Я ответила, что да, задумывалась. Что постоянно мечтала о них. Что мне очень хотелось смотреть фильмы по каналу HBO или Showtime.
— Они не входят в наш текущий пакет, не так ли, сэр?
— К сожалению, нет, миссис Фоуст. Но мы можем всё исправить. Можно обновить пакет прямо по телефону. Сейчас самое подходящее время для апгрейда.
Трудно отказаться от такого соблазнительного предложения. Я не смогла ответить «нет».
Положила трубку обратно на рычаг, оставила свою запеканку и провела ладонями по столу. Открыла и закрыла кухонные шкафчики, покрутила ручки газовой плиты.
Повернула одну ручку, открыла газ. И вскоре почувствовала его запах.
Перешла в гостиную, потрогала фотографии, посидела на диване, поиграла на пианино.
Потом подошла к лестнице, ведущей на второй этаж, и, держась за перила, взобралась по ступенькам. Ступени были деревянные, прогнувшиеся посередине. Такие же старые, как и сам дом.
Прошла по коридору, заглянула в каждую комнату. И быстро поняла, какая спальня принадлежит Уиллу.
Там была широкая кровать. Пара его брюк свисала с края корзины для белья, внутри лежали его рубашки и носки и ее лифчики. Я потеребила застежку ее лифчика, швырнула его обратно в корзину и стала рыться, пока не нашла кардиган из коричневой шерсти — уродливый и поношенный, но теплый. Просунула в него руки, провела пальцами по рифленой планке, потрогала пуговицы. Засунула руки в широкие карманы и немного покрутилась перед зеркалом.
Затем подошла к туалетному столику Сэйди. Ее украшения свисали с подставки. Я повесила ожерелье на шею, нацепила браслет на запястье, выдвинула ящик и нашла косметику. И, глядя в зеркало, припудрила нос ее пудреницей. Подкрасила ее румянами щеки.
— Ну разве вы не прекрасно выглядите, миссис Фоуст, — произнесла я своему отражению. Впрочем, я всегда была намного красивее Сэйди. Но при желании могла бы сделать прическу, как у нее, одеться, как она, и выдать себя за миссис Фоуст. Убедить окружающих, что я — жена Уилла, его избранница. Было бы желание…
Я подошла к кровати и откинула покрывало. Серые простыни из мягкого, тонкого полотна, — несомненно, дорогого.
Я провела по ним ладонями, пощупала, присела на краешек кровати. Устоять перед искушением невозможно — нужно обязательно прилечь. Я закинула ноги на простыни, забралась под одеяло, легла на бок и ненадолго прикрыла глаза, притворяясь, что Уилл лежит рядом со мной.
Я ушла до его возвращения. Он так ничего и не заподозрил.
Когда появился Уилл, я стояла на пирсе. День выдался пасмурный, серый. Облака спустились с неба, накрыв улицы наподобие смога. Из-за этого окружающий мир расплывался.
Тем не менее на пирсе были люди. Можно подумать, им нравился этот ужасный холод. Они стояли, глядя на крошечную точку в море, которая могла оказаться паромом — или нет. Точка перемещалась, постепенно приближаясь и оставляя позади маленькие лодочки; они то появлялись, то исчезали.
Порывы ветра резко хлестали меня. Я стояла с билетом в руке, спрятавшись за кассой, и ждала Уилла. Я заметила его, когда он шел по улице к причалу.
Его улыбка была такой зажигательной… Мое сердце забилось быстрее. Но он улыбался не мне, а какой-то козе. Болтал с ней обо всяких пустяках.
Я выжидала за билетной кассой, наблюдая, как Уилл занимает место в конце очереди. Затем встала в очередь позади него. Нас разделяло всего несколько человек.
Я накинула капюшон на голову и спрятала глаза за темными очками. Мы взошли на паром последними. Поднялись по трапу, как заключенные на марше смерти[36]. В щели трапа виднелась бурлящая внизу вода. Я смотрела на водоросли, чувствовала запах рыбы.
Уилл поднялся на верхнюю палубу. Я уселась так, чтобы было удобно наблюдать за ним и в то же время оставаться невидимой. Я не могла отвести от него взгляд. Наблюдала, как он стоял на корме, как ухватился за поручень, как смотрел на берег, пока тот не скрылся из виду.
Вода под нами была соленой и коричневой. Над паромом кружили утки.
Я все время наблюдала за Уиллом. Он напоминал фигуру на носу корабля — бога моря Посейдона, обозревающего океан. Мой взгляд прошелся по его фигуре, растрепанным от ветра волосам, обогнул широкое плечо, скользнул вниз по руке, пересчитав пальцы, спустился по шву джинсов — от бедер до подошв — и поднялся с другого бока тем же путем: к бедрам и пальцам. Я мысленно провела руками по его волосам и вспомнила, как приятно запускать пальцы в его шевелюру.
Это продолжалось минут двадцать.
Берег приближался, прибрежные постройки становились все больше. Если раньше они казались просто крошечными квадратиками у горизонта, то теперь вдруг стали громадинами. Серыми, как и все остальное в этот пасмурный день.
Когда паром причалил, я вслед за Уиллом сошла на берег и пересекла пирс. Где-то там нам встретился автобус. Я стала рыться в сумочке в поисках проездного — хорошо, что он оказался с собой, — забралась в салон и отыскала местечко за спиной Уилла. Автобус с грохотом понесся по городу.
