Я вырвал из блокнота листок, нацарапал адрес и название студии. Поднялся из-за стола, сказав напоследок:
— Есть уникальная художественная задача для оператора-профи вроде тебя. Но тебе ведь это неинтересно, я верно понял? Так что можешь сидеть и квасить. Твой выбор. Справимся сами как-нибудь, методом проб и ошибок.
Не оглядываясь, я вышел из бара.
Близилась полночь, но город ещё не угомонился. Во всяком случае, здесь, недалеко от центра. Заведения продолжали работать, машины катили туда-сюда, из такси высаживался народ, желающий поразвлечься. Тонкие небоскрёбы торчали над окрестными крышами, и на ближайшем из них светилась эмблема кинокомпании «Мёрфи-Голдбаум-Сойер», вальяжный тигр.
Трамваи тоже пока ходили, на остановке стояли люди. На противоположной стороне улицы расположился кинотеатр, там шёл ночной сеанс. Фойе со стеклянной стенкой было наполнено ярким светом, а над широким плоским крыльцом просматривались названия фильмов, чёрные буквы на белом фоне. По бокам от входа крепились постеры фильмов, подсвеченные прожекторами.
Дожидаясь трамвая, я смотрел на афиши. Слева на постере, разумеется, красовалась «Царица Нила» от киностудии «Индастриэл Эйдж», гремевшая в прокате уже давно, с конца декабря. Смуглая фараонша в сверкающем головном уборе, фалды которого спускались на плечи, смотрела хмуро и неприветливо.
Примерно такое же выражение лиц, наверное, было у боссов студии. Да, фильм собирал неплохую кассу и в других обстоятельствах стал бы главным успехом за последние годы, но всё перечёркивали астрономические расходы на производство. Ценник ушёл, по слухам, за пятьдесят миллионов. Сборы же на данный момент, как подсчитала пресса, едва перевалили за сорок по всему миру. Прокат продолжался, деньги текли, однако динамика была хуже, чем ожидалось. В общем итоге фильм мог со скрипом выползти в плюс (учитывая, что студия имела свою прокатную сеть и не отдавала доход на сторону), но серьёзной прибыли не сулил.
На постере справа пестрела сцена из «Тихоокеанского твиста», юная пара на солнечной танцплощадке. Девчонка в мини смеялась, давя ногами воображаемые окурки, её кавалер выплясывал рядом. Вот эта лента от «Бразерс» была хитом без всяких натяжек — пятнадцать миллионов за две недели при трёхмиллионном бюджете.
Я мысленно спросил себя — а наш-то проект сюда доберётся? Если не до гигантских постеров, то хотя бы просто до списка фильмов, на которые можно купить билет? Ответа у меня не имелось, а кинотеатр загородила металлическая туша трамвая, подкатившего к остановке.
Возле моего дома ещё работала пара будочек, торговавших фастфудом. Вникать в меню сейчас было лень, и я купил то, что показалось знакомым хотя бы внешне, какой-то бургер на азиатский манер, с обилием специй. Жуя, поднялся на свой этаж.
В сон я провалился, едва успев прилечь на топчан.
И сразу, как показалось, задребезжал будильник.
Я заглянул в закусочную к Ченг-Лею, перекусил на скорую руку и влез в трамвай. Народу сегодня было поменьше, наступила суббота. Рядом со мной щебетали три нарядные азиаточки, слишком смуглые для японок или, например, китаянок. Откуда-то с субэкваториальных югов, надо полагать. Язык я не опознал даже приблизительно.
В офисе я обнаружил Джессику, поздоровался и спросил:
— Чего ты так рано?
— Скоро придут новые актёры, надо подготовить бумаги.
— Вроде только один сегодня по плану? Ну, тот, который отец Мелиссы?
— И корейский парень ещё. Он сам попросил разрешения у Сон-Хи, хочет приступить сразу. Она вчера рассказала, когда подвозила меня домой.
— Да? Ладно, так даже лучше.
Я пересмотрел свои вчерашние записи, подкорректировал кое-что на свежую голову и пошёл в павильон. Машину как таковую трогать не стал — для её включения требовалось несколько операций, которые я пока не запомнил. Оставил эту привилегию Джефу, а сам включил только терминал и занялся вводом нового текста.
Часа через два появилась наша съёмочная команда — Сон-Хи, графиня, Розанна, Джеф. Компанию им составили два новых актёра, которых я до этого видел только на фотографиях в каталоге.
Невысокий кругленький господинчик с обширной плешью имел греческие корни, а звали его Георгиос. Он активно жестикулировал, добродушно всем улыбался и с некоторой робостью поглядывал на графиню. По-английски говорил без акцента. Парень-кореец был неулыбчив, держался скованно и внимательно слушал какие-то объяснения, даваемые Сон-Хи. Его имя было Мин-Хёк.
Джеф включил машину, и я пронаблюдал за реакцией новичков. Грек всплёскивал руками и ахал, кореец же постарался сдержать эмоции, но, как мне показалось, зауважал Сон-Хи ещё больше.
— Итак, — сказал я, — снимаем подряд две сцены на вокзале, они взаимосвязаны. Формально у нас сейчас кинопробы, но если вы впишетесь удачно, то эпизоды войдут в картину. Прошу, Георгиос, начнём с вас.
Грек сел перед фотокамерой с длинной выдержкой.
На экране его персонаж наблюдал за тем, как багаж заносят в вагон. Два внушительных чемодана подвёз носильщик на самоходной тележке. Та управлялась магией — решётчатый корпус слегка мерцал.
