– Арбалеты, стреляй! – выкрикнул, выпуская первый болт в надвигающуюся безликую массу, и с удовлетворением услышал защёлкавшие выстрелы соседей.
Ушли болты, завязли в плотной массе, как в киселе, будто и не стрелял никто. Перехватили средние арбалеты, с ними будет проще, и открыли частую стрельбу по мере сил и возможностей. Тут командовать уже не пришлось, все действия были отработаны заранее. Требовалась для толчка только первая команда, а дальше бой захватил и понёс на пьянящих крыльях каждого нашего бойца.
Рука слепо зашарила перед собой, не находя очередного болта. Это что, получается, я уже полный тул отстрелял? Наклонился, выхватил внизу у борта пук загодя приготовленных запасных и продолжил стрелять в такую же плотную массу конников, которая, казалось, и не заметила наших усилий. По на мгновение откляченной попе сильно сверху несколько раз ударило, хорошо, броня спасла. Плотно стрелы сыпятся. Повезло, что не по позвоночнику попали. Нечего зад выставлять. А синяки пройдут.
– Боярин! Пора! – привёл в себя пронзительный крик пушкарей. Можно стрелять, до защитных щитов хазарам совсем ничего осталось. Оглянулся в сторону лестницы, увидел в тёмном проёме бледное лицо старшины, кивнул, оскалившись.
Ударил по ушам хлёсткий залп четырёх пушек, запоздало я раззявил пересохший от крика рот, потряс оглохшей головой. Забыл, обо всём забыл, увлёкся стрельбой. Военачальник из меня, как из дерьма пуля. Пора брать себя в руки и начинать трезво мыслить!
Шагнул в сторону, освобождая амбразуру мигом подскочившему бойцу, одновременно оглядываясь, и чуть не упал, упёршись ногой в какое-то препятствие. Опустил глаза, не веря им, повёл головой из стороны в сторону. Палуба плотно ощетинилась впившимися в настил стрелами, шагу сделать некуда. Если бы не щиты, нас всех бы положили. И так хазарские стрелы нашли свои жертвы в наших рядах, смертельным жалящим ливнем пройдясь по палубам, находя уязвимые прорехи в доспехах. Стоило только оступиться и высунуться из-за укрытия, как льющийся сверху железный дождь сбивал с ног. Зад до сих пор не проходит, онемел. Тем, кто находился на земле, повезло больше. То ли щиты стояли более плотно и в дополнение ещё и прикрывали укрывшихся воинов небольшими козырьками сверху, то ли весь удар был направлен в первую очередь на струги. Видимо, не ожидали, что мы разделимся. Хорошо ещё, что пушки убраны на нижнюю палубу, так бы остались без пушкарей.
Тряхнул ещё разок головой, пытаясь убрать из ушей ватную глухоту, осмотрелся по сторонам, сколько мог увидеть. Что слева, что справа на стругах отстреливаются, вот и очередной залп прогрохотал, окутав суда клубящимся дымом, затянув внизу стрелков плотной завесой.
Дрогнула под ногами палуба, опять оглох. Да и ладно, все такие, не я один. Какое может быть командование в такой обстановке? Как неоднократно все эти дни вбивали в головы каждому воину, сейчас нужно было всеми способами выбивать хазар. После второго залпа атака захлебнулась, лошади отказывались идти на наваленный перед нашим караваном окровавленный, бьющийся в агонии вал из тел и туш, вставали на дыбки, истошно ржали, скалясь в яростном оскале. Но деваться им было некуда, очень уж плотная лава шла, сзади напирали и напирали ничего не успевшие понять всадники, выдавливая пытавшихся остановиться степняков вперёд. А времени-то прошло с первого моего выстрела всего ничего. Сколько требуется степной хазарской лошадке, чтобы пролететь вниз по пологому склону несчастные триста-четыреста метров? Так что прошла всего пара минуток боя, не больше. Именно столько времени требуется на перезарядку пушек для повторного выстрела.
Кажется, начал приходить в себя, уже мысли осознанные появились. Отошёл от первого угара схватки. Пора продолжить стрельбу, поучаствовать, так сказать.
Третий залп внёс окончательную сумятицу в ряды атакующих, но они были столь плотны, что мы смогли ещё сделать пару залпов по этой визжащей толпе, пока хазарам удалось откатиться назад. Пользуясь затишьем, повыдёргивали торчащие из палубы стрелы, оттащили убитых в сторону. Раненых не было, слишком густо летели стрелы, даже доспехи в некоторых случаях не спасали. Ну не могли они укрыть тело полностью. Лицо, шея, руки, ноги, мало ли куда могла попасть стрела неосторожно или не вовремя высунувшемуся воину. Вот и прошли крещение боем. Кстати, обратил внимание, что не все стрелы имели железные наконечники, попадались и костяные, хрустко обламывавшиеся при попытке их вытащить из палубы. Может, мне повезло? И по заду прилетело именно такими стрелами?
Пополнили запас болтов, сейчас хазары перегруппируются и опять на приступ пойдут. Не поверят они, что мы устоять против такой силы сможем. Знают ведь наверняка, сколько нас всего. А пушки… Пока им не знакомы. Так что этот грохот могут связать с чем угодно. Да и урона от них не так и много… в масштабах атакующей орды. Надо бы стрелять чуть пораньше, чтобы картечь сильнее разлеталась, да прицел чуть выше поднять, чтобы по головам бить. Хотя в этой пылюге всё равно ничего не видно. Только я успел передать эту команду на остальные струги, как с холма понеслась очередная лава.
