Почему никто никогда не умирает во сне? В конце концов, она сама же и отвечает на свой вопрос. Человек никогда не умирает в своих кошмарах, потому что сознание всегда будит его вовремя.
Сегодня женщина решает не идти в школу с самого утра, потому что знает, что у входа у нее будет очень мало времени, чтобы увидеть девочку, а с учетом дождя, возможно, и того меньше. Она представляет, как машина паркуется прямо возле ограды и девочка сразу же забегает в здание школы. Женщина думает, что лучше вернуться после уроков, так у нее будет больше возможностей понаблюдать, пока девочка ждет родителей за забором.
Этим утром она решает осмотреть окрестности. Примерно в тридцати минутах ходьбы находится место, которое привлекает ее с тех пор, как она впервые увидела его в интернете: самый большой деревянный пирс в Европе, уходящий далеко в море.
Она не знает, сможет ли она ступить на него, и все же ей нужно туда попасть. С детства у нее сложились странные отношения с морем: она любит его, и в то же время оно вызывает у нее панику. Она могла бы провести всю жизнь, прогуливаясь по берегу пляжа, но не заставила бы себя зайти в воду даже по колено.
Она берет машину напрокат и направляется туда. Минут через двадцать она оказывается на небольшом перекрестке, поворачивает направо, проезжает несколько улиц и добирается до автостоянки. В другое время года она забита под завязку, но сегодня почти пуста.
Дождь постепенно стихает, превращаясь в дымчатую завесу, окутывающую все вокруг. Она выходит из машины, раскрывает зонт и медленно бредет по большой полукруглой площади. Замечает несколько закрытых ресторанов и магазинов неподалеку.
Она подходит к началу пирса – большой деревянной платформе, лежащей на песке, пока нет прилива.
Что-то в этом месте и, возможно, в этом моменте кажется ей знакомым. Это ее беспокоит, ей по-прежнему не нравится это чувство, сопровождающее ее с начала поездки.
Внезапно, без видимой причины, ее охватывает страх. Она боится не чего-то конкретного, но именно неопределенность заставляет все ее тело дрожать.
Она делает глубокий вдох и идет дальше, пока не оказывается на узкой части пирса, как раз в том месте, где он начинает углубляться в море.
Она смотрит на линию горизонта и вздыхает.
Есть ли способ договориться со страхом?
– Луна появилась среди ночи, босая, с листком бумаги в руке, на котором было написано название города.
– И что было дальше? – спросила я.
– В следующую пятницу мы обе поехали в этот город, – улыбнулась директор. – Она так настаивала, что я просто не смогла отказать. Она была очень взволнована, и я подумала, что у этой девочки осталось не так уж много поводов для радости.
Как всегда, Луна заставила меня пообещать, что я не буду спрашивать ее, зачем мы туда едем. Ей просто было нужно, чтобы я ее сопровождала.
И могу вам сказать, что по сей день понятия не имею, для чего мы туда ездили, но из всех вариантов – Япония, Австралия или Мексика – этот был самым близким, всего в пяти часах езды.
Во время поездки мы говорили об одиночестве, о любви, о жизни и, конечно же, о смерти, потому что она всегда рядом с такими детьми, как Луна.
Из всех мест, которые можно было посетить в этом городе, она захотела пойти в один из парков. Самое странное, что это даже парком не назовешь, так, просто место, куда мамочки возят малышей на колясках, небольшая кафешка, пара качелей. Ничего особенного.
Мы приехали уже поздно и отправились прямиком в отель. В тот вечер мы очень много говорили: о пациентах, об их увлечениях. Мы хорошо провели время.
На следующий день она проснулась очень энергичной, я никогда не видела ее такой. Она как будто забыла о своем состоянии – она причесалась, красиво оделась. Сразу же после завтрака мы пошли в этот парк.
Мы бродили там почти час, думаю, мы обошли его раз шесть. Казалось, она что-то искала и никак не могла найти. В конце концов она попросила меня остановиться и отдохнуть в небольшом кафе, расположенном в центре парка, прямо под открытым небом.
За полгода до этого
Ровно в 11:24 Луна и директор больницы садятся за столик в небольшом кафе в центре парка.
Все остальные столики пусты, за исключением двух: за одним – пожилой мужчина с газетой, за другим – молодая женщина с сыном, которому чуть больше года.
Через две минуты приходит официант. Вчера он познакомился с девушкой, в которую тут же влюбился и о которой не переставал думать целый день.
Директор заказывает себе кофе, Луна – лимонад.
Пока молодая женщина не отрывает глаз от мобильного телефона, малыш бегает вокруг столов.
Когда официант возвращается с подносом, малыш врезается прямо в него. Они оба спотыкаются, но удерживаются на ногах. Возможно, в другой момент официант рассердился бы, но вчера он познакомился с девушкой, и это все меняет – он улыбается.
Малыш продолжает бегать туда-сюда, пока кое-что не привлекает его внимание: девочка сидит в странном кресле с двумя огромными колесами. Он подходит к ней, и они смотрят друг на друга.
