Слава остановился и внимательно посмотрел на «переводчика».
– Ну, вы же сами про защиту спрашивали, сами…
– Спрашивал… – подтвердил наш герой, недоумевая, какое дело Мите до его головных болей.
– Так я могу помочь…
– Ты?
– У меня тут знакомых много… – Митя поглядел по сторонам и широко развёл плечи, словно эти самые знакомые стояли вокруг, и ему надо было показать им свою удаль и размах. – Если нужно, ребят пять могу вам выкатить для подмоги… Особливо, если водочки поставить помаленьку…
Прохоров задумался… Предложение, конечно, хорошее…
Вот только что смогут пятеро здоровых, но неопытных ребят против прожившего все последние годы в непрерывном бою Лешего или даже забывшего в последнее жирное время многое, но всё ещё опытного Гороха?
Получить нож в живот, а то и пулю в голову…
– Нет… – сказал он, отрицательно покачав головой, – Спасибо, но нет…
Митя развёл руками.
– И вообще, ты сегодня свободен… – сказал ему Слава. – Как тебя найти, если понадобится?
– Вот, – Митя протянул ему бумажку с рекламой «Русского центра», – я тут работаю, да и живу недалеко…
– До встречи…
Он помахал парню рукой, а когда тот скрылся в толпе, вдруг вспомнил, что не заплатил за сегодняшнюю работу. Но бежать вслед было поздно, и Прохоров двинулся домой, вспоминая в подробностях только что прошедший в агентстве разговор.
– А ещё меня интересует, – медленно, чтобы бестолковый «сослуживец» ничего не перепутал и не пропустил, сказал тогда Прохоров, – найти женщину.
– Имя, фамилия, возраст, – перевел Митя, – место жительства, ну, которое вы знаете?
– Её зовут Надежда Михайловна Мандельштам, возраст около тридцати лет, может чуть больше или меньше и примерно пять месяцев назад она проживала в Москве. Адреса её я назвать не могу, но могу нарисовать или отметить на карте место, где она жила в то время.
Митя, как заведённый, переводил, а Слава, подняв голову, вдруг увидел, что бывший полицейский (а кем мог быть ещё, как мы уже говорили где-то, владелец сыскного агентства?) смотрит на него по мере перевода всё более и более вопросительно.
Наконец «переводчик» закончил. Полицейский помолчал несколько секунд, о чём-то раздумывая, потом сказал несколько коротких фраз.
– Он говорит, – Митя поглядывал то на хозяина, то на сыщика, – что или всем стала интересна вдруг эта женщина. Или вы уже делали такой заказ в небольшом агентстве. Если так, то почему вы пришли теперь сюда?
Та-дам…
Надо что-то отвечать…
– А откуда он знает о том заказе? – спросил наш герой, будучи уверенным, что Надежда стала интересна не всем.
Точнее, надеясь на это… Потому что откуда Лешему с Горохом о ней знать.
Паранойя?
– Они работают с тем агентством, – торопливо заговорил Митя, – и иногда выполняют их заказы в других странах, потому что те не имеют своих представителей за границей.
– А они выполнили тот заказ? – с замиранием сердца спросил Прохоров.
И увидел, как лупоглазый снял со стены телефонную трубку.
А вот этого допустить было никак нельзя.
Зачем детективам рядом с Кантштрассе знать, что к их коллегам обратился человек, всего несколько дней назад приходивший с женщиной, убитой через пару дней после их визита?
Вот не знаешь, на что нарвёшься…
– Скажи ему, чтобы не звонил… – попросил Слава.
– Почему?
Это был перевод, а сам бывший полицейский руки от телефона так и не отнимал, смотрел на клиентов настороженно.
– Ты объясни, что с теми я расплатился и они ни у кого хлеб не отбивают, – торопливо оправдывался Прохоров, – просто я переехал сюда, и мне теперь удобней делать дела с ним.
Митя перевёл, немец в ответ что-то пролаял.
Но руку с трубки не снял.
– Это не повод, чтобы не звонить… – перевёл Митя.
Прохоров задумался. Что сочинить?
Про Гороха с Лешим, скорее, теперь Лешего с Горохом – рассказывать никак нельзя.
Но что? Должно быть всем понятно и просто…
Может, так?
– Я не хочу, – начал Слава, – чтобы моя жена знала, что я интересуюсь посторонними женщинами…
Митя перевёл. Немец кивнул, но руки не снял.
– А она видела, как я оттуда выходил… – продолжал гнать Прохоров. – Я успел попросить человека, который мне тогда переводил, чтобы они обо мне ничего не рассказывали…
Немец даже слегка улыбнулся…
Но руки опять не снял.
– А ведь легче не рассказывать, – несло Остапа, то есть, нашего героя, конечно, – если реально ничего не знаешь…
Немец, наконец, снял руку с телефона, провёл ей по усам – туда-сюда, потом поднял палец. Сказал что-то на своем лающем языке…
– Надо быть аккуратней в любовных делах…
– И они выполнили тот заказ, – переводя дух, спросил ещё раз Прохоров. – Узнали что-нибудь?
– Выполнили, – перевёл Митя, – и могут доложить, что указанная дама уже давно съехала оттуда и последние три месяца по данному адресу не проживает…
63
Ну и что делать дальше?
