рблате над дверью. — Ладно, обещаю, что дальше моей головы информация не пойдет. Я не собираюсь ничего публиковать, да мне и не дадут.
— Для чего тогда это тебе? — изумилась Светлана.
— Для себя. Я хочу убедиться.
— В чем?
— В своей гипотезе.
— Какой? — живо заинтересовалась Света.
— Скажу, когда съезжу в Дымов, — Поборцев отпустил ее и стал вылезать из бассейна.
— Ты куда? — опешила она.
— Одеваться. Наше время вышло.
Он направился к холлу, где висела одежда. Света ударила по воде руками и вылезла следом.
— Зачем ты меня раздел? Разве все это нельзя было и так сказать? — она почти кричала.
— Хотел убедиться, что на тебе нет микрофонов. А что, тебе чего‑то хочется? — Алекс повернулся к ней и лукаво прищурился. Почти Аполлон, если побрить кое–где.
— Съездить кое–кому по физиономии!
Она остановилась напротив Алекса. Его глаза были совершенно серьезными, он смотрел на нее не так, как смотрят на обнаженную женщину. За это она могла простить все.
— Я все время думала: зачем я тебя слушаю? — призналась она.
— Это не ты думала, это твои комплексы думали. Будь проще. Мы здесь как Адам и Ева. Без вранья и одежд. Согласись, хорошо, когда нечего скрывать!
Ева коварно улыбалась, разглядывая Адама:
— А где же змей?
— Вон, зашевелился. Но я ему не позволю!
— А я разрешу…
Подлец Поборцев снова ее разыграл. Но, Боже, как приятно сознавать, что весь этот красивый и безумный балаган устроен ради нее!
Вожаков остановил машину и выключил двигатель. Бензин следовало поберечь — в их районе он стал буквально на вес золота. Действующих заправок в округе не осталось.
— Это Гребнево, — сказал дядя Петя. Он сидел впереди, рядом с водителем, и вслед за Николаем вышел из машины. Осень уже давала о себе знать. Деревья покрывала оранжево–желтая вязь, и неподвижный лес дышал испарениями и влагой.
Двое мужчин оставили машину и двинулись по деревенской улице. Село не было покинуто жителями: где‑то раздавался стук топора, а вдоль заросшего травой забора прогуливалась чья‑то корова. Петр Ильич выглядел бодренько, а Вожаков волновался, если не сказать — боялся. Не за себя, за Надю и Танюшку. Если с ним что‑то случится, что с ними будет, кто защитит? Волноваться было из‑за чего. Недавно, пытаясь поговорить с жителями одного из сел, они натолкнулись на ожесточенный отпор, а призывы не убивать дендроидов вызвали у сельчан неадекватную реакцию. Их едва не избили, а когда лесник выстрелил в воздух, чтобы разогнать разъяренных аборигенов, те тоже схватились за ружья. В результате пришлось бежать. Потом в машине обнаружили три пулевых отверстия.
— Здравствуйте! — поздоровался Вожаков. Из дома вышел косматый мужик, по виду пенсионер, в тельняшке с длинными рукавами и тренировочных брюках, оттопыренных на коленях.
— Здорово, — ответил он. — Ищете чего?
— Деревья ищем. Живые которые, — ответил дядя Петя. — К вам не заходили?
— Были, — мужик остановился рядом и прищурился, — а вам зачем?
— Посмотреть хотим, — сказал Петр Ильич. — Я лесник Дымовского района.
— Закурить есть?
Два товарища с улыбкой переглянулись. С табаком в их краях стало совсем туго, и первый вопрос при встрече всегда был один. Хорошо, что в Дымове, в перевернутом табачном ларьке, Поборцев позаимствовал несколько блоков сигарет. Все равно сгниют — город стоит пустой, а для дела пригодятся. Он не считал это мародерством. Сам он курил только самосад, а сигареты были незаменимым стимулом для контакта с населением.
— Есть, — лесник достал нераспечатанную пачку сигарет и протянул мужику.
— Ух, ты! А сам не будешь?
— Бери все, — благодушно сказал лесник. — Так что про деревья знаешь?
— Были они здесь. Недели три назад. Сосед мой решил их из ружья пугнуть, да разве их пугнешь? Им что пуля, что топор… — житель жадно затянулся. — Здесь с сигаретами беда. Хоть траву кури.
— Дальше‑то что? — напомнил ему Вожаков.
— Дальше? А ничего. Мы коров в хлев загнали и сидим, трясемся. Страшные они, чего говорить. Но ничего не тронули, проползли мимо, вон туда, — житель махнул рукой, показывая на запад.
— Все ушли? — спросил лесник.
— Одно осталось, — проговорил хозяин дома. — Как пройдете до конца деревни, так и увидите. Там оно стоит. Сосед срубить хотел, да я не дал. Негоже, говорю, трогать, они же нас не трогали. Ну, забор зацепили, подумаешь, сам бы скоро обвалился. Но детишек мы туда не пускаем. Кто его знает…
— И правильно сделал, что не срубил, — сказал Петр Ильич. — Тронули бы одно, приполз бы десяток. Они друг за друга стоят, не так как мы.
— Да ну? — удивился мужик. — Ни х… себе.
— В селе народа много? — спросил Вожаков.
— Да пять семей.
— Будь другом, позови всех. А мы пойдем к дереву.
Дендроид стоял возле полуразрушенного кирпичного коровника. Рядом гнил остов разбитого трактора. Местная собака лежала неподалеку и смотрела на пришельцев. Дерева она не боялась. Николай подошел к мутанту и обошел кругом.
