— Самое ценное находится в павильоне. Входить туда без сопровождения могут только пятеро — мы, соучредители студии, которые сейчас перед вами. Запомните нас, пожалуйста. Остальные сотрудники, актёры, а также прочие посетители входят в павильон лишь с кем-то из нас.
— Мы должны круглосуточно дежурить у павильона? — спросил один из парней почтительно.
— Нет, это, пожалуй, лишнее, — сказала Сон-Хи. — Днём в павильоне почти всегда есть кто-то из нас. А если вдруг нет, мы запираем его на ключ. Инструкция — на тот случай, если по какой-то причине мы все впятером покинули студию, а кто-то просит пустить его в павильон. Днём главная задача охранника — не пускать посторонних в офис. А ночью — контролировать территорию в целом, делать обход.
На этом инструктаж завершился. Один из парней немедленно принял вахту — сел в коридорчике у входной двери, где ему поставили стул и столик.
Новые актёры пришли ближе к вечеру, когда отрывок для кинопробы был уже подготовлен и переснят на плёнку. Сон-Хи и Джессика уладили с ними бюрократические формальности, и мы отправились в павильон. Подъехал и Дюбуа, которому предстояло тоже поучаствовать в сцене.
Короля у нас играл аргентинец, грузный и пожилой. В Нью-Пасифик-Сити он переехал ещё в юношеском возрасте и давно здесь пообтесался. Вид имел представительный, но усталый, за что я его и выбрал. Ещё лет десять назад он снимался в успешных фильмах, хоть и на втором плане. Сейчас, однако, был на мели, поэтому наш полукустарный проект не вызвал у него приступа снобизма.
В роли же наследного принца выступил уроженец Нью-Пасифик-Сити (да, наконец-то среди наших актёров был и такой). Родители его тоже выросли здесь, а вот деды и бабки съехались с разных материков. В его жилах текла канадская, австралийская, уругвайская и голландская кровь, как он пояснил. Угадать его родословную без подсказки я бы не смог. Критерием выбора в данном случае стал его нагловатый взгляд.
В повадках парня тоже сквозило ухарское разгильдяйство, и Дюбуа косился на него неприязненно. Пока они не поцапались, я включил воспроизведение сцены и намекнул, что можно и поработать.
В кадре возник рабочий кабинет короля.
Интерьер был в меру помпезный, но не лишённый строгости — книжные шкафы из красного дерева, мощный стол с чернильным прибором антикварного вида, телефонный аппарат с диском и высоким держателем для неуклюжей трубки. За окном громоздились цементно-серые тучи.
Король сидел за столом. Перед ним стоял, почтительно склонив голову, тот самый вельможа, который незадолго до этого отрядил порученца на поиски Мелиссы.
— Что там с концессией? — угрюмо спросил король.
— Промышленники готовы вложиться в реконструкцию Большой Скважины. Но ожидают взамен налоговых послаблений и льгот.
— А полдворца в придачу они не просят? Или мой винный погреб, яхту и псарню? Мои подштанники?
— Полагаю, ваше величество, — нейтрально сказал вельможа, — там далеко их амбиции всё же не простираются.
— Уж надеюсь, — буркнул король. — Но эти нувориши жиреют неудержимо, день ото дня. И, что самое скверное, всё реже грызутся между собой. Как будто нашёлся кто-то, сумевший обуздать это свору и указать им общую цель. Если так пойдёт дальше, то очень скоро я буду выплясывать под их дудку, как дрессированный пудель. И что мне делать? Давай, советник, дерзай. Поделись сокровенной мудростью.
— К сожалению, ваше величество, это комплексная проблема. Экономика королевства слишком зависит от упомянутых вами крупных дельцов…
— Не трать моё время! Требуется практическое решение, а не набор банальностей. Я говорил с начальником тайной стражи, он подтверждает мою догадку — гуляют слухи о некоем таинственном кукловоде. Что ты об этом думаешь?
— Мои информаторы не столь многочисленны, — ответил советник скромно, — но тоже сообщают о человеке, который называет себя магистром и, вероятно, является сильным магом. Судя по косвенным признакам, он несколько лет держался в тени, но сейчас активизировался. Однако конкретными сведениями о нём я не располагаю, вынужден признать…
Советник прервался на полуслове — дверь распахнулась, и через порог шагнул высокий мужчина лет тридцати пяти, с дерзким взглядом. Пиджак его был расстёгнут, а узел галстука небрежно ослаблен.
Увидев его, король рявкнул:
— Эллиот! Сколько раз я предупреждал — не входи без стука…
— Да-да, отец, — усмехнулся наследник трона, — ты секретничаешь со своим штатным лизоблюдом. Мне вот действительно интересно — он хоть однажды посоветовал тебе что-нибудь дельное? Сомневаюсь. Этот жучара думает лишь о собственной шкуре…
Советник слушал с непроницаемым лицом, а король насупился:
— Зачем ты пришёл?
— О, сущий пустяк. Хочу как примерный сын предупредить тебя — на недельку смотаюсь на побережье, слегка проветрюсь, пока не заплесневел в здешнем климате. Возьму дирижабль, так будет веселее…
— Послезавтра — заседание Малого дворянского круга, ты должен тоже присутствовать…
— Ой, да брось, — отмахнулся Эллиот. — Соберутся напыщенные старпёры, которые в королевстве ничего не решают. О чём с ними говорить? Вся власть сейчас — у тузов-промышленников. Это понимает даже твой комнатный лизоблюд, скорее всего. Так что нет, уволь. Найду себе дело поинтереснее.
