Он все еще тяжело дышит, когда добирается до меня.
– Обратно пойдем по нашим следам. Следуй за мной шаг в шаг. Здесь могут быть еще ловушки.
– Погоди, – говорю я. – Давай я пойду первой. Я же легче.
– Делай, что говорю, – рявкает он.
Я вспоминаю, как мы сегодня спорили. Хорошо, пойду за ним. Так я смогу схватить его за куртку, если он начнет падать. Я покрепче затягиваю бандаж на колене, так что я готова принять на себя вес Кертиса – насколько я вообще могу быть к этому готова.
Мы еле тащимся. Я проверяю ногой грунт каждый раз перед тем, как опустить на него вес тела, ожидая, что снег может провалиться подо мной в любую минуту.
– Кто, черт побери, мог это сделать? – бормочет Кертис.
– Теперь наконец мы можем перестать подозревать Хизер?
– Не знаю. Что-то происходит между нею и Брентом.
Мне вспоминается одна деталь.
– Вчера вечером в ресторане Хизер что-то сказала, а Брент цыкнул на нее, словно не хотел, чтобы мы это слышали, – с неохотой сообщаю я.
Кертис резко поворачивает голову.
– Я это пропустил. Но я заметил, как они переглядываются. Звучит дико, но может так быть, что они любовники? И захотели избавиться от Дейла?
– Нет, – отвечаю я, не желая признавать, что вчера вечером мне приходила в голову точно такая же мысль. – Они переспали один раз десять лет назад.
– Они вполне могли тайно встречаться после возвращения в Англию. Или могли просто случайно столкнуться в любой день, может, даже после того, как Хизер вышла замуж. И стали встречаться. Может, она боялась того, что сделал бы Дейл, если бы она ушла от него к Бренту. Дейл резкий парень и сильный физически.
«Был», – думаю я, но не произношу этого вслух.
– Я не утверждаю, что «Ледокол» организовали Брент с Хизер, – продолжает Кертис. – Но они могли решить, что у них появился шанс устроить Дейлу несчастный случай.
– Не верю. Брент не стал бы такое делать.
– Может, это была идея Хизер.
– Но устроить такую ловушку… Это безумие.
И предположение Кертиса тоже на грани безумия. Я вспоминаю, как он вчера чуть не сломался, когда мы уловили запах духов его сестры. Он пытается держать себя в руках, но сейчас он находится в диком напряжении.
Затем я вспоминаю, как Дейл угрожал мне вчера утром. Как быстро он мог перейти к физическему насилию. И неизвестно, где был Брент вчера во второй половине дня – примерно в то время, когда исчез Дейл. Все возможно.
– Проклятье, – бормочет себе под нос Кертис.
– В чем дело?
– Топор у них.
Мы продолжаем медленно продвигаться к зданию.
– Если я прав, то мы должны притвориться, будто ничего про это не знаем, или поставим себя в опасное положение. – Кертис начинает говорить гораздо тише по мере приближения к зданию. – Если же я ошибся, то они должны знать, что мы нашли.
– И что ты предлагаешь?
– Нам нужно устроить проверку Бренту.
– Каким образом?
Кертис смотрит назад в сторону ловушки.
– Я могу придумать только одно – отправить его сюда и посмотреть, что он будет делать. Пойдет он сюда или не пойдет? Сразу станет ясно, знает он про ловушку или нет.
– Это очень рискованно.
– Мы должны все выяснить.
Я смотрю на Кертиса в смятении. Я столько раз обижала Брента, а эта проверка причинит ему еще больше боли.
Кертис показывает на небо. Уже идет снег – падают крошечные снежинки, которые едва ли можно увидеть на фоне белых склонов. Тучи стали темнее по сравнению с предыдущим разом, когда я поднимала голову. Погода здесь очень быстро меняется.
– И нужно сделать это прямо сейчас, – объявляет Кертис. – Потому что приближается буря.
Глава 58
Десять лет назад
Все спортсмены знают о рисках в выбранном ими виде спорта. Мы принимаем меры предосторожности, какие только возможно, а риски заталкиваем в дальние уголки сознания и стараемся о них больше не думать. Если думать о рисках, это повлияет на твое выступление.
Но когда я вижу Одетту на узкой больничной койке в окружении аппаратуры, вижу трубки и провода, змеями извивающиеся во все стороны из-под одеяла, я понимаю, чем для нас может закончиться сноубординг в хафпайпе.
Фактически за долю секунды сильное и здоровое тело было сломано и оказалось не способно выполнять даже основные функции. Руки и ноги, несмотря на прекрасно развитые, крепкие мышцы, больше не могут двигаться.
Я спускалась вместе с ней в вагончике фуникулера. Мне не позволили забраться в карету «Скорой помощи», поэтому я прыгнула в свою машину и поехала за «Скорой» вниз в долину. Я рада, что снялась с соревнований, иначе рядом с Одеттой никого бы не было. Ее братья сейчас находятся на соревнованиях по лыжным гонкам в Австрии, и сотрудники больницы пока не смогли с ними связаться. Ее родители уже едут сюда из другого района Франции, но обещают сильные снегопады во всех частях Альп, и это отсрочит их прибытие.