Нет, не тактически, сегодня, тут Прохоров всё придумал и не спеша шел по направлению к отелю, а вообще, стратегически?
Он вдруг осознал, что ему, как и недавно, вдруг стало совершенно нечем заняться…
Заказ в агентстве он оставил, но пучеглазый попросил минимум пару недель, чтобы хоть на что-то дать ответ. Значит, тут тупо ждать…
Володины деньги и, соответственно, подтверждение, что он на месте и у него всё в порядке, должны дойти больше чем через две недели. Нужно только точно рассчитать и отправить телеграмму, которая придёт вместе с письмом и отменит просьбу о двух переводах (Гельмут Коль теперь обойдётся), а деньги Задостойному попросит переслать в другое отделение банка.
И что делать-то эти две недели?
Он повернул за угол и увидел подъезд своей гостиницы. Постоял, покрутил головой – есть…
Небольшой ресторанчик, не доходя отеля и окна на улицу под нужным углом и с правильным обзором. Сейчас важно было только, чтобы столик (или столики) у окна был свободным.
Прохоров зашёл в кафе – ему опять повезло. То ли день ещё для этих светских мест не начался, то ли просто удача улыбнулась, но народу было мало, и нужный столик свободен.
Он сел, заказал кофе и занялся привычным делом – размышлением.
Конечно, можно заняться немецким и постараться, несмотря на слабеющую память, выучить его хотя бы на бытовом уровне.
Но зачем?
Чуть больше, чем через полгода, здесь начнётся война и по-любому придётся отсюда сматываться. Можно, конечно, податься в Швейцарию, там тоже по-немецки говорят, но тогда лучше в Штаты, для которых язык практически есть…
И это в случае если что-то не так с Володей, хотя придумать, что с зятем может быть не так – не получалось…
И, кстати, если с ними – с Маринкой и Володей – что-то не так, то тогда всё вообще как-то по-другому. Денег-то считанное количество и как заработать их – никто не знает, тогда надо другую жизнь выстраивать…
Он, как сейчас понял Прохоров, и притопал сюда потому, что хотел получить хоть часть своих марок обратно.
Из этого отеля надо съезжать, зачем чёрта за бороду дергать – он ведь и проснуться может. Поэтому он будет сидеть здесь, пока не увидит, что Горох с Лешим (вот ведь привычка дурная, теперь надо говорить и думать – Леший с Горохом) не отъедут куда-нибудь. А тогда пойдёт в гостиницу и попробует выбить что-то из уже оплаченного обратно. Заберёт вещи, найдёт новый отель (нужно постараться хоть немного подешевле) и тем самым слезет с пороховой бочки, на которой так удобно расположился с сигаретой в зубах.
А насчёт подешевле – это никакая не паранойя, Прохоров действительно не мог представить, что могло пойти не так с Володиной помощью. Но он очень хорошо знал состояние, когда деньги есть, но они не прибавляются, а только неумолимо исчезают. И это очень нервирует, прямо до истерики…
Мысли вернулись к Лешему с Горохом (вот сейчас правильно). Что они теперь здесь будут делать? Чего хотят? В тупую все понятно – денег и власти, но это в тупую, а вот что придумает Леший для достижения этих целей, какую ещё жестокую подлость сочинит?
Ведь, не считая всего прошлого (о котором Слава ничего не знал точно, а мог только догадываться) на его (или их) счету Песя, неизвестный венгр и, возможно, Горностаефф…
Стоп, сказал он вдруг сам себе…
А ведь все эти трое и на моей совести…
Конечно, я их не убивал и не пытал, но ведь это я поскандалил на Тиргартене, я привёл бандитов к Федерико, это за мной они попали к Песе, а затем к купцу.
И вот теперь они здесь и несут смерть ни в чём не повинным и совершенно не готовым к такому повороту событий людям. Да, через полгода здесь война и многие погибнут, зазря, просто так, как гибнут а войне посторонние, но ведь сегодня-то её ещё нет…
«И что мне теперь с этим своим знанием и пониманием делать?» – спросил он сам себя и вытер вспотевший лоб.
Попробовать сдать бандитов в полицию?
Лично казнить?
Объявить им джихад?
Все три предположения вызывали дружный печальный смех.
Какие у него доказательства для полиции?
Что он может сделать со своими двумя инфарктами и больной спиной против двух умелых бойцов? Кого казнить, когда казнилка в руках не держится?
В чём будет состоять джихад? В том, что Прохоров ночью проберётся в оставленную им гостиницу, найдёт нужный номер, затем ботинки у дверей и торжественно нассыт в них?
Мимо проехал автомобиль, их тут ездило немало (хотя и немного), но этот свернул к подъезду отеля.
Дверь гостиницы открылась, оттуда показался знакомый швейцар, который, увидев подъезжающую машину, кивнул сам себе и скрылся внутри.
Слава насторожился – отель был дорогой, но далеко не каждый тут мог позволить себе вызов такси.
Он вот не мог…
Открылась дверь, вышли Леший с Горохом, важно проследовали к машине, швейцару на чай не дали (во всяком случае, Слава этого не видел) расположились – пахан на заднем, шестёрка – на переднем сидении.