– Но наше предприятие специализируется на генетических манипуляциях! – возмутился президент и генеральный директор, озабоченный интересами акционеров. – Если мы будем только импортировать львов, где же чистая продукция?
Руководитель гнул свою линию:
– Мы привнесем наши знания и умения. Обычные львы не выносят ни нашего климата, ни жизни в квартире. Наше дело, стало быть, поработать с их ДНК, чтобы приспособить их к западным условиям и городской среде.
Весь цвет биологов «Анимал Фарм» засучил рукава и, потрудившись на славу, вывел льва-мутанта, устойчивого к холоду, к стрессам окружающей среды и к большинству распространенных в городах инфекций.
И на сей раз фирме не пришлось долго ждать – городской лев сразу стал любимцем публики. Львята были такие миленькие. Игривее щенков, пушистее котят, лучшей живой игрушки для ребенка не придумаешь.
Первым публичным человеком, выгуливающим льва на поводке, стал сам президент республики. Он быстро смекнул, что с черным лабрадором выглядит теперь несерьезно. Главе государства нужен царь зверей. И лев с золотистой шкурой занял достойное место в Елисейском дворце, одним своим присутствием усилив почтение, которое сам по себе внушал его хозяин.
Так родилась новая мода. Чтобы впечатлить свое окружение, не было отныне ничего лучше, чем завести льва. Разумеется, купить и содержать это животное стоило куда дороже, чем собаку или кошку, зато его владелец мог быть уверен, что идет в ногу со временем. Все больше парижан и парижанок выходили на прогулку с маленькими и большими львами.
Конечно, не обошлось без эксцессов. Невоспитанный лев запросто мог пообедать собакой. Питбули, считавшие себя хозяевами тротуаров, вскоре открыли для себя обратную сторону моды. Другим хищникам пришлись больше по вкусу коты, чьи ошеломленные хозяева не могли умерить их царский аппетит. Что поделаешь, эти большие кошки – лакомки, и привычки, приобретенные испокон веков в африканской саванне, не искоренить за одно поколение.
Когда лев покусал ребенка, начали все же поступать жалобы, но ассоциация владельцев львов уже успела вырасти в могущественное лобби, поддерживаемое тузами мясной промышленности. Лев как-никак запросто может съесть десять килограммов мяса в день, и прибыли последних благодаря новому поветрию возросли многократно. Образовался союз в защиту львов. Все законопроекты, направленные на ограничение продажи и содержания львов в городах, с треском проваливались в Национальной ассамблее, не желавшей вызвать недовольство такого количества организованных потребителей-избирателей. И потом, поставленное перед свершившимся фактом правосудие раскачивалось так медленно, что все нарушители оставались безнаказанными или отделывались жалким штрафом, а то и простым предупреждением. Даже если погибал человек.
Разумеется, любители собак и кошек (даже дети) пытались поначалу протестовать, но очень скоро оказались в меньшинстве. Да и лобби производителей кормов было далеко не так богато, как воротилы мясной промышленности. Закон естественного отбора сработал таким образом между владельцами львов и владельцами более слабых созданий. В лагере противников львов поселился страх.
И общество мало-помалу менялось, адаптируясь к этому новому раскладу.
На улицах пешеходы изменили свои привычки. Завидев льва на поводке, все старались держаться от него подальше и перебегали улицу, не боясь даже машин, которые, по крайней мере, слушались своих водителей. Некоторые и вовсе покинули тротуары, оставив территорию в полном распоряжении львов и их хозяев. Уже необязателен был даже поводок, бесполезность которого признавали все стороны. Когда лев бросается, чтобы схватить собаку или ребенка, попробуйте-ка его удержать. Да и все равно львы, крупные дикие кошки, очень неохотно давали надеть на себя ошейник, намордник или красивую зимнюю попонку. Они любили разгуливать во всей своей первозданной красе, довольные собой, внушая уважение простым рыком или быстрым ударом лапы. Так что хозяева львов чаще всего отказывались от всех ненужных аксессуаров, чтобы дать своему питомцу свободно побегать и справить малую и большую нужду, где ему вздумается. Один смельчак имел однажды наглость возмутиться: «Вы могли бы хоть убрать за вашим животным!»; его могилу теперь можно найти на Монпарнасском кладбище. Говорят, бальзамировщикам пришлось очень постараться, чтобы собрать его тело по кускам. Стали открываться институты красоты для львов. Парикмахерам повезло, что у львов огромные гривы, и они смогли оторваться по полной. Их заплетали, подстригали, завивали, укладывали.
Руководства для родителей не советовали растить маленьких детей рядом со львами, и ассоциация владельцев возмутилась: «Это дискриминация!» Суды поспешили погасить скандал. Надо, правда, признать, что было крайне мало инцидентов с детьми, которые росли с домашними львами. Разве что если хозяин забыл покормить животное или ребенку вздумалось потаскать его за нос. Кому это понравится? Все естественно, львы – те же кошки, независимые и капризные. В этом-то и состоит их прелесть.