Вскоре мы прибыли на место. Опять кампус, опять кирпичные дома. Я придерживалась обычной тактики — следовала за Уиллом, держась шагах в двадцати.
Он подошел к корпусу колледжа. Я поднялась по ступенькам через тридцать секунд. Проследовала за ним к аудитории, постояла в коридоре и послушала лекцию. Его голос такой приятный — как журчащий ручеек, как бодрящий водопад… Он одновременно возбуждал меня и вгонял в дрожь. Я затрепетала.
Уилл весь горел, взбудораженно рассказывая о плотности населения, о людях, живущих в условиях перенаселенности и пьющих грязную воду. Я прижалась спиной к стене и слушала — не речь, которая для меня ровно ничего не значила, а его голос. Прямо там, в коридоре, я закрыла глаза и заставила себя поверить, что каждое его слово — часть какого-то тайного послания, адресованного мне одной.
Вскоре наружу вывалилась толпа галдящих студентов. Я шагнула внутрь, только когда помещение опустело.
Уилл стоял возле кафедры. Его захлестнула волна облегчения, когда он увидел меня.
Он был счастлив видеть меня. Попытался скрыть широченную улыбку, но не сумел: уголки губ приподнялись сами.
— Глазам своим не верю… — Уилл подхватил меня на руки. — Трудно даже представить… Что ты здесь делаешь?
— Пришла повидаться. Я скучала по тебе.
— Как ты узнала, где меня найти?
— Шла за тобой, — я подмигнула. — Мне кажется, у вас появился сталкер, профессор Фоуст.
Сэйди
Бегу трусцой в сторону дома. На улице похолодало еще сильнее. Дождь перерос в хлещущий в глаза мокрый снегопад, так что я продолжаю бежать, стараясь смотреть только на тротуар. Большие толстые снежинки прилипают к одежде. Вскоре этот мокрый снег превратится в полноценный.
Приближаясь к нашему дому, слышу звук работающего вхолостую автомобильного мотора неподалеку — впереди на холме. И поднимаю глаза как раз вовремя, чтобы увидеть машину, припаркованную на краю подъездной дорожки у дома Нильссонов. Двигатель тарахтит, выхлопные газы вырываются в холодный воздух мимо красных задних фар. Рядом с почтовым ящиком Нильссонов — мужчина. Странно — в такой ненастный день все сидят по домам.
Сбавляю скорость и стряхиваю ладонью снег с бровей. Из-за снегопада и большого расстояния мужчину трудно разглядеть, но это неважно. Я все равно знаю, кто это: я уже видела такую сцену.
Меньше чем в пятидесяти ярдах от меня за своей «Краун Викторией» стоит офицер Берг.
Он что-то держит в руке, озирается по сторонам — убедиться, что никто не видит — и сует предмет в почтовый ящик. Я успеваю вовремя спрятаться за дерево.
Офицер Берг уже делал это раньше. В тот день, когда пришел допросить меня и Уилла. Тогда я смотрела ему вслед и заметила, как он подъехал к почтовому ящику Нильссонов и что-то туда положил.
Больше всего интригует осторожность полицейского. Что же такое он оставляет у Нильссонов, если не хочет, чтобы об этом знали?
Берг захлопывает ящик, забирается обратно в машину и скрывается за пригорком. Любопытство берет верх. Я знаю, что так нельзя, но не могу удержаться. Откидываю мокрые волосы с лица и двигаюсь вверх по улице. Протягиваю руку и достаю предмет из ящика без всяких предосторожностей.
Остановившись неподалеку, под деревом, разглядываю добычу. Передо мной запечатанный конверт без надписей, внутри — пачка какой-то бумаги. Рассматриваю конверт на тусклом свету. Не уверена на сто процентов, но, скорее всего, там купюры.
Автомобильный рев вдалеке пугает меня. Я запихиваю конверт обратно в ящик и быстрым шагом возвращаюсь домой.
Утро в разгаре, но на улице так сумрачно, что с тем же успехом сейчас могла быть середина ночи. Спешу в дом и запираю за собой дверь. Собаки подбегают здороваться. Я благодарна им за компанию.
Отворачиваюсь от окна и спотыкаюсь обо что-то в прихожей. Одна из игрушек Тейта, которая при ближайшем рассмотрении оказывается куклой. Мне в общем-то все равно, что это кукла. У нас не принято делить игрушки на подходящие только для мальчиков или для девочек. Если Тейт вместо трансформеров хочет поиграть с куклой, так тому и быть. Но меня раздражает, что она валяется прямо посреди прихожей и кто-нибудь может споткнуться об нее. Отшвыриваю куклу в сторону, вымещая раздражение на несчастной игрушке.
Звоню мужу, но он занят — читает лекцию. Когда у него наконец находится свободная минутка перезвонить, я рассказываю про выводы судмедэксперта и про обвалочный нож. Оказывается, Уилл уже все знает: прочел новости утром, как только добрался до материка.
— Это ужасно, — говорит он. И мы обсуждаем, как невообразимо трагично случившееся.
— Нам точно ничего не грозит? — спрашиваю я. Когда Уилл колеблется с ответом — ведь откуда нам быть уверенными в собственной безопасности? — решительно продолжаю: — Думаю, настало время уехать отсюда.
И добавляю, прежде чем он успевает возразить: