— Мисс Монтгомери… — она замолкает, сглатывает.
— Миа, что случилось?
Когда она поднимает глаза, чтобы встретиться со мной взглядом, я замечаю бледность ее некогда темно-коричневой кожи.
— Я думала, он любит меня, — говорит она.
У меня внутри все переворачивается. За этим заявлением никогда не следует ничего хорошего.
— Я сделала, как вы сказали, — продолжает она. — Я хотела сделать и то, и другое: остаться в отношениях и пойти в колледж. Он заставил меня поверить, что тоже этого хочет. Хочет меня.
Она продолжает рассказывать, что после того, как она отдалась Тайлеру в тот особенный вечер, который они оба планировали провести вместе, он внезапно изменился. Стал отстраненным. Его приятели по футбольной команде хихикали и насмехались над ней.
— Он стал жестоким, — говорит она срывающимся голосом. — Что еще хуже, он теперь с другой девушкой. Она из танцевальной команды, и они с подругами ведут себя жестоко.
Какие-то забытые воспоминания об Ирине, ее вьющихся волосах цвета корицы и зеленых глазах всплывают на поверхность. «Ты сумасшедшая. Оставь Джереми в покое».
Горячая волна ярости заставляет меня встать. Я обхожу стол, таща за собой стул, и ставлю его рядом с Мией. Когда начинаю говорить, мой голос звучит тихо.
— Мне жаль, что это случилось с тобой, Миа.
Она тяжело вздыхает и кивает. Я жду, пока она посмотрит на меня, прежде чем продолжить.
— Он хулиган, — говорю я. — Они все задиры. Они видят в тебе нечто особенное, боятся, и хотят это уничтожить. Но ты не можешь позволить им.
Ее глаза наполняются слезами.
— Я не знаю, что делать, мисс Монтгомери.
— Знаешь, — я протягиваю руку и сжимаю ее ладонь. — Ты знаешь Тайлера. Ты знаешь его лучше, чем та девушка. Ты знаешь его сильные и слабые стороны.
Она внимательно слушает, не сводя с меня слезящихся глаз. Она понимает, что я ей говорю.
— Найди уязвимое место и используй, — я сажусь поудобнее и расслабляю плечи. — Отруби змее голову, Миа. Самый опасный из них — лидер — должен погибнуть первым, за ним последуют остальные.
Она вытирает слезы с лица.
— Мне страшно, — признается она.
— Я знаю, — говорю я, — Но чего ты боишься больше — их или того, что тебе нужно сделать? Подумай об этом, Миа. Только ты можешь прекратить эти мучения.
Она делает глубокий вдох.
— Я поняла.
Миа покидает кабинет чуть менее разбитой, чем когда вошла, и впервые с тех пор, как я начала эту карьеру, чувствую, что что-то изменила.
Совет, который я дала Мии, — это то, что я бы хотела услышать в школьные годы. Конечно, чуть позже доктор Лейтон стала моим собеседником, предлагая поддержку, знания и внимательность.
Но, оглядываясь назад, я понимаю, в чем она подвела меня.
Доктор Лейтон никогда не вдохновляла меня на борьбу. Я должна была сделать это сама — найти свою ценность и уйти от прошлого.
Смотрю на шрамы на своей ладони, провожу большим пальцем по вздувшейся коже. Нельзя оглядываться назад, зацикливаться на том, что можно было бы сделать иначе.
Если бы хоть что-то изменилось — одно-единственное событие, — тогда меня, возможно, не нашли бы на том пляже, а Джереми и Ирина, возможно, все еще были бы живы.
Глава 15. Иллюзия в глазах
Лэни
Если мы вернемся далеко в прошлое, то сможем точно определить тот случай, который изменил направление нашей жизни.
Раньше я думала, что это была та ночь, когда я потеряла девственность с Джереми за песчаными дюнами. Но теперь понимаю, что это было своего рода посвящением.
Я поклялась, что ни Джереми, ни кто-либо еще, не будет влиять на меня.
На самом деле меня подтолкнуло знакомство с доктором Лейтон. Она вошла в мою жизнь в очень ответственный момент, и я цеплялась за надежду, которую она давала, обещала.
Помню, я подумала, что в комнате слишком много белого. У меня болели глаза.
Ее первые слова были: «Мне поручили твое дело».
Мои первые слова были: «Ты хочешь быть моим другом».
«Да, Лэни, в каком-то смысле. Я хочу тебе помочь».
И она это сделала. Мы много говорили в первый день и в последующие. Я должна была предстать перед судом. Она помогла мне пройти через это; была рядом в самые тяжелые моменты и оставалась со мной.
Интересно, почему ей потребовалось так много времени, чтобы задать вопрос, который все остальные задавали уже столько раз? Возможно, она не так сильно верила в меня, как я думала. Возможно, она боялась моего ответа.
Ну, сколько людей могут на самом деле подружиться с убийцей?
И все же однажды она задала этот вопрос. И, поскольку я уважала ее больше, чем кого-либо другого, я хотела дать ответ, который бы ее порадовал.
— Лэни, это ты убила Джереми Риверса и Ирину Холлис?
— Нет. Конечно нет.
На ее лице отразилось разочарование, и это ранило меня. Тогда я впервые поняла, что моя наставница сомневается. Я отчаянно пыталась заставить ее поверить мне.
