Нельзя было сомневаться ни в его искренности, ни в его заботе, и Мэри почувствовала, как ее охватывает облегчение. Она не могла припомнить, когда ей так нравилось чье-то общество, и было бы больно, если бы вечер закончился на неприятной ноте. Ибо теперь не осталось никаких сомнений в том, что ужин подходит к концу. Тарелки убрали, а крошки смахнули со скатерти. Впервые на своей памяти Мэри не обрадовалась тому, что праздник заканчивается; у нее не было ни малейшего желания уходить.
– Вы очень добры. Но винить здесь в чем бы то ни было нужно не только вас. Мне тоже есть в чем повиниться, потому что я забросала вас множеством вопросов – о поэзии и законе, – а вы терпели все это с величайшей стойкостью.
– Что ж, – ответил мистер Хейворд, вновь обретя бодрость, – если мы оба в равной степени виноваты, могу я предложить план возмещения убытков? Вы порекомендуете мне книгу, которая, по вашему мнению, в чем-либо добавит мне новых знаний, а я сделаю то же самое для вас. Условия таковы: произведение должно быть прочитано целиком – без пропусков – и полный отчет о полученных ощущениях читатель должен предоставить рекомендующему не позднее срока в четырнадцать дней. Что скажете?
Мэри пришла в восторг. Ничто не могло бы доставить ей большего удовольствия.
– Я охотно принимаю ваши условия и сделаю все, что в моих силах, чтобы добросовестно выполнить свои обязательства.
Шум на другом конце стола усилился до такой степени, что общаться между собой стало невозможно, так как один из друзей мистера Гардинера объявил о своем намерении порадовать гостей песней. Памятуя о том, что жест призван заменить слова, мистер Хейворд молча поднял свой бокал в знак согласия, а Мэри застенчиво взяла свой.
– 55 –
Мэри быстро определилась с выбором книги. В библиотеке мистера Гардинера она нашла собрание томов «Истории Англии» миссис Маколей. Эти книги очень увлекли Мэри, когда та познакомилась с ними в Лонгборне. Теперь, открыв их, она не могла не заметить, что они выглядят почти нетронутыми; но ведь мистер Гардинер, в отличие от ее отца, вел собственное дело и, возможно, предпочитал более легкое чтение в часы досуга. Он, конечно, не стал возражать, когда Мэри спросила, можно ли одолжить книги. Она унесла их в свою комнату, с нетерпением ожидая момента, когда сможет передать подборку мистеру Хейворду.
Несколько дней спустя, когда они с миссис Гардинер сидели в гостиной, им возвестили о его прибытии. Дети, занятые ежедневным чтением, от волнения вскочили с мест, потому что мистер Хейворд, как известно, носил с собой мятные леденцы и однажды, по случаю, который никогда не забудется, подарил каждому из них по целому апельсиновому цукату. Мэри настолько разделяла волнение юных Гардинеров, что этот факт не ускользнул от внимания их матери.
– Ты выглядишь очень воодушевленной, – заметила миссис Гардинер. – Надеешься, что у Тома найдутся сладости и для тебя?
– О нет, я ожидаю гораздо лучшего. Мы с мистером Хейвордом поставили перед собой небольшую задачу. Он будет читать книгу по моему выбору, а я – по его.
Миссис Гардинер нахмурилась.
– Бедный Том, я подозреваю, что он заключил заведомо неудачную сделку. Надеюсь, ты не собираешься озадачить его чем-нибудь излишне неудобоваримым?
– Всего лишь историей миссис Маколей, – беззаботно ответила Мэри. – В ней всего два тома, так что ему нечего бояться.
Когда ничего не подозревающий мистер Хейворд вошел в комнату, со всех сторон на него набросились дети, умоляя сказать, что он им принес. Ах, воскликнул мистер Хейворд, какая незадача – он собирался принести лимонные леденцы – но забыл их, он хотел захватить с собой пралине – но эта мысль вылетела у него из головы, думал купить шербет – но отвлекся. Он мог только уповать на их прощение. Затем, когда дети уже начали думать, что их ждет настоящее разочарование, мистер Хейворд вытащил из кармана внушительных размеров пакет с круглыми леденцами, с которым дети радостно убежали в угол комнаты, где с молчаливым удовлетворением принялись поглощать добычу.
– Вы их балуете, Том.
Мистер Хейворд добродушно пожал плечами и сел на один из светлых диванов миссис Гардинер.
– Я пришел узнать, какая судьба уготована мне с легкой руки мисс Беннет. Вы, наверное, слышали о задаче, которую мы поставили друг перед другом?
– Да, я поняла, что вы с ней заключили сделку и что деваться вам теперь некуда.
Мэри нетерпеливо вскочила.
– Я подумала, не начать ли нам с моего выбора, – сказала она. – Он ждет вас наверху.
Мистер Хейворд ответил, что будет очень рад, и Мэри бросилась в свою комнату, чтобы принести книги миссис Маколей. Когда она выложила их перед ним на стол, лицо мистера Хейворда вытянулось.
– Послушайте, мисс Беннет, что это? Два тома? Мы договаривались об одной книге, однотомнике, насколько я помню.
– Да, вы совершенно правы, но я надеялась, что смогу убедить вас прочитать главы о гражданской войне. Мне очень хочется услышать ваше мнение о том, что автор пишет по этому поводу, но, боюсь, половина истории находится в одном томе, а другая половина – в другом.
Мистер Хейворд взял два тома и подержал их в руках, словно взвешивая свое решение.
– Я не уверен, что это не является нарушением нашего соглашения.
– Но, без сомнений, – возразила Мэри, – это соответствует духу нашей первоначальной задумки, даже если в чем-то нарушает букву установленных нами законов.
– Думаю, вам будет полезно узнать, что с точки зрения закона важно соблюдать именно букву, – сухо заметил мистер Хейворд.
Он аккуратно положил книги на стол, встал с дивана и подошел к широкому окну, глядя на улицу с очень суровым выражением.
– Я должен обдумать свое положение, мисс Беннет, если вы дадите мне минутку.
Мэри знала, что он ее поддразнивает, но была слишком взволнована, чтобы подыгрывать ему и дальше.
– Пожалуйста, скажите, что прочтете.
– В самом деле, я считаю, вы должны это сделать, – вмешалась миссис Гардинер, – если не хотите показать себя слабым духом и неспособным сосредоточиться.
– Что ж, хорошо, – заявил мистер Хейворд. – Я отдаю себя на милость этого почтенного суда. Я беру на себя обязательство прочесть все главы вплоть до восстановления монархии Карла II, но не далее.
Он протянул Мэри руку, и после секундного колебания девушка пожала ее.
Через десять дней мистер Хейворд вернулся и принес с собой два тома миссис Маколей, блокнот с записями и мятные леденцы для детей. Мистер Гардинер разрешил им воспользоваться его библиотекой, и остаток дня Мэри и мистер Хейворд провели там, запершись и обсуждая прочитанное.
Поначалу миссис Гардинер время от времени заглядывала к ним, чтобы предложить чаю и посмотреть, как себя чувствует мистер Хейворд, но всякий раз она заставала их либо глубоко погруженными в обсуждение роли церкви и государства, либо оживленно спорящими о виновности Карла I или добродетелях Оливера Кромвеля. Убедившись, что мистер Хейворд не нуждается в спасении и, похоже, наслаждается жизнью не меньше Мэри, миссис Гардинер решила оставить их наедине. Они не выходили до тех пор, пока в дверях библиотеки не появился мистер Гардинер и не объявил, что скоро наступит время ужина и что, по его мнению, Тому следует присоединиться к ним за столом.
Когда они сели за стол, Мэри ощущала себя такой бодрой, словно только что вернулась с долгой и очень освежающей загородной прогулки.
– Итак, Том, – начал мистер Гардинер, сидя во главе стола и нарезая говядину, – похоже, вы пережили встречу с миссис Маколей.
– Не думаю, что она показалась ему такой уж скучной, как он ожидал, – заявила Мэри, с торжествующим видом глядя на мистера Хейворда. – Как и предполагалось, он вступил в очень оживленную дискуссию о ее работе.
– Не следует забывать, – заметила миссис Гардинер, – что Том обучен вести споры… можно сказать, споры – это его призвание, поэтому нет ничего удивительного в том, что у него это хорошо получается.
Мистер Хейворд отложил нож и вилку.
– Я не могу не прокомментировать ваши слова, мэм. Это была чисто личная встреча, ничего общего с профессиональной. Я спорил с мисс Беннет исключительно из любви к делу.
Он улыбнулся Мэри, попутно передавая блюдо с горошком и морковью, и девушка, накладывая по чуть-чуть всего на свою тарелку, почувствовала, как ее переполняет счастье. Она надеялась, что ее удовольствие не так очевидно для других, как для нее самой.
– Это была превосходная рекомендация, – продолжал мистер Хейворд, – поскольку книги напомнили мне не только о том, что миссис Маколей необычайно хорошо информирована, но и о том, что она с поразительным мастерством излагает факты.
– Полагаю, это можно расценить как похвалу, – заключил мистер Гардинер, – если не сказать, что самую пылкую.
Мистер Хейворд набросился на говядину и отказался отвечать.
– Вы, очевидно, значительно расширили свои знания, – заметила миссис Гардинер. – Мне не терпится услышать, какое задание вы собираетесь предложить Мэри.
Все повернулись в ее сторону, но на этот раз Мэри не потупилась, как могла бы сделать в прежние времена.
– Надеюсь, я смогу ответить на ваш вызов с таким же энтузиазмом, как вы – на мой.
– Хорошо сказано! – воскликнул мистер Гардинер. – Так держать!
– Я уже выбрал книгу, – сообщил мистер Хейворд, – и она несколько отличается от работы миссис Маколей. Для ее прочтения потребуется подключить не столько интеллект, сколько эмоции.
– Понимаю. И мне она понравится, как вы думаете?
– Я доставлю ее вам на этой неделе, так что скоро вы сами все узнаете.
Пока они ели лимонный поссет[4], Мэри из всех сил старалась уговорить мистера Хейворда назвать автора выбранной им книги, но тот не поддался соблазну, и к тому времени, как подали кофе, она уже смирилась с тем, что это останется сюрпризом. Мэри очень надеялась, что это окажется не поэзия, но допускала такую вероятность.