Луна улыбается. Все тело малыша усыпано веснушками. Она смотрит на его лицо, руки, ноги… Кажется, будто кто-то обсыпал его с ног до головы золотым конфетти.
Малыш тоже улыбается.
Луна высовывает язык и дразнит его.
Малыш смеется. Это придает ему уверенности, и он подходит поближе.
Луна снова показывает ему язык.
И даже директриса, наблюдая за ними, улыбается.
– Зайчик, не мешайся там, – говорит мама ребенку.
– Не волнуйтесь, – отвечает ей Луна, – я люблю детей, у меня есть два двоюродных брата этого же возраста, и я обожаю играть с ними.
Женщина улыбается и возвращается к своему телефону.
В этот момент директор окончательно перестает понимать, что происходит. Луна никогда не врет, но у нее нет никаких двоюродных братьев.
Луна подает малышу знак, чтобы он подошел ближе. Они стоят всего в метре друг от друга.
В этот момент Луна протягивает руки и раскрывает ладони. Ребенок смотрит на эти ладони: на двух пальцах не хватает фаланг.
И дальше происходит что-то настолько необычное, что только Луна в состоянии понять.
Любому стороннему наблюдателю эта ситуация могла бы показаться очень неловкой, но для этой девочки она стала самым прекрасным моментом, пережитым за долгое время.
Польша
Женщина глубоко вздыхает, сжимает зонтик и на несколько мгновений закрывает глаза, чтобы услышать шум моря.
Она говорит себе, что нужно попробовать.
Делает несколько шагов и останавливается. Порывы ветра слишком сильные.
Она решает закрыть зонтик, опасаясь, что ветер унесет ее вместе с ним.
Еще несколько шагов.
Волны бьются о деревянный настил у нее под ногами.
Она смотрит на скамейки, расставленные вдоль пирса. Ближайшая стоит всего в двадцати метрах от нее. Это будет ее предел, по крайней мере, на сегодня.
Ей бы хотелось дойти до конца пирса и, оказавшись там, ступить на эту огромную площадку, нависающую над морем. Ей бы хотелось сделать это, чтобы доказать себе, что она способна исцелить собственные страхи. Психолог, который не может помочь себе, думает она.
На дрожащих ногах она доходит до ближайшей скамейки.
И тут же садится, цепляясь за нее, как за спасательный круг.
Вдалеке, на пляже, под дождем и ветром мужчина в черном пальто прогуливается вдоль берега.
Она его не видит. Он ее – да.
Он наблюдает за ней издалека.
За полгода до этого
В кафе в парке Луна протягивает руки и раскрывает ладони, показывая свои четыре с половинкой пальца на каждой из них крохотному мальчику, первая реакция которого выглядит очень странно.
Малыш тоже протягивает к ней руки и три раза подряд неловко сжимает и разжимает ладошки. Раз, два, три. Ровно три. Что-то совершенно непонятное.
Затем он с удивлением рассматривает все пальцы девочки и, кажется, замечает что-то необычное – ее указательные полупальцы. Совсем не испугавшись, он хватается за каждый из них своими маленькими ладошками. Может быть, они кажутся ему другими, потому что они такого же размера, как и его собственные. Едва ухватившись за пальцы, малыш закрывает глаза. Очень странно.
И так они держат друг друга за руки: маленькие ладошки одной дополняют пальцы, которых не хватает на другой.
Ребенок не отпускает ее.
Луна даже не пытается освободить свои пальцы.
Мать не обращает никакого внимания на происходящее, продолжая смотреть в экран телефона. Директриса, с другой стороны, не знает, как вести себя в этой неловкой ситуации. Она смотрит на Луну и понимает, что с ней что-то не так.
Девочка плачет, изо всех сил стараясь это скрыть. Слезы как будто текут внутри нее. Смешиваясь с воспоминаниями, они тоненьким ручейком начинают стекать прямиком в сердце. Тот самый момент, когда счастье причиняет ей боль.
Спустя почти минуту малыш вдруг пугается, разжимает ладони и бежит к маме.
Луна больше никогда не будет так счастлива, как в тот день оставшейся ей жизни.
– Я понимаю, что в тот день произошло что-то особенное, – продолжила директор. – Не знаю, что именно, но после этого Луна молчала почти час, едва осмеливаясь взглянуть на меня. В общем, единственное, что я могу посоветовать, – просто попытайтесь понять ее: она особенная девочка, которая оказалась в очень сложной ситуации. Что бы вы сделали на ее месте? Вы хотели бы жить в мире, где даже не знаете, какая из ваших болезней убьет вас первой? Или бы вы захотели придумать для себя другой, свой собственный мир?
Я кивнула головой.
Мы снова пожали друг другу руки, и я поднялась из кресла. Теперь я понимала Луну немного лучше. Уже дойдя до двери, я вдруг вспомнила, что хотела спросить кое-что еще:
– Почему она лежит в отделении для взрослых?
– Она сама так решила. Однажды она сказала, что так другие дети будут приходить к ней в гости, а это поддержит тех, кто находится во взрослом отделении, особенно стариков.