Но поцеловать ее…
Почему он это сделал? Чего хотел добиться? Разумеется, им двигало не только желание унизить ее…
Мать позвала Линду к телефону.
— Это опять из фирмы грамзаписи, — сообщила она, хмурясь.
Последние три года Линда провела в доме родителей, потому что после аварии оказалась не в состоянии жить самостоятельно, и не только по причине физического недуга. В самый тяжелый период, когда она мучительно боролась за выздоровление, родители стали для нее надежной опорой. Но сейчас даже они были в растерянности, не зная, как справиться с непрекращающимся давлением со стороны студии грамзаписи, которая уговаривала Линду выпустить еще один альбом вместе с Кевином.
Разумеется, все началось с того злосчастного концерта на гастролях. Компания выпустила новый тираж их старого диска, который пошел нарасхват, и вслед за этим Линду стали просить записать новый, в расчете, что он тоже будет иметь успех. За две недели, прошедшие после гастролей, она уже два раза отвечала решительным отказом, но ее не оставляли в покое.
— Снова сказать, что тебя нет дома? — Сильвия вопросительно взглянула на дочь.
Дважды это подействовало, но вряд ли сработает в третий раз. Главная трудность состояла в том, что Кевин уже дал согласие на запись нового альбома, и теперь на Линду стали наседать еще упорнее.
Поведение Кевина не поддавалось никакому логическому объяснению — ни на гастролях, ни после. Линду вовсе не привлекала перспектива регулярно встречаться с ним, чего несомненно потребовала бы работа над совместным альбомом. Она же ясно сказала ему, что отныне намерена петь одна.
Проблема заключалась в том, чтобы каким-то образом убедить в своей правоте компанию грамзаписи. Это было очень важно для Линды, потому что она рассчитывала в ближайшем будущем записать альбом собственных песен.
— Спасибо, мама, пожалуй, я подойду к телефону. — Она устало поднялась и взяла у матери трубку. Сильвии было под пятьдесят, но, несмотря на разницу в возрасте, темно-карие глаза и короткую стрижку, она была поразительно похожа на дочь.
— Помни, детка, ты не обязана делать то, чего не хочешь. — Она ободряюще сжала руку Линды и вышла из комнаты, предоставляя ей возможность поговорить по телефону без свидетелей.
— Конечно, не обязана, — раздался до боли знакомый голос. От неожиданности Линда чуть не выронила телефонную трубку. — Но с твоей стороны будет большой глупостью этого не сделать.
Девушка быстро взяла себя в руки. Она знала, что Кевин намеренно рассчитывал смутить ее, и не желала доставлять ему удовольствие, показав, что это удалось.
— Вот уж не знала, Кевин, что ты стал совладельцем компании грамзаписи. Но тем не менее, мой ответ — нет.
— Я не совладелец. Они просто попросили меня лично побеседовать с тобой, поскольку ты оказалась на редкость несговорчивой. Ты совершаешь ошибку, дорогая, этот отказ — неудачный тактический шаг, — произнес он менторским тоном.
— Вот как, неудачный? Для кого, интересно? — язвительно поинтересовалась Линда. — Меня вполне устраивает, как продвигается моя карьера, это тебе как раз не помешает лишняя реклама.
За последние две недели Линда дала еще два концерта, и оба — с большим успехом. Вероятно, с участием Кевина сборы были бы еще больше, и зрители поначалу ждали его появления, некоторые даже выкрикивали его имя, но как только стало ясно, что певица действительно выступает одна, ей устроили такой прием, о каком она и не мечтала.
Однако она получила еще две красные розы…
— Может быть, это тебе нужен дополнительный толчок, признайся, Кевин? — язвительно повторила девушка.
Игнорируя ее последнее замечание, он презрительно произнес:
— На твоем месте я бы не стал уделять слишком много внимания Дориану. Его суждения, мягко говоря, пристрастны. Кстати, чем занимается наш общий знакомый в этот прекрасный день? Устраивает тебе очередной ангажемент вроде тех гастролей в захолустном городишке?
Что толку было объяснять ему, что после долгих споров и дискуссий в семейном кругу она намеренно выбрала провинцию для своего первого после трехлетнего перерыва появления на публике. Несмотря на насмешки Кевина — и вопреки его неожиданному появлению — их решение оказалось правильным. Что касается Дориана, то он сейчас был с Эвелин, которая недавно вернулась из Италии. Но Кевину совершенно не обязательно об этом знать.
Если Дориан следил за жизнью бывшего друга, то Кевин, по-видимому, последние три года не проявлял к Дориану ни малейшего интереса, иначе он бы знал об Эвелин. Линда, разумеется, не собиралась открывать ему глаза. Она вообще ничего не хотела ему рассказывать.
— Я уже сообщила компании свой ответ. Тебе я могу повторить то же самое…
— Давай пообедаем вместе и все обсудим, — решительно прервал ее Кевин.
На этот раз Линда не растерялась, его бесцеремонность больше не обескураживала ее. За эти три года Кевин стал еще более самонадеянным.
— Нет уж, не нужно никаких обедов и никаких обсуждений. До свидания. — И, не дожидаясь, пока он приведет очередной довод, девушка повесила трубку.
