— Да я, вот… — пробормотал Леха и сделал какое-то движение, как будто хотел протянуть Северину сумку.
Но того гораздо больше занимало то, что пистолет при этом тоже немного развернулся и теперь смотрел почти прямо на него — крайне неприятное ощущение! Дальнейшее произошло настолько быстро, что Северин потом, как ни старался, не смог установить точную последовательность событий.
Событий было несколько. Во-первых, он сам резко выбросил правую ногу вперед, пытаясь выбить пистолет. Во-вторых, сумка вдруг отделилась от рук Лехи, повисела немного в воздухе и рухнула вниз, слегка зацепив носок ботинка Северина и смазав его удар. В-третьих, кроличье выражение на лице Лехи сменилось волчьим оскалом. И, наконец, за спиной Северина грохнул выстрел. Потом все было просто и однозначно, второй выстрел догнал откинувшегося назад Леху и впечатал его в письменный стол.
— У него был пистолет! — донесся возбужденный крик Сечного.
Северин подбежал к Лехе, скрючившемуся у стола, положил его на спину, приложил руку к сонной артерии. Если что и подрагивало, так только его собственные пальцы.
— Кто же так стреляет! — досадливо воскликнул он.
— У него был пистолет, — упрямо повторил Сечной.
— Это у тебя, мудака, был пистолет, — Северин в запале не выбирал выражений, — зачем?!
Сечной ничего не ответил. Он промчался мимо, обогнул стол и присел за ним. Тут и Северин, наконец, заметил Погребняка, его голова чуть выглядывала из-за тумбы стола, обрамленная кровавым нимбом, растекшимся по полу.
— Этот тоже готов! — раздался голос Сечного. — Можно вызывать труповозку.
— Вызывай скорую! — приказал Северин.
— Да зачем? — удивился Сечной.
— Сказано: скорую. И быстро. Еще прикажи охране, чтобы перекрыла все входы, тут наверняка есть черный ход. Всех впускать, никого выпускать, в общем, как положено. Исполняй!
Оставшись один, Северин принялся названивать по мобильному телефону. Первый звонок, конечно, дежурному. Доложил о происшествии, вызвал бригаду. Второй — Максиму.
— Ой, Евгений Николаевич, у нас тут такое случилось! — начал тот, едва услышав голос начальника.
— Это подождет! — прервал его Северин. — У нас тут тоже случилось, вне всякого сомнения, более существенное. Так что хватай запасные ключи от моей машины, они в среднем ящике стола, и дуй ко мне в офис Погребняка на Ордынке. Адрес ты знаешь.
— Нет у меня адреса, я ж с этого начал! — закричал Максим.
— Понял, случилось редчайшее стихийное бедствие, пришла уборщица и вымела мусор. Шуточки в сторону! Пиши! — Северин продиктовал адрес.
— Да что у вас случилось? — чуть не взмолился Максим.
— Погребняка убили, Дохлого убили, Сечной стрельбу устроил, — перечислил Северин.
— Класс! — завопил Максим. — Лечу! Вот только Санька захвачу.
— Санька не надо, — пресек его порыв Северин, — пусть ждет приказа вышестоящего начальства. Я, слава Богу, этим делом не занимаюсь, я — свидетель!
Завершив формальности, Северин присел на корточки возле сумки, выпавшей из рук Лехи Дохлого. «Эх, жаль, не с кем поспорить о содержимом!» — подумал Северин. Сам-то он не сомневался, что точно знает это. За этим и возвращался. Он запустил руку внутрь, удовлетворено кивнул и извлек книгу, обернутую калькой. Открыл, полюбовался готическим шрифтом — красиво, но абсолютно нечитабельно! Впрочем, будь книга набрана нормальным шрифтом, понимания это не прибавило бы, в немецком языке Северин был несилен. Или это был не немецкий язык? Даже тут возникли сомнения. Точно, что не греческий и не еврейский, ни новый, ни старый. Греческие буквы Северин знал все, от альфы до омеги, еврейские — ни одной, но из общих соображений было понятно, что они никак не могут походить на латинские, тем более что их читают и пишут справа налево.
«Господи, какая чушь лезет в голову! — оборвал себя Северин. — Это, наверно, от волнения». Он засунул книгу обратно в сумку, на ощупь прошелся по корешкам. Все правильно, семь одинаковых, средней толщины, плюс толстый фолиант внизу. Не удержался, достал его. Текст был набран крупными буквами, поля — сантиметра по четыре, бумаги — и какой бумаги! — явно не жалели. По сути, объем книги был небольшой, при нынешних стандартах едва хватило бы на тоненький блок. Но иллюстрации!.. Иллюстрации были исключительно хороши. Непонятные, полные каких-то символов, они притягивали и предлагали разгадать загадку.
На одной из первых из пены морской выходила женщина, молодая, красивая, с фигурой во вкусе добрых старых времен, но не богиня, потому что походила она на одну знакомую Северина, а та была скорее ведьмой, по ее собственному признанию. И о книге этой она была наслышана, может быть, даже читала в каком-нибудь полуподпольном издании. «Но там не было таких иллюстраций! А тут вся суть в иллюстрациях!» — прошептал в ухо нежный голос. «Любопытно, какая награда ждет того, кто преподнесет ей такую книгу?» — подумал Северин. «Даже не пытайся представить, у тебя фантазии не хватит». Северин и не пытался, у него от одного этого голоса, призывно-дразнящего, мурашки по коже побежали. «И ведь никто не узнает», — подумал он. Голос тактично промолчал. «Вот так совершаются должностные преступления!» — улыбнувшись, подытожил Северин, положил книгу в сумку, застегнул молнию и поставил сумку к двери.
