Скандал на поэтическом вечере
На презентации моей первой книги стихов произошёл скандал. На неё пришёл пожилой литературный тусовщик, ныне ещё и тесть депутата Милонова, Александр Либуркин и стал вопить: «Послушайте, что это за стихи: “пусть меня хлысты терзают” или “я думаю о Фаллосе могучем”?! Кто это написал?! Да она же извращенка! Сексуальное чудовище! В чём бонус?! В чём лирическая дерзость?!» До этого Александр Либуркин уже видел меня пару раз на каких-то коллективных чтениях и задал мне очень удививший меня вопрос: «Кто вас привёл в литературу? Кузьмин? Драгомощенко?» Я сказала: «Нет, я сама пришла». А на презентации он разошёлся, и даже завязалась потасовка: Валерий Шубинский и Даша Суховей пытались его выдворить. Потом видео с его воплями: «В чём бонус?! В чём лирическая дерзость?!» – и этой потасовкой было выложено в интернет под названием «драка на поэтическом вечере» и собрало очень много просмотров. Через некоторое время Александр Либуркин стал писать коротенькие рассказы в довлатовском духе про литературную жизнь и написал рассказ про меня. В деталях я его не помню, а суть была в том, что у меня плохие стихи и он якобы подходил к ряду моих знакомых и друзей из литературного сообщества и спрашивал: «Правда же, у Аллы Горбуновой плохие стихи?» И все мои друзья и знакомые ему отвечали: «Правда, плохие». После того как я прочитала этот рассказ, я спросила у всех упомянутых в нём друзей и знакомых, был ли такой разговор и правда ли они сказали, что у меня стихи плохие. Они ответили, что ничего такого не было и они никогда ничего такого не говорили. Вот и думай теперь, говорили или нет. Осадочек-то всё равно остался. А к Либуркину я, между прочим, отношусь совсем неплохо – всё-таки яркое воспоминание молодости. Причём – по прошествии лет – весёлое, а не неприятное. А фраза «В чём бонус? В чём лирическая дерзость?» после того скандала теперь используется с юмором самыми разными людьми в самых разных ситуациях.
Хохот Силена
Я всегда его слышу. Когда я живу на даче и цветут незабудки, плодовые деревья, маки и тюльпаны в садах, на фоне идиллии расцветающей природы он становится явственней всего. Прислушайтесь: во всём этом прекрасном изобилии слышится хохот Силена, который говорит примерно то же, что и в известной цитате: «Злополучный однодневный род, дети случая и нужды, зачем вынуждаешь ты меня сказать тебе то, чего полезнее было бы тебе не слышать? Наилучшее для тебя вполне недостижимо: не родиться, не быть вовсе, быть ничем. А второе по достоинству для тебя – скоро умереть».
Будешь?
Как-то раз в метро вечером рядом со мной сидел симпатичный парень в очках. Он наклонился ко мне и прошептал: «Посмотри на мой телефон и скажи, будешь или нет?» Показал мне телефон, а на телефоне фотография его огромного эрегированного члена. Спросил: «Ну что – будешь?» – «Да нет, – говорю, – что-то неохота». – «Ну смотри, – говорит, – а то б я тебя…»
Следы на руке
Однажды дерматолог во время приёма заметила у меня округлые следы на руке и спросила: «А что это у вас, родинки удаляли?» – «Да нет, окурки тушила», – честно ответила я.
Такие красивые макароны
Как-то в декабре я выкинула кастрюлю макарон, сваренных в начале сентября. Плесень была двух видов: зелёная и пушистая белая. Макароны смёрзлись и не хотели выкидываться, пришлось добавить кипяточку, перемешать его вместе с макаронами и плесенью и только потом выкидывать.
Хрусталь
Однажды мой приятель после того, как мы распили на двоих бутылку водки, сказал мне: «Ты мне кажешься такой интеллигентной, просто как хрусталь. Просто хрустальная».
Забыла
Как-то раз я встретила в метро знакомую, мы ехали, разговаривали. Перед моей станцией разговор ненадолго прервался. И я всё забыла. На своей станции встала и вышла, не попрощавшись и даже не взглянув на знакомую. Вышла из метро и вспомнила, что знакомая была, что мы говорили о чём-то…
Задняя часть
Однажды, когда я спускалась в метро на эскалаторе, ко мне обратились по громкоговорителю со словами «уберите заднюю часть тела с поручня». А я и не замечала, что немножко примостилась на поручень этой самой задней частью.
Рваное очко
Денис как-то раз показал мне книжку с непропечатанной буквой в тексте. «Знаешь, что это такое?» – спросил он меня. «Что?» – «Это – рваное очко». – «Что???» – «Это термин такой в полиграфии есть, когда буква не пропечатана, – рваное очко», – пояснил Денис.
Весёлый парнишка
В метро пятнадцатилетний мальчик подсел ко мне, возвращавшейся из Политеха после преподавания философии, стал смотреть на меня и смеяться. Потом положил голову мне на плечо, так мы проехали какое-то время, потом опять посмотрел на меня и засмеялся. Я рискнула полюбопытствовать: «А над чем вы, собственно, смеётесь?» – «Почему на “вы”?» – спросил парень. «Ну хорошо, будем на “ты”». – «Я под портвейном, шарагу проебал, и мне весело». – «Какую шарагу?» – «ПТУ моё». – «Первый курс?» – «Да». – «Так ведь год только начался, а ты уже проебал». – «Да всё уже заебало». Положил снова голову мне на плечо, и в таком состоянии единения душ мы проехали ещё две остановки.
