Я спустился, в гостиной мама смотрела телевизор и смеялась над чем-то.
– Мам, я в город, – крикнул я, заходя на кухню. – Нужно еще кое-что найти для моего Подобия.
В кухне до сих пор стояло тепло, пахло сладкими блинчиками и лимоном. Я порылся под раковиной, нашел карманный фонарик, сунул его в рюкзак, потом отключил зарядившийся телефон Элис и положил его туда же.
– Мне пойти с тобой? – Мама появилась в дверях, все еще в халате, с виноватым выражением лица.
– Нет! – выдавил я. Меньше всего сейчас я хотел, чтобы мама составила мне компанию. Во всяком случае, не раньше, чем я разберусь, что происходит. – Я хочу сказать, побудь дома, отдохни. Досмотри свой сериал. Я ненадолго.
– Ты не против, правда? – спросила мама. – И мы попозже пойдем все вместе на Призыв.
– Не против, – сказал я. – У тебя ведь выходной.
Так ничего и не заподозрив, мама зевнула:
– Хорошо, не задерживайся только. – Она повернулась и побрела обратно в гостиную. – Выпью, пожалуй, чашечку чая…
Пробормотав «до свидания», я проскочил мимо нее в коридор, схватил с крючка ключи, натянул куртку и вылетел на улицу. Стояло свежее, ясное утро. Облачка пара от моего дыхания таяли в воздухе. Я шел, пытаясь привести мысли в порядок. На данный момент ничто не подтверждало, что Элис именно исчезла. Я знал только одно: сестра ушла второпях и это явно связано с историей, которую она писала. Есть два варианта. Во-первых, Элис могла где-то прятаться, пока не придумает, что делать. Такое уже бывало: поссорившись с мамой, она уходила – порой на несколько часов, а однажды и на всю ночь.
Во-вторых, ее мог настигнуть кто-то из персонажей. При этой мысли у меня внутри что-то противно перевернулось, и я отогнал ее. Я должен был сохранять спокойствие и рассудок. Должен был относиться к этому так, как будто пытаюсь отыскать не Элис, а кого-то другого, за кого я не волновался. Так, будто я настоящий сыщик.
Первое, о чем подумал бы настоящий детектив: если пропал человек, два первых дня расследования являются самыми важными. Улики еще свежи, свидетели еще могут что-то припомнить и пропавший еще может быть недалеко.
Пропавший. От этого слова мне снова стало не по себе. Да, о пропавших говорят на телевидении, пишут в газетах. Но это не может случиться с Элис. Это не может случиться с нашей семьей.
Я дошел до магазина на углу улицы и остановился. Как раз здесь я видел ту девушку, Цыганку. Если отыскать ее, может быть, получится выйти на след Элис. Я очень надеялся, что Цыганка заходила в магазин до того, как попалась мне на глаза.
Когда я вошел, над дверью звякнул колокольчик. Джино, хозяин магазина, раскладывавший банки на полке у прилавка, поднял глаза и улыбнулся. Он был крупный, краснолицый и дружелюбный, хотя мама считала его сплетником.
Я достал из холодильника бутылку лимонада и отнес на прилавок. Через секунду Джино подошел и пробил лимонад в кассе. К стоявшей у кассы жестянке для благотворительности было прислонено соломенное Подобие с собранными в маленький пучок черными волосами и глазками из пуговиц.
– Кто это? – спросил я.
– Это моя мама. – Джино поглаживал куклу здоровенной ручищей. – Она умерла много лет назад, так и не поделившись своим лучшим рецептом лазаньи. – Он задумчиво потер живот. – Я пытаюсь приготовить сам, но, как у нее, у меня никогда не получается. Если она придет сегодня вечером, я спрошу ее секрет! А кого делаешь ты?
– Я еще не решил.
Джино погрозил пальцем:
– Не успеешь!
– Попрошу сестру помочь, – сказал я, надеясь, что упоминание Элис наведет его на мысль о недавней посетительнице. – Она всегда здорово придумывает. – Я показал на банки с карамелью за прилавком: – Пожалуйста, можно мне еще фунт ревеневых конфет с заварным кремом?
Джино снова заулыбался, взвесил конфеты и выдал мне еще одну – «на счастье», как делал всегда.
– Твоя сестра приходила сюда сегодня. – Его улыбка потухла. – Я спрашиваю ее, кого она мастерит для Призыва, а она делает вид, будто не понимает, о чем я. Будто знать не знает о Призыве.
Мое сердце забилось быстрее. Элис знала о Призыве все, как и любой, кто жил в Скрипичной Лощине. Значит, это была Цыганка.
– А потом она спросила у меня дорогу, – продолжил Джино. – Очень странно.
– Дорогу куда?
– В библиотеку. Ну, я ей объяснил, а потом спросил, хорошо ли она себя чувствует. – Джино почесал бородку. – Она ответила «да», как-то чуднó посмотрела на меня и была такова. И самое странное, что она не разговаривала. Только писала в блокноте и показывала мне. – Он пожал плечами. – Ну, я подумал, может, она разыгрывает меня. А потом все утро был так занят, что и забыл про это, пока ты не появился.
Я заплатил, вышел из магазина и свернул с Кукушкина переулка. Если поспешить, возможно, я найду ее в библиотеке.
