Хизер держится рядом, когда я приближаюсь к шкафу. Я резко распахиваю дверь. Пусто. Я забираю свечку у Хизер.
Хизер дрожащими руками выдавливает две таблетки из блистера и проглатывает их, потом встречается со мной взглядом.
– У меня бывают панические атаки, – поясняет она.
– Давай отсюда выбираться.
Я освещаю дорогу свечкой, и мы идем назад в ресторан по коридору. Значит, виновны. Может, в том, что украли кредитную карту Саскии? Или это часть плана, цель которого – шантаж. К тому времени, как мы добираемся до ресторана, меня трясет.
– Мне нужно что-нибудь съесть, – объявляю я и хромаю в кухню.
Хизер идет вслед за мной. Колено у меня пульсирует, и мне бы нужно лечь или хотя бы сесть и положить ногу повыше. Но Хизер не в состоянии ничего делать. Я зажигаю еще несколько свечей, чтобы видеть кухню, и осматриваю шкафчики в поисках чего-то съедобного, что не нужно готовить. Есть банка томатов и несколько банок с тунцом. Интересно. Я могу поклясться, что вчера еды тут было больше.
Я тру на терке сыр, при этом внимательно наблюдая за Хизер и дверным проемом. Я уязвима из-за своего колена. Я практически уверена, что с Хизер я справлюсь, но с ней и Дейлом?
Хизер бросается в коридор. Я следую за ней.
– Я что-то слышала, – шепчет она. – Только что. А ты слышала?
– Нет. – В коридоре темно и тихо. – Может, это трубы шумят.
– В здании еще кто-то есть.
Я бросаю взгляд через плечо на темный ресторан.
– Что это был за звук?
– Скрип. Будто закрылась дверь.
– Может, просто ветер, – говорю я, стараясь, чтобы слова звучали успокаивающе.
Мы возвращаемся в кухню. Вдали от огня у меня стучат зубы, но я все равно не убираю привязанный к колену лед. Мне нужно не дать ему сильно распухнуть на тот случай, если мне придется выбираться отсюда пешком.
Где-то вдали слышится громкий звук – бам! Хизер резко вскрикивает и хватает меня за руку.
В коридоре слышны голоса – Кертис и Брент.
Хизер бросается им навстречу.
– Вы его нашли?
Ответ очевиден. Дейла с ними нет. Кертис с трудом встречается с ней глазами.
– Мне очень жаль, – говорит он, выключает фонарик, и мы все собираемся в освещенной свечами кухне.
Хизер в неверии переводит взгляд с Кертиса на Брента.
– Но вы должны продолжать поиски, – говорит она.
– Это небезопасно, – отвечает Кертис. – Мне очень жаль, Хизер, на самом деле жаль. Но мы устали и легко можем допустить ошибку.
Они с Брентом выглядят убитыми. Я знаю, что они не сдались бы просто так. Брент снимает шапку и проводит рукой по мокрым волосам.
– Где, черт побери, телефон, когда он нужен? – бормочет Кертис себе под нос.
Хизер хватает фонарик.
– Хорошо, я сама пойду! – говорит она, в ее голос закрались истеричные нотки.
Я застегиваю молнию на куртке.
– Я пойду с ней, – объявляю я.
Ее нельзя отпускать одну ходить по льду в темноте. С моим коленом я далеко не уйду, но если бы я не стала выполнять тот бэкфлип, то Дейл не отделился бы от группы.
Кертис встает в дверном проеме и закрывает путь.
– Вы окажетесь в расщелине.
Хизер пытается оттолкнуть Кертиса с дороги.
– Мы не можем оставить его там!
– Моя нога только что провалилась в снежный мост, Хизер, – тихо говорит Брент. – Меня спас Кертис. Он схватил меня, но потом мы оба начали проваливаться. Это было очень страшно.
– Он может лежать в какой-то дыре в снегу, – добавляет Кертис. – Мы пойдем его завтра искать, как только рассветет.
Я бросаю взгляд на Брента, и он едва заметно качает головой. Я тоже считаю, что у Дейла нет шансов. Вероятно, здесь в это время года температура опускается до минус пятнадцати.
Я снова поворачиваюсь к Кертису. Он все еще думает, что Дейл с Хизер что-то задумали? Что Дейл спланировал свое исчезновение? Когда мы окажемся вдвоем, я спрошу его. Отчаяние Хизер кажется настоящим и очень убедительным. Она борется с Кертисом, стараясь прорваться наружу.
Брент подходит к ней, и она буквально падает ему в объятия. Он смотрит на меня через ее плечо, явно чувствуя себя неловко. Странно видеть, как он ее обнимает.
– Как твое колено? – спрашивает Кертис.
Я пожимаю плечами. Жаловаться нет смысла.
– У тебя есть спортивный тейп[40]? – спрашиваю я.
– Есть. Но первые двадцать четыре часа я бы походил с бандажом и прикладывал лед.
– Я имела в виду для завтрашнего спуска.
На лице Кертиса появляется беспокойство.
– Это очень долгий путь, черт побери, для травмированного колена.
Он прислоняется к стене рядом со мной, и я вижу, как вздымается и опускается его грудь. Он выглядит совершенно измотанным.
Брент все еще пытается успокоить Хизер.
– Свет давно вырубился? – спрашивает Кертис.
