Соседние имения принадлежали Голицыным, Орловым, Трубецким. От усадьбы Трубецкого до нас дошёл Охотничий домик, где нынче проходит викторина «Что? Где? Когда?».
Из всех людей, владевших Нескучным, наиболее знаменит Алексей Григорьевич Орлов-Чесменский (1737–1807/1808), генерал-аншеф, граф и один из предполагаемых убийц императора Петра Третьего. Как и его брат Григорий, Алексей Орлов не получил хорошего воспитания и образования: он не знал иностранных языков, а его дурные манеры шокировали придворных дам. Однако, несмотря на это, он пользовался большим влиянием и уважением при дворе, интересовался наукой, покровительствовал М. Ломоносову и Д. И. Фонвизину, состоял в переписке с Ж.-Ж. Руссо. Был одним из основателей Вольного экономического общества. Был он и талантливым полководцем: разработал план военной операции против Турции в Средиземном море. Командовал русской эскадрой в Чесменском бою и после победы получил право присоединить к фамилии наименование Чесменский.
Алексей Орлов разводил здесь своих знаменитых рысаков и отстроил для них роскошный манеж, а зимой на льду реки проводил бега. Сюда, в Нескучное, часто приезжал его брат Григорий, бывший фаворит Екатерины Второй. Здесь, в Нескучном, он, уже тяжело больной, окончил свои дни.
Григорий Григорьевич Орлов отличался высоким ростом, силой, красотой и отвагой. Постоянно участвовал в кутежах и кулачных боях; прославился своими любовными похождениями. Этим он и привлёк внимание молодой императрицы, стал её любовником и одним из организаторов государственного переворота, в ходе которого погиб император Пётр Третий, а на престол взошла Екатерина Вторая. Она тут же возвела своего фаворита в чин генерал-адъютанта и главнокомандующего сухопутными силами. Лет десять Григорий Орлов был всесилен. Он изменял царственной любовнице напропалую, императрица долго мирилась с этим, а потом вдруг решительно прекратила их связь, отослав Орлова подальше. Тот пытался самовольно вернуться, писал ей письма с мольбами и угрозами, но Екатерина оставалась непреклонна. Она даже выставила заставы на пути из Москвы в Петербург, чтобы не дать Орлову приехать. В то же время Екатерина написала ему несколько писем, где сдержанно и спокойно объяснила, что былого не вернёшь, и просила смириться. Орлов смирился.
В 1776 году он обвенчался со своей юной кузиной Екатериной Николаевной Зиновьевой (об этом его романе мы ещё поговорим). На момент свадьбы невесте было всего тринадцать лет. Синод возмутился и даже настаивал на разводе, но Екатерина это решение не утвердила, более того: наградила его супругу орденом св. Екатерины и сделала её статс-дамой.
Увы, счастья у Орловых не было: жена его заболела чахоткой и в 1782 году умерла. От горя он повредился рассудком и спустя год тоже умер. Екатерина, узнав о его кончине, не просто расстроилось, она слегла от горя, и придворный лекарь даже был вынужден пустить ей кровь, хотя обычно императрица редко пользовалась его услугами, предпочитая «бабкины средства». Всё же Орлов был отцом двух её детей: сына Алексея Бобринского (1762–1813) и дочери Натальи Алексеевой (1758–1808), в замужестве Буксгевден.
При графах Орловых в саду было построено несколько деревянных беседок и два каменных павильона. Сохранились Летний и обгоревший в 2003 году Ванный домики у Елисаветинского пруда и грот. Сохранились и декоративные мостики через пруды. Среди них особо примечателен трёхпролётный каменный арочный мост. Считается, что если влюблённые пройдут по нему, взявшись за руки, и поцелуются, то будут они жить вместе долго и счастливо до самой смерти. На некоторых кирпичах арочного моста можно заметить клеймо «Н. Я», что означает, что они изготавливались неподалёку — в Черёмушках, где владельцем кирпичных заводов был Николай Васильевич Якунчиков.
После смерти Орлова имение досталось его дочери, но та была слишком религиозна и мало заботилась о земном. Имение пришло в упадок и стало приютом для кочевых цыган.
В начале XIX века почти все усадьбы были куплены дворцовым ведомством. Центром ансамбля стал особняк Демидова, а название всему парку досталось от имения князя Трубецкого — Нескучное. Часть земель пошла для строительства больниц — 1-й Градской и Голицынской (в их бывшей усадьбе), а также Мещанского училища. А другую часть Николай I преподнёс своей жене, которую очень любил, назвав в её честь центральный дворец Александрийским (царицу звали Александрой Фёдоровной). Довольная царица принялась за обустройство: приказала соорудить корпуса для фрейлин, для кавалеров, чайные домики и манеж.
Сейчас в здании дворца располагается Президиум РАН (Ленинский проспект, 14), а в здании Орловского конного манежа — Минералогический музей РАН. Каменные парадные ворота Нескучного дворца украшены скульптурными группами, символизирующими изобилие (скульптор — Витали, 1846 г.).
Перед дворцом стоит фонтан, тоже работы Витали. Это часть московского водопровода — один из водоразборных фонтанов: он «переехал» сюда в 1936 году с Лубянской площади.
