– Жорж?
– Жорж – единственный выход, – настаивала Анаис.
Шарлотта прыснула.
– Жорж!
Мари-Наташа пожала плечами.
– Ты правда думаешь, что мы можем доверить ему наше сокровище?
– Да. Он будет терпелив и никого не выдаст. Идеальный сообщник. Он не сделает ничего, что могло бы повредить нам. Никогда. Правда, Жорж?
Мари-Наташа откинула с лица длинную белокурую прядь и смерила его презрительным взглядом.
– Но ведь это просто…
Она рассмеялась.
– Ладно, в конце концов, почему бы нет!
И они доверили свою добычу Жоржу. Анаис повернулась к нему и сказала:
– Спасибо тебе, Жорж, за понимание.
И поцеловала его.
В третий раз Анаис поведала мне, что родители водили ее к психотерапевту. «Один раз я сказала этой дуре, что видела тебя во сне, и знаешь, что она ответила? Что это нездорово. Нездорово видеть во сне тебя, Жорж! Что ты на это скажешь?»
Три девушки сидели в лесу, растопырив пальцы на ногах и засунув между ними комочки ваты. Они передавали друг другу бутылочку с антрацитовым лаком. Стояло лето, было тепло, и они решили надеть босоножки на высоких каблуках.
– Мы будем первыми бандитками с большой дороги с безупречным стилем, – пошутила Анаис.
Они надушились, поправили платья, положили маски и револьверы в скрипичные футляры и сели в машину.
Через полчаса в магазине Шартье Анаис зычно крикнула:
– Всем лечь на пол!
Мари-Наташа выстрелила в потолок.
Двигаясь куда увереннее, чем в первый раз, они расположились треугольником в центральном зале магазина, чуть расставив ноги для упора, крепко сжимая револьверы.
– Эй! Сзади!
Анаис метнулась и увидела мужчину. Он успел нажать тревожную кнопку, прежде чем она перехватила его руку.
– Бежим! Сейчас здесь будет кавалерия!
Я не знаю, почему ей вздумалось порезать меня ножом. Это было прекрасным солнечным утром, и Анаис сказала так:
«Жорж, я хочу скрепить наш союз».
Она достала длинный кухонный нож и поднесла его к самому моему лицу со своим неизменным умильным видом.
И вонзила нож в мою плоть.
Мне было очень больно. Я знал, что этот шрам останется у меня на всю жизнь. Но я не посмел ничего сказать. Она ведь не со зла.
Шарлотта и Анаис палили из окон «Рейндж-ровера», а Мари-Наташа гнала машину, стиснув зубы.
– Быстрее. Полицейские нас догоняют.
– Целься в шины.
Послышался скрежет, потом хлопок.
– Браво!
– А вон еще!
– Черт, это западня! Они твердо решили нас зацапать!
Мари-Наташа вильнула и резко свернула направо, в переулок. Надо было оторваться от полицейских.
Через некоторое время она смогла притормозить, все как будто было спокойно. Старенький «Рейнджровер» остановился в лесу.
– Уф, чуть не попались.
Волчицы вышли из машины и, оглядевшись вокруг, открыли сумку с бриллиантами. Усевшись в кружок, они даже не стали их пересчитывать.
– Жорж теперь хранит настоящий клад!
– От трехсот до четырехсот тысяч евро, по самым скромным подсчетам. И подумать только, что мы пока не можем к ним притронуться.
– Лучше быть благоразумными, поверьте мне. А теперь, девочки, – сказала Анаис, – едем, моя мать сегодня дает бал. Расслабимся немного. Тем более что мы уже в вечерних туалетах!
– А мальчики там будут?
– Самые красивые на планете.
Анаис, о моя маленькая Анаис.
Я помню, как ты в первый раз пришла не одна и познакомила меня со своим другом. Думаю, это был твой первый любовник. Ты называла его Александр-Пьер.
Ты сказала ему: «Не ревнуй, Александр-Пьер. Это Жорж. Хоть мы и любим друг друга, ты должен знать, что он есть в моей жизни и много значит для меня. Жорж – мой наперсник. Жорж – мой лучший друг».
Он посмотрел на меня с презрением. Я не доверяю людям, у которых двойное имя, типа Жан-Мишель или Александр-Пьер. Мне кажется, что, дав им два имени, родители хотели, чтобы у них было две личности. Они не смогли определиться. Хотели, чтобы сын был надменным, победоносным, самодовольным Александром и одновременно простым Пьером. Двойные имена обычно дают двуличным людям. Вот как Мари-Наташа, с одной стороны святая, с другой – вамп. Меня-то разве зовут Жорж-Кевин?
Анаис и Александр-Пьер занимались любовью у моих ног. Я думаю, Анаис сделала это нарочно. Она дразнила меня.
Музыка Штрауса. Венский вальс.
Три девушки покружились по залу со своими кавалерами, потом собрались, розовенькие и тепленькие, у буфета, потягивая красный мартини со льдом и лимонными корочками.
– Ах, мужчины, – вздохнула Анаис.
– Да, мужчины, – кивнула Мари-Наташа.
– Еще в детском саду они были такие… предсказуемые.
Все прыснули.
– Из парней можно веревки вить.
– Вот почему я предпочитаю бриллианты. Как Мэрилин Монро. Их труднее добыть, и они никогда не разочаруют.