– Минут двадцать назад, – отвечаю я. – А где отключается подача электроэнергии?
– Я как раз нашел это место, пока мы были на улице. Электрощит здесь снаружи – на наружной стене здания. Заперт на большой висячий замок.
Значит, одновременно с ними на улице находился кто-то еще – или один из них отключил электричество.
Хизер бьет Брента кулачками в грудь.
– Это ты виноват. Ты заставил нас приехать сюда.
– Нет. Я же говорил тебе вчера ночью, – произносит Брент, сильно понижая голос.
– Я тебе не верю, – заявляет Хизер.
– Погодите! – вмешиваюсь я. – А как Брент заставил вас сюда приехать?
Хизер гневно смотрит на Брента, а потом с вызовом поворачивается ко мне.
– Он меня шантажировал.
Глава 38
Десять лет назад
Везде вокруг меня лед, он давит на меня, сжимает, моя грудная клетка сейчас треснет. Я не могу дышать. В отчаянии машу руками.
– Эй! Эй, ты что делаешь? – В мое сознание врывается голос Брента.
Я открываю глаза. Это не лед. Я лежу, закутавшись в стеганое одеяло. Безопасное, теплое стеганое одеяло Брента, которое он не стирал весь сезон. Я вдыхаю его запах, отдающий мускусом, и пытаюсь привести в норму дыхание.
– С тобой все в порядке?
– Кошмар приснился.
– Иди сюда.
Я прячу лицо у него на груди. Все было так реально. Не уверена, что смогу сегодня подняться на гору. Что Саския сделает следующее? Что она для меня придумает? Потому что если я продолжу делать то, что делаю, то следующий раз обязательно будет.
У меня такое ощущение, что я стою на перекрестье дорог. У меня два выбора: дистанцироваться от группы, не лезть на рожон и тренироваться самостоятельно, а также не появляться у Брента, когда там находится Саския. Или сражаться и давать сдачи. Я не могу позволить ей победить.
Но есть ли у меня силы для борьбы?
– Тебе лучше? – спрашивает Брент, я чувствую его губы и горячее дыхание у себя в волосах.
– Да.
Он вылезает из постели и раздвигает занавески. На его лице появляется радость.
– Выпало сантиметров тридцать свежего снега! Хочешь подняться на ледник, прокатиться по целине? Труба полностью погребена под снегом.
Я не могу не содрогнуться при слове «погребена».
Главную мощеную улицу в Ле-Роше очистили от снега, высокие сугробы возвышаются по обеим сторонам. Все вокруг покрыто толстым белым ковром. По несколько сантиметров снега лежит на верху дорожных знаков, по полметра – на крышах и балконах. Припаркованные машины почти не видны.
Брент, Кертис и я идем по середине дороги. Маленькая каменная церковь утопает в сугробах, которые образовались у ее стен, железный крест и кованая ограда покрыты толстым белым слоем. Владельцы магазинов используют газодинамические снегоочистители, чтобы расчистить территорию перед своими заведениями.
Сегодня первое апреля, но кажется, что холоднее, чем было в феврале. Я застегиваю куртку до подбородка. Недавно я ходила к врачу, чтобы он выписал мне более сильное снотворное. Таблетки на самом деле сильные, сегодня утром у меня немного кружится голова, и меня чуть покачивает.
– Мне нужно зайти в Sport 2000[41], – говорит Брент. – У меня вчера хайбэк[42] треснул.
Мы с Кертисом сидим на снежной насыпи перед магазином, ожидая, когда вернется Брент. Из расположенной неподалеку кондитерской пахнет шоколадом – ветер доносит до нас его запах. У меня текут слюнки.
– Как там Джасинта? – спрашиваю я. – Ты поддерживаешь с ней связь?
– Да. Звонил ей вчера вечером, – отвечает Кертис. – Гипс снимут через две недели, она начнет реабилитацию, будет готовиться к следующей зиме в Австрии.
– Отлично. Передавай ей привет от меня.
– Передам.
Мужчина бежит за женщиной по улице и бросает ей в спину снежок. Я смеюсь. Им по пятьдесят с лишним. В только что выпавшем снеге заключено какое-то волшебство – он словно пробуждает спящих в нас детей.
По долине разносится гул, идущий издалека, и я сразу же прекращаю смеяться. Это лыжный патруль палит из специальных пушек по склонам, чтобы вызвать лавины, под которыми, если этого не сделать, могут погибнуть люди. Сегодня им работы на весь день. Наверх никого не пустят, пока не будет уверенности, что это безопасно. Я смотрю на склоны, покрытые толстым слоем снега. После вчерашнего мне кажется, что у меня сдали нервы, у меня нет того самообладания, которое было раньше. Я страшусь быть похороненной заживо.
Еще более громкий звук взрыва заставляет меня дернуться и поморщиться. Я ищу глазами поднимающееся облако снежной пыли, которое свидетельствовало бы о том, что сходит лавина.
– А почему ты выбрала хафпайп из всех видов спорта? – спрашивает Кертис. – Почему не бег? Или что-то еще?
Он понимает, что я сейчас чувствую? Я думаю, что вполне может.
– Вероятно, из-за Человека-паука.
– Из-за кого?! – ошарашенно переспрашивает Кертис.
– В детстве нас с братом поражало то, как Человек-паук цепляется