Некоторое время все молчали, поглаживая каждый своего питомца. Первой заговорила Маша:
– Как я понимаю, мне удалось выйти в финал конкурса, и хотелось бы узнать подробнее о дальнейшей программе.
Буров перевел взгляд с Маши на Родиона и обратно, в его глазах установился тот же серый стальной блеск, что и при встрече на шоссе.
– Как вы уже догадались, – спокойно проговорил он, поглаживая своего кота, – никакого конкурса нет.
Краем глаза Родион заметил, что охранник в своем углу отложил журнал и внимательно посмотрел в сторону гостей.
– Вот как? – сказал Родион. – А что же тогда есть?
Буров повернулся к нему, продолжая ласкать кота.
– Есть одна серьезная проблема. И нам предстоит решить ее вместе.
Маша легонько отшвырнула пучеглазую лошадку, та мягко шлепнулась на пол.
– Полагаю, эта проблема все же не наша, а ваша?
– Увы, нет. Возьмите лошадку обратно. Устройтесь поудобнее и выслушайте меня.
Маша встала, Родион последовал ее примеру, осторожно положив своего крокодила на пол. Похоже, наступила его реплика, и Родион произнес:
– Если конкурса нет, то и говорить не о чем. Будем считать, что произошло недоразумение и расстаемся друзьями.
– Нет, – холодно сказал Буров.
В этот момент открылась дверь, ведущая в глубину дома, и на пороге показалась высокая рыжеволосая женщина, та самая, что проворонила их в аэропорту. В руках у нее был поднос с бутылкой и бокалами. Родион понял, что ему очень хочется сейчас выпить, и решил махнуть стакан чего-нибудь самого крепкого, как только им удастся выбраться из этого дома.
Но дом, похоже, не собирался отпускать их: стеклянная дверь в патио отворилась, пропустив дородного бородатого шофера, который молча встал на пути к выходу. Невозмутимая Лиля тем временем расставляла приборы на низком столике посередине гостиной.
– Похоже, мы не сможем выйти отсюда, – констатировала Маша с завидным самообладанием.
– Совершенно верно! – бодро подтвердил Буров, потирая руками, словно муха на солнцепеке.
– Я могу хотя бы пройти в туалет? – возмущенно спросила Маша.
– Без проблем, – ответил Буров. – Только оставьте на столе свой мобильный телефон.
– Вот даже как! Тогда туалет отменяется.
– Ну, и славно. Присаживайтесь, – Буров махнул рукой, посмотрев на своих людей, и те молча вышли из комнаты.
Родион и Маша сели обратно на свои места, снова положив на колени игрушки. Буров пошарил в желтой коробке, лежавшей на столе, достал сигару и не торопясь закурил. Взял со стола бокалы и раздал их гостям, расхаживая по комнате с сигарой в зубах. Маша покачала головой. Родион подумал, что вряд ли их тут собираются отравить, взял бокал и залпом выпил его содержимое: это был крепкий херес хорошей выдержки, какого он не пробовал лет десять, с последней поездки в Крым. Маша посмотрела на него с укоризной. Родион взял из коробки сигару и тоже закурил. Таких сигар он не пробовал никогда.
– Эта история покажется вам странной, – начал Буров, отхлебнув вина, – а сам я, вероятно, произведу на вас впечатление сумасшедшего.
– Уже производите, – хмыкнула Маша, и тоже взяла бокал с хересом.
– Только не перебивайте меня, – произнес Буров, и в голосе его мелькнула неподдельная горечь и боль.
ЦАРИЦА КАРУСЕЛИ
Всю жизнь ему сопутствовала удача: похоже, что его персона была специально выбрана на каком-то высшем заоблачном совете, чтобы организовывать, вести за собой, возглавлять, и этот воображаемый орган с особой тщательностью следил за исполнением своей непререкаемой воли.
Жизненную карьеру Витя Буров начал даже не пионером – октябренком: его, самого маленького мальчика в классе, по какому-то непонятному наитию, выбрали звеньевым, затем эта должность плавно переросла в председателя совета отряда, комсорга класса, группы и курса – это уже в институте, марка которого не важна, так как Виктор Буров ни дня не работал по специальности: его направили руководителем комсомольской организации крупной автобазы, которую он, на паях с другими начальниками, и приватизировал, когда в стране наступил демократический капитализм.
Бандитские войны девяностых обошлись Бурову двумя сквозными ранениями, одним серьезным отравлением и потерей почти всех друзей, с которыми он начинал. Теперь Буров владел солидной транспортной фирмой, специализирующейся на междугородных и международных автоперевозках, и бизнес его был большей частью законным, если, конечно, не считать кавказского направления.
Личная жизнь также складывалась на удивление легко: своих жен он менял почти столь же регулярно, как и автомобили, по мере устаревания. Никто из трех не остался в накладе, Буров всегда выделял им на излете достаточную долю имущества и заботился об оставленных детях. Надо было жениться в четвертый раз, чтобы узнать, что на свете и в самом деле существует любовь…
Впервые увидев Ладу – на выставке аттракционов, куда его завели неисповедимые пути бизнеса – он понял, что чудо, наконец, произошло.
