучитесь тут.
Рядом с мужчиной вспыхнул бледно-зеленый рунический круг, и в его центре появился холеный тигр, достигающий в холке мне до плеч. Животное скалилось, рычало и било хвостом, готовое атаковать в любой момент. Круг погас, тигр оценил композицию из мага и трех первокурсников и укоризненно посмотрел на декана. Тот почесал его меж ушей, словно обычную кошку, и продолжил монолог:
– Но на первом курсе особо одаренные везунчики в лучшем случае смогут призвать какое-нибудь простейшее. Призовете насекомое – поставлю автомат по всем своим дисциплинам. И еще по парочке замолвлю словечко. Итак, вот формула призыва…
И энт-Койн принялся объяснять, как же нам научиться делать то, что считалось нашим врожденным даром. С технической точки зрения все было просто: вот тебе формула, которую для подсказки оставили мерцать веселым зеленым цветом в воздухе, вот твоя сила, которую ты раскладываешь на эту формулу, вот твоя сила мысли, которой ты призываешь ори. Бери и делай, как говорится.
Брать и делать не получалось ни у кого. Энт-Койн медленно, но верно раздражался. Под конец занятия декан ехидничал, язвил и отпускал шпильки на тему наших талантов. Это было