Попытка номер два. Продолжим! Что интересно, страха не было, вот азарт был, адреналин в крови кипел. Но, несмотря на это, попусту уже не высовывался. Мне ещё давнишний, первый бой в крепости хорошо помнился, когда побило по-глупому молодых дружинников, решивших полюбопытствовать, как там приступ идёт, и высунувшихся как раз под летящие сверху стрелы. Так что нужные выводы я для себя сделал. Но, похоже, не до конца: задняя часть организма ощутимо побаливает. Только мне повезло, в отличие от тех, кто у борта лежит. На этих примерах и старались учить молодёжь, но, похоже, не до всех эта истина дошла. Отбор естественный. На последней мысли аж вспотел от стыда. Философ доморощенный.
В этот раз хазары не стали переть стеной, закружили карусель вдоль наваленной груды тел, осыпая нас непрерывным градом стрел. Опять двадцать пять. Неужели не понимают, что не взять нас таким образом. А нам только лучше, арбалеты наши спокойно добивают, пушки тем более, можно работать. Прицелился, выстрелил, хотя куда целился, так и не понял, куда-то в ту сторону, да при такой плотности рядов это и не важно. Если бы ещё ветер поменялся. Дует в нашу сторону, зараза. Накатывающиеся клубы плотной пыли сбивали прицел, заставляли чаще промаргиваться и тереть глаза. С другой же стороны эта пыль нам на пользу, наверняка хазарским мурзам, или кто у них там во главе, также ничего не видно, и грохот пушек они с поступающим уроном связать пока не смогут. И дым в пыли не видно. Хорошо, что прицел подняли, теперь придётся чаще огонь в глубь атакующего строя переносить.
Не выдержали хазары, заулюлюкали, откатились к холму. Улеглась немного пыль, открыла нашим взорам усыпанное телами павших широкое поле боя. Или бойни. Пользуясь передышкой, убрали убитых. На этот раз их почти не было. Единицы. Набрались опыта бойцы. Но от влетающих в узкие амбразурные щели стрел как убережёшься? Жаль, не выглянуть, не посмотреть, как там внизу дела. А зачем выглядывать? Можно просто спросить. Пока впереди относительно тихо.
– Эй, внизу! Держитесь?
– Держимся! Болтов сбросьте, заканчиваются! – прокричали снизу.
Вот и ладно, а болтов сейчас подкинем. Проскочил к проёму, ведущему вниз, наткнулся на сидящего с открытым ртом пушкаря, проорал ему в ухо команду. Тот кивнул понятливо, скрылся в тёмном проёме уходящей вниз лестнички. Сейчас вниз через порты выкинут боезапас. Только сейчас обратил внимание на клубы порохового дыма, вырывающиеся из дверного проёма. Чем они там внизу дышат? Надо с противоположной стороны порты открыть, тогда сквознячок появится, легче будет дышать. Высунувшемуся с докладом пушкарю быстро выдал свою идею, и тот, ещё раз кивнув, скрылся внизу.
Не обращая внимания на пощёлкивавшие изредка стрелы, я прошёл вдоль борта, вглядываясь в лица, всмотрелся в людей на соседнем судне. Обрадовало, что ощутимых прорех в обороне нет, значит, держатся люди. Пользуясь затишьем, очистили палубу от стрел. Но всё равно при ходьбе под ногами раздавался противный хруст – доламывались остатки застрявших костяных наконечников. «Сколько работы командам по уборке после боя будет…» – промелькнула мысль и пропала, не оставив и следа. Взгляд прикипел к вершине холма, разошедшаяся пыль впервые позволила это сделать. На ней, этой пологой вершине, сейчас толпилась большая группа в разноцветных одеждах. Наверное, толпилась она с самого начала боя, да только из-за пыли ничего не видно было. Присмотрелся, прислушался, вычленил язык. Удивляются, сволочи, нашему упорству. Но всё ещё уверены, что шапками закидают, грозятся, бахвалятся друг перед другом. Оглянулся, ища взглядом Данислава.
– Сколько мы тут набили?
– Так, боярин, получается около двух тысяч всем нашим войском. Лошадей много побитых, точно не посчитаешь. Да сам глянь, сколько их лежит.
– Получается, будут ещё несколько раз атаковать, пока у них будет явный перевес.
Поднял глаза вверх, посмотрел на солнце. Как висело над нами, так и висит, ни на волос не сдвинулось. Сколько же времени прошло с начала боя?
– Вот и мне казалось, что уже вечность прошла, а солнце так в зените и висит, – понял меня правильно товарищ.
– Да уж. Попить есть?
– Так вон жбан стоит. Принести ковш?
– Не надо, я сам.
Что тут идти – несколько шагов, и я у деревянной бочки с крышкой. На ней большой ковш, весь в щербинах. Как не раскололся? Поднял крышку, зачерпнул, напился. Заломило зубы от холодной воды, зашипела влага, впитываясь в иссохшее горло. Полегчало. Вылил остатки на ладонь, провёл по лицу, смывая солёный пот. Увидел корчащиеся в еле сдерживаемом смехе лица бойцов, которые сейчас поспешно отворачивались. Смеются надо мной, черти, сообразил. Почему? Осмотрел себя, вроде всё в порядке.
– Так ты на меня посмотри, – поспешил разъяснить подошедший Данислав. – Ты такой же. А сейчас всю эту грязь по лицу размазал. Представляешь, какие разводы получились? – Не выдержал и засмеялся.