И барон Реджинальд плеснул из графина в рюмки.
Стоп-кадр.
— Всё, меня больше не отвлекать, — ультимативно заявил Йенс. — Постараюсь успеть к обеду. Иди-иди, не отсвечивай.
У меня, впрочем, тоже было полно работы, поэтому скучать до приезда князя мне не пришлось. Тетрадь пополнялась новыми эпизодами.
Когда подошёл назначенный час, мы вышли втроём на улицу — я, Сон-Хи и графиня. Это была коварная хитрость — мы хотели сразу препроводить гостя в павильон, миновав наш непрезентабельный офис.
Во двор вкатился иссиня-чёрный «линкольн-континенталь» с длинным корпусом, барственно-угловатый. Из-за руля вылез господин чуть за пятьдесят, слегка располневший и с благородным проблеском седины. Он был в консервативно-элегантном пальто песочного цвета, в безупречном костюме и с не менее безупречным галстуком в косую полоску.
Навстречу ему шагнула Сон-Хи, которая формально была на студии главной. Вежливо поклонилась на корейский манер:
— Добро пожаловать, князь. Спасибо, что уделили время.
— Спасибо, что пригласили, мисс Квон.
— Позвольте представить — мистер Свиридов, наш сценарист. Он даст пояснения по сюжету, если потребуется.
Услышав мою фамилию, князь приподнял бровь, но ничего не сказал, лишь молча пожал мне руку.
— С графиней Клуманцевой вы знакомы, — добавила Сон-Хи. — Она в нашем фильме исполняет одну из главных ролей.
— Могу лишь порадоваться за неё, — сказал князь, и в голосе его мне послышался намёк на иронию. — Здравствуй, Анастасия. Прекрасно выглядишь.
— Здравствуй, Мстислав, — ответила она ровно. — Спасибо за комплимент. Но, если не возражаешь, сконцентрируемся на деле.
— Прошу сюда, — сказала Сон-Хи.
Мы перешли в павильон, где она представила князю Йенса и Джефа.
Скептически оглядев интерьер, гость уселся перед экраном. Мы сели тоже — стулья притащили на всех заранее.
Когда я вручил ему распечатку, он с недоумением спросил:
— Что это?
— Фильм ещё не озвучен, — сказал я. — Это сценарный текст. Вы сможете читать реплики персонажей, чтобы понимать смысл происходящего на экране.
— Гм. Просмотр кинофильма я представлял себе несколько иначе.
— Пожалуйста, — сказала графиня, — прибереги сарказм до момента, когда мы перейдём к обсуждению. Обещаю — все едкие замечания, если таковые возникнут, мы выслушаем с почтительнейшим вниманием.
Джеф выключил свет, начался сеанс.
Когда протаял экран, князь удивлённо нахмурился, косясь на графиню, но та сидела с невозмутимым видом.
В перипетии сюжета он поначалу не особо вникал, разглядывая картинку. На драку в спальне Мелиссы отреагировал сдержаннее, чем я рассчитывал. Впрочем, понять его было можно — без звукового сопровождения эпизод смотрелся не столь эффектно.
В распечатку князь стал поглядывать лишь на столичных сценах — сначала с королевским советником и его порученцем, затем с самим королём.
А вот на сцене с полуобнажённой мачехой он застыл, как загипнотизированный. Графиня удерживала покер-фейс, сидя прямо.
Окончательно он проникся, когда увидел, как мачеха шествует по перрону. Смотрел, пожирая её глазами, и лишь после смены кадра перевёл дух.
Эпизод с разъедаемым дирижаблем тоже произвёл впечатление. Князь вглядывался в экран, следя за развитием ситуации.
И, наконец, в той сцене, где барон угрожал советнику, князь неопределённо хмыкнул.
Стоп-кадр.
Мы включили свет.
Князь несколько секунд сидел молча, затем достал из кармана золотой портсигар. Графиня, однако, предупредила:
— Прости, Мстислав, здесь не курят. И сразу предвосхищу твой вопрос — да, ты видел новую экспериментальную технологию. Мы держим её в секрете, прошу учесть.
Он повернулся к ней и долго смотрел в упор, не мигая. Затем убрал портсигар и произнёс задумчиво:
— Память всё-таки — интересная штука. Увидел твою экранную героиню возле окна и сразу… Впрочем, сейчас не будем об этом. Экспериментальная технология, значит? Что ж, прогресс продолжает преподносить сюрпризы… Но, даже не зная тонкостей современного кинопроизводства, я вижу, что фильм не снят ещё и наполовину…
— Справедливое замечание, — сказала графиня. — Однако к саммиту мы закончим.
— При всём уважении, Анастасия, ты не можешь этого знать. Твой актёрский шарм покоряет, но вряд ли ты контролируешь процесс производства.
— Ты совершенно прав. Но я даю тебе слово. Этой команде я доверяю полностью.
Князь удивлённо посмотрел на неё:
— Даже так? Допустим. Лично для меня это веский довод. Однако я не могу самостоятельно внести фильм даже в предварительный список. Есть утверждённая процедура. Ленту должны порекомендовать как минимум два влиятельных кинодеятеля, причём независимых. Это не может быть, например, мистер Квон, как ты понимаешь. И лишь по итогам этой рекомендации я смогу высказать своё мнение коллегам в оргкомитете. А окончательный выбор из списка претендентов мы сделаем в день накануне саммита.
— Благодарю за подсказку, Мстислав. Вопрос мы решим.