В центре города по субботам всегда бывает многолюдно, а уж в день Призыва народу просто полно, особенно на Ратушной площади. Библиотека находилась за ратушей. У ее массивных дверей я остановился: они были заперты. Судя по табличке с часами работы, библиотека закрылась пятнадцать минут назад.
Я почувствовал, что удача от меня отворачивается. Первая ниточка – и я ее упустил! Были и другие зацепки, и самая главная – тетрадь. Если понадобится посмотреть что-то о Цыганке, я найду это там. К тому же я держал в уме еще одно место, где могли быть следы не Цыганки, а самой Элис.
Из центра города я направился к церкви, пройдя по тропинке, петлявшей между надгробиями. Церковный двор сзади густо порос деревьями и кустарником. Я быстро огляделся, убедился, что за мной никто не наблюдает, и стал ползком продираться сквозь заросли. Ветки и листья елозили по лицу, руки и коленки намокли – земля была сырой и холодной.
Логово находилось близко, хотя об этом трудно было догадаться. Стоило пролезть – и перед тобой открывалось пустое пространство, похожее на засыпанную листвой пещеру, надежно скрытое от чужих глаз. Веди себя тихо, и никто не узнает, что ты там. Элис показала мне это место пару лет назад и взяла обещание никому о нем не рассказывать.
Я остановился, выплюнул попавший в рост листик и стал смотреть, не указывает ли что-нибудь на недавнее присутствие Элис. В прошлом году они с мамой поссорились, и Элис убежала, хлопнув дверью. Домой вернулась только на следующий день и не сказала, где была, но когда я в следующий раз пробрался в Логово, то увидел, что на земле под ногами прочерчены буквы – слово «Элис». Потом сестра призналась мне, что провела в Логове всю ночь.
На этот раз, однако, никаких следов ее пребывания заметно не было. Сняв рюкзак, я сунул в рот ревеневую конфету с заварным кремом, затем вытащил телефон Элис и тетрадь. Сначала я проверил телефон: нет ли сообщения или, может, пропущенного звонка от кого-нибудь, с кем Элис собиралась встретиться. Но без пароля ничего не вышло. Потерпев неудачу, я положил телефон обратно в рюкзак и открыл тетрадь.
В сумраке трудно было что-либо разглядеть, но я вспомнил о карманном фонарике и включил его. Заметки о Цыганке занимали три страницы: записи вперемешку с какими-то черточками, стрелочками, схемами и даже с разной одежкой – маленькими картинками, вырезанными из журналов мод. Наверху первой страницы большими буквами было написано: ПРО́КЛЯТАЯ.
– Прямо как Элис, – шепнул я сам себе.
Фигурные завитушки плотно обрамляли два слова: Цыганка Веретено. Я провел по ним пальцем, вспоминая, как впервые услышал от Элис о проклятии – вечером, когда она вернулась, найдя своего отца. Она разглядывала книгу сказок: Спящая красавица вот-вот уколет палец о веретено, еще немного – и проклятие подействует. Элис всегда привлекали причудливые имена, а имя Цыганка Веретено – точно как из сказки. Я прочитал заметки. Кое-что казалось очень знакомым: мать героини была из речных цыган, а отец работал переплетчиком. Это наводило на мысль и о нашей маме, которая работала в книжном магазине до того, как перешла в издательство, и об отце Элис.
Я продолжил читать, открывая для себя все больше. Много заметок о любимой музыке и книгах Цыганки. Она была вегетарианкой, как и Элис. У нее была татуировка – скорпион – на шее, чуть ниже уха. Ее предал друг, которого она когда-то любила. Проклятие обрекло ее на немоту, и так она жила уже шесть лет.
– Вот почему она не разговаривала со мной, – пробормотал я вслух. – Не могла. Я перечитал описание, задержавшись на татуировке со скорпионом. Выбор казался довольно странным для молодой девушки. Может, Элис тайно сделала татуировку? Вряд ли: было бы слишком трудно скрыть это от мамы, а кроме того, я не сомневался, что она сказала бы мне. Чем больше я вчитывался, тем больше убеждался, что в Цыганке соединилось то, кем Элис действительно была, и то, кем она хотела быть. Сюда вплелось даже проклятие. Сестра так и не рассказала мне, какое проклятие тяготеет над ней, но я знал, что это как-то связано с ее отцом. Наверняка героиня этой истории найдет способ избавиться от своего проклятия.
Просматривая остальные заметки, я наткнулся на ту, что заставила мое сердце забиться сильнее. Живет на узкой лодке, которая называется «Вдалеке». Я захлопнул тетрадь, положил ее снова в рюкзак и вылез из Логова. Если поторопиться, возможно, все-таки удастся найти Цыганку.
Канал проходил по краю города, за магазинами, недалеко от вокзала. Оставив позади церковный двор, я зашагал по Кривому переулку, свернул на одну боковую улочку, потом на другую, пять минут – и оказался у канала.
Зеленую, застоявшуюся, мутную воду у берегов заставляла колыхаться только стая лебедей.
На другой стороне канала, сразу за мостом, была пришвартована пара узких лодок. Может, одна из них лодка Цыганки? Названия отсюда еще не были видны. Я пересек мост, но, подойдя ближе, остановился в нерешительности. Что сказать Цыганке, если она там? Я совершенно не представлял, о чем ей известно. Я знаю, что она – персонаж из истории Элис, но знает ли она сама об этом? Я сомневался.