– Ну, наконец-то! Говорят, тебя с трудом оттуда выманили. Как поживаешь, мошенник ты эдакий?
– Замечательно. Рад тебя видеть, Ричард. – Они обнялись в сдержанной американской манере, держась на расстоянии, и отступили на шаг, чтобы лучше рассмотреть друг друга. – Слышал, ты продаешь больше книг, чем Френк Йерби.
– Не больше. Хотя книги, смею думать, получше. – Он перевел взгляд на Кэсс. – Как дела, малыш? Прошла голова?
– Эрик рассказывал мне о Париже, и я обо всем позабыла. Почему бы нам туда не отправиться? Думаю, это всем пошло бы на пользу.
– Кроме нашего банковского счета. Не позволяй этому гнусному экспатрианту дурить себе голову. – Ричард подошел к бару и налил себе выпить. – Много оставил позади разбитых сердец?
– Они там слишком сдержанны. Сказывается многовековая история.
– Когда я был в Европе, мне тоже такое внушали – про историю, традиции и прочее. Однако ничего особенного, кроме нищеты, болезней и порочных нравов, я там не видел. А тебе как показалось?
– Мне повезло больше. Я полюбил страну. Но ведь я был не в армии…
– Тебе пришлись по душе француженки? А я их просто не выносил. Страшны как тысяча чертей и к тому же неискренни.
– Я этого не почувствовал. Бывают, правда, несносные, но, черт подери, мне они все равно нравятся!
– Ты всегда был более терпим. – Ричард широко улыбнулся. – А как твой французский?
– Du trottoir…[58] Бытовой… но беглый.
– Учился, наверное, в постели?
Эрик вспыхнул. Ричард, смеясь, смотрел на него.
– Можно сказать, да!
Ричард с рюмкой в руке опустился на тахту.
– Вижу, путешествие не исправило тебя. Ты здесь долго пробудешь?
Эрик уселся в кресло на противоположной от Ричарда стороне комнаты.
– До премьеры – во всяком случае. А после – кто знает?
– Ага, – сказал Ричард и поднял бокал. – Это вселяет надежду. Выпьем за то, чтобы эта пьеса шла даже дольше «Табачной дороги»[59].
Эрик пожал плечами.
– Только не с моим участием. – Он допил свою рюмку и закурил; привычные страх и гнев зашевелились в нем. – Расскажи мне про себя, а то я ничего не знаю.
Произнеся эти слова, он вдруг понял, что ему безразлично, чем занимается Ричард. Эрик проявлял к нему интерес только потому, что тот был мужем Кэсс. Всегда ли так было? Может, раньше он просто не осмеливался себе в этом признаться. Или Ричард изменился – но меняются ли люди? Эрик задал себе вопрос: какие эмоции пробудил бы в нем Ричард, встреть он его сейчас впервые. А еще интересно, что подумал бы о супругах Ив, а они – о нем.
– Да, собственно, рассказывать нечего. Про книгу ты знаешь, я подарю тебе экземпляр – в знак твоего возвращения домой…
– Ради одного этого стоило вернуться, – съехидничала Кэсс.
Ричард улыбнулся.
– Пожалуйста, не язви. – А Эрику сказал: – Кэсс по-прежнему подшучивает надо мной при каждом удобном случае. – И прибавил: – На подходе новая книга. Права на первую хочет приобрести Голливуд, готовится телевизионная постановка.
– А для меня там нет роли?
– Роли уже распределены. Извини. Но, думаю, тебе и так ничего бы не подошло!
В дверь позвонили. Кэсс пошла открывать.
Со стороны прихожей почти сразу же послышалась какая-то шумная возня, раздались рыдания, вопли. Эрик сидел, ничего не понимая и никак не реагируя, пока не увидел изменившееся лицо Ричарда и не услышал крики Кэсс. В гостиную, тяжело топая, вбежали дети – Ричард и Эрик поднялись им навстречу. Майкл рыдал навзрыд, кровь стекала тонкой струйкой из его носа на красно-белую полосатую тенниску. Сзади молча стоял бледный Пол – белая рубашка разорвана в клочья, суставы пальцев и лицо перепачканы кровью.
– Не волнуйся, Кэсс, – быстро проговорил Ричард, – не волнуйся. Они живы. – Майкл подбежал к отцу и уткнулся лицом ему в живот. Ричард вопросительно взглянул на Пола. – Что это все значит?
Кэсс оторвала Майкла от отца и заглянула ему в лицо.
– Пойдем, малыш, умоемся и посмотрим, что там такое. – Насмерть перепуганный Майкл, все еще рыдая, повернулся к ней. Кэсс прижала его к себе. – Пойдем, милый, все хорошо, успокойся, дорогой, пойдем. – Взяв сына за трясущуюся руку, Кэсс увела его; Ричард бросил беглый взгляд на Эрика и обратился к Полу:
– Так что же все-таки стряслось? Вас побили или ты сам с ним подрался, что случилось?
Пол сел, нервно сжимая руки.
– Я сам не пойму, что произошло. – Он сдерживался, чтобы не разрыдаться, отец не торопил его. – Мы играли в мяч и уже собирались идти домой. Ничего плохого не делали, честно, так шалили, дурачились. Майкл с друзьями был позади меня, я их не видел. А тут, – он взглянул на отца, – с горки сбежали чужие мальчишки, цветные, они что-то орали, – я так и не разобрал. Один подставил мне подножку, я упал, а они набросились на малышей и стали их колотить. Потом мы подбежали и прогнали их. – Он снова посмотрел на отца. – Раньше мы их не видели, и откуда они – не знаем. Один повалил Майкла на землю и начал его лупить, но я врезал ему хорошенько. – Пол бросил взгляд на свой окровавленный кулак. – Думаю, выбил ему пару зубов.
