– Джейн это, может быть, и простительно, – ответила миссис Беннет, – потому что она должна думать о мистере Бингли, но для кого прихорашивается Лиззи?
– Быть может, для мистера Уикхема? – предположила Лидия с притворно невинным видом, который еще больше разозлил ее мать.
– Если бы ты знала, как я нервничаю в эту минуту, Лидия, ты бы не говорила таких вещей. И где же, во имя всего святого, мистер Коллинз? – простонала миссис Беннет. – Я думала, что хотя бы он поведет себя более ответственно!
– Ему, без сомнения, трудно подобрать наряд, который будет соответствовать как его высокому мнении о себе, так и готовности льстить людям, превосходящим его, при каждом удобном случае, – спокойно заметил мистер Беннет. – Это серьезная задача – выбрать сюртук и рубашку. Возможно, нам придется надолго задержаться.
Миссис Беннет не успела ответить, потому что в этот самый момент в холле появились трое опоздавших. В самом деле, ни ей, ни другим Беннетам не пришлось ничего говорить, так как мистер Коллинз тут же пустился в пространные извинения и подробный рассказ о потерянном галстуке, заведя монолог, который, будучи часто повторяемым, занял большую часть пути в Незерфилд.
Когда их экипаж подъехал к Незерфилду, дом показался Мэри еще более внушительным, чем она запомнила. Вход был освещен несколькими горящими факелами, на которые мистер Беннет взглянул с самой веселой улыбкой, но Мэри сочла их довольно красивыми. Интерьер с его внушительной мебелью и картинами был еще более величественным. Мэри стояла перед одной из картин, пытаясь узнать художника, когда мистер Бингли, излучая свое обычное добродушие, подошел их поприветствовать. Его приветствие Джейн было особенно сердечным. Мэри от всей души пожелала, чтобы миссис Беннет не так явно обратила на это свое особенное внимание, ткнув мужа локтем, однако она и думать об этом забыла, когда они оказались в залах дома, переполненных людьми и шумом оживленных разговоров.
– Ну и толпа, – пробормотала Элизабет, пока они оглядывались в поисках кого-нибудь знакомого.
В противоположном конце комнаты, высокомерно задрав головы, стояли сестры мистера Бингли, а рядом с ними – его отстраненный и надменный друг, который, увидев Элизабет, отвесил ей неожиданно грациозный поклон.
– Послушай, Лиззи, – прошептала Джейн, – кажется, тебя поприветствовал мистер Дарси. Смотри, он поклонился прямо в твоем направлении.
Элизабет коротко поблагодарила джентльмена и резко отвернулась.
– Он просто нестерпим, если так дразнит меня! Давай не будем обращать на него внимания. Кажется, я вижу Шарлотту у камина.
Прошло уже две недели с тех пор, как Шарлотта приезжала в Лонгборн, и им было о чем поговорить. Указав подруге на мистера Коллинза, Элизабет с удовольствием описала ей все его странности и причуды, пересказывая глупейшие речи с таким выражением, что Шарлотта не смогла удержаться от смеха.
– Неужели он действительно такой нелепый тип? Ну же, Мэри, хоть ты обязана сказать мне правду.
– Он не всегда проявляет себя с лучшей стороны, но я думаю, в его намерениях нет ничего дурного.
– Это очень теплая похвала!
– Что ж, ты можешь сама сложить о нем мнение, – заметила Элизабет, – потому что в эту самую минуту он приближается к нам.
Музыканты приступили к игре, и мистер Коллинз подошел пригласить Элизабет на танец. Выражая огромное сожаление о том, что оторвал Лиззи от общества ее очаровательных спутниц, он повел кузину на паркет. Пока те уходили, Шарлотта внимательно за ними наблюдала.
– Так значит, он священник. У него приличный доход?
Мэри рассказала как можно подробнее все, что смогла вспомнить о леди Кэтрин, о щедрости ее покровительства, о ее исключительной снисходительности, а также о скромном приходском доме мистера Коллинза в Кенте.
– Полагаю, со временем он унаследует и Лонгборн.
– Как любит говорить мой отец: когда он умрет, мистер Коллинз может выставить нас всех на улицу, когда только пожелает.
К удивлению Мэри, Шарлотта взяла ее за руку, подержала немного, а затем так же быстро убрала. Этот жест выразил ее сочувствие сильнее, чем любые слова. Обе на мгновение замолчали, а потом Шарлотта вновь заговорила.
– Итак, несмотря на все недостатки, которые так забавляют Лиззи, – спокойно заметила она, – мистер Коллинз во многих отношениях очень подходящий молодой человек.
– Именно так считает моя мать, – ответила Мэри. – Она твердо решила, что он женится на одной из нас. В данный момент ее предпочтение – и, похоже, его собственное – отдано Лиззи.
Шарлотта в изумлении отшатнулась.
– Мне бы показался такой союз крайне маловероятным.
– Таково и мое собственное мнение, – заявила Мэри, радуясь возможности поговорить о мистере Коллинзе с незаинтересованным слушателем. – Все, что кузен говорит, раздражает Лиззи, и она делает все возможное, чтобы избегать его.
– Бедняжка, – криво усмехнулась Шарлотта. – Никому бы я не пожелала стать объектом презрения твоей сестры. Но, несмотря на то, что ему не посчастливилось понравиться Лиззи, вполне возможно, другая женщина примет его.
– Я уверена, что ты права, – отозвалась Мэри. – Никто не может назвать его разумным, но в нем есть качества, которые могла бы взрастить жена с правильным складом ума. В самом деле, попади он под влияние уравновешенной, вдумчивой женщины, то мог бы стать значительно лучше. А у нее были бы такие же хорошие шансы, как и у большинства леди, в конечном итоге вполне насладиться своей жизнью.
– Боже мой, Мэри! – со смехом воскликнула Шарлотта. – Наши беседы о браке произвели на тебя изрядное впечатление. Когда ты так говоришь, я словно слушаю саму себя!
Мэри хотела было ответить, поскольку ей еще многое хотелось сказать о браке и самом мистере Коллинзе, но, увидев приближающуюся к ним Элизабет, поняла, что в ее присутствии это было бы невозможно.
Шарлотта тоже это понимала, и, когда Лиззи вошла, она поздоровалась с ней совсем другим тоном – легким, веселым и беззаботным.
– Итак, я вижу, ты высвободилась из своего чистилища. Расскажи нам, как все было – мы слишком увлеклись беседой, чтобы обращать внимание на тебя и мистера Коллинза.
Элизабет застонала и вытянула ногу.
– Каждый шаг не в том направлении, и его ботинок всякий раз оказывался на моей ноге. Если бы он лучше сосредоточился и меньше извинялся, это, возможно, было бы не так мучительно. Но раз уж все прошло именно так… скажем так, на некоторое время с танцами я закончила.
Шарлотта, которая все это время смотрела в дальний угол комнаты, вдруг склонила голову к Элизабет.
– Ты можешь вернуться на паркет быстрее, чем думаешь. Мистер Дарси направляется к нам с такой холодной решимостью, что это может означать только одно: он хочет пригласить тебя на танец.
Запротестовав, Элизабет заявила, что этого не может быть. Но как раз в тот момент, когда она закончила заявлять о полной невозможности подобного события, вышеупомянутый джентльмен собственной персоной подошел и встал перед ней. Самым учтивым образом он попросил ее руки на следующий танец, и Лиззи была так поражена, что согласилась.
Тот тут же развернулся на каблуках и пошел прочь, оставив Элизабет пребывать в шоке от собственного решения.
– Что заставило меня согласиться? Даже не представляю, о чем я думала.
– Осмелюсь сказать, – утешила ее Шарлотта, – что, оказавшись на паркете, ты найдешь его общество очень приятным.
– Боже упаси! Это было бы величайшим несчастьем из всех – найти приятным общество человека, которого ты твердо решила ненавидеть!
– Думаю, ты сможешь это вынести. Умоляю тебя, Элизабет, не произведи неприятного впечатления на такого важного человека.
Элизабет некоторое время доказывала, что если кто и неприятен, то это мистер Дарси, напоминая Шарлотте о многочисленных недостатках его характера, нрава и манер. Однако когда заиграла музыка, то, не найдя достаточно остроумного повода отказаться от танца, Элизабет неохотно присоединилась к другу мистера Бингли. Мэри и Шарлотта с любопытством наблюдали за происходящим. Поначалу Лиззи была молчалива и отчужденна, но вскоре они с мистером Дарси уже оживленно беседовали.
– Твоей сестре есть что сказать человеку, который, по ее уверениям, ей не нравится, – заметила Шарлотта.
– Да, – согласилась Мэри. – Это удивительно.
– Возможно, она не так хорошо разбирается в собственных чувствах, как ей самой кажется. Вероятно, она не привыкла так же, как мы, подвергать их тщательному изучению. Когда все дается легко, нет смысла разбираться в причинах.
Шарлотта и Мэри подошли к столу, на котором был накрыт ужин, и наблюдали за завершением танца.
– Я слышала, что сегодня вечером ты сыграешь для нас, – вежливо заметила Шарлотта.
– Думаю, да, если гости будут рады меня выслушать. Я выбрала несколько пьес, которые, надеюсь, всем понравятся.
На мгновение ей захотелось рассказать Шарлотте все – как, вдохновленная ее речами, она начала рассматривать мистера Коллинза в качестве потенциального мужа, как невозможно было привлечь его внимание и как этим же вечером она надеялась одержать победу над его равнодушием своим несравненным умением. Каким было бы облегчением откровенно поговорить с кем-то, кто бы понял ее и смог бы дать разумный совет. Но прежде, чем Мэри смогла это сделать, Элизабет торопливо подошла к ним, желая поверить им впечатления о партнере по танцу. Сестра едва начала перечислять недостатки мистера Дарси, когда их прервал мистер Коллинз, которому не терпелось поделиться новостями, которые, как он полагал, они будут так же рады услышать, как и он сам.
– Простите, что вмешиваюсь, леди, но я подумал, что вы должны знать – я только что делал очень важное открытие. – Мистер Коллинз наклонился к ним с чрезвычайно важным видом. – По странному стечению обстоятельств я узнал, что в этом зале находится знатный родственник моей покровительницы.
– Правда, сэр? – спросила Шарлотта. – Можем ли мы узнать, что это за человек?