Я смотрю сверху вниз на ее неподвижное тело. Ее несчастный нос сильно раздуло, он превратился в бесформенную массу, создается впечатление, что ей подбили оба глаза, и синяки становятся все темнее. Но больше всего меня волнуют другие травмы, те, которые я не вижу.
Врачи считают, что она сломала шею.
И только одна мысль крутится у меня в голове: «Это я во всем виновата».
Когда я выхожу из больницы, на улице уже темно и идет сильный снег. Вот вам и весна. Я медленно еду назад в Ле-Роше, дорога идет вверх, да еще здесь резкие повороты. На полпути колеса начинают так сильно скользить, что мне приходится приткнуться к обочине и прикрепить цепи противоскольжения.
Когда я наконец добираюсь до своей квартиры, замерзшая и промокшая, я беру в руку мобильный телефон, который лежит на столе, и вижу десять пропущенных вызовов от Кертиса. Деньги на телефоне закончились, поэтому я снова застегиваю куртку и спешу на улицу. Автомобили на главной улице встали из-за снегоуборочной машины. Двигатели ревут, «дворники» беспрерывно работают.
В отдалении я вижу одинокую фигуру, которая направляется в другую сторону. Эту походку я узнаю где угодно.
– Брент! – кричу я.
Он не оглядывается. Он меня не услышал? Или дело в том, что он не хочет со мной разговаривать? Я не могу сказать. Я иду дальше по улице, надеясь, что Кертис еще не спит.
Он резко распахивает дверь, он запыхался. Выражение его лица меняется при виде меня – оно вытягивается.
– Ты видела мою сестру?
– Нет.
– Где ты была?
– В больнице с Одеттой.
У меня промокли ноги. Я сбиваю снег с ботинок и иду вслед за Кертисом в квартиру.
– Как она? – спрашивает Кертис.
Я опять чувствую ком в горле.
– Плохо, – отвечаю я.
Он на мгновение закрывает глаза.
– Как я предполагаю, Саския в больнице не появлялась?
– Нет.
Кертис выражается непечатно.
– Я думаю, что с ней что-то случилось.
– Ты звонил ей на мобильный?
Хотя мало шансов поймать ее по мобильному: как и я, Саския редко берет с собой телефон на склон.
– Не отвечает, – сообщает Кертис.
– Значит, она не появилась на чемпионате Великобритании после того, как я уехала с Одеттой?
– Нет.
На меня накатывает чувство вины. Сегодня утром мне хотелось сделать ей больно. «Надеюсь, что ты сломаешь себе шею». А теперь, похоже, мое желание сбылось. Мне не следовало делать то, что я сделала.
Кертис смотрит на меня с любопытством.
– Что? Ты знаешь, где она?
– Нет.
– Когда ты видела ее в последний раз?
У меня горят щеки.
– Сегодня рано утром. Она ночевала у меня в квартире.
– Да?
Я вижу, как он удивлен.
– Мы последними ушли из бара «Сияние». – Я очень тщательно подбираю слова, потому что мне не хочется врать. – Для разнообразия мы не ругались и все шло очень хорошо. Мы шли вместе по улице и увидели Жюльена перед ее домом. Он что-то написал на ее почтовом ящике.
– Это он написал? – Кертис мрачнеет.
– Да. В общем, я пригласила ее к себе, и в конце концов она осталась ночевать. Она ушла около восьми утра.
– Если Жюльен с ней что-то сделал… – Кертис опять выражается непечатно и тянет руку к куртке. – Я собираюсь нанести ему визит.
Я хватаю его за руку.
– Это не самая лучшая мысль, – говорю я. Я же вижу, что Кертис сейчас в ярости.
Он прищуривается.
– Я серьезно, – продолжаю я. – Еще в тюрьму сядешь за нанесение телесных повреждений. Лучше позвони в полицию.
– Хорошо.
Он вырывает у меня руку и достает телефон.
Я жду, сидя на диване. Он говорит по-французски, поэтому я ничего не понимаю, но, судя по тону голоса, он спорит.
Он опять выражается и отключает связь.
– Они сказали мне, что нужно подождать два дня.
– А другие ее видели? – спрашиваю я.
– Каждый раз, когда я звоню Дейлу или Хизер, Дейл долго и громко возмущается и заявляет мне, что Саския сломала жизнь ему и Хизер, а после этого бросает трубку. С Брентом вообще происходит что-то странное.
– А почему он не появился на соревнованиях?
– Говорит, что вывихнул лодыжку.
Судя по виду, Кертиса одолевают сомнения, как и меня. В этом сезоне Брент получил сотрясение мозга, его долго беспокоила расколотая голень[49], а потом было еще много мелких травм, и ничто из этого не могло удержать его от катания. Кроме того, он совершенно нормально шел, когда я видела его несколько минут назад.
Так что могло помешать ему принять участие в соревнованиях?
Столько месяцев тренировок! Я и подумать не могла, что все закончится таким образом. Что из всей нашей компании только одна Одетта начнет заезд в финале – и с таким результатом.
Кертис мерит шагами комнату.
– А ты звонил в горноспасательную службу? – спрашиваю я.
– Да, но тогда уже почти совсем стемнело, – отвечает он. – Они связались с администрацией курорта, и выяснилось, что там что-то не так с ее пропуском на подъемник. В компьютере нет данных о том, что она поднималась на гору.