– 64 –
Войдя в гостиную, Мэри направилась прямо к тетушке, горя желанием поведать той о своих усилиях в застольной беседе и о чужих хитроумных маневрах, из-за которых пришлось пойти на такие меры. Но по пути ее перехватила мисс Бингли, которая, к большому удивлению Мэри, взяла ее под руку так же, как и мистера Райдера, и повела в противоположном направлении. Она остановилась у камина и села на один из двух диванов, стоявших друг против друга. Мэри неохотно присела напротив.
– Надеюсь, вы простите мне эту смелость, – сказала мисс Бингли, – но я не могу упустить возможности пообщаться с вами как следует, ведь так долго была лишена этой привилегии.
– Да, очень жаль, что мы сидели так далеко друг от друга, – ответила Мэри. – Если бы мы оказались поближе, то могли бы беседовать сколько душе угодно.
– Ах, все эти вопросы рассадки, кто сможет их понять? – С улыбкой Кэролайн Бингли сменила тему разговора и широким жестом обвела комнату: – Скажите, что вы думаете об апартаментах мистера Райдера? Они очень изящны, не правда ли?
– Они и в самом деле очень хорошо обставлены.
– Большую часть мебели доставили из Розингса. Леди Кэтрин любезно подарила ее мистеру Райдеру, когда он переехал сюда, на Брук-стрит. – Мисс Бингли приласкала взглядом маленький столик рядом с собой, а затем – инкрустированный буфет на тонких ножках. – К вашему сведению, она его просто обожает.
– Это большая удача для мистера Райдера.
– При нашей последней встрече леди Кэтрин сказала мне, что познакомилась с вами, когда приезжала в Лонгборн.
В комнате вдруг стало невыносимо жарко. Мысль о том, что мисс Бингли и леди Кэтрин обсуждали ее, не могла не расстроить Мэри, но она знала, что ни в коем случае нельзя проявлять слабость. Она сделала один размеренный вдох, незаметный никому, кроме нее самой, и ответила как можно спокойнее:
– Мы познакомились, когда я гостила у мистера и миссис Коллинз. Однажды днем она нанесла нам визит.
– Так она и сказала. Леди Кэтрин призналась, что удивлена огромной разницей между вами и вашей сестрой. Она сказала, что вы далеко не так красивы, как Элизабет, но и не так вызывающи.
– Это было очень откровенно с ее стороны.
– Она известна своей откровенностью, – заметила мисс Бингли, поворачиваясь к портрету леди Кэтрин, словно бы в ожидании подтверждения своих слов. – На самом деле она очень интересовалась вами. Она считает, что у вас большой потенциал… в качестве гувернантки.
Мэри пришла в ужас. Ее потрясло, что мисс Бингли была посвящена в подробности того постыдного разговора. Желая взять паузу, чтобы обдумать ответ, Мэри потянулась к китайской вазе, стоявшей на столе рядом с ней, вытащила несколько веточек сухой лаванды и стиснула их в руке.
– Но, к сожалению, – продолжала мисс Бингли, – вы, кажется, уехали прежде, чем леди Кэтрин успела закончить приготовления. Она была очень разочарована. Она считала, что это прекрасная возможность для вас.
– Я была очень благодарна леди Кэтрин за заботу, – ответила Мэри, – но, как ей и объяснила, не думаю, что подхожу на роль гувернантки. Это не тот путь, который мне следует выбрать.
– Вы меня удивляете. На этом пути вы бы прекрасно использовали все те достижения, ради которых так упорно трудились. Ну что ж, если это не классная комната, значит, вы собираетесь вступить в брак.
– Я этого не говорила. Это ваши слова, а не мои.
– Но поскольку вы отказались вступить в ряды одной из немногих профессий, доступных уважаемым женщинам, трудно понять, какую еще судьбу вы имеете в виду. Если только вы не надеетесь навсегда остаться старой девой?
Непрошеное воспоминание всплыло в памяти Мэри: ее учительница фортепиано, бедная, измученная мисс Аллен, спешит по дороге в Лонгборн в своем поношенном черном пальто, с тяжелыми нотными тетрадями под мышкой.
– Ваше молчание говорит о многом, – продолжила мисс Бингли. – Тогда давайте предположим, что рано или поздно мы все должны вступить в брак. Даже такие умные женщины, как вы. В таком случае, может быть, вы позволите мне дать вам небольшой совет?
– Я думаю, вы в любом случае его дадите, хочется мне этого или нет.
– На мой взгляд, – начала мисс Бингли, – много времени уходит на поиски привязанностей, которые так ни к чему и не приводят. Я имею в виду те, где разница в положении между джентльменом и леди просто слишком велика, чтобы ее можно было преодолеть. Самые гармоничные пары получаются тогда, когда в них есть что-то вроде равенства в положении.
Внезапно их прервал звук громких мужских голосов. Джентльменам надоело общество друг друга в столовой, и они присоединились к дамам. Мистер Райдер первым вошел в дверь; он радостно помахал Мэри, а затем – мисс Бингли, которая расправила плечи и приветливо улыбнулась ему в ответ. Не могло быть никаких сомнений в ее намерениях по отношению к нему. Мэри перевела взгляд с мистера Райдера на мисс Бингли, спокойную и высокомерную в своем темно-красном платье. Ей не хотелось, чтобы над ней издевались, как это часто бывало раньше.
– Боюсь, что смысл ваших слов несколько неясен. Полагаю, вы имеете в виду меня, но я не понимаю, в какой связи. Оглядывая комнату, я не вижу здесь никого, кроме джентльменов. А так как я дочь джентльмена, то не вижу никаких возмутительных различий в положении.