Крылья
Одно время моя мама общалась с экстрасенсом из Израиля, он её лечил. И вот – она послала ему мою фотографию, и он ей написал: «Там что-то странное, никогда такого не видел, проверю ещё раз и потом скажу». Утром проверил ещё раз и написал: «Да, так и есть, у неё за спиной крылья, я такого прежде не видел». Впрочем, для моих друзей эти крылья – давно не секрет.
Первое испытание в Москве: туфли
В 2014 году я приехала в Москву за новой жизнью в единственных туфлях, но в первый же день в Москве они набили мне рану на ноге, и у них отклеилась подошва. Тогда я пошла и купила себе новые дорогие туфли, с виду удобные, надела их, и они разодрали мне ноги до мяса. И мне пришлось снова ходить в старых с отклеенной подошвой. Но эта отклеенная подошва у них вскоре отошла окончательно, и тогда я, невзирая на адские муки при каждом шаге, стала ходить в новых туфлях. И проходила в них три дня. И мне показалось, что боль начала немного отступать. А потом… потом… потом я посмотрела вниз и увидела, что у них тоже отклеилась подошва! В результате я получила пару израненных ног, на которых не было живого места, и две пары туфель с отклеенными подошвами. Таково было моё первое испытание в Москве, но оно меня не остановило.
Как я выбралась из туалета с помощью зубной щётки
Приехав в Москву, я поселилась в квартире у знакомых, которые сами в это время отсутствовали. Туалет и душ у них были совмещённые. И вот встала я в восемь утра и пошла мыться в этот душ-туалет. И случайно зачем-то заперла дверь. А отпереть уже не смогла. Замок сломался, ручка вообще выпала. Я долго билась в эту дверь, но всё было безрезультатно. Постелила себе на полу полотенце, стала лежать и думать. Думала: «Хозяева должны приехать сегодня вечером, то есть до их приезда часов примерно двенадцать. А если они не приедут? Вот изменится у них что-то и приедут позже, неизвестно когда. Никто другой сюда не придёт. Мобильный телефон остался в комнате. Никто меня не хватится в этой вашей Москве». Потом стала думать, не кончится ли воздух (на самом деле не кончится, как мне потом объяснили, но я не была в этом уверена), увидела под дверью небольшую щель, легла носом к этой щели. Настраивалась, что надо спать, пока меня не выпустят, потому что иначе это не пережить. И так два часа я то лежала, то билась в дверь. Отбила себе все руки. На туалетной бумаге подводкой для глаз написала «Я в туалете» и просунула под дверь – непонятно зачем, на всякий случай, вдруг кто-нибудь придёт, когда я уже погибну. Когда в очередной раз у меня была сессия битья в дверь, я обратила внимание, что на двери есть «слабое» место: правый верхний угол. Он чуть сильнее поддавался на мои удары. Каким-то образом я догадалась вставить туда зубную щётку и стала на неё давить изо всех сил. И вот благодаря этому манёвру с зубной щёткой дверь открылась. Просидела я там два часа.
Впечатление от стихов
Однажды после чтений на «Поэтронике» ко мне подошли юноша и девушка и сказали: «Можно с вами поговорить? Ваши стихи такие шокирующие, что мы захотели с вами поговорить, чтобы понять, в своём ли вы уме».
Нудистский пляж в Серебряном бору
Когда мне было шестнадцать лет, мы с моим парнем Лёшей ездили в Москву автостопом. Нам было негде ночевать, и первую ночь мы провели в компьютерном клубе где-то в Кузьминках. Я положила голову на клавиатуру компьютера и попыталась заснуть, но администратор меня разбудил и сказал: «Спать идите домой». А где дом? Далеко, в другом городе. Тогда днём (а было лето) мы отправились спать в Серебряный бор на нудистский пляж. Крепко и сладко там спали голыми на земле. А на следующие ночи нас приютил Лёшин знакомый сатанист. И вот через много лет мы с моим мужем Гошей снова оказались с Серебряном бору – а вот и он, нудистский пляж. Я пошла по малой нужде в кусты. В кустах занимались сексом двое мужчин. На выходе из кустов голый мужчина спросил: «Девушка, а вы рассматриваете секс втроём?» В общем, как было, так и осталось хорошее место.
В кулуарах
Однажды на литературном вечере ко мне подошёл в кулуарах молодой человек и поделился тем, что он не понимает «женскую поэзию» и что все женщины пишут в одном стиле. Я не выдержала и сказала ему: «Молодой человек, не говорите хуйни! Вы меня достали». И отошла от него, и он ушёл потрясённый.
Переход
Когда-то я долго размышляла о пути антиномий, пути, в конце которого ты приходишь в точку, где тебе предстоит совершить невозможное действие, которое включает в себя противоположности – как бы одновременно пойти направо и налево. Одновременно сказать «да» и «нет». И когда ты совершишь это действие, ты выйдешь из матрицы, выйдешь из зоопарка, ты разорвёшь оковы времени и детерминации и совершишь не поддающийся описанию переход. И весь этот путь – сплошной схизис, сплошной дабл-байнд. Тяжёлый шизофренический путь в запредельное. И вот – размышляла я об этом, возвращаясь откуда-то домой, и ровно в полночь увидела, что светофор на совершенно пустом перекрёстке Ленинского и Зины Портновой горел одновременно зелёным и красным светом. Никого вокруг не было – всё это явно происходило специально для меня. Мне нужно было просто перейти дорогу под этим светофором, говорящим одновременно «да» и «нет», «иди» и «стой». Просто перейти дорогу – это и было то невозможное действие в конце пути. Было понятно: если я перейду эту дорогу, под этим светофором, обратного пути не будет. На несколько секунд я замерла. Потом я пошла через дорогу, было тихо-тихо и время как будто остановилось. Я перешла.