Это было в марте, сейчас стоял ноябрь. Неужели действительно прошло уже восемь месяцев с тех пор, как Лиз так смеялась?
— Что не так? — спрашивает Оуэн.
— Я думала о том, как много времени прошло с тех пор, когда я смеялась как сейчас, — произносит Лиз. — Это было, когда я была еще жива. Я была с моей лучшей подругой Зоуи. И знаешь, это ведь даже не было чем-то особенно смешным?
Оуэн кивает:
— Такой и бывает лучший смех.
Он моет последнюю тарелку и отдает ее Лиз вытереть. Потом выключает воду и возвращает свое кольцо на палец.
— Я полагаю, что немного тоскую по дому, — признается Лиз, — но это худший вид тоски, потому что я никогда не смогу вернуться или увидеть их снова.
— Это случается не только с людьми на Другой стороне, Лиз, — говорит Оуэн. — Даже на Земле сложно возвращаться к тем же самым местам или людям. Ты отворачиваешься, всего на мгновение, и когда поворачиваешься обратно — все меняется.
Лиз кивает:
— Я пытаюсь не думать об этом, но иногда это все бьет под дых. Ух! И я вспоминаю. Я умерла.
— Тебе следует знать, что ты справляешься действительноочень хорошо, Лиз, — произносит Оуэн. — Когда я впервые попал на Другую сторону, я был довольно сильно зависим от СП в течении целого года.
— Это случилось со мной тоже, — говорит Лиз, — но сейчас мне лучше.
— У всех такое, на самом деле. Это называется синдром наблюдателя, и некоторые люди никогда не могут покончить с ним.
Неожиданно Оуэн смотрит на свои часы. Уже девять тридцать, а СП закрываются в десять.
— Мне жаль, что приходится быть таким грубым, — произносит Оуэн, — но мне надо бежать. Каждый четверг вечером я хожу посмотреть на свою жену Эмили.
— Я знаю, — говорит Лиз. — Какое-то время назад я сидела рядом с тобой на СП и спросила, на кого ты смотришь.
В глубинах своей памяти Оуэн смутно припоминает изнуренную девочку с грязными волосами и в поношенной пижаме. Он смотрит на девочку с ясными глазами, стоящую напротив него, и задается вопросом, могла ли она быть тем же самым человеком.
— Пижама? — спрашивает он.
— Я была немного грустной в то время.
— Сейчас ты выглядишь намного лучше, — говорит Оуэн. — Спасибо за ужин и спасибо твоей бабушке тоже.
Сэди забредает на кухню, как только Оуэн уходит. Она кладет свою золотистую пушистую голову Лиз на колени, намекая, что Лиз должна гладить ее.
— Никто не будет любить меня так, — говорит ей Лиз.
— Я люблю тебя, — произносит Сэди.
— Я тоже люблю тебя, — отвечает Лиз. Она вздыхает. Единственная любовь, которую она вдохновляет, является собачьей.
***
Оуэн достигает Смотровой Площадки за пять минут до закрытия. Хотя впускать людей на площадки за десять минут до закрытия не разрешается, Эстер знает Оуэна и машет ему, чтобы проходил.
— Ты сегодня поздно, Оуэн, — замечает смотрительница.
Оуэн садится перед своим обычным биноклем, кладет один Вечный в щель и поднимает глаза. Он находит Эмили в довольно типичной для нее позе. Она сидит напротив зеркала в ванной и расчесывает свои длинные рыжие волосы серебристой расческой. Оуэн еще тридцать секунд наблюдает, как она расчесывает волосы, и отворачивается. «Я впустую трачу свою смерть, — говорит Оуэн себе. — Я как один из тех людей, которые проводят свои жизни перед телевизором вместо настоящих отношений. Я здесь почти десять лет, и мои самые значительные отношения все еще с Эмили. А Эмили думает, что я умер. И я действительно умер. Это не хорошо для нее или для меня».
Уходя, Оуэн спрашивает Эстер:
— Что я здесь делаю?
— Без понятия, — отвечает она.
По пути к машине Оуэн решает позвонить Лиз на работу на следующей неделе. «Может быть хорошим шагом завести собаку», — думает он.
Глава 17Тайна
Почему двое людей влюбляются? Это тайна.
Когда Оуэн звонит Лиз во вторник, он сразу переходит к делу.
— Привет, Лиз. Я подумал, что мог бы взять собаку, — говорит он.
— Конечно, — произносит Лиз. — Какую собаку ты предпочитаешь?
— Ну, на самом деле я даже не думал об этом. Полагаю, я хотел бы собаку, которую мог бы брать с собой на работу.
— Маленькая собака?
— Маленькая — это хорошо, но она должна быть не слишком маленькой, чтобы я смог брать ее на прогулки, бегать и тому подобные вещи.
— Так, маленькая, но при этом большая? — смеется Лиз.
— Правильно, маленькая большая собака, — смеется Оуэн в ответ. — И желательно, чтобы это был парень.
— Почему бы тебе не придти в ОДЖ? — предлагает Лиз.
Позднее в этот же день Лиз знакомит Оуэна с некоторыми предписаниями. Чтобы завести животное на Другой стороне, собака и человек должны договориться друг с другом. По правде говоря, решение обычно большей частью принимает собака, нежели человек.
Друг за другом собаки подходят к Оуэну и обнюхивают его руки и лицо. Некоторые немного лижут его руку, если они находят Оуэна особенно приятным. Так как Оуэн не говорит по-собачьи, Лиз переводит для собак, когда они хотят задать ему вопросы.
— Я могу спать в его кровати или он планирует использовать собачью постель? — хочет знать золотистый ретривер по имени Джен.
— Что она говорит? — спрашивает Оуэн.
— Она хочет знать, может ли она спать в твоей постели.
Оуэн смотрит на золотистого ретривера и гладит ее между ушами.
— Вот так да, на самом деле я не думал об этом. Мы можем решить по ходу дела, девочка?
Золотистый ретривер кивает.
— Конечно, но мне действительно нравится смотреть телевизор на диване.
— Она хочет знать, можно ли ей сидеть на диване? — переводит Лиз.
— Конечно, — говорит Оуэн, — я не вижу причин, почему нет.
— Хорошо, — говорит Джен после минутного размышления. Она трижды облизывает руку Оуэна. — Скажи ему, что я пойду с ним.
— Она говорит, что хочет пойти с тобой, — говорит Лиз Оуэну.
— Это не слишком быстро? — спрашивает Оуэн. — Не хочу ее обидеть, но… — Оуэн понижает голос. — Ты же знаешь, что я хотел мальчика.
Лиз пожимает плечами:
— Она уже приняла решение. Но не беспокойся, собаки очень хороши в этом.
— Ох, — говорит Оуэн, потрясенный тем, как быстро все происходит.
— Кроме того, — произносит Лиз весело, — Джен уже облизала твою руку трижды. После этого дело сделано.
— Я о таком не подозревал, — отвечает Оуэн.
— Так что мне нужно, чтобы ты просто заполнил пару бланков, и мы оформим это официально, — говорит Лиз.
— Ладно, но не могла бы ты спросить, нет ли у нее морской болезни или что-то вроде этого? Я провожу много времени на лодке на работе, — говорит Оуэн.
— Я понимаю человеческий, как ты знаешь. Не все из нас могут, но я могу. Я просто не могу говорить на нем, — произносит Джен. — И мне нравятся лодки, и у меня нет морской болезни. Не слишком, по крайней мере. Только если действительно сильно качает.
— Джен понимает английский, и ей нравятся лодки, — сообщает Лиз.
Джен продолжает со своими инструкциями.
— Ты должна сказать ему, что мне нравится свежая вода, не меньше трех раз в день. Я предпочитаю влажный корм сухому. Мне нравятся теннисные мячи, долгие прогулки в парке и фрисби. О, и я умею пользоваться туалетом, так что, пожалуйста, оставляйте дверь в ванную открытой. Я в таком восторге! — Джен кладет лапу Оуэну на плечо. — Могу сказать, что ты будешь просто замечательным, Оуэн.
— Что она говорит? — спрашивает Оуэн.
— Она думает, ты будешь замечательным, — мудро обобщает Лиз.
После того как они заполняют все необходимые документы, Лиз провожает Оуэна и Джен к джипу Оуэна. Джен немедленно запрыгивает на заднее сиденье и ложится.
— Спасибо за помощь, — говорит Оуэн.
— Без проблем, — улыбается Лиз. — А почему ты решил завести собаку?
Оуэн улыбается:
— На самом деле я не решил точно, пока не пришел сюда, а потом Джен в каком-то смысле решила за меня.
Лиз кивает:
— Так же было со мной и Сэди.
— Дело в том, — говорит Оуэн, переминаясь с ноги на ногу, — что я хотел спросить, не возражаешь ли ты помыть со мной посуду снова.
— Посуду? — переспрашивает Лиз.
— Верно, — говорит Оуэн. — Это я так неловко приглашаю тебя на ужин.
— О, так вот что это было? Я не поняла.
Она и в самом деле не поняла. Ее опыт в таких вещах был весьма ограничен.
— Знаешь, отблагодарить тебя за Джен. И тебе не придется мыть посуду. Если только ты сама не захочешь. Я не стану тебе мешать.
— Гм, — произносит Лиз.
Сэди зовет Лиз через стоянку для машин:
— Лиз, телефон!
— У меня звонок, — извиняется Лиз, направляясь к своему кабинету. Через мгновение она останавливается.
— Позвони мне как-нибудь! Я всегда на работе!
Оуэн наблюдает, как Лиз идет внутрь. Блондинистый конский хвост — ее волосы только недавно отрасли настолько, чтобы их можно было так носить — ритмично подпрыгивает вверх и вниз с каждым шагом. «Есть что-то приятное и обнадеживающее в конском хвосте», — думает он. Он ждет, пока она исчезнет в здании, садится в свою машину и уезжает.
По пути домой Джен свешивает свою голову из окна и позволяет ветру развевать ее золотые уши. Она лает всю дорогу домой.
— Я не знаю, почему мне нравится высовывать голову в окно, я просто делаю это, — говорит Джен, когда они останавливаются на красный свет. — Мне всегда нравилось это, даже когда я была щенком.
— Странно, правда? Странно, когда тебе что-то нравится, и ты даже не знаешь, почему тебе это нравится? — истолковывает Оуэн возбужденный лай Джен, и действительно, его интерпретация абсолютно верна.
***
Почему двое людей влюбляются? Это тайна.
Неделей позже Лиз и Сэди находятся в маленькой квартире Оуэна Уэллса. Джен прыгает, приветствуя их.
— Привет, Лиз! Привет, Сэди! — говорит Джен, которая действительно рада их видеть. — Рада видеть вас! Оуэн очень приятный парень! Он разрешает мне спать на кровати! Я пытаюсь убедить его переехать в место побольше и с двором. Он пытается готовить, но не думаю, что он слишком хорош в этом. Однако будь вежлива! Не рань его чувства!