— Я не помню ту ночь, — сказала я ей умоляющим голосом.
— Как думаешь, почему ты не можешь вспомнить?
Я покачала головой.
— У тебя были раны, как при самозащите, Лэни. На лице порез. Синяки на шее. В то утро тебя обнаружили недалеко от места преступления, ты была в шоке. По-твоему, как это все произошло?
Ярость терзала мои нервы. Боль пульсировала в затылке, острая ярость пыталась прорваться сквозь тьму. Имя всплыло из забытья сознания.
— Ирина была потаскухой, ты знала об этом? — я скрестила руки на груди. — Ходили слухи о ней и преподавателе драмкружка. Может, стоит расспросить его.
Или многих других девушек, с которыми Джереми поступил несправедливо.
Она вздохнула.
— И кто же это, Лэни?
Я пожала плечами.
— Я не знаю. Мистер Уайт, или Уитмор, как-то так.
— Ты уходишь от ответа.
Мне сразу захотелось обороняться от ее обвинений.
— Я сказала правду.
— Или разум делает это истиной, — она достала блокнот. — Ты знаешь, что такое иллюзия, Лэни?
Тогда я впервые усомнилась в своем здравомыслии. Как ужасно было это слышать от человека, которому я доверяла больше остальных. До того момента я никогда не сомневалась в своих мыслях и рассудке.
Я начала принимать лекарства, которые прописала наставница, моя единственная подруга.
Глава 16. Истина
Эллис
Истина — это то, что разум делает истинным.
Доктор Лейтон на протяжении многих лет давала мне бесценные советы. Она всегда все объясняла уникальным способом, который имел отношение ко мне и который только я могла понять. Сейчас я слышу ее голос, который говорит мне сделать шаг назад и объективно оценить ситуацию. Довериться своим инстинктам. Я так далеко зашла, так упорно трудилась, чтобы стать свободной и найти свою любовь… Я не могу сдаться.
Открываю аптечку и достаю пузырек с таблетками.
Истина нашего существования основана на восприятии. Я знаю это. Каждый живет в созданной им самим реальности. Точно так же, как космос создает новый объект в пространстве, превращая пустоту в материю и энергию, разум постоянно изменяет нашу реальность.
Часы в прихожей тикают, звук отвратительно громкий, но стрелки застыли на этом ужасном времени.
9:11.
Сколько раз Джереми и Ирине нанесли ножевых ранений.
Психология говорит о том, что это может быть проявлением вины. И все же я не чувствую вины за прошлое. Мои действия не привели меня в эту психиатрическую лечебницу; это сделали присяжные — присяжные, состоящие из людей, введенных в заблуждение другими безмозглыми людьми, имеющими власть над жизнью молодой девушки с проблемами.
Возможно, я была немного не в себе, когда меня госпитализировали, но именно годы, проведенные внутри, изменили мой курс, создали ту женщину, которой я являюсь сейчас.
Бутылек в моей руке кажется тяжелым, отягощенным выбором, который я должна сделать. Точно так же, как Алисе пришлось смириться с реальностью Страны чудес и выпить зелье, чтобы пройти через дверь, я должна решить, остаться мне или продолжить свое приключение.
Я поднимаю крышку унитаза и выливаю содержимое флакона. Смываю воду, смотрю, как она бурлит, и отправляю крошечные белые таблетки в канализацию, где им и место.
Мне причиняет физическую боль осознание того, что я должна сделать дальше. Хотелось бы, чтобы любовь была легкой, но ничто никогда не бывает легким, да? Это сложно, больно, и неподвластно.
Да… Неподвластно.
Эти таблетки мешали мне чувствовать жизнь, они убивали мою душу.
Я подхожу к раковине, мою руки и смотрю на себя в зеркало. С особой тщательностью промываю порезы на ладонях, затем улыбаюсь своему отражению. Будь смелой, дерзкой, но в то же время добра к себе. Не все ублюдки заслуживают твою улыбку.
Дилан Томас написал: «Бунтуй, бунтуй, когда слабеет свет». В этом сама суть неповиновения.
Я перечитывала это стихотворение много раз, и, хотя автор имел в виду физическую смерть, существует множество различных способов умереть. Духовно. Эмоционально. Или не любя.
Как цветок увядает от недостатка заботы, так и любовь проходит, если не бороться за ее сохранение.
Картер однажды сказал, что будет бороться за меня.
Я должна продолжать бороться за нас.
И иногда мы делаем ради любви всякие подлости. Мы становимся мерзкими существами, которых сами боимся, чтобы защитить свою любовь.
Через лобовое стекло своей машины я наблюдаю за Картером. Он сидит в ретро-кафе со своими друзьями, с которыми подружился в «АБМ».
В последнее время я часто наблюдаю за ним издалека.
Я знаю, что Картер игнорирует меня не из жестокости; это его способ защитить меня. После смерти Сью, в академии стало напряженнее, и мы должны быть осторожны.
Я протягиваю руку к пассажирскому сиденью и беру свой телефон. Делаю несколько снимков, на которых он смеется и выглядит беззаботным. Он такой красивый, когда улыбается. Я хочу распечатать эти снимки и добавить к его досье, чтобы смотреть, как далеко он продвинулся с тех пор, как впервые вошел в мой кабинет.