Принц побагровел, но смолчал.
Поднялся, отбросив стул, и вышел за дверь.
Стоп-кадр.
В павильон заглянула Анастасия, чтобы сняться в коротком эпизоде без слов.
В кадре появился сырой и тёмный коридор в подземелье. Виднелась дверь с вертикальными железными прутьями. К ней с той стороны приблизилась мачеха, одетая в мешковатую робу. Лоск она растеряла, косметику с неё смыли. Лицо осунулось, как после долгой болезни, глаза потухли, а волосы неряшливо спутались.
Мачеха держалась за прутья, бессмысленно таращась перед собой.
Стоп-кадр.
И тут же без паузы — последняя сцена фильма.
Мелисса стояла с Циркачом на широком балконе, у мраморной балюстрады. Локация отдалённо напоминала ту, с которой фильм начинался. Но теперь дело происходило не в живописных предгорьях, а в королевском дворце, под серыми тучами, сквозь которые кое-как продиралось солнце.
— Дворцовая стража, — сказал Циркач, — разрешила мне уходить. Задерживаться не собираюсь, иначе могут и передумать.
— Да, лучше иди, — сказала Мелисса, глядя на город. — А я останусь ещё немного. Принц Эллиот хотел меня видеть, он сейчас подойдёт.
— А после того, как поговоришь с ним?
— Хочу навестить отца. Он ведь тоже сейчас в столице, на промышленной ярмарке. Закопался там в свои механизмы и понятия не имеет, что здесь творится. Придётся ему рассказать про мачеху…
Они помолчали, затем Циркач произнёс:
— Мой поезд уходит ночью.
Мелисса повернулась к нему, взглянула в глаза:
— Спасибо, что говоришь мне это. И спасибо за всё, что сделал для меня в эти дни.
— Для меня это было честью.
Циркач покинул балкон.
Мелисса же продолжала стоять в задумчивости, касаясь гладких перил.
К ней вышел принц Эллиот.
Он был мрачен и непривычно растерян. Остановился рядом и после долгой паузы проговорил с запинкой:
— Приношу извинения за несдержанность. Я был взвинчен и недостаточно информирован…
— Всё в порядке, ваше высочество, — сказала Мелисса. — Я понимаю ваши эмоции. Ваш отец ещё не проснулся?
— Нет, но маг уверяет, что опасность нейтрализована.
— Ну, вот видите. Всё закончилось не так плохо.
Принц усмехнулся горько:
— Да, если не учитывать, что мой лучший друг оказался мерзкой сумасшедшей скотиной, а верный пёс отца — баронским шпионом. Впрочем, на фоне Майлза советник — просто миляга, всего лишь денег хотел побольше… Теперь отцу надо всё это разгребать, когда он проснётся. А тут ещё техника в нашей Скважине скоро встанет, надо решать с ремонтом… Сейчас вот представил — рано или поздно ведь мне придётся залезть на трон. И холодный пот прошибает…
— Не завидую вам, — сказала Мелисса. — Лично я не хотела бы быть наследницей. Править кем-то — совершенно не для меня.
— Вот и я о том же… Послушай, хочу у тебя спросить… Маг мне рассказал подробности про твой дар. И про то, что ты потеряешь магию, если где-то поселишься насовсем. Но ведь потеряешь не сразу, правильно? Он сказал — два-три месяца изменений вообще не будет, только потом начнётся регресс…
— Да, насколько я понимаю.
— Может, тебе имело бы смысл остаться у нас на эти два месяца? Маг поможет тебе освоиться с даром, я его попрошу. Какие у тебя планы? Ближайшие и вообще?
Мелисса взглянула пристально:
— Это не такой уж простой вопрос, ваше высочество. За последние дни моё отношение к магии несколько изменилось. Я уже не уверена, что она для меня настолько важна. Но чтобы от неё отказаться, причина всё же нужна достаточно веская. Пока я такой причины не вижу и далеко не загадываю. Насчёт же ближайших планов — задерживаться здесь, во дворце, мне совсем не хочется. Но если вы запретите мне уходить, то вряд ли у меня будет выбор.
— Да прекрати ты! Не о запретах речь! Это просто просьба, от меня лично. Я бы хотел, чтобы ты осталась.
— Зачем вам это, ваше высочество?
— После того, что сегодня было, я вижу — мне нужны люди, которым я могу доверять в серьёзных делах. А где мне этих людей найти? Королевский маг вроде бы вменяем, но он человек отца, а ко мне относится без симпатии. Многие во дворце меня вообще ненавидят… Нет, я понимаю, ты тоже от меня не в восторге, но ты реально нам помогла, я это ценю. И если пока побудешь у нас, то буду признателен…
Помолчав, он добавил:
— Ну, а через два месяца решишь окончательно — магия и разъезды или столица. Определишься, где ты и с кем.
Мелисса не спешила с ответом.
Она смотрела через перила вниз, на узкую улицу, прилегающую к дворцу. Там появился Циркач. Он приостановился, поправив на плече дорожную сумку, и обернулся. Поглядев на Мелиссу, чуть заметно кивнул и зашагал прочь.
Некоторое время Мелисса глядела вслед, затем покосилась на стоящего рядом принца. Тот, вопреки обыкновению, ждал терпеливо, но она всё ещё молчала.
Камера начала подниматься и удаляться, показав сначала балкон с дистанции, затем весь дворец, а через несколько секунд — столичную панораму, строгую череду кварталов.
Стоп-кадр.
— Ура, — сказал я, — мы это сделали.