Девушки смеялись, и весь зал любовался ими, такими свежими, такими милыми…
Подошла мать Анаис с каким-то лысоватым толстяком.
Анаис прошептала:
– Прячьтесь, идет моя родительница.
– Ты поцелуешь своего дядю Исидора? – сказала мать Анаис.
Девушка снизошла и чмокнула его в щеку.
– Привет, дядя. Познакомьтесь, это моя мать и мой дядя Исидор, а это Мари-Наташа и Шарлотта, мои подруги. Как дела, дядюшка, ты по-прежнему журналист в научном издании «Современный искатель»? Над чем сейчас работаешь – покорение космоса, происхождение человечества, механизмы мозга или чудо-лекарство от рака?
– Ни то, ни другое, ни третье. Меня интересует общение с растениями.
– С растениями?
– Да, недавно было доказано, что растения разговаривают между собой, издавая запахи.
– Интересно. Расскажи.
– В Африке пастухи столкнулись с проблемой: козы заболевали, когда их помещали за колючую изгородь. В конце концов они поняли, что акации предупреждают друг друга, когда одну из них ест коза. Растение подавало пахучий сигнал, и все остальные акации модифицировали свой сок, делая его токсичным.
Дядя Исидор взял цветок из вазы.
– И не только это. Растения передают, но они еще и воспринимают. Этот цветок чудесно пахнет, потому что он слышит Штрауса, но если бы он слушал хард-рок, запах был бы другим.
– Растения так чувствительны к музыке? – удивилась Анаис.
– Они чувствительны ко всему.
Мари-Наташа скептически подняла брови.
А Анаис захотела удостовериться. Позаимствовав скрипку у струнного квартета, она принялась играть фальшивые ноты. Все в зале заткнули уши. Они посмотрели на цветок.
– Что-то ты завираешься, дядя Исидор. Это растение и тычинкой не повело.
– Надо воздействовать дольше. У этой формы жизни более замедленные реакции.
Мари-Наташа насмешливо улыбнулась.
– Скажите, и вот о таких штуках вы пишете в журнале?
Исидор терпеливо ответил:
– Я пытаюсь открыть читателям темы, еще им незнакомые. Хочу дать им пищу для размышлений и показать новые перспективы.
– Но эти ваши россказни про цветок, который слушает музыку, – полная чушь. Вы их, часом, не покуриваете, ваши растения?
Анаис удивила реакция подруги, и, чтобы прекратить пикировку, она взяла дядю за руку и увлекла на танцпол.
– Идем, Исидор. Я приглашаю тебя на вальс. Только не отдави мне ноги, как в прошлый раз!
Я так стар.
Когда мне исполнилось сорок два года, я начал задаваться вопросами.
Кто я?
Почему я родился?
Какова моя миссия на Земле?
Возможно ли совершить в жизни что-то значительное?
Тихо хрустнула ветка. Кто-то шел по лесу. Это была Мари-Наташа.
Она достала мешочки с драгоценными камнями. Рассмотрела их, взглянула на свои руки, покрывшиеся радугой от алмазной пыли, и, удовлетворенная, сунула мешочки в свой рюкзак.
Нет, ты не имеешь на это права! Не бери эти камни, они не твои. Ты не имеешь права. Там ведь камни Анаис.
Она присела перед Жоржем в реверансе.
Гадкая девчонка.
– Брось это и подними руки!
Мари-Наташа помедлила, оглянулась и решила повиноваться приказу Анаис.
– Положи бриллианты на место.
Мари-Наташа вернула бриллианты Жоржу. Потом повернулась, не опуская рук.
– И что ты теперь собираешься делать? Ты же знаешь, что, если отпустишь меня, я приду снова, – усмехнулась блондинка.
– И ты руки вверх, – прозвучал голос за ее спиной.
Анаис не обернулась.
– Брось оружие.
Она не повиновалась.
Шарлотта целилась в Анаис, которая держала на мушке Мари-Наташу.
– Я-то думала, что вы девушки серьезные, а теперь вижу, что вам нельзя доверять, – вздохнула Шарлотта.
Мне страшно. Осторожно, Анаис, это ядовитые змеи.
Мари-Наташа наклонилась и выхватила из-под штанины маленький револьвер. Не успели две подруги и глазом моргнуть, как она развернулась и прицелилась в Шарлотту.
– Теперь мы на равных, – заключила она.
Девушки пятились, держа друг друга на мушке, идеальным равносторонним треугольником.
– И что теперь, девочки? Достанем карты и разыграем бриллианты в покер?
– Наша система работает, только когда мы едины, – сказала Анаис.
Анаис права. Слушайте ее, вы обе.
– А что, если мы, как паиньки, уберем пушки и поговорим интеллигентно? – предложила Анаис.
Ни одна не двинулась с места.
– Боюсь, что это невозможно. Что-то сломалось. Доверия нет.
– Что же будем делать?
Высоко в небе с пронзительным криком пролетел сарыч.
– Положим оружие и все обсудим.
Три девушки сели и положили револьверы перед собой. Они недоверчиво косились друг на друга.
Вдруг Мари-Наташа схватила оружие, покатилась по земле и выстрелила, ранив Анаис. Та, в свою очередь, вскинула револьвер, но промахнулась, а Шарлотта тем временем зацепила Мари-Наташу.
Они разбежались, ища укрытия в лесной чаще. Гремели выстрелы. Внезапно из кустов раздался крик.