Что такое компьютеры я не понимал.
Я смотрел на Светлану и «вспоминал», как она покрасит волосы в русый цвет, сделает из длинных - каре, как у Сьюзи Кватро, чтобы хоть так попытаться удержать меня. А я уже буду влюблён в свою будущую жену, с которой мы проживём до конца своих дней.
- Не кажи гоп, покуда не перескочив, - буркнуло моё второе я. – Тут вона, как оно идёт наперекосяк. Ещё пара твоих нырков головой вперёд в угол стола и никакого будущего вообще. И это… Я тут подумал… Живи, как получается здесь и сейчас.
- Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня?
- Во-во… Человек использует предыдущий опыт, который, как нам известно – сын ошибок трудных. И без вашей любви с Светланой, не будет вам счастья.
- А у неё оно было?
- Она с детства любила мотоциклы. И сейчас любит. И папа ей купит вместо магнитофона, который продадут, мотоцикл. И как ты предотвратишь то, что потом случится? Запретишь ей, станешь читать ей лекции о вреде езды на больших скоростях.
- Так она магнитофон продала, потому что мы расстались, - напомнил я.
- Это было в моём мире и у меня не было такой техники, как у тебя. Просто Женька у нас не был гением радиотехники и умер. Вот и был у меня тот «Иней», пока я не купил у Светланы её «Маяк-203». Та ещё история с тем «Маяком» была… Вспоминать тошно…
Я встал сменить пластинку.
- А у тебя может и не быть той встречи с которой начался ваш со Светланой разлад.
- Спасибо за музыку и чай, - сказала гостья, увидев мою заминку. – Я пойду. Ты, наверное, занят. Жду тебя в гости. Ты когда сможешь прийти?
- Друг сейчас должен прийти. Мы с ним к школе готовимся. Хочу, всё-таки, в школу начать ходить.
- Ничего себе! Ну, ты - молодец! И ты, кстати, хорошо выглядишь. Тогда я тебя не очень разглядела.
Она быстро натянула свои сапоги-чулки и накинула пальтецо и красную вязанную мохеровую шапку.
- Ну, всё, пока! – сказала она, улыбаясь. – Было приятно познакомиться.
- И мне.
Раздался дверной звонок, и мы оба вздрогнули, словно нас вспугнули, застав на чём-то предосудительном.
- Открыто! – крикнул я.
Зашёл Громов. Он какое-то время ошарашено смотрел на Светлану, потом изрёк:
- Какая Фемина! – и, закрыв глаза и привалившись к стене, дурашливо сполз по ней на пол.
Он почему-то с девушками иногда вел себя вызывающе и дурашливо. Комплексовал, наверное?
- Не дури! – сказал я. – Света уже уходит.
- Как я не вовремя! – простонал он снизу.
- Дорогу дай! – сказал я.
- А я перешагну, - сказала Светлана смеясь.
- И обязательно наступи на него, - пробурчал я.
Прихожая была такой тесной, что Громову даже не удалось вытянуть свои длинные ноги и перешагнуть их, согнутых в коленях, было проблематично. Я пнул его ногой и подал руку. Громов взял ладонь, подтянулся и встал. Светлана вышла.
- Пока! – сказала она. – До встречи!
- Пока! – сказал я.
- До свидания, - сказал Громов.
Дверь закрылась. Я вздохнул и нахмурился.
- И что это сейчас между нами произошло? – спросил я «предка».
- А что ты чувствовал? – заинтересованно произнёс он.
- А ты не знаешь? – язвительно спросил я.
- Хочу сравнить ощущения.
- Старый извращенец!
- Отнюдь, - «обиделся» он. – У меня нет чувств, кроме твоих. Да и те, приходят всего лишь как информация, а не как эмоции. Это, как титры в фильме для глухого: «Играет тревожная музыка…».
- Да, ладно, извини. Я пошутил.
- Ерунда. Так и что?
- Словно нас друг к другу потянуло, как магнитом.
- Так и есть, - вздохнул «предок». – Потом ещё током друг-друга бить будете. Но это гораздо позже. Как наэлектризуетесь, ха-ха…
- Да, ну… Не интересно с тобюой. Ты всё раскладываешь, как физик на уроке про электричество.
- Хе-хе… Не переживай. Сколько человеку про электричество на рассказывай, всё равно, когда его током шандарахнет, от испытывает массу эмоций.
- Ты что завис? – спросил Громов. – Я отнёс твои тетради в школу. Они готовы тебя снова включить в учебный процесс. Так Светлана Яковлевна сказала. Но сначала они тебе тестирование устроят. Экспресс-опрос… Это завуч сказала. Умные, блин…
- Пусть устраивают. На что отвечу, на то и отвечу. Остальное - в течение четверти выучу и сдам. А там и контрольная годовая. Она всё покажет. Ну, да. Война всё покажет, как говорит мой папа.
- Слушай, Серёжа, а твой папа же спорт-ротой ТОФ командует?
- Ну?! – то ли утвердительно, то ли вопросительно сказал Серёга.
- Мне профессор методу психического восстановления показал. На основе восточной медицыны. Она сочетает в себе работу с точками и концентрацию внимания. Рубит сознание похлеще наркоты.
- Ты охренел?! – даже испугался Громов. – Если ты так ему скажешь, он сам тебя вырубит. Это слово – табу… Хотя, там многие спортсмены на спецпрепаратах сидят. Какую-нибудь другую формулировку придумай, если хочешь, чтобы он тебя выслушал.