– Молодец. С тобой все в порядке? Как себя чувствуешь?
– Прекрасно. – Но мальчик весь дрожал.
– Встань и подойди ко мне. Дай-ка взгляну.
Пол поднялся и подошел к отцу, тот опустился на колени, внимательно осмотрел его лицо, осторожно прощупал живот и грудь, провел рукой по шее.
– Тебе здорово заехали в челюсть.
– Майклу пришлось хуже, чем мне. – Мальчик, не выдержав, разрыдался. Губы Ричарда нервно скривились, он крепко обнял сына.
– Не плачь, Пол, все обошлось.
Но Пола прорвало, он уже не мог остановиться.
– Зачем они так поступили, папа? Мы никогда их раньше не видели!
– Иногда… иногда такое случается, Пол. Таких людей надо остерегаться.
– Они напали на нас, потому что они цветные, а мы белые? Да?
Ричард и Эрик вновь переглянулись. Ричард проглотил слюну.
– В мире много самых разных людей, иногда они поступают друг с другом просто ужасно. Нет, не потому, что цветные.
– Среди цветных встречаются очень хорошие люди, – сказал Эрик, – и не очень хорошие – так же, как и среди белых: есть замечательные и есть хуже некуда. – Но слова его звучали неубедительно, и он пожалел, что так некстати вмешался.
– Подобные вещи все чаще случаются здесь, – сказал Ричард, – и откровенно говоря, я не прочь кликнуть на помощь дядюшку Сэма, а еще лучше вернуть остров проклятым индейцам[60]. Не с добрым сердцем отдавали они его нам. – Он издал короткий смешок и снова занялся Полом. – Ты сможешь узнать кого-нибудь из них?
– Думаю, смогу, – ответил Пол. Он перевел дух и утер слезы. – Одного точно узнаю… которому врезал. Когда у него из носа потекла кровь, на черной коже это выглядело просто отвратительно.
Ричард минуту внимательно смотрел на него.
– Пойдем, умоешься и заодно узнаем, как дела у нашего Майкла.
– Ты знаешь, что Майкл не умеет драться? – спросил Пол. – Поэтому к нему всегда цепляются.
– Надо будет что-то сделать. Ему придется научиться. – Ричард направился к двери, все еще держа руку на плече Пола. На пороге он обернулся к Эрику. – Располагайся. Чувствуй себя как дома. Мы вернемся через несколько минут.
Они вышли из комнаты. До Эрика доносились голоса детей и родителей, возбужденные, плохо различимые – все говорили, перебивая друг друга.
– Все дети дерутся, – услышал он голос Ричарда, – не надо делать из этого проблемы.
– Они не дрались, – уточнила Кэсс. – На них напали. Мне кажется, это не одно и то же.
– Кэсс, не усложняй.
– Думаю, следует вызвать врача, мы сами не разберемся. Вдруг что-нибудь повреждено или есть внутреннее кровотечение? Это случается сплошь и рядом: проходит два дня, и тут вдруг жертва несчастного случая валится замертво.
– Хорошо, только без истерики, пусть будет по-твоему. Ты что, хочешь запугать их до смерти?
– Нет у меня никакой истерики, а вот ты перестань изображать из себя супермена. Со мной это не пройдет – я тебя слишком хорошо знаю!
– Что ты хочешь сказать?
– Ничего. Ничего. Пожалуйста, вызови врача.
Послышался испуганный высокий голосок Майкла.
– Не болтай глупости, – успокоила его Кэсс совсем другим тоном, – никто не посмеет сюда прийти, когда ты будешь спать. Здесь папа, и мама, и Пол тоже. – Майкл снова взволнованно заговорил. – Хорошо, хорошо, мы никуда не уйдем, – сказала Кэсс.
– Останемся сегодня дома, и мы с Полом покажем тебе некоторые приемы, чтобы никто больше не посмел приставать к тебе. Освоишь их – и те негодные мальчишки будут бояться тебя как огня. Только увидят – сразу в кусты. – Зазвенел неуверенный смешок Майкла. Эрик услышал, как набирают номер, потом – голос Ричарда и наконец звяканье положенной трубки.
– Мы, видимо, не поедем с тобой, – сказал Ричард, входя в гостиную, – ты уж извини. Я уверен, что все в порядке, но Кэсс хочет, чтобы мальчика осмотрел врач, а значит, надо его дождаться. Да и вообще не стоит оставлять детей сегодня одних. – Ричард взял из рук Эрика рюмку. – Давай долью. – Он направился к бару – далеко не такой спокойный, каким хотел выглядеть. – Черные дьяволята! – пробормотал он. – Чуть не убили малыша. Почему бы им не драться друг с другом, скажи на милость?
– Майклу сильно досталось?
– Один зуб шатается, нос разбит, но, самое страшное, напугали его до смерти. Слава богу, рядом оказался Пол. – Он помолчал. – Не знаю… Что происходит? Все вокруг, весь город летит в тартарары. Я все время твержу Кэсс, что надо отсюда уехать, но она не хочет. Может, после этого случая согласится.
– Соглашусь на что? – спросила Кэсс, входя в комнату и направляясь к журнальному столику перед диваном. Вытащив сигарету из пачки, она закурила.