В кармане тревожно забился мобильник.
— Да!
— Евгений Николаевич!
— Где тебя черти носят?
— Евгений Николаевич! Я не виноват! — Максим скулил как нашкодивший щенок.
Почему-то Северин сразу догадался, что случилось.
— Замена кузова? — спросил он, тяжело вздохнув.
— Нет, крыло, фара, ну, там, бампер… Это у второго…
— Понятно. В кого въехал-то?
— Да в нашего! Я ж только отъехал! — с каждым словом голос Максима звучал все увереннее.
— Это хорошо. Сам-то цел?
— Я пристегнулся!
— Видишь, как полезно иногда соблюдать правила. Ладно, ты там разбирайся, а я сейчас с эвакуатором договорюсь.
— Да зачем, Евгений Николаевич! Сам доберусь, скажите только — куда.
— Затем! — строго сказал Северин. — Делай, что приказано. Конец связи.
На свет явилась заветная записная книжка. В разделе «автосервис» значилось несколько имен и адресов, немного подумав, Северин остановился на Никите. Лет восемь назад вышеозначенный Никита проходил по одному делу, которое вел Северин. Тот мог его привлечь, но не привлек, рассудив, кстати, справедливо, что в одном из эпизодов Никиту использовали, а в другом подставили. Любой из этих эпизодов мог испортить владельцу автосервиса если не всю жизнь, то заметный ее отрезок. Никита это оценил, проникся и преисполнился. Хотя с годами стал шутливо ворчать: «Лучше бы вы тогда конверт взяли, дешевле бы обошлось». Но конверты Северин не брал из принципа, отчасти поэтому и являлся постоянным клиентом автосервиса — старушка требовала ухода и ремонта. Об этом Никита не преминул напомнить в самом начале разговора.
— Сейчас-то, Евгений Николаевич, сам Бог велел. А у меня Фордик есть на примете, пятилетний, в отличном состоянии, за полцены отдадут.
— Обсудим, потом, — уклонился Северин, — а ты пока пришли эвакуатор на Петровку. Да, там кроме рулевых тяг, еще шаровые опоры на ладан дышат. Ну и вообще посмотри.
— Право, Евгений Николаевич, — взмолился Никита, — возьмите Фордик, я вашу в зачет приму.
— Там у меня этим делом паренек занимается, Максимом зовут, если не знаешь, то познакомишься, — сказал Северин, игнорируя предложение.
— А вы-то где? Надеюсь, не в больнице? — с легкой тревогой спросил Никита.
— Нет, меня там и близко не было. Я тут, в другом месте сижу.
— В хорошей компании? — хохотнул Никита.
— Компания … тихая, — Северин посмотрел на тело Лехи Дохлого, перевел взгляд на Погребняка, также не подававшего признаков жизни, потряс головой — фантасмагория!
Наконец, тишину нарушил топот на лестнице, прибыла «скорая». «Не наш клиент!» — прозвучал вердикт после осмотра Лехи. А вот вокруг тела Погребняка поднялась суета, сопровождаемая легким препирательством. «Оклемается! — Вряд ли. — Зуб даю! — Лучше пару пива. — Идет!» Погребняка унесли. Сечной, суетившийся чуть ли не больше врачей, крутившийся у них под ногами и поминутно заглядывавший им в глаза, ушел вместе с ними. Северин по-прежнему нес свою вахту в кабинете. Вот и следственная бригада, которую сопровождал вездесущий Сечной.
— Привет, Жень, что тут у вас приключилось? — спросил подполковник Удальцов Вячеслав Ильич.
Северин кратко описал последний акт драмы.
— У него был пистолет, — как заведенный повторил Сечной.
— Следствие разберется, — веско сказал Удальцов, — если было так, как сказал Евгений Николаевич, то все для тебя обойдется. Тебе, парень, сильно повезло, что у тебя такой свидетель.
— Или не повезло… — протянул Северин, глядя по сторонам, и по-деловому: — Чего мы здесь толчемся, экспертам мешаем, пошли в предбанник, там поговорим.
Проходя к выходу, он прихватил стоявшую у дверей сумку.
— Твоя? — настороженно спросил Удальцов.
— Моя, — твердым голосом ответил Северин, — из-за нее и вернулись. Мы тут с Александром Борисовичем беседу имели с Погребняком, как со свидетелем по одному расследуемому нами делу, так он так мозги законопатил, что я сумку забыл. На Пятницкой только вспомнил. Вернулись и вот на тебе — к самой раздаче попали! Не так ли, Александр Борисович? — твердостью взгляд Северина не уступал тону. Не дожидаясь ответа несколько опешившего Сечного, Северин продолжил: — А если вернуться к происшествию, то тут как посмотреть. Скажем, я не стал бы стрелять.
— У него был пистолет, — незамедлительно отреагировал Сечной.
— А у меня не было. Но если бы даже и был, я все равно не стал бы стрелять. Но у меня нервы крепкие, а Александр Борисович человек нервный. Наверно, на него так вид трупов действует. Представляешь, Слава, приехали мы тут с ним во вторник на место преступления, в один дом, так Александр Борисович, увидев убитого, стал набок заваливаться, как барышня кисейная, чуть рукомойник не своротил. Задал работу экспертам. Но Санек-то парень вострый, разобрался, где чьи пальчики. К чему я это говорю? Ах, да! Ты на Александра Борисовича сейчас особо не наседай, на нем и так лица нет, смотри какой бледный, как бы опять в обморок не брякнулся. Все ж таки человека убил, не каждый день этим занимается. А я, если тебе больше не нужен, поеду в управление, там напечатаю показания, все подробно, все как было, и — тебе на стол.