— Твой кореш обидел нашу девушку и за это должен ответить.
— Он-то ответит, — хмыкнул барон, — а оно вам надо? Не пожалеете потом?
— Что⁈ — вызверился третий. — Слышь, ты, синепёрый, мы сейчас и его и тебя тут положим.
— Тихо-тихо, ребята, — встрял милиционер. — Только не в ресторане! Выходите на улицу, там тепло, и разбирайтесь, кто прав, а кто нет.
— А чем тебе мои партаки не по нраву? — вроде как удивлённо спросил Роман. — Дары заслуженные. Что-то имеешь предъявить?
— Чё вы с ними базарите! — вдруг встрял четвёртый и крикнул барону. — Пошли, черножопый, на улицу и кента тяни за собой.
Лера стояла и, улыбаясь, смотрела на меня. Она точно меня узнала. Да и как не узнать мои такие редкие во Владивостоке уши?
Роман оглянулся на меня и пожал плечами.
— Всё равно уже хотели уходить, — сказал он и обратился к стоявшей рядом официантке. — Лидочка, мы уходим.
Он достал из портмоне сотенную купюру и передал официантке.
— Сдачи не надо.
— Спасибо, Роман Григорьевич.
— Да он, пузатый, мальчики, — хихикнула Лерка. — Цыган-то.
Я тоже встал и, машинально взяв Ирину за руку, потянул её из-за стола. В глазах у Лерки блеснула злоба.
— А-а-а… Вот оно в чём дело, — подумал я и хмыкнув улыбнулся. — Значит весь этот спектакль для меня⁈ Привлечь внимание⁈ Вот, сука!
Увидев улыбку, девушка тряхнула головой и развернувшись так, что хрустнули каблуки, зашагала к выходу из зала.
— Мальчики-мальчики, а рассчитаться? — затараторила другая официантка.
[1] Deep Purple — Speed King — https://my.mail.ru/mail/rasdwdsa/video/655/3202.html
Глава 22
— Пятеро — многовато, — прошептал я, идя вслед за бароном. Его спина мне не ответила.
Ребята, и впрямь, выглядели серьёзно. Я бы сказал, опасно.
«Выйти на улицу», означало выйти на огромную террасу, служившую верхним посадочным «морским перроном», с которого пассажиры переходили по виадуку на теплоходы. Летом из ресторана на «морской перрон» выходили покурить и поглазеть на стоящие у причальной стенки суда. А так же выходили подраться. Зимой драки были или внутри ресторана, или вообще не было, так как на улицу с другой стороны надо было выходить через залы морского вокзала, а там почти всегда дежурила милиция. Да и «водный отдел» Фрунзенского РУВД находился в том же здании, только этажом ниже по лестнице.
Из ресторана на «морской перрон» выходили панорамные окна, к которым уже приблизились посетители. Ну как же… Когда бьют не тебя, а других, — это ведь увлекательно и адреналин будоражит кровь
— Кстати об адреналине, — подумал я. — Почему я его не чувствую?
Мне давненько не приходилось по-настоящему драться. Крайний раз я дрался в Королевском колледже, но и то… Английский аристократический бокс, продемонстрированный мне каким-то младшим отпрыском Гамильтонов, разрушился о моё кунг-фу, как британский корабль, налетевший на скалы острова Гонконг.
— Адреналина в крови нет, а это хреново, — подумал я. — Пассивный я какой-то. Сейчас ведь будут бить и, возможно, ногами. Хотя, нет. Ногами — вряд ли. Мент, хоть и спрятался в подсобном помещении, но точно будет наблюдать из другого окна и выскочит, как чёрт из табакерки в нужный ему момент. Или не выскочит… Чёрт знает, какие мысли живут в головах у этих чертей, курирующих рестораны.
Я вышел из ресторана и шагнул в сторону.
— Эй, Рома, — позвал я, — иди сюда.
Роман оглянулся.
— Ты что? — удивился он. — Стекло! Разобьём ещё!
— Это стекло специальное. Чтобы его разбить, нужен снаряд минимум восемьдесят пятого калибра.
— Откуда знаешь? — вскинул кустистые брови цыган.
— Знаю.
Я много раз видел, как эти стёкла пытались разбить, и телами, и стульями, и чем только не пытались. Но стёкла прослужили до конца девяностых, когда кто-то умный не снял их и не увёз в неизвестном направлении. Наверное, себе на «дачу».
— Можешь спокойно на них падать. Я знаю, о чём говорю, — сказал я и прокатился телом по загудевшему подо мной стеклу.
— Идите сюда, — позвал один из «крепышей».
— Сам иди, — сказал я. — Я жду тебя, малыш, и весь, от нетерпения, горю.
— Нормально, — хохотнул Роман Григорьевич и тоже обернулся к свите «красной королевы».
Мене, почему-то, вспомнилась песня «Леди ин ред».
— is dancing with me, — едва слышно пропел я. — Щека к щеке. И никого больше нет.
Пара спортсменов шагнула ко мне, двое к Роману.
— Ну, что, хе-хе, потанцуем, девочки? — спросил я и после вопроса: «Чего?» резко дёрнулся в сторону и боковым с ноги зарядил ближайшему ко мне противнику Романа, попав под излишне приподнятый локоть прямо в печень. Парень охнул и резко согнувшись, упал на асфальт.
Не останавливаясь я ударил левой ногой мой любимый маваши среднего уровня, попадая уже моему правому сопернику в его печень. Я почувствовал, как носок ботинка проникает в живую плоть едва не наполовину ступни, скользя мимо рёбер. Зачем нам повреждения средней тяжести? Не нужна нам повреждения средней тяжести.