В дома с табличками «ОСТОРОЖНО, ЗЛОЙ ЛЕВ» куда реже наведывались грабители, чем в те, что предупреждали о злой собаке. Никто не знает, сколько неосторожных или начинающих воров закончили свои дни в пасти хищников, но приходится признать, что безопасность частных лиц ощутимо возросла.
На улицах стали привычными львиные бои, настоящий цирк, любимый зеваками. Львы на поводках сцеплялись под пронзительные крики хозяев: «Лежать, мой красавец! Лежать!», которые, похоже, только сильнее возбуждали их.
Выйти на утреннюю пробежку со львом, как считали многие, было куда приятнее, чем бегать трусцой с собакой. Для львов, признававших поводок, это была игра. Зверь тянул с большой силой, позволяя бежать быстрее и дольше. Он также защищал от других бегунов со львами. Ассоциация признавала лишь одно неудобство: невозможно было затормозить по мере усталости или на светофоре.
Лобби любителей львов утверждало, что такой зверь делает хозяев ответственнее. В этом было зерно истины. Если владелец собаки может спокойно уехать в отпуск, привязав своего питомца к платану у национальной автострады, то владельцу льва не так легко отделаться от своего хищника. Останки таких горе-хозяев находили у стволов, обмотанных пустой цепью.
Так, не имея возможности избавиться от питомца, ставшего слишком обременительным, некоторые предпочитали переехать, попросту оставив в его распоряжении свою бывшую квартиру.
Одинокие хищники мало-помалу разбежались по темным кварталам города. Сбившись в стаи, они охотились на запоздалых прохожих. Был объявлен комендантский час, а туристам советовали не соваться на «горячие» улицы, плохо освещенные или богатые мясными лавками.
Проблема с модой в том, что она преходяща.
После львов общественный интерес переключился на не столь выдающихся животных. «Анимал Фарм», по-прежнему желая угодить непостоянной клиентуре, резко сменила курс. Ее служба по связям с общественностью уговорила знаменитую актрису Наташу Андерсен постоянно показываться на публике, повесив на шею десяток скорпионов на манер колье. Простые пластмассовые колпачки защищали ее от их смертоносных жал.
Эта инициатива имела заслуженный успех. Скорпионы и вправду оказались идеальными домашними питомцами. Маленькие, привязчивые, непритязательные, недорогие и, главное, тихие, они имели массу преимуществ перед львами. Прокормить их можно было почти даром. Пара мух, паучок – и они неделю сыты. Дети наблюдали, как они живут семьей, с маленькими скорпиончиками на спине. И главное, главное, благодаря их новому мгновенно действующему яду, запатентованному «Анимал Фарм», они были единственными, кто способен в одночасье избавить от… льва.
Мир слишком хорош для меня
– Дзззинь, пора вставать.
Люк что-то пробормотал, перевернулся на живот и накрыл голову подушкой. Лучи солнца пробивались сквозь жалюзи, ложась светлыми полосами на стены спальни.
– Эй, ты что, не слышал? Пора вставать! – настаивал будильник уже менее дружелюбным тоном.
– Ох! Ладно, – буркнул Люк.
Недовольно ворча, он сел на край кровати. Свет становился ярче. Он потер припухшие от сна глаза и одну за другой надел тапочки.
– Вперед, вперед! – пропели шлепанцы в унисон.
Взъерошив волосы, Люк дал доставить себя в кухню.
– Доброе утро! – радостно приветствовала его дверь, открываясь настежь.
– Доброе утро, какое счастье тебя видеть! – хором подхватила посуда на полках.
Подумать только, что когда-то ему это нравилось…
– Отлично взбитый крем с тостами и мармелад, подкрепись, – сказал стул, вежливо отодвигаясь.
Люку все труднее было выносить эти услужливые вещи. Эта мода начала его тяготить. Конечно, его квартира была оборудована по последнему слову, целая батарея пылесосов, электрических швабр и автоматических метелок старательно вычищала до блеска все, от пола до потолка. Конечно, стиральная машина в согласии с бельевой корзиной выплевывала в урочный час килограммы чистого и благоухающего белья, которое паровой утюг проглаживал десять раз, насвистывая Девятую симфонию Бетховена.
Благодаря миниатюрной электронике микрофоны и синтезаторы звука были установлены абсолютно везде. Почти живое присутствие гаджетов имело единственной целью сделать жизнь приятнее, так как было замечено, что люди все чаще жили одни. Но это было уж слишком, слишком! Любой предмет домашнего обихода мог проявить инициативу. Рубашки застегивались сами. Галстуки обвивались вокруг шеи, точно змеи. Телевизор и музыкальный центр спорили за право развлекать хозяина дома.
Люку случалось порой жалеть о старых добрых безмолвных вещах. У которых имелась кнопка ON/OFF. Такие теперь можно было найти только у антикваров: будильники на пружинах, звонившие маленьким металлическим колокольчиком, скрипучие двери, неподвижные и безопасные тапочки. Короче говоря, вещи, которые не притворялись живыми.
Люка вывел из раздумий скрип колесиков плиты. Длинной рукой на шарнирах она схватила яйцо, которое было разбито и вылито в масло. За ней горячий кофе уже тек в чашку.