– Удовольствие появляется не так, – мягко ответил мистер Райдер. – Его нельзя выработать в себе усилием воли. Оно свободно возникает из наших наклонностей, которые невозможно заставить следовать вкусам окружающих.
Он взял книгу из ее рук и положил на сиденье.
– В действительности, это довольно просто, нужно только привыкнуть. Позвольте же мне показать вам, как это происходит. На улице на редкость погожий денек. Предлагаю воспользоваться этим в полной мере и просто немного прогуляться в полях у гостиницы. Только до ограды, не дальше.
Он протянул руку в приглашающем жесте. Первым порывом Мэри было отказаться; но снаружи светило солнце и пели птицы. Как бы ни старалась, она не думала, что они с мисс Берни когда-нибудь поладят. Значит, и «Эвелину» можно оставить в покое, тем более мистер Райдер, похоже, позволил ей не любить эту книгу. Мэри знала, что ей ничего сейчас не хотелось сильнее, чем прогуляться на свежем воздухе; и, закрыв уши, чтобы не слышать голосок, убеждающий ее дать отказ, она вскочила с подоконника и направилась за шляпкой.
– 77 –
Мэри наслаждалась этой совместной с мистером Райдером прогулкой. Приятно было ощущать лучи солнца на своем лице; к тому же ее спутник делал все возможное, чтобы развлечь ее, пересказывая свои недописанные романы. Получилось очень забавно, и Мэри передумала винить себя за то, что не смогла дочитать ту книгу, и решила теперь со спокойной душой оставить ее. Правда, мистер Райдер раз или два сострил и в ее адрес, но даже в этих шутках чувствовалось уважение к ней, и периодически он прямо заявлял о том, как рад, что Мэри составила ему компанию. Это восхищение подкупало, и к тому времени, когда они возвратились на холм к гостинице, Мэри уже вовсю вела с ним разговор, иногда улыбаясь с искренним удовольствием. Она как раз смеялась над очередным его высказыванием, когда, завернув за поворот, они внезапно встретили мистера Хейворда, спускающегося по склону.
Мэри почудилось, что она заметила удивление, когда он только увидел их, и, возможно, что-то еще (печаль? недовольство? сожаление?), но выражение это промелькнуло и исчезло, так что она не успела его разгадать. Если мистер Хейворд и был огорчен, обнаружив ее в компании мистера Райдера, то приложил все возможные усилия, чтобы не показать этого.
– Том! – воскликнул мистер Райдер, не замечая возникшего было замешательства, с присущим ему неиссякаемым энтузиазмом. – Какой все-таки изумительный день! Воздух так упоителен и чист! Я убедил мисс Беннет прогуляться со мной – эти ощущения обязательно нужно разделить с кем-нибудь!
– Похоже, эта прогулка пошла вам на пользу, мисс Беннет, – серьезно ответил мистер Хейворд. – Под солнцем вы буквально расцвели.
Мэри подумала, что он выглядит таким же несчастным, как утром, и ее веселье угасло, стоило ей снова задаться вопросом, что могло вызвать в нем такие перемены.
Она часто слышала фразу «сочувствовать от всего сердца», но только теперь поняла и прониклась ей по-настоящему.
– Это была очень приятная небольшая прогулка, – сказала Мэри, надеясь, что мистер Хейворд поймет по ее интонации, что гуляли они весьма недолго. – Но в такой теплый день мне достаточно и двадцати минут. Мы как раз хотели разведать, где здесь можно выпить чая. Мистер Райдер даже верит, что поиски наши могут увенчаться успехом. Надеюсь, вы сможете присоединиться к нам?
Некоторое время мистер Хейворд молчал, словно обдумывая эту идею.
– Уверен, вы не откажетесь от такого очаровательного приглашения! – заявил мистер Райдер. – Я вот точно не смогу. Приходите, может, будет даже торт! Итак, мистер Хейворд согласился присоединиться к ним, и они вместе медленно поднялись обратно на холм. По дороге они говорили о путешествиях, удовольствиях и превратностях, которые они могут принести, их важности для расширения кругозора и ума. Разговор протекал почти без перерыва, но большей частью благодаря мистеру Райдеру. Мистер Хейворд вставлял время от времени пару реплик, но, похоже, сегодня днем не особенно был расположен к беседе. Даже когда они добрались до гостиницы и сели пить чай за небольшим круглым столиком, установленным перед эркером, мистер Хейворд оставался озабоченным и отстраненным. Мэри никогда не видела его таким замкнутым. Однако мистер Райдер продолжал весело болтать, и, лишь изредка получая ответ от своего друга, он все чаще обращался к Мэри, занимая ее рассказами о местах, которые уже видел, прежде чем перейти к списку тех мест, где ему еще предстоит побывать. Он заявил, что ни один джентльмен не может считать себя должным образом образованным, пока не увидит своими глазами классические руины Греции; и все же лишь виды Италии по-настоящему покорили его сердце.
– Из всех стран мира именно ее я хочу посетить больше всего.
– Я разделяю ваше желание, – сказала Мэри. – Любой, кто читал мистера Гиббона, начинает мечтать о том, чтобы увидеть Рим.
– Соглашусь, – ответил мистер Райдер, – должно быть, это необычно – шагать по улицам, которые помнят еще Цезаря. Но я бы хотел совершить свой Grand Tour во Флоренцию, Ассизи и Венецию – если говорить коротко, то туда, где есть красота, искусство и солнце.
Мэри повернулась, чтобы узнать, что думает об этом мистер Хейворд, и обнаружила, что тот смотрит на них обоих, словно пытаясь найти ответ на загадку или головоломку, решение которой каким-то образом ускользало от него.
– А вы хотите увидеть Италию, мистер Хейворд? – спросила она с ноткой неуверенности.
Мгновение он медлил с ответом.
– Том! – воскликнул мистер Райдер. – Мисс Беннет спрашивает, не мечтаешь ли ты о поездке в Италию?
– Извините, прошу прощения. Я отвлекся. – Мистер Хейворд наконец собрался с мыслями. – Я не думаю, что это было бы легко устроить при том положении дел, какое мы сейчас имеем в Европе.
– Идеальный ответ Хейворда, – засмеялся Райдер, – в котором прагматизм обуздывает страсть! Я же не собираюсь откладывать такое приключение. Однажды я буду стоять на террасе и смотреть на море, салютуя бокалом вина заходящему солнцу.
Мистеру Хейворду, похоже, нечего было к этому добавить; и вскоре, извинившись за необходимость срочно составить письма, он откланялся и ушел в свою комнату.
– Что ж, – заявил мистер Райдер, глядя, как уходит его друг, – Том, похоже, был сегодня не в духе. Интересно, что могло его расстроить?
Мэри не знала, но опасалась, что ее прогулка с мистером Райдером не улучшила настроения мистера Хейворда. Девушка уже раскаивалась в том, что согласилась на этот моцион; еще больше она сожалела, что, возвращаясь тогда на холм, они повстречали мистера Хейворда и она смеялась, заворачивая за тот угол.
Мистер Хейворд не явился к ужину, отправив миссис Гардинер записку, в которой объяснял свое отсутствие головной болью и выражал надежду, что сможет присоединиться ко всем на следующий день. Позже той ночью, лежа в постели, Мэри никак не находила себе места, пытаясь осознать все противоречивые и огорчающие события, произошедшие в этот день. Она обдумывала возможные причины, которые могли бы объяснить мрачное настроение мистера Хейворда, но не нашла ни одной удовлетворительной. Если бы с его семьей случилось что-то неприятное, неужели он стал бы это скрывать? Если проблемы обнаружились в его профессиональной деятельности, разве не доверился бы он мистеру Гардинеру? В глубине души Мэри знала, что ни одно из этих объяснений не отвечает истинному положению вещей. Может быть, это как-то связано с ней? Его поведение по отношению к ней в течение всего дня было очень странным, в отличие от его обычной непринужденной доверительности. Он почти не разговаривал с ней и совсем мало времени проводил в ее компании, предпочтя гулять в одиночестве и даже пропустив ужин. Может быть, он ее избегал?
Это стало настолько пугающим откровением, что ее пробрал озноб. И, едва придя на ум, неприятная мысль никак не желала оставить ее в покое, так что Мэри провела несколько ужасных часов, обдумывая ее. Уже под утро она наконец уснула, измученная, озадаченная и встревоженная.
После столь беспокойной ночи неудивительно, что проснулась она поздно и спустилась к завтраку одной из последних. За столом не было никого, кроме мистера Райдера и мисс Бингли, которая как раз изучала сборник стихов. Мистера Райдера, похоже, обрадовало появление Мэри, чего нельзя было сказать о мисс Бингли.
– Доброе утро, мисс Беннет, – сказал мистер Райдер. – Вы прибыли как раз вовремя. Мисс Бингли поинтересовалась моим мнением о стихах в этом небольшом сборнике. Я уверен, что мы оба хотели бы услышать и ваши рассуждения по этому поводу.
Мисс Бингли оторвалась от своей каши, взгляд ее резал не хуже ножа.
– О нет, я бы не хотела беспокоить мисс Беннет. Уверена, она предпочитает размышлять о более высоких вещах, чем несколько рифмованных строчек.
Кэролайн приподняла подбородок, как будто бросала вызов, который Мэри уловила и в ее интонации и манере разговора. Но этим утром Мэри не хотела вступать в перепалку с мисс Бингли.
– В вопросах поэзии, – ответила она, нежная как молоко, которым сейчас разбавляла кофе, – я думаю, не стоит искать совета. Во всем, что касается стихов, наш собственный вкус обычно является лучшим и самым надежным ориентиром.
Мисс Бингли, которая быстро поняла, что баталии не будет, демонстративно переключила свое внимание обратно на сборник стихов. Мэри раскрошила булочку и рассеянно обмакивала кусочки в кофе, продолжая внутренний спор, который она вела с собой большую часть ночи, настолько погрузившись в свои мысли, что, когда предмет ее размышлений прибыл к завтраку, она оказалась застигнута врасплох.
Его пальто было влажным, а волосы под шляпой блестели от капель тумана, который вот-вот должен был испариться под утренним солнцем.
– Господи, Том, – воскликнул мистер Райдер, – ты уже успел прогуляться?
– Верно. Ничто так не проясняет мысли, как быстрая прогулка.
– Значит, ваш разум был затуманен? – спросила Мэри. – Неужели вы должны были принять какое-то важное решение?