Она не поинтересовалась, с какой стати Кевин вступил в переговоры с компанией грамзаписи, — она вообще ничего не хотела о нем знать. Однако за последние несколько недель этот человек появлялся в ее жизни с убийственным постоянством, и это после того, как она три года ничего о нем не слышала! По-видимому, когда все это началось, Линду считали слишком слабой и ранимой, чтобы рассказывать ей, как и с кем живет ее муж. Теперь она окрепла, но большинство знакомых, похоже, придерживались мнения, что этой темы лучше не касаться.
Была ли Элис Андерс его последней любовницей? Если да, то роли распределены довольно странно. Хотя чему удивляться? Жизнь Кевина никогда не отличалась простотой.
— Все в порядке, дорогая? — Мать осторожно заглянула в дверь. Линда решительно встала.
— Прекрасно. Лучше некуда.
Она решила не упоминать о том, что сказал Кевин, — родители, так же как и Дориан, принимали все происходящее с ней близко к сердцу.
Сильвия облегченно вздохнула.
— Чем скорее ты запишешь сольный альбом, тем лучше.
Проблема заключалась в том, что пока компания пытается уговорить ее записать пластинку с Кевином, и речи быть не может о сольном диске, а Линда все еще связана с ними официальным контрактом.
Но не продлится же это вечно. Шумиха, поднятая вокруг их совместного выступления, рано или поздно утихнет, и тогда компания, несомненно, рассудит, что лучше сольный альбом, чем ничего. Линда написала уже достаточно песен.
Тоже непривычно… раньше все песни для их дуэта писал Кевин, но эти три года времени у Линды было больше чем достаточно, и она сочинила десятка два мелодий. Даже на ее собственный самокритичный взгляд песни казались неплохими, и Линда в глубине души была уверена, что менеджерам из компании грамзаписи они понравятся. Со временем.
А пока надо постараться выкинуть из головы разговор с Кевином. Никто ее больше ни к чему не принудит, и уж тем более — он.
Линда всегда любила возиться в саду, работа успокаивала ее и, пока руки делали свое дело, сознание отдыхало. Сейчас, осенью, хлопот было особенно много — нужно прибраться на клумбах, подготовиться к зиме. Когда несчастный случай приковал девушку к инвалидному креслу, ей больше всего не хватало этой спокойной возни в саду. И как только она снова смогла двигаться, то стала проводить там долгие часы, в одиночестве залечивая и душевные раны, и физические.
Грэй, сеттер ее родителей, радостно носился и прыгал вокруг, а Линда тем временем занялась прополкой, желая освободить от этого занятия отца, который и без того был сильно загружен на работе.
Как ни странно, в последние две недели — со дня возвращения с гастролей — она проводила в саду больше времени, чем обычно.
— Привет, Грэй, вижу, ты, как всегда, бодр и весел, — произнес спокойный мужской голос. — Пес подпрыгнул и лизнул гостя в щеку. Кевин самодовольно рассмеялся.
Его появление застало Линду в самом разгаре прополки. Она села на корточки и встряхнула головой, отбрасывая упавшие на лицо волосы. Ну и вид у нее, наверное! Руки чуть ли не по локоть в грязи, лицо без следа макияжа, старые линялые джинсы, клетчатая рубашка — еще более старая и непрезентабельная, а волосы осенний ветер превратил в спутанную светлую гриву. Как-никак она целый час возилась в земле.
А вот Кевин, по-видимому, использовал это время, чтобы добраться из Лондона до их городка. Что ж, ему придется развернуть машину на сто восемьдесят градусов и весь следующий час опять крутить баранку, возвращаясь обратно. Она его не звала!
7
Кевин перехватил ее обеспокоенный взгляд в сторону дома.
— Твоя мать не заметила, что я приехал. Я увидел, что ты в саду, и поэтому…
— Просто вошел — со свойственной тебе бесцеремонностью! — Линда отложила маленькие грабли и вытерла руки о джинсы, местами запачканные землей. В ее глазах блеснул гнев. — Когда же ты наконец усвоишь, что в этом доме не хотят тебя видеть?
Он равнодушно пожал плечами, но карие глаза угрожающе прищурились.
— Ты имеешь в виду себя?
И что, интересно, он хочет этим сказать? Кевин никогда не отличался прямолинейностью, и… Стоп! Она снова копается в мотивах его поступков! Какая разница, что он говорит и по какому поводу!
— Ты нежеланный гость в доме моих родителей, — повторила Линда.
Когда дело касалось Кевина, ее родители были столь же неумолимы, как и она сама, что, впрочем, неудивительно. Этот человек три года назад предал их дочь, бросил в самую трудную минуту. Нет, никто из них не хочет его видеть.
Кевин коротко кивнул.
— Я прекрасно помню, что родители всегда пекутся о твоих интересах.
Линда встала и выпрямилась, с вызовом глядя ему в глаза.
— Ты снова возвращаешься к теме совместной записи альбома? В таком случае, смею тебя уверить, мама с папой не считают, что это в моих интересах. Они относятся к этой идее так же, как я! — И это еще мягко сказано. На самом деле отец грозился как следует врезать Кевину в челюсть, если тот посмеет хотя бы близко подойти к его дочери.