Розанна захлопала, а с ней за компанию — пришедшая на съёмку Сон-Хи. Мин-Хёк поддержал их. И даже уругваец-канадец-австралиец-голландец, игравший принца, поаплодировал снисходительно.
— Но кого ей всё-таки выбрать? — задалась вопросом Розанна. — Тут вроде аж целый принц, хоть и с закидонами, а там молодой красавчик и магия…
— Пусть каждая зрительница, — сказал я, — сама предложит свой вариант.
— Не умеешь ты, Дмитрий, правильно писать мелодрамы!
— Так и я не претендую.
— Последние сцены я сейчас доработаю, — сказал Йенс, — и надо сделать титры.
— Да, а потом, — сказала Сон-Хи, — концентрируемся на работе со звуком. Дмитрий, тебя тоже это касается. Мы тебя в эти дни старались не отвлекать, но у звукорежиссёра к тебе есть пара вопросов. Так что, когда закончите здесь, поедем на отцовскую студию.
— А я на вас всех обиделась, — заявила Розанна. — За то, что меня озвучивает какая-то другая девчонка.
— Но ты же понимаешь, что это из-за акцента, — возразила Сон-Хи. — Другого выхода не было. Иначе получилось бы странно.
— Понимаю, и что теперь — не обижаться, что ли? Ещё чего! Зато теперь вы будете пахать, а я — дурью маяться.
— Не получится, — сказал я. — Ты же у нас главная телефонная отвечальщица.
— Да помню я, помню! Но помечтать-то можно?
Все разошлись. Остались только мы с Йенсом.
Я опасался, что титры не удастся вставить в начало фильма, но с этим трудностей не возникло. Машина воспринимала их как технические пометки, которые добавлялись периодически. Мы поэкспериментировали со шрифтами и подобрали нужный.
Йенс переснял на плёнку весь фильм.
В следующие дни я ездил на «Сильвер Форест», общался со звукорежиссёром и с нашим композитором. Посмотрел заодно, как пишется музыка. Родриго для фильма собрал, по сути, рок-группу. Были три электрогитары и ударная установка.
Парни давали жару, особенно в экшн-сценах. Иногда это были просто аккорды, акцентировавшие движения персонажей, а иногда — мелодия, задающая атмосферу. В лирические моменты на помощь им приходила флейтистка, девчонка-хиппи из их компании. Получалось красиво, щемяще-грустно.
Особую музыкальную тему Родриго ввёл для механических птиц. Впечатляла сцена, где Циркач и Мелисса прилетают в столицу. Полёт продолжался довольно долго, с панорамными планами, и музыка пробуждала эмоции, намекала на предстоящие драматичные эпизоды.
Но был и серьёзный ляп с моей стороны.
Я вдруг сообразил, что в фильме нет ни одной погони. Да, была сцена, в которой автомобили крошились в металлолом, и она смотрелась эффектно, но там никто никуда не ехал, все только прыгали.
От досады я даже хлопнул себя по лбу.
— Не ругай себе, Дмитрий, — попросила Сон-Хи. — Ты следовал общей сюжетной логике, адаптировал книжку…
— В том-то и дело! Нельзя было забывать, что мы снимаем приключенческий фильм, со своими жанровыми стандартами! Надо было подправить сценарий, вставить куда-нибудь погоню на птицах! Вот я баран… У конкурентов погоня есть, причём очень мощная, как Йенс говорил, а я всё прощёлкал. С нашими-то возможностями…
— Остынь, друг, — сказал Родриго. — Кино всё равно драйвовое, без вопросов. Я лично в кайф работал. И в кинотеатр сходил бы, если б я был случайный чувак, которому хочется чё-нить глянуть не особо унылое.
Спорить было бессмысленно, шёл финальный монтаж. В воображении я побился башкой о стену, в реальности же махнул рукой.
Доделали мы всё буквально за несколько часов до дедлайна.
В ночь на восемнадцатое Сон-Хи показала готовый фильм своему отцу, и тот дал добро. А утром мы отвезли картину в оргкомитет. Как выяснилось, все остальные фильмы там уже отсмотрели в предыдущие дни, теперь ждали только нас. В оговорённые сроки мы уложились, так что с дистанции нас не сняли.
Днём сопредседатели комитета смотрели наше кино.
А вечером Джонсон снова встретился с журналистами.
Мы же столпились в офисе у приёмника.
— Итак, — сказал Джонсон, — саммит стартует завтра, участники уже прибывают в город. И могу констатировать — всё готово, включая кинопрограмму. Сегодня состоялось дискуссия, по итогам которой был сделан окончательный выбор.
Двухсекундная пауза буквально звенела от напряжения.
— Нам хотелось, — сказал он, — чтобы содержание фильма сочеталось с эффектной и необычной подачей. Поэтому мы вычеркнули из списка социальную драму «Утренняя пробежка» и музыкальную ленту «Любить и жить без оглядки». Эти два фильма, при всех достоинствах, нельзя назвать прорывными в изобразительном плане.
Розанна от волнения пискнула, но тут же испуганно зажала ладонью рот. А в радиоэфире Джонсон продолжил:
— По поводу трёх оставшихся фильмов мнения разделились. В итоге всё решалось голосованием. Да, все три ленты имеют яркую визуальную составляющую. Но выбранная в итоге картина, на наш взгляд, наиболее соотносится с тематикой саммита. И я рад сообщить вам, что в рамках официальной программы будет продемонстрирован кинофильм «Магия шита сталью», представленный студией «Сильвер Форест».