Лада работала менеджером компании, которая монтировала скоростные японские карусели, и фирма «Мустанг-Б» заключила договор на перевозку оборудования в несколько городов России. Буров не мог оторвать взгляда от ее проворных рук, когда она скрепляла и раскладывала подписанные документы. Он боялся поднять глаза и лишний раз заглянуть ей в лицо: его будто обжигало порывом жаркого ветра.
Пятидесятилетний Буров влюбился страстно, отчаянно, ему казалось, что именно это удивительное лицо мерещилось ему еще лет тридцать назад, в сокровенных юношеских фантазиях, задолго до рождения Лады, которая годилась ему в дочери.
Несколько недель он страдал, как мальчишка, потерял аппетит и сон, дела валились из рук. Он даже обратился к экстрасенсу, найдя его по рекомендации приятеля, которому этот человек однажды помог в бизнесе.
– Я легко могу сделать вам отворот, как вы того желаете, – сказал Антон Петрович, обалдевший от неожиданной щедрости клиента, – и уже завтра утром вы думать забудете о своем объекте.
– Чем скорее, тем лучше, – угрюмо подтвердил Буров.
– Но мы можем пойти и другим путем, – продолжал Антон Петрович. – Зачем вам, человеку, твердо стоящему на ногах, отказывать себе в некоторых удовольствиях? В моем арсенале находятся магические средства любого рода, от античности до заклинаний древних славян. Можно попробовать приворожить объект, и тогда… Правда, эта услуга стоит несколько дороже, – с грустью закончил он.
Денег Бурову было не жалко: он уже давно предусмотрел в своем бюджете некий процент, который ежемесячно выбрасывал на всякую недоходную ерунду – благотворительность, сауну с девчонками и прочее. Но такая постановка вопроса его разгневала. В самом деле, почему это он, еще не старый и «твердо стоящий на ногах», будет прибегать к такому унизительному методу? Снять наваждение с себя, как он и собирался, – это понятно, к тому же, вполне объяснимо с точки зрения медицины, а вот совершать какой-то магический приворот другому человеку, на расстоянии… Допустим, экстрасенс поколдует, возьмет гонорар и скажет, что путь свободен. А что, если он и так свободен, без всякого приворота?
На следующий день Буров нанес визит в офис компании японских каруселей, и все поначалу пошло как по маслу: он пригласил девушку отужинать в рыбный ресторан, и она согласилась без колебания. Лада была весела и приветлива, некоторая вульгарность и молодежный жаргон только добавляли ее образу шарма, она великолепно танцевала – отдаваясь каждой музыкальной фразе и чувствуя каждое движение партнера. Буров был на седьмом небе от восторга и уже предвкушал грядущую ночь, однако продолжения не последовало.
– Ты милый и добрый, – сказала Лада, прощаясь, – но мне надо было сразу предупредить. Не в моих принципах прыгать в постель в первый же вечер. Так что, получается, сударь, что я прокрутила вам динаму, – с хохотом закончила она.
Ну что ж! Не прыгнула в первый, прыгнет во второй, – думал Буров, ликуя внутри и как бы потирая руки, но и следующая встреча закончилась ничем.
Девушка оказалась крепким орешком. Все ее кокетство, подчеркнутая эротика в одежде, острый красный язычок, который она поминутно высовывала в разговоре, – оказалось лишь неким молодежным стилем, усвоенным из рекламных клипов и общего настроя реальности. Все смешалось в этом современном мире. Прежде, в семидесятые годы, было ясно, что к девушке, которая красит волосы в желтый цвет, носит белые колготки, можно запросто подойти на улице и снять за бутылку портвейна. Сейчас они все стали одеваться, как проститутки, и совершенно не понятно, что у них внутри.
Лада не имела «бой-френда», что облегчало путь к ее сердцу, но и не собиралась стать любовницей богача. Она много работала на своей фирме, засиживалась допоздна за сверхурочные, набрала кучу кредитов, строила наполеоновские планы на жизнь, в которой не было места Бурову – ни как любовнику, ни как мужу. Впрочем, встречаться она не отказывалась, хоть и постоянно переносила встречи, ломая все буровские планы.
Что удерживало ее рядом с ним, чем он был ей интересен? Может быть, та Москва, которую он открыл ей, и которая раньше была ей не по карману? Каждый раз Буров водил девушку в новое место – то посидеть в ресторане ЦДЛ, где стены были исписаны автографами известных писателей прошлого, то прокатиться на спортивном самолете…
Сначала он встречался с ней раз в неделю, как ему позволяли дела, затем увеличил частоту вдвое, через месяц такой жизни он понял, что хочет видеть ее каждый день.
Как-то раз ему пришла в голову мысль пошпионить за девушкой, благо он имел хорошие связи на этот счет. Повертев эту идею так и сяк, он все же ее отбросил. Допустим, она лжет, и «бой-френд» все же существует, но что это изменит? Гораздо более грустным было убедиться в том, что никакого «бой-френда» нет, и Лада просто не хочет его, Бурова, не хочет – хоть тресни! И тут же другая мысль завертелась в его голове: Буров стал всерьез подумывать о магии, о том человеке, который обещал за скромную мзду совершить волшебный приворот…