— Интересно, они и зимой будут такими же зелеными? — спросил он у лесника.
— Скоро узнаем, — ответил тот.
— Слушай, как они здесь живут? — спросил Вожаков. — Ни магазинов, ни связи с миром. Да еще с детьми. Все разрушено.
— Так и живут, как раньше жили, — ответил Петр Ильич. — Если голова да руки есть, тайгой прокормишься. И до колхозов жили, и без них проживут. А магазины здесь одной водкой торгуют.
Жители Гребнево понемногу собирались вокруг.
— Граждане, — обратился к ним Петр Ильич. — Я лесник Дымовского района. Я приехал сюда, чтобы рассказать об этих деревьях. Чтобы вы не боялись жить рядом с ними. Они не так страшны, как кажутся на первый взгляд. Главное: не пытайтесь воевать с ними, не рубите, не пилите их.
— Это не просто деревья, — подхватил Николай, — это живые существа. Они так же как мы чувствуют боль и защищаются, если их ранить. Не бойтесь, все они рано или поздно останавливаются и растут, как самые обычные деревья. Как вот это дерево, — он указал на мутанта.
— Зачем вы нам это рассказываете? — спросил один из сельчан. — А я вот слышал по радио, что они людей убивают!
— Это неправда! — возразил Вожаков. — Вернее, это случается, но только когда люди нападают первыми! Повторяю: им просто не надо мешать! Мы не хотим, чтобы кто‑нибудь пострадал, и потому приехали объяснить.
— Ну, да, не надо мешать! — протянул все тот же мужик. — Вон, брату моему в Повалино они дом чуть не снесли! Как же, не мешай? Без дома, что ли, оставаться?
— Почему они дома рушат, мы не знаем, — сказал Николай. — Но все равно: лучше им не мешать!
— Лучше без дома остаться, чем без головы! — добавил лесник. — Дом поправить можно всем миром, а убьешь дерево — все равно другие приползут. Они свои места ищут. Как находят, так и стоят, не двигаются. А главное — они землю очищают.
— Как это очищают? — одновременно спросили сразу несколько человек.
— Знаете Дымовский комбинат, кто‑нибудь бывал? — спросил лесник. Скептик повел плечами:
— Ну, я был.
— Чертову Лужу видел?
— Видел. И что?
— Нет ее больше.
— Как нет?
— А вот так, нет. Чистая вода в отстойнике, чище, чем у вас в колодце. Лягухи плавают. Это деревья сделали.
— Да ну? — усомнился мужик. — Хорош брехать!
— Брешет твоя собака, — сказал Петр Поборцев. — А я говорю, что видел! И эти деревья до сих пор стоят вокруг лужи, в землю вросли. А посередке — чистое озеро.
— Я тоже видел! — подтвердил Вожаков. — Да зачем нам вас обманывать, ну зачем? Смысла нет. А захотите, можете сами посмотреть.
— Начальник, — к нему подвинулся старик с бородой. Беззубый рот шамкал при каждом слове, — а пенсии как? Когда получать?
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. МИРОВАЯ ДРЕВОЛЮЦИЯ
— Граждане России! В этот нелегкий для страны час я обращаюсь к вам! Я призываю вас к мужеству и терпению! Большая часть страны находится сейчас в трудном положении, и нам всем нужно собрать все силы, чтобы противостоять невиданному в истории человечества агрессору…
Трансляция речи президента шла по всем каналам российского телевидения. В лаборатории прервали работу, и все собрались возле телевизора, встроенного в нишу комнаты отдыха. Светлане здесь очень нравилось. Обстановка и условия работы в Москве были просто великолепными, со старым местом не сравнить! Правда, появилось много новых лиц, столичных ученых, которые постепенно оттесняли «провинциалов» на менее интересную и более рутинную работу. Если бы они были на голову умнее, никто бы не спорил, но когда один из присланных «специалистов» толком не знал, как настроить микроскоп… Даже у Павла лопнуло терпение, и он пошел ругаться к Галееву, но без пользы. Профессор лишь развел руками. Спецов присылало министерство обороны, а мы, как подчиняющаяся военному ведомству структура, обязаны приказы выполнять. Нефедову это тоже не нравилось, но он был мудрее и держал свое мнение при себе.
Но даже столь тревожные новости никак не влияли на исследования. Никто из сотрудников лаборатории не паниковал и не пытался уйти. Напротив, исследования велись с еще большим желанием. Люди чувствовали, что и здесь идет борьба, что здесь тоже линия фронта, и надо отдать все силы для победы.
Некоторые отделы перешли на круглосуточную работу, ученые задерживались допоздна, анализируя информацию и проводя опыты.
Еще при Галееве удалось провести уникальный эксперимент по внедрению личинки дендроида в обычное дерево. Ученые смогли запечатлеть и разложить по полочкам весь удивительный процесс. Вместе с Павлом Светлана часами сидела у монитора, не в силах оторваться от поразительного превращения.
Личинка заползала под корень дерева и очень быстро проникала внутрь ствола. Как ей удавалось это сделать — ведь на ощупь она была довольно мягкой — осталось загадкой. Но бесстрастные приборы отметили в этот момент всплеск какого‑то излучения. Дальше происходило нечто совершенно фантастическое. На несколько дней личинка «уснула», совершенно не двигаясь. Но ее аура, по интенсивности биоизлучения, кстати, превосходящая ауру человека, неуклонно росла. Она словно впитывала в себя энергию. Если днем источником энергии было солнце, то ночью личинка поглощала тепло из воздуха, так что температура в исследовательском боксе падала на несколько градусов.