Когда носильщик, сдёрнув чемодан, шкрябнул уголком по асфальту, отец Мелиссы укоризненно произнёс:
— Ну, что ж ты, голубчик? Аккуратнее надо!
В озвучке актёра это получилось естественно, о чём я и сообщил. Теперь предстояло снять разговор с участием трёх персонажей сразу. Розанна, Георгиос и графиня встали перед машиной и разыграли всё, как по нотам.
— Не забывай хорошо питаться, — строго внушала мачеха голосом графини, обращаясь к супругу. — Каждый день обязательно ходи на обед, не возись с утра и до ночи со своими железками…
Толстячок покорно кивал. Мелисса, которой не разрешили с ним ехать, дулась и обиженно отворачивалась. Пассажиры-статисты ходили мимо, пока ещё затуманенные. Окончательное оформление сцены откладывалось до понедельника.
Попрощавшись с женой и дочкой, отец Мелиссы вошёл в вагон, и кондуктор в фуражке затворил дверь.
Эпизод закончился.
В кадре появился другой перрон, и я прокомментировал:
— Следующая сцена.
Мин-Хёк, имея вид крайне сосредоточенный, сел перед фотокамерой, и его черты приобрёл парень на экране, сошедший с поезда.
Парень, морщась, потёр предплечье с татуировкой. Металлический муравей, став трёхмерным, переполз на ладонь и замер — его продолговатое тельце с треугольной головкой напоминало стрелку-подсказку.
И эта стрелка была направлена в сторону от перрона, на параллельный рельсовый путь, откуда как раз отправился фиолетовый поезд. Свистнув, паровоз утянул вагоны со станции, а за ними парень увидел Мелиссу с мачехой.
Он всмотрелся, нахмурившись ещё больше. А когда обе дамы направились к выходу с перрона, пошёл параллельным курсом, следя за ними.
Дальше была короткая сцена-врезка — вечерня панорама города. Солнце опускалось за горизонт, и закат напитывался багрянцем, густым и резким.
Стоп-кадр.
Сон-Хи поблагодарила Георгиоса и перешла с ним в офис. На прощание грек отвесил комплименты всем дамам поочерёдно, а также выдал короткий, но экспрессивный спич по поводу достижений технического прогресса.
Несколько минут я обсуждал с оставшимися актёрами предстоящую экшн-сцену. Причём я не стал её визуализировать загодя — специально оставил в тексте двойной пробел. Хотелось, чтобы Мин-Хёк повлиял на экшн сильнее, добавил непредсказуемости, играя экспромтом.
Съёмки возобновились.
Настенные часы крупным планом — минута до полуночи. Мачеха прошла мимо по коридору, открыла дверь, ведущую в сад. Снаружи, из темноты, в особняк шагнули два человека в тёмных комбинезонах. Их лица скрывали маски из гибкой стали, с лёгким отблеском магии и без туманных пятен. Рисованные статисты. Один из них нёс небольшой кофр, тоже металлический.
Мачеха провела подручных наверх по лестнице, на жилой этаж. Остановилась возле одной из комнат, повернула дверную ручку, но дверь была заперта на ключ.
— Открой, — потребовала мачеха раздражённо.
— Оставьте меня в покое! — сказала из-за двери Мелисса.
— Надо поговорить. Или ты не поняла до сих пор, что ссориться со мной вредно?
После небольшой паузы ключ в замке повернулся, дверь приоткрылась. И тут же один из прибывших шагнул внутрь, зажимая Мелиссе рот. Второй вошёл следом, поставил кофр на журнальный столик.
Первый подручный толкнул Мелиссу в жёсткое кресло с деревянными подлокотниками. Второй, шагнув к ней, достал из кармана круглый предмет, похожий на измерительную рулетку. Резким движением вытянул блестящую ленту, и та метнулась к девчонке, как стальная змея.
Лента, удлиняясь стремительно, пристегнула Мелиссу к креслу, зафиксировала руки и ноги. Рот же ей залепили широким пластырем, который поблёскивал, как фольга. Мелисса тщетно пыталась вырваться, в её взгляде был ужас. Одета она была в ночную рубашку.
Мачеха вытащила из кофра цилиндрик, тоже металлический, а по форме напоминавший шприц без иголки. Сдёрнула колпачок, из-под которого, извиваясь, полезли проволочные усики. Повернулась к Мелиссе:
— Будет немного больно, но не смертельно. Я нейтрализую твой дар — окажу услугу, избавлю тебя от лишних забот. Не дёргайся.
Усики удлинялись и шевелились. Мачеха поднесла их к лицу Мелиссы:
— Процедура короткая, введу ингибитор. После этого день-другой полежишь в горячке, потом заснёшь. А когда проснёшься, уже не вспомнишь о сегодняшней ночи. Будешь жить своей жизнью, пустой и глупенькой.
Но коснуться Мелиссы усики не успели.
В распахнутое окно, откинув занавеску, запрыгнул парень, тот самый «ниндзя», который днём приехал на поезде.
Подручные мачехи среагировали мгновенно. Выхватили из ножен кинжалы и бросились на него.
Они дрались молча, остервенело.
У парня тоже было оружие — цепочка длиной в полметра, из крупных звеньев. Она имела магическую подпитку, повиновалась легчайшему движению кисти. Сворачивалась в спираль, раскручивалась, хлестала наотмашь. Он держал её то одной рукой, то двумя, блокируя удары кинжалов.