-Да, мне, вообще-то, по хер на его отношение к словам. Я предлагаю дело. Вот он результат.
Я покрутился вокруг своей оси.
- Двухмесячный, между прочим, результат. Я уже сейчас отжимаюсь от пола сто пятьдесят раз. А ты сколько?
Серёжа потупился.
- Я музыкант, мне нельзя мышцы напрягать.
- Лентяй ты по линии спорта. Или фобия у тебя на него? Но не важно. У меня есть заключение, э-э-э, промежуточное, профессора, что это метода уникальная, и, между прочим, секретная. По крайней мере, он её такой хочет сделать, но пока у него это дело зависло. Нужно заключение комитетчиков, а эксперимент ещё не закончен. Вот ирасскажи ему про меня.
- Хе! Он про тебя знает! Про тебя многие знают! И даже меня дяди без погон, но с очень серьёзными лицами, расспрашивали про тебя. В его присутствии, кстати. Так что, для него новостью твоё предложение не явится.
- Вот и хорошо! – проговорил я и потёр ладони. – Давай грызть гранит науки?
- А ты выучил слова?
- Выучил, Серёжа. И текст читал пять раз. Переводил. Готов продемонстрировать.
- Главное – словарный запас, - сказал Серый. – Правила я тебе расскажу. Ну и произношение. Но я и сам в этом не силён. Уж извини. Чем богаты, как говорится… У тебя, кстати, произношение очень приличное. Ты знаешь, у меня слух музыкальный. Ты даже лучше нашей англичанки говоришь. И Битлов поёшь классно. Как ты умудрился за две недели… Ладно, если бы у тебя были аккорды, но ведь ты же их сам написал! Как так-то?! Я тебе их нарисовал, а ты их расставил над переписанным тобой текстам. Это как?
- А это тоже концентрация по методике Коновалова, - соврал я. – Только ты не говори никому, а то и её засекретят.
- Как это? – раскрыл глаза Серёга.
- Садишься и концентрируешься на звуке. Я сначала все трезвучия запомнил, а потом начал их подбирать.
Почти так оно и было, но было это много раньше, когда я ещё плохо двигался и мне было скучно. У меня в памяти «лежали» битловские песни и их можно было «прокручивать» сколько угодно раз. Были в памяти и тексты с аккордами. Предок немного играл на гитаре и даже пел для друзей. Правда голос у него был слабый, как он говорил. И пел, в последние годы по листикам с распечатанным текстом и аккордами. Память уже не выдавала нужную информацию. Но она, как оказалось, там была. Эта информация. Вот я её и считывал. Причём, как визуальную, так и аудиальную. Было даже и видео, но с ним было посложнее. Нужно было входить в транс, но в трансе я себя плохо контролировал. Вернее, не контролировал никак.
Сейчас две недели я приучал пальцы к струнам. Они хоть и пластиковые были, но подушечки пальцев страдали не по-детски.
- Я, кстати, сказал вашей англичанке, что ты подготовил для зачёта английскую песню. Сыграй её, а?
- Ну, ты даёшь! Мы уроками занимаемся, или где?
- Уроками! – кивнул головой Громов. – Английским. У тебя исполнение не как у Джона Леннона. Очень мне нравится твой блюзовый вариант.
- Да, ну, какой это блюз? – поморщился я. – Ну и орать же придётся!
- Нет никого! На работе все! – уверенно сообщил Громов.
- Логично! – согласился я и взял гитару.
Этот вариант песни «Имеджин» я слямзил у одного американского «домашнего» исполнителя, выступавшего на каком-то конкурсе. Это видео имелось в памяти «предка». Он и сам пел так эту легендарную песню. Такой она и «лежала» у меня в памяти. Гитару я сегодня уже брал в руки, поэтому сразу начал с перебора[2].
- Как классно! – сказал Громов. – Я бы так никогда не смог.
- Смог бы, если бы не был так к себе критичен. Чтобы петь, надо петь. Как и что бы играть, надо играть. Ты же постоянно играешь на инструменте?
- Постоянно. Но петь не могу. У меня голос слабый и плохо строит.
- Перфекционист из тебя растёт, Серёжа.
- Что это за зверь такой?
- Перфекционист простыми словами — это человек, который ставит перед собой крайне высокие и порой недостижимые стандарты. Если достичь их не удаётся, он может почувствовать разочарование или неудачу. Это качество характеризуется стремлением к идеалу, желанием достичь вершины в любой деятельности, быть безупречным во всём и идеально выполнить любую задачу без малейших ошибок и недочётов.
- Это есть такое, - довольный услышанной формулировкой, сказал Громов.
- Нет в мере совершенства. Ты помнишь, кто это сказал?
- Помню. Это из «Маленького принца». Экзюпери не истина в последней инстанции. Разве сам мир не совершенен?
Я с удивлением посмотрел на Громова.
- Хрена себе у тебя заявки на победу. Ты к такому стремишься результату? Да ты у нас, Громов, богоборец!
- Не люблю, когда меня называют по фамилии, - буркнул Серёга,нахмурившись.
- Извини. Давай заниматься, а?
Мы позанимались. Я добросовестно слушал Серёжкины объяснения по алгебре, геометрии, физики. Потом сразу пересказывал, что понял. Так мы прозанимались до прихода мамы. Серёжка ушёл, а я продолжил заниматься. Сейчас с запоминанием стало намного проще. На слух я запоминал буквально всё, когда во время прослушивания впадал в транс. Тут главным было продолжать контролировать себя, и это, при внешнем аудио-воздействии, удавалось.