— Но это лишь бюрократический аспект. А есть ещё содержательный…
Князь пошелестел распечаткой. Мы терпеливо ждали.
— Видите ли, дамы и господа, — сказал он, — надо учесть, что фильмы мы отбираем не для абстрактного фестиваля, а для саммита будущих императоров. При этом в вашей картине наследник трона предстаёт, мягко выражаясь, не в самом выгодном свете, пусть даже дело происходит в некоей сказке. И я ведь даже не в курсе, чем всё закончится по сюжету…
Графиня посмотрела на меня вопросительно, и я заговорил:
— Если позволите, князь, попробую пояснить. Я слушал выступление председателя вашего комитета. Он говорил, что наследников не интересуют приглаженно-официозные фильмы. В этом смысле наш фильм, по-моему, отвечает запросу. В нём есть дворцовые интриги, но нет той самой приглаженности. Хотя, безусловно, я понимаю ваши сомнения. Вы, конечно, должны знать полный сюжет, чтобы обсудить всё с коллегами. Поэтому — вот, пожалуйста. Это синопсис, где всё расписано, включая финал.
Синопсис на этот случай был оформлен красиво. Мей-Лин отпечатала его на машинке, снабдила «шапкой» с названием нашей студии, скрепила страницы металлической скобкой. В общем, не стыдно было вручить.
Князь быстро прочёл написанное, потёр подбородок:
— Не могу сказать, что сомнения улетучились…
— Это тоже вполне понятно, — сказал я. — Но вы ведь можете прямо предупредить коллег по оргкомитету, что проект спорный. А перед саммитом посмотрите фильм в законченном виде и тогда уже вынесете вердикт.
Он медленно кивнул:
— Такой вариант приемлем — при соблюдении всех остальных условий. В оргкомитет, напомню, должны поступить официальные письма от двух экспертов, имеющих вес в киноиндустрии. Это должно произойти до восьмого числа текущего месяца. А девятого мы огласим предварительный список. То есть у вас на это — неделя.
— Постараемся уложиться, — сказал я.
— Позвольте личный вопрос, господин Свиридов. Знаю, что в Нью-Пасифик-Сити съезжаются кинематографисты со всего мира. Большие студии приглашают сюда состоявшихся режиссёров. Но я не припомню ваших работ в Империи.
— Их и не существует. Моя работа над этим фильмом — неожиданное стечение обстоятельств. Ещё в январе я не предполагал, что так сложится.
— М-да, — хмыкнул он, — я всё-таки слишком далёк от этого бизнеса. Мне трудно представить подобную ситуацию. Но не буду навязываться с расспросами. Спасибо за демонстрацию.
Он поднялся:
— Проводишь меня до автомобиля, Анастасия?
— Если желаешь.
Они покинули павильон, а мы уставились друг на друга.
— У меня было ощущение, — призналась Сон-Хи, — что всё вот-вот сорвётся. Если бы не Анастасия…
— Да, повезло нам с ней, — сказал я. — Полдела сделано, осталась сущая мелочь — доснять кино. Но сначала — найти двух мастодонтов из киномира, которые нас порекомендуют.
Глава 22
— Одна кандидатура у меня есть, — сказала Сон-Хи. — Тот преподаватель из киношколы, который к нам приходил. Ну, профессор Льюис. Он вроде настроен доброжелательно и просил рассказать подробности.
— Да, пожалуй, — кивнул я. — С ним должно получиться, почти с гарантией. Но нужен ещё один. Йенс, что насчёт твоих обширных знакомств? Напряги извилины.
— Знакомств много, — подтвердил тот. — Но это в основном профессионалы-практики. Операторы, художники и так далее. Есть пара журналистов, пишущих о кино, но на мастодонтов они всё-таки не тянут. Тут нужен кинокритик с именем.
— Ну, тогда, — сказал я, — давайте действовать в лоб. Как минимум один заслуженный критик о нас уже высказался публично. В позавчерашней статье цитировался, если вы помните. Да, говорил о нас без симпатии, но и без враждебности, в общем-то. Как там его? Мистер Уайт? Он, кстати, бурчал на тему того, что выходцам из Азии не дают развернуться на кинорынке по-настоящему. А у нас продюсер — прекрасная азиаточка, прямо как по заказу.
Сон-Хи чуть порозовела, это было заметно даже в холодном электрическим свете. После чего сказала:
— Наверное, если рекомендацию дал бы именно Уайт, это впечатлило бы тех, кто составляет программу. И мне тоже хочется утереть ему нос. Но он-то как раз может отмахнуться, даже не заехав к нам на просмотр. Настроен скептически.
— Возьми Мин-Хёка с Мей-Лин, — сказал я, — для усиления азиатского компонента. Поймайте этого Уайта и посмотрите на него с укоризной.
Она хихикнула:
— Это был бы красивый способ, как в манхве. Жаль, что в реальной жизни это вряд ли сработает. Но я и вправду попробую ему позвонить.
На том и порешили.
Когда мы вышли из павильона, «линкольн-континенталь» выруливал со двора. Графиня смотрела вслед, погружённая в свои мысли. Мы не стали мешать, разошлись по комнатам и вернулись к работе.
Анастасия пришла минут через пять. Сняв шубку, села за стол, но по-прежнему пребывала в задумчивости. Я сказал ей:
— Спасибо вам. Но не слишком ли опрометчиво вы дали князю слово? Вы же понимаете, насколько авантюрен наш план. Если он сорвётся…