Эллиот подмигнул советнику, шутовски отсалютовал отцу и вышел из кабинета. Король мрачно проводил его взглядом и, покосившись на советника, пробурчал:
— Да, знаю, о чём ты думаешь. Я его избаловал в детстве, и получился первостатейный хам. Но хоть не безмозглый — насчёт старпёров он, к сожалению, прав… А ты не обращай внимания на его подначки…
— Я работаю под вашим началом, ваше величество. Эмоциональная оценка поступков вашего сына — не в моей компетенции.
— Ишь, завернул… Ну ладно, хватит болтать. Иди и займись делами. Если услышишь что-нибудь про этого твоего «магистра» — сразу ко мне…
Советник откланялся. Монарх же грузно поднялся и, подойдя к окну, угрюмо уставился на бессолнечную столицу.
Стоп-кадр.
Я поблагодарил актёров и, уклонившись от дискуссии с Дюбуа, отправил их по домам. Запер павильон и перешёл в офис, чтобы дописать там очередную сцену.
Графиня уже ушла, зато меня ждал другой посетитель.
Глава 17
— Неожиданно, — сказал я. — Решил-таки почтить нас визитом?
— Да, — недовольно ответил Йенс, рассевшись на моём стуле. — Приехал четверть часа назад, переговорил с мисс Квон. Подписал бумажку о неразглашении. Мисс Квон заявила, что все технические детали мне растолкуешь ты, когда вернёшься из павильона. Сама она торопилась по каким-то делам, поэтому уехала сразу. Попросила тебя дождаться. И вот сижу здесь, как идиот…
— Ну, вообще-то мы ждали дольше. Я тебе предлагал прийти в понедельник, а сейчас вечер вторника. С календарём не дружишь?
— Не капай мне на мозги. Если есть работа — показывай, если нет — закончим на этом, и я пошёл…
— Давай без патетики, — сказал я, присев на край другого стола. — Да, кинооператор нам по-прежнему нужен, но я хочу прояснить. На прошлой неделе ты нашу студию отфутболил, сегодня вдруг передумал. Можешь назвать причину?
Он несколько секунд сверлил меня взглядом, но всё-таки ответил:
— Вчера общался с одним старым знакомым. Сидели с ним, выпивали. Он в курсе всех нынешних студийных телодвижений — и у «большой пятёрки», и у других. Работал со многими — сначала был импресарио мелкого пошиба, потом продюсером… И вот, значит, вчера он начал про вас рассказывать в качестве анекдота. Про ваши игры в секретность, про сказочки насчёт новой техники и так далее…
— Твой приятель считает, что мы всё выдумали?
— Считает, что старший Квон решил напоследок, перед банкротством, развлечь дочурку. Дал ей чуть-чуть деньжат, арендовал песочницу, и теперь она тут играется в своё удовольствие.
— Ну, — пожал я плечами, — доля истины в этом есть. Ты тоже повеселиться пришёл? Чтобы потом рассказывать собутыльникам анекдоты?
— Если дадите повод, то почему бы и нет? — резонно заметил Йенс. — Но вообще мне вспомнились твои разглагольствования. Ты тоже, помнится, разорялся про какую-то технику на грани фантастики. И вроде вы должны понимать, что любую лажу я распознаю, но всё равно меня уговариваете. Короче, стало мне любопытно, и вот решил заглянуть. Сейчас, правда, начинаю уже жалеть. Ничего интересного пока не увидел — сплошь болтовня.
Я встал:
— Хорошо, пошли. Полюбуешься.
Мы перешли в павильон. Йенс с явным недоумением оглядел обстановку. Понять его было можно — на съёмочную площадку всё это походило лишь отдалённо. Ни декораций, ни студийного освещения, ни операторской тележки. Разве что камера на штативе в углу. Компьютер же и шкафы с машиной никаких ассоциаций с кинопроцессом не вызывали.
Сев к терминалу, я указал на соседний стул:
— Тебе тоже лучше присесть. Бесплатный совет.
— Я тронут. Но, может, к делу?
Экран протаял.
Отснятый материал я запустил с самого начала, сцену за сценой.
Курьер на птице, Мелисса с мачехой на террасе.
Мачеха в будуаре.
Проводы отца на вокзале, прибытие Циркача, муравей-подсказчик.
Мордобитие в спальне, «спрут» в коридоре, бегство по ночным переулкам.
Разговор советника со своим тайным порученцем.
Мелисса и Циркач среди скал, попытка поймать Скважину.
Кабинет короля, хамский выпад Эллиота в адрес советника.
— Вот такое кино, — сказал я, когда картинка застыла.
Йенс всё это время сидел, подавшись вперёд и впившись взглядом в экран. А как только демонстрация прекратилась, подскочил со стула и завопил:
— Вы что — идиоты⁈ Как можно так бездарно использовать такие возможности? Да вас на милю нельзя было к этой технике подпускать! Профукать такой исходный материал — это ж надо было так извернуться!
— Всё настолько ужасно? — спросил я, слегка опешив.
— Кондовая поделка! Кустарщина и халтурщина!
— Конкретизировать можешь?