Алина внезапно резко поднялась с кресла. Теперь она смотрела на гостей прямо и с вызовом.
– Мне трудно поверить в то, что вы рассказали, – твердо сказала она. – Это немыслимо. Но я понимаю, что просто так вы бы не приехали. Могу заверить вас, что Виталий ничего не знает. Мы вместе почти два года, я неплохо изучила его характер и образ мысли и гарантирую вам, что фашиста он рядом с собой не потерпел бы. Виталий – человек сложный, резкий, грубоватый, с тяжелым характером, это правда, но я отлично помню, как он несколько месяцев тому назад с треском выгнал эйч-ара, когда узнал, что тот не взял на работу отличного специалиста только из-за его национальности. И после этого бушевал дома еще неделю, возмущался и негодовал. Я не верю, что он мог знать о Щетинине и молчать, ничего не предпринимая.
– Но он мог узнать об этом очень давно, и главная буря прошла намного раньше, еще до вашего знакомства, – осторожно предположила Настя. – Дмитрий приезжает сюда? Вы часто наблюдаете их вместе?
– Да, Дима бывает у нас регулярно.
– Вы не поделитесь наблюдениями? Как они разговаривают, как смотрят друг на друга, как сидят за столом… Я не прошу пересказывать мне содержание их бесед, это я сама могу придумать. Мне важна только общая тематика и стиль общения. Пожалуйста, Алина, помогите мне. Время идет, сроки поджимают, ведь это проект, вы должны меня понять. Если я снова потрачу время на поиски других людей, то совсем ничего не успею.
– Хорошо, – со вздохом согласилась Алина, хотя было заметно, что идея ее не особо вдохновила.
«Только из уважения к моим сединам, – насмешливо подумала Настя. – И к моей хромоте».
– Не возражаете, если я включу диктофон?
Снова настороженность разлилась по точеному лицу Алины.
– Имена можно не называть, вполне достаточно местоимения «он», я потом разберусь, что к чему, – поспешила успокоить ее Настя. – Мне важны детали, которые я сама придумать не могу. Вы же понимаете, какой образ жизни я веду и каков мой круг общения… Мне просто негде наблюдать, как общаются люди подобного ранга в домашней обстановке. Да я и в домах таких, как у вас, не бываю.
– Ладно, включайте.
Настя открыла сумку, вытащила книгу, больше похожую на яркого прямоугольного ежа из-за множества торчащих в разные стороны стикеров. За книгой последовал кошелек, потом косметичка и только потом на свет появился маленький диктофон. Она перехватила взгляд Алины, уставившийся на книгу.
– Никогда бы не подумала, что вы читаете такое. Это фантастика?
– Фэнтези.
Смущение. Только не переборщить. Чуть-чуть, в меру. Попытка закрыть тему, чтобы не пришлось лгать еще больше. Попытка должна быть неловкой, очевидной, потому что Анастасия Каменская не коварный манипулятор, а всего лишь немолодая, не блещущая талантами, не обладающая безудержной фантазией скромная литературная рабыня, которая много трудится и мало зарабатывает. Простая и безыскусная тетка с физическим дефектом.
– Прошу прощения, можно воспользоваться ванной комнатой?
Петр все так же заботливо подхватил Настю под руку и повел в указанном Алиной направлении. Когда они вернулись, книга «Частичная замена» лежала на том же месте. Но немного иначе. Совсем немного, на первый взгляд и не заметишь, если специально не запоминать.
Сработало. Алина Римицан видела пометки на полях и теперь верит в Настину легенду. Собственно, можно и уходить. Рассказы про то, как общаются Виталий Горевой и Дмитрий Щетинин, никому не нужны. Нужен был только убедительный повод достать книгу и оставить Алину наедине с ней.
К счастью, Алина так расстроилась от предыдущей части разговора, что утратила желание рассказывать подробно и многословно, поэтому импровизированное интервью закончилось довольно быстро.
– И чего мы добились? – спросил Петр, когда они выехали за ворота.
– Пока ничего. Посмотрим, что будет дальше.
– Все-таки зря вы назвались своим настоящим именем, – с сомнением сказал он.
– Петя, осторожность – прекрасное качество, но иногда оно ведет к переизбытку ненужной лжи. Да, Зарубин вчера сказал, что Алина – правильная, но это всего лишь его личное впечатление. Оно могло оказаться ошибочным. Нас встретили приветливо и отнеслись с пониманием, но ведь могло выйти и наоборот. Алина впускает в дом незнакомых людей, и кто бы осудил ее, если бы она потребовала показать документы? Кроме того, мы не знаем, кому она вчера вечером могла рассказать о нашей договоренности встретиться. Все, кому нужно, знают, что я купила квартиру и делаю в ней ремонт, так что визит к дизайнеру не вызовет никаких подозрений.
– А у кого должны возникнуть подозрения?
– Не знаю, Петя. Может быть, ни у кого. До тех пор, пока ситуация не разрешится, мне приходится ожидать, что противником может оказаться любой, кроме вас. Ну и кроме моего мужа, конечно. И в чем истинный замысел этого противника, я пока не поняла. Бреду наугад в полном тумане. Ощупью в полдень.
– Как это? – не понял Петр.
– Повесть такая была в дни моей юности. Называлась «Ощупью в полдень». Братья Вайнеры написали.