– То, что вы намеренно их не замечаете, вовсе не означает, что их нет, – возразила мисс Бингли.
– Не понимаю, почему это должно вас волновать. Если только вы не считаете, что я являюсь препятствием для ваших собственных брачных амбиций.
– Думаю, вы прекрасно понимаете, о чем я.
– Вы хотите сказать, что я заинтересовалась мистером Райдером? Или что он заинтересовался мной? Если так, то я могу сказать вам, что оба обвинения одинаково беспочвенны.
На этот раз первой отвела взгляд мисс Бингли. Она рассеянно подняла руку и пригладила волосы, прежде чем продолжить нападение.
– Неужели? И все же, на мой взгляд, вы изо всех сил стараетесь понравиться ему. Не могу себе представить, с чего бы еще он стал так отзываться о вас. По его словам, у вас развитый ум и вы проявляете интерес к миру. У вас нет ни фальшивых манер, ни наигранного энтузиазма. И в вас никогда не бывает ничего поверхностного или притворного. Вы, должно быть, очень сильно потрудились, чтобы оставить о себе такое благоприятное впечатление.
Ни одна женщина не смогла бы остаться совершенно равнодушной к тому, что ее искренне похвалил мужчина, особенно когда она не привыкла слышать, как ею восхищаются; и Мэри почувствовала некоторое удовлетворение, услышав, каким обиженным тоном мисс Бингли передала ей слова мистера Райдера. Но она не позволила эмоциям повлиять на свой ответ.
– Вы совершенно ошибаетесь в своих подозрениях. Мистер Райдер хорошо отзывается обо всех. Это в его привычках. Раз вы так хорошо его знаете, то должны были убедиться в этом сами. Его слова не означают, что он испытывает ко мне какие-то особенные чувства. Он ничего такого не имел в виду.
Мисс Бингли это не убедило.
– Как же тогда понимать ваше собственное поведение? Вы всегда с радостью выслушиваете все, что он говорит. И вы заметно принарядились с момента нашей последней встречи. В чем причина этого, если не в том, чтобы так или иначе улучшить свое положение?
Мэри вдруг так разозлилась, что не решилась заговорить, и за эти несколько секунд мисс Бингли вновь обрела самообладание, которое так быстро покинуло ее.
– Ограничьтесь своим кругом общения, мисс Беннет. Не лезьте туда, где вы не можете надеяться на успех. Не позорьте себя и своих друзей, выражая привязанность, на которую вам не смогут ответить. Самонадеянность в сердечных делах ведет лишь к разочарованию и унижению.
Мэри пообещала себе, что не позволит Кэролайн Бингли провоцировать ее, что не опустится до обмена оскорблениями, но больше сдерживаться не могла. Когда мистер Дарси так явно проигнорировал ухаживания мисс Бингли в пользу Лиззи, Мэри испытала к ней некоторую симпатию. Она не считала ее любезной, но сочувствовала ей из-за унижения. Но теперь всякое чувство жалости исчезло без следа.
– Похоже, вы хорошо знаете, каково получать отказы. Вы почерпнули этот опыт из обширных исследований? Или, может быть, вы обязаны своими знаниями более личным переживаниям?
Мисс Бингли вздрогнула – она не ожидала, что Мэри нанесет такой удар. Она совершенно точно пришла в ярость – Мэри показалось, что мисс Бингли могла бы даже ударить ее, если бы такое поведение было позволено в приличном обществе. Но вместо этого Кэролайн подхватила подол красного платья, словно это могло защитить ее от дальнейших оскорблений.
– Я сужу лишь по своим наблюдениям. И полагаю, это общепризнанная истина.
Презрительно кивнув, мисс Бингли встала и поспешила присоединиться к мистеру Райдеру и другим джентльменам. Мэри наблюдала, как она придвинулась к мистеру Райдеру настолько близко, насколько осмелилась, и начала отрабатывать на нем приемы флирта, которыми когда-то пыталась привлечь мистера Дарси. Даже с другого конца комнаты Мэри могла услышать лукавство в тоне Кэролайн Бингли, могла представить себе игривое ворчание, с которым мистер Райдер очаровательно упрекал ее. Она практически чувствовала на себе повторяющееся легкое прикосновение веера мисс Бингли к руке собеседника – жест, настолько наводящий на мысль о собственнических намерениях, что мисс Бингли с таким же успехом могла бы огласить свои планы на всю комнату.
Мэри осталась на диване, взволнованная напряженностью этой встречи. По-прежнему сжимая в руках стебельки лаванды, она потерла их друг о друга и глубоко вдохнула их сильный, чистый аромат, чтобы успокоиться. Она не могла поверить в то, что только что произошло. Едва ли можно было допустить мысль, будто мисс Бингли считала именно ее соперницей в борьбе за внимание мистера Райдера, и еще больше удивляло, что Мэри не приняла безропотно оскорблений, которыми собеседница сопровождала свои обвинения. Она сопротивлялась – и даже довольно резко. Не повела ли Мэри себя слишком жестоко? С минуту она серьезно обдумывала этот вопрос, но затем вспомнила многочисленные мелкие унижения, которым подвергала ее мисс Бингли, множество всяких пакостей, сделанных ей руками этой леди. Нет, Мэри не была слишком жестока. Она засунула веточки лаванды за пояс платья, совершенно спокойно поднялась с дивана и отправилась искать тетю и дядю, полностью довольная своим поведением.