— Ну, ты, козёл, — изумлённо обратился ко мне мой левый соперник и, шагнув вперёд, нанёс стандартную двойку. Я резко сблизился и, прилипая к его рукам кистями и локтями, стал контролировать его тело и движения, прикрываясь им от третьего и последнего соперника. Тот выглядел мощно.
Улучшив момент, я приподнял колено и ощутил, как его «кокушки» прокатились по моему бедру. Соперник охнул и согнулся, самопроизвольно задев моё колено своей челюстью. Что-то в его лице хрустнуло.
— Млять! — подумал я и шагнул вправо, сближаясь с Романом.
Тот, играя с соперником, нырял и уклонялся от его ударов.
— Нахрена вот ты первого вырубил? Что мне сейчас с ним?
Он не успел договорить, как я тем же ударом «ёкогери» отправил его противника в нокаут.
— Да что ж такое-то! — возмутился Роман. — Не дал развлечься.
— Да? — хмыкнул я и, хохотнув, кивнул на здоровяка ростом под два метра. — Иди, развлекайся. Я вообще не думал, что ты драться будешь.
— Вот ты…
Роман задохнулся от оказанной ему чести.
— Не-е-е… Начал сам, сам и заканчивай.
А «Малыш», так, наверное, звали его в компании, пожирал глазами меня и двигался именно ко мне, игнорируя барона. И двигался, надо сказать, неплохо.
— Да? — удивился я. — Ну, как знаешь. Смотри, чтобы эти чего не выкинули.
— Ага, — неопределённо сказал барон.
Я мазнул взглядом по стеклу, заметив удивлённые глаза многих и Леркиных в том числе и сделав несколько шагов вдоль него, увёл Малыша-крепыша от барона. Малыш-крепыш, словно стрелка компаса за магнитом, последовал за мной, не особо торопясь, кстати.
Сделав резкий выпад на соперника, и заставив его чуть отшатнуться и присесть на стоящую сзади правую ногу, я шагнул под неё, одновременно ныряя, под вероятный удар правой. Я не ошибся. Какой боксёр пропустит такой подарок, когда соперник сам идёт под встречный удар.
Нырок удался, а приседал я очень низко, и выпрямляясь я просто выпрямил правуюруку и мой правый кулак встретился с его челюстью. Не давая шансов я пробил левой в печень с разворотом, и, контролируя его падение за пойманную правую руку, уложил противника на асфальт.
Я огляделся и повернулся к барону.
— Ну… Как-то так, — сказал, пожав плечами.
Потом я увидел за стёклами окон рукоплещущих женщин и показывающих вертикально поднятые пальцы мужчин и чуть склонился в поклоне.
— Дурак! — понял я по Леркиным губам и, разведя руки в стороны, поклонился ей чуть ниже.
Из двери подсобного помещения вышел милиционер и я не дожидаясь его вопроса подошёл ближе. Прикрывшись его телом от публики, я продемонстрировал своё милицейское удостоверение.
— Кхм, — отреагировал он. — Странная у вас компания, товарищ капитан. Этот цыган…
— Служба такая. Про ксиву — тихо. Лады?
— Лады, но… Этих ты не убил, случаем.
— Вряд ли. Но посмотри, на всякий случай.
— Да, нахрен они мне упали⁈ Вон, очухался громила. Но я вас всё-таки, запишу, товарищь капитан.
— Записывай.
— Где остановились?
— Я тутошний. На Семёновской в доме номер один у меня квартира. Вот паспорт и прописка.
Я показал. Милиционер посмотрел и с подозрением посмотрел на меня.
— А где ваша Московская прописка?
— Я прикомандированный к вашему УВД и живу здесь. Рамзина, это мой начальник, знаешь?
— Знаю, — удивился он. — Тогда понятно, откуда всё это.
Он мотнул головой в сторону поднимающихся пострадавших и шагнул в их сторону.
— НУ, что, в отделение пошли.
— Зачем, сержант? — спросил первый мной вырубленный, очухавшийся раньше всех. — У товарища повреждений нет, а мы претензий не имеем. Потренировались немного. Зачем в отделение?
— Точно без претензий. Вдруг, у кого-то печень отсохнет?
— У нас печень битая, сержант, — усмехнулся второй «крепыш», которому я пробил её с носка. — А товарищ бил нежно.
Я, действительно, сдерживал удар и удивился, что кто-то это почувствовал, как говорится, на себе.
— У кого тренируетесь? — спросил я. — Не у Юдина?.
— Не. На Спортивной в ТОФе в спортроте.
— Служивые, что ли? — удивился я. — Срочники?
Они почти все разом кивнули.
— Понятно, почему им нельзя в милицейский участок, — подумал я.
— Громов у вас там, командир?
— Командир спортроты? Ага! Знаешь его?
— Отец моего друга. А сами не местные, что ли? А как с Леркой познакомились?
— Ну, почему не местные. Постой! Ты откуда Лерку знаешь? — удивился собеседник.
— Учились вместе. В ансамбле школьном играли. Давно не виделись, ха-ха…
— Вот, блять, — выругался один из только что поднявшихся. — Женька, это ты что ли?
— О, бля! — удивился я. — А ты кто? Не узнаю тебя в гриме.
— Витька, я, Попов. Не узнал, что ли?
— Охренеть! Как же тебя узнаешь, когда ты вона какой вымахал. Ты-то как в спортроте оказался?
— После института призвали. Дядя Генрих взял в роту. Я же боксом занялся в институте.