– А-а, понятно, – протянул он равнодушно.
«Не читал, – поняла Настя. – Наверное, только про Жеглова и Шарапова помнит, да и то исключительно по сериалу, а книг не читал».
– Но если вы представились настоящим именем, зачем было придумывать про то, что вы литературный негр? Сказали бы как есть.
– Что сказала бы? «Дорогая госпожа Римицан, я приехала специально, чтобы поставить вас в известность, что ближайший сподвижник вашего мужа когда-то проповедовал нацизм»? Вы так себе это представляете?
– Ну… А почему нет?
– Вы сами стали бы разговаривать с незнакомым человеком, который явится к вам домой с подобными заявлениями?
– Конечно, я бы его выслушал.
– Вы себя знаете. А Алину Римицан мы не знаем. Предугадать ее реакцию мы не можем. Поэтому следовало подстраховаться, чтобы она хотя бы выслушала нас.
Что-то она делает не так. Или не то. Чего-то не видит. Того, что лежит на поверхности и остается незамеченным. Что-то очень простое, очевидное. Мысли бегут по одному и тому же кругу, и даже вчерашняя попытка доделать перевод не спасла: нового видения не появилось.
– Нам с вами нужно выйти в люди, – решительно сказала она. – Перестать думать о Сокольникове и переключиться на что-нибудь принципиально иное.
– Может, в поликлинику? – неуверенно предложил Петр. – Покажете свою ногу врачу, рентген, МРТ и всякое такое… Нет?
– Не пойдет. Я буду все время помнить, как упала и почему это случилось, и мысль будет уходить к Сокольникову. Какие еще идеи?
– Ну, хотите – в кино сходим?
В кино… Настя с трудом могла припомнить, когда в последний раз была в кинотеатре. Нет, такое мероприятие ее не вдохновляло. Да и общаться там не с кем. Смотришь на экран, погружаешься в собственные мысли – и никакого эффекта. Нужно именно «в люди», чтобы разговаривать, слушать и отвечать, пресекая на корню любую попытку непослушного мозга выключиться из восприятия окружающего и погрузиться все в те же бесплодные размышления.
– Или давайте я Алле позвоню, она же на ужин приглашала вчера, может, и сегодня позовет. Климма своего тоже пригласит, вот и получится компания.
– Ага, и разговоры будут всё те же и о том же. О деле Сокольникова. И потом, ужин – это вечером, а мне нужно сейчас.
– Тогда я не знаю, Анастасия Павловна, – с досадой произнес он. – Сами придумывайте.
– Придумаю, – пообещала она. – Только потом не жалуйтесь.
Дед-профундо, казалось, нисколько не удивился, увидев на пороге заказчицу в сопровождении молодого человека. Бригада в полном составе трудилась на объекте, больше похожем на разоренное гнездо, нежели на жилое помещение. Со стороны кухни доносились запахи еды и шипенье раскаленного масла: жена деда готовила обед для всей семьи.
– Проконтролировать пришли? – понимающе прогудел дед. – Это хорошо, это нормально. Сынок ваш?
Он кивком указал на Петра. Настя улыбнулась: молодой любовник, сынок, помощник. Какие еще варианты остались? Племянник разве что. Интересно, кто-нибудь примет Петра за ее племянника?
– Не сынок, коллега по работе. У нас с ним срочное задание, вот и мотаемся целыми днями вместе.
– А что это вы на ножку так припадаете? – заботливо спросил дед-профундо. – Натерли до крови? Или растяжение?
Нет, про ножку она рассказывать не будет, иначе мысль снова упрется в Сокольникова.
Обзор фронта работ и объяснения мастеров много времени не заняли. Видимо, в семейной бригаде не принято было отвлекаться на болтовню при каждом удобном случае, чтобы устроить незапланированный перерыв.
– Хорошая вы хозяйка, – прогудел глава бригады, провожая Настю и Петра до двери, – не командуете, не истерите, не висите над душой. С вами удобно сотрудничать. Я рад, что вы нас выбрали. Повезло нам с вами.
– Надеюсь, и мне с вами повезло, – ответила она серьезно. – Будет обидно, если окажется, что я в очередной раз ошиблась.
Дед ничего не ответил, только глянул насмешливо и кивнул.
На улице Петр остановился и начал осматриваться.
– В квартире так пахло вкусно! Наверное, нам тоже пора обедать. Я приглашаю.
Настя засмеялась.
– То есть гуляем на всю катушку? Джентльмены угощают дам? Честно говоря, я плохо знаю этот район, не представляю, где здесь можно поесть без риска отравиться. Придется действовать методом научного тыка.
В машине Настя открыла на айпаде карту района, раздвинула пальцами картинку, чтобы появились номера домов и названия учреждений и заведений.
– Можем попробовать вот здесь, – она ткнула в точку на экране, где мелкими буковками было написано «У дяди Федора».
– Давайте, – с готовностью согласился Петр.
Кажется, ему было все равно, где и что съесть, он просто очень проголодался. Немудрено. Завтрак оказался скудным для организма молодого мужчины, да и времени прошло немало.
С того момента, как они распрощались с дедом-профундо, Насте казалось, что в голове скребет беспокойная мышь. Какая-то мысль пытается прорваться наружу. Не то дед что-то такое сказал, не то кто-то из его родственников… Но что?