Мое сердце продолжает сильно колотиться в груди, когда я захожу в вагончик фуникулера. Мне не следовало этого делать. Не перед такими крупными соревнованиями. Я зашла слишком далеко.
О, проклятье! Одетта – последний человек, которого я хотела бы сейчас видеть. Я сжимаюсь, когда она подходит ко мне и целует в обе щеки. Она чувствует на мне запах своей подруги?
– Ты видела Саскию? – спрашивает Одетта.
Я сглатываю и отвечаю:
– Нет.
– Мы собирались вместе позавтракать.
Одетта выглядит обеспокоенной, и я вспоминаю, как она вчера вечером вылетела из бара «Сияние». Я до сих пор не знаю, из-за чего они поругались.
Я смотрю через ее голову на очередь желающих сесть в вагончик фуникулера. Саския где-то среди этих людей? Что бы ни случилось, мне нужно добраться до Саскии раньше Одетты и сказать ей, что я не имела в виду то, что сказала утром. Одетта не должна узнать о нашей совместной ночи. Она будет в отчаянии.
– Ты сильно нервничаешь, – замечает Одетта.
У меня горят щеки. Кажется, что ее серые глаза всегда замечают то, на что никто другой не обращает внимания.
Она подводит меня к окну.
– Больше ничего не говори. Смотри на горы, сосредоточься на какой-то одной точке. Я всегда так делаю перед соревнованиями.
Я вчера ошиблась. Одетта не такая, как Саския. Я вижу, что ей неловко из-за того, что она влезла в британские соревнования. Все так, как она сказала: она делает это только потому, что ей нужны очки.
Мы выходим на промежуточной причальной платформе и идем по плато к хафпайпу. Саскии там нет, как нет и никого другого из нашей компании, и это странно. Мы регистрируемся и получаем номера. Британские флаги развеваются наверху рядом с французскими.
– Давай разминаться, – говорит Одетта.
Я не могу сосредоточиться. Где все? Они же пропускают разминку. Если Брент опоздает, у него будут большие проблемы со спонсором. Здесь куча девушек-промоутеров «Смэш» – все в ярко-оранжевых куртках. Они раздают банки с напитком всем желающим. Одетта то и дело посматривает на часы на будке, в которой находится механизм подъемника, и я вижу, что она в таком же недоумении, как и я.
Как раз перед тем, как должны объявить первый заезд, на самом верху хафпайпа появляется Кертис. Он на сноуборде – вероятно, съехал с ледника. Мы с Одеттой спешим к нему.
– Где остальные? – спрашиваю я.
Кертис оглядывается.
– Разве Брента нет?
– Нет.
Кертис выглядит обеспокоенным.
– Он был на леднике. Сказал, что сейчас подойдет. С ним была Хизер.
– Хизер? – переспрашиваю я.
– А Саския тоже там? – спрашивает Одетта.
– Наверное, – Кертис отворачивается. – Но я ее не видел.
Меня снова охватывает чувство вины. Есть только одна причина, которая могла бы заставить Саскию отправиться наверх, на ледник – попробовать сделать крипплер над паудером. Отчаянная попытка в последние минуты перед соревнованиями из-за моей вчерашней лжи.
А как так получилось, что Брент отправился вместе с ней? Она каким-то образом смогла его уговорить, чтобы подстраховал ее и посмотрел, как у нее получается? Ей удалось как-то его подкупить, как раньше Дейла? Но я уверена, что после сегодняшнего утра Брент не станет ей помогать, даже если она ему заплатит. Если только он не решит помочь ей, чтобы отомстить мне. Но ведь Брент не такой, правда?
А почему Хизер поднялась на ледник? Она же никогда этого не делает.
– А Дейл? – спрашиваю я.
– Он в больнице, – сообщает Кертис.
– Что?
– Во время вчерашней драки он сломал руку. По словам Хизер, перелом неудачный, и сегодня утром он ждет какого-то специалиста, который должен его осмотреть.
– Это ужасно.
И это означает конец сезона для Дейла и вполне вероятно, что и конец некоторых, а то и всех контрактов со спонсорами.
– Брент Бакши, срочно зарегистрируйтесь и получите номер, – объявляет комментатор.
Я оглядываюсь. Толпа внизу замолкает и тоже начинает оглядываться. Где же он, черт побери?
– Мы также ждем Кертиса Спаркса и Дейла Хана.
Я толкаю Кертиса локтем в бок.
– Иди зарегистрируйся.
Кажется, Кертис меня не слышит. Он смотрит вдаль. Отсюда мне не видно часы, поэтому я оглядываюсь в поисках человека, у которого можно было бы спросить, сколько сейчас времени. Я вижу Клер Доннахью, на сноуборд и шлем которой наклеены стикеры Casio.
– Ты знаешь, который час? – спрашиваю я у нее.
Она приподнимает манжету перчатки, под которой я вижу серебряные Baby-G[47].
– Половина десятого.
– Спасибо.
Полчаса до моего заезда. Я снова поворачиваюсь к Кертису.
– Ты собираешься участвовать?
Он расстегивает молнию на куртке сверху и запускает руку под куртку, чтобы потрогать плечо. Он морщится и отправляется к стойке регистрации.
Он возвращается без номера.
– Ты участвуешь? – снова спрашиваю я.
– Нет.
Я пораженно смотрю на него.
– Это вчерашние вышибалы?
– Они завершили дело, но все давно к этому шло.
На меня снова волной накатывает чувство вины, когда я вспоминаю, как он вчера остановил меня во время спуска со склона.
– Боже, мне так жаль.
– Это не конец света.
Но, судя по его выражению лица, это как раз он и есть.
Его сестра определенно что-то натворила, потому что он в полном смятении. Кертис поднимает голову и смотрит на ледник. На склон находит тень, когда над нами проплывают облака, и гора на какое-то время становится лиловой у меня перед глазами. Что именно там произошло?
Глава 53
Наши дни
Я хлопаю рукой по матрасу рядом. Кертиса там нет. Колено пронзает острая боль, когда я пытаюсь сесть. Я с трудом сдерживаю крик.
– Доброе утро.
Кертис стоит у окна. Слава богу.
Но он выглядит обеспокоенным.
– Тучи идут.
– Будет снег?
– Думаю, что настоящая буря.
Я встаю, и меня тут же шатает, я теряю равновесие.
В мгновение ока Кертис оказывается рядом со мной и успевает меня поддержать.
– Как ты?
– Нормально.
Он прикладывает губы к моему уху.
– Если бы мы находились в каком-то другом месте, а не здесь, то я бы до сих пор лежал с тобой в постели.
Сейчас он очень нежно целует меня, но прошлой ночью его поцелуи были совсем не такими. Все клеточки моего тела помнят, как его тело давило на меня.
Он с сожалением отрывается от меня.
– Как твое колено?
Я закатываю штанину термолосин, чтобы посмотреть.
– Боже!
Колено стало в полтора раза шире.
– Согнуть можешь?
Я очень осторожно пытаюсь это сделать. Проклятье, как больно-то!
– Дай мне ибупрофен. Ой, осталось только две таблетки. А еще есть?
– Нет, – печально качает он головой. – Прости.
– Может, у Брента есть.
Кертис удивленно приподнимает брови. Да, Брент не тот человек, который будет возить с собой аптечку. Я принимаю оставшиеся таблетки. Они дадут небольшое облегчение, но и оно закончится через шесть часов.
Кертис уже оделся, как для катания на сноуборде.
Я хромаю к окну. Кертис прав. Тучи выглядят угрожающе.
– Мне нужно взять вещи в моей комнате.
– Я пойду с тобой, – объявляет Кертис.
Держа отвертку в одной руке, он отпирает дверь, и мы выходим в коридор. Моя комната выглядит точно так же, как в последний раз, когда я сюда заходила. Я надеваю куртку и штаны для катания поверх термобелья. И также носки для сноубордических ботинок, стараясь не смотреть на мои мозоли. В животе урчит.
– Страшно хочется кофе, – говорю я.
– Электричество опять дали.
– Правда?
Кертис щелкает выключателем, чтобы показать мне: свет есть.
– Но почему…
– Или им самим оно нужно, или они с нами играют.
Мы переглядываемся. Его сестра любила играть с людьми.
Мне требуется вся моя сила воли, чтобы постоянно не думать о боли в колене. Я стараюсь сосредоточиться на другом.
– Так какой у нас план?
Вот что мне нравится в Кертисе: я знаю, что у него точно есть план.
– Идем искать Дейла, но быстро. Потому что если он провел ночь на улице…
– Все понятно.
– Потом выясняем, можешь ли ты спуститься со склона. Если нет, разделяемся. Двое едут вниз, а двое остаются ждать здесь, пока запустят подъемник.
С этой идеей связана очевидная проблема. Ехать вниз придется Кертису и Бренту, а нам с Хизер придется остаться. Но мы ведь до сих пор не уверены, имеют ли они с Дейлом отношение к организации всего этого.
– Или я могу поехать вниз один, – предлагает Кертис.
– Нет. Ни в коем случае.
По такой местности можно ездить только с напарником, потому что тут подстерегают все виды угроз. Расщелины, лавины, скалы. Снежный покров не сплошной, а кусками, иногда из него торчат острые камни, а если налетит буря, Кертис вообще не сможет видеть дорогу. Плюс ко всему мы не знаем, кто может подстерегать его там. Если он попадает в беду, то об этом никто из нас не узнает.
Я надеваю коленный бандаж поверх спортивных штанов.
– Я смогу спуститься.
– Но по крайней мере, поисками займемся мы с Брентом.
– Нет, я пойду с тобой.
– Хорошо, – кажется, Кертис чувствует облегчение. – Но нам нужно трогаться в путь поскорее, чтобы буря не застала нас на полпути.
Я опускаю свои несчастные ноги в сноубордические ботинки, как можно меньше сгибая больное колено. Стельки внутри влажные и ледяные – вчера вечером ботинки следовало поставить к огню. Но, по крайней мере, из-за холода я не думаю о мозолях. Я закрепляю страховочный пояс и надеваю на лоб очки. Лавинный датчик все еще лежит у меня в кармане куртки.
Кертис уже в коридоре, стучит в дверь Хизер.
– Эй, это мы.
Дверь открывает Брент, его волосы торчат во все стороны, под глазами темные круги.
– Ты хоть сколько-то поспал? – спрашивает Кертис.
Брент корчит гримасу.