Напротив дворцовых помещений, на другой стороне Ленинского проспекта, расположен целый комплекс зданий, напоминающих дворец. Когда-то они были Медведниковской и Рахмановской богадельнями и больницей. После революции 1917 года весь комплекс стал Пятой Градской больницей, а с 1992 года — больницей, носящей имя святителя Алексия, митрополита Московского, и недавно полностью переданной Русской православной церкви.
Купцы Медведниковы перебрались в Москву из Иркутска. Они вели оптовую торговлю с Китаем и Аляской: ввозили из Поднебесной чай и ткани, обменивали у индейцев-алеутов разные материалы на меха и золото. Там купцы считались известными благотворителями: в Иркутске ими были устроены сиротопитательное заведение (приют) и банк, проценты из которого шли на поддержание этого детского приюта.
К 1850-м годам супруги Александра Ксенофонтовна и Иван Логгинович Медведниковы перебрались в Москву. В 1884 году Иван Медведников умер, а его вдова все средства стала употреблять на добрые дела: выстроила в Иркутске больницу, близ Звенигорода открыла приют для престарелого духовенства и церковь Казанской иконы Божией Матери — там и похоронили Александру Ксенофонтовну. По её завещанию всё состояние — более 5 миллионов рублей — должно было быть истрачено на благотворительность в Москве и в Иркутске. Построено было много, в частности, гимназия в Староконюшенном переулке, действующая и поныне. Больница и богадельня напротив Нескучного предназначались для лиц «христианского вероисповедания, без различия звания, пола, возраста».
Открылась больница в 1903 году.
Архитектор Сергей Соловьёв придерживался древнерусского стиля, он придал фасадам декор псковских храмов. Над входами были укреплены мозаичные изображения св.
Георгия Победоносца — покровителя Москвы. Мозаики выполнили ученики Строгановского училища. Они же изготовили резные металлические детали — флагодержатели, кронштейны водостоков и карнизов, кресты. Керамические плитки и диски для оформления стен были выполнены на знаменитом гончарном заводе Саввы Мамонтова «Абрамцево».
В 1908 году известные брат с сестрой Иван и Агния Рахмановы, купцы-старообрядцы, в память о своих сёстрах Александре и Эмилии и по их воле оставили Москве капитал в 133 тысячи рублей для строительства богадельни «для эпилептиков и идиотов», «к какому бы вероисповеданию они ни принадлежали». Двухэтажное здание было возведено также С. Соловьёвым в 1908–1909 годах рядом с медведниковской богадельней и имело отдельный вход.
Купцы Рахмановы занимались торговлей хлебом, лесом, пряжей. Слава благотворителей закрепилась за этой семьёй ещё с конца XVIII века: на средства Рахмановых были построены старообрядческая школа, дом бесплатных квартир, приют.
Содержание 60 больных в этой богадельне обходилось в 15 тысяч рублей в год (т. е. по 250 рублей на человека). Это было очень много! Больных хорошо кормили, присматривали за ними квалифицированные медицинские сёстры. Больные получали на обеды и ужины чечевичную кашу, щи, борщи, жаркое, варенец, сыр, овощи. Утром пили молоко или кисель, ели каши.
После революции богадельни были ликвидированы, а их помещения отданы под 5-ю Градскую больницу. Часовни и храмы закрыли и частично разрушили.
Но в 1992 году правительство Москвы передало больничный комплекс Московской патриархии. Ныне оба храма — Святителя Алексея и Тихвинской иконы — действуют.
За Нескучным садом на Андреевской набережной — Андреевский монастырь. Он был основан в XVI веке в честь великомученика Андрея Стратилата — героического римского военачальника, погибшего из-за козней завистников. Эта обитель, наряду с Новодевичьим, Донским и Свято-Даниловым монастырями-сторожами, образовывала южное защитное кольцо Москвы.
Сейчас монастырь не действует, хотя уцелевшие строения вернули церкви: здесь патриаршее подворье, а в помещениях бывшей богадельни — Синодальная библиотека. Из архитектурных памятников до нас дошли две церкви конца XVII века, колокольня середины XVIII века и корпуса богадельни.
Ещё одно имение — «Мамонова дача» — находится в непосредственной близости от Андреевского монастыря. Несмотря на то что сам дом выстроил князь Долгорукий, а затем его перестроил князь Юсупов, закрепилось за поместьем название по имени самого экстравагантного владельца — сумасшедшего графа Матвея Александровича Дмитриева-Мамонова, масона, розенкрейцера, пытавшегося учредить в России собственный орден. Здесь он жил тридцать лет и умер в 1863 году от страшных ожогов, уронив огонь из трубки на облитое одеколоном платье — то ли случайно, то ли нарочно… После этого имение перешло к одному из его дальних родственников.
Матвей был сыном адъютанта Потёмкина Александра Матвеевича Дмитриева-Мамонова, удостоившегося чести на краткий срок стать фаворитом императрицы Екатерины Второй.
Екатерина считала его очень способным и даже привлекла к литературной деятельности: под её руководством Мамонов написал несколько пьес на французском. Он стал играть некоторую роль при дворе, участвовал в беседах императрицы с разными сановниками… Словом, всё складывалось отлично, но это «отлично» разрушил сам Александр Матвеевич, погнавшись «за юбкой» — фрейлиной княжной Щербатовой. Императрица застала их с поличным. Наказание было изощрённым: Екатерина простила влюблённых и